Лора

Но только не он. Это последний раз, когда он ощутил вкус смертности.

Он еще не полностью пришел в себя, однако узнал и город, и большой парк. И запах подстриженной травы, к которому примешивалась вонь нечистот. И гул машин где-то рядом. И наэлектризованное, беспокойное биение пульса глубоко под асфальтом улиц.

Уголки его рта скривились в попытке вспомнить, как улыбаются. Когда-то, в той, смертной, жизни, этот город принадлежал ему: улицы предлагали свои сокровища, те, кто жаждал богатства, продавали частички власти. Однажды Манхэттен уже склонился перед ним и сделает это снова.

Он перекатился на бок, потом осторожно сел на корточки. Наконец убедившись, что сможет удержаться на ногах, медленно поднялся во весь рост.

Все вокруг было залито темной кровью. Юная девушка смотрела на него невидящими глазами. Сорванная маска валялась рядом, в горло был воткнут нож. Мужчине отсекли голову, однако маска в виде лошадиной морды по-прежнему скрывала его лицо. Рука, на которой не хватало пальцев, сжимала клинок.

Справа послышался тихий шорох – чьи-то шаги. Он потянулся за мечом, которого у него больше не было. Из тени ближайших деревьев, которые росли вдоль мощеной дорожки, выступили три фигуры и двинулись ему навстречу. На бронзовых масках было изображение змеи.

Кровные родственники из смертных. Дом Кадма[8 - Кадм – в древнегреческой мифологии основатель города Фивы (современный город носит то же название), для чего должен был убить священного змея бога войны Ареса. В конце жизни был обращен богами в змея.]. Они пришли, чтобы забрать его, своего нового бога.

Наблюдая за их приближением, он с хрустом покрутил шеей. Охотники явно испытывали благоговейный страх, и это радовало. Его предшественник, последний новый Арес оказался недостойным носить плащ Бога Войны. С каким невыразимым удовольствием семь лет назад он убил этого Ареса и заявил о своем праве первородства.

Самый рослый из трех охотников выступил вперед. Белен. Новый бог с удовлетворением наблюдал, как молодой человек хладнокровно выдергивает стрелы из тел.

Жаль, что его единственный выживший отпрыск родился бастардом и не мог стать наследником Аристоса Кадму, того смертного, которым когда-то был новый бог. Тем не менее, глядя на него, он испытал прилив гордости, и его губы довольно изогнулись.

Белен сдвинул маску на затылок и почтительно потупил взгляд. Бог поднял руку, ощупывая свое лицо из по-юношески гладкой плоти. Покрытая шрамами прежняя оболочка была содрана в момент вознесения, возвращая ему вечную молодость. Отныне и навсегда.

– Самый почитаемый из нас, – произнес Белен, опускаясь на колени. Он протянул новому богу сверток, который достал из набедренной сумки: темно-красную шелковую тунику взамен запачканной грязью небесно-голубой. – Приветствуем тебя и предлагаем кровь твоих врагов как дань уважения к твоему имени и в знак нашей вечной преданности. Мы здесь, чтобы защищать тебя ценой нашей жизни, пока не придет время тебе снова возродиться и властвовать.

– И не только, – прохрипел новый бог, каждое слово давалось ему с трудом.

– Да, мой господин, – подтвердил Белен.

Из-за спины Белена показались еще охотники, все в черном. Они волокли кого-то в небесно-голубой хламиде.

– Подведите его ко мне, – приказал Белену новый бог.

В это же время два черных внедорожника с выключенными фарами вывернули с соседней улицы и помчались к ним прямо по лужайкам Центрального парка. Кадмиды приступили к работе. Развернув брезент, они перенесли на него мертвых охотников. Сняли пропитанную кровью землю. Раскатали новые рулоны газонной травы. Погрузили обезображенные тела в багажник третьей машины, подъехавшей следом.

Он знал: в разных концах Парка представители других Домов проводят сейчас такой же ритуал.

Пленника потащили дальше, и тот, словно бешеное животное, снова забился в руках державших его мужчин, пытаясь боднуть их головой. Еще раньше ему перерезали сухожилия на лодыжках, чтобы он не смог воспользоваться своей суперсилой – скоростью – и сбежать. Хорошо.

Охотники заставили пленника опуститься на колени. Новый бог нагнулся, чтобы сорвать капюшон с его головы.

Золотистые глаза пылали свирепым огнем, в них кружились искры ярости. Кровь сочилась из раны на лбу, стекая по некогда сияющей коже на небесно-голубую тунику.

– У тебя отняли твою последнюю силу, – проговорил новый бог. Запустив пальцы во вьющиеся пряди каштановых волос старого бога, он запрокинул ему голову, заставляя того встретиться с ним взглядом.

– Я знаю, чего ты хочешь, Богоубийца, – произнес старый бог на древнем языке. – Но этого ты никогда не найдешь.

Новому богу нужно было знать только одно – что ЭТО не уничтожено. И его гнев был похож на эйфорию. Он поднес острый как бритва край клинка, что почтительно подал ему Белен, к мягкой смертной плоти старого бога и улыбнулся.

– Обманщик. Посланец. Путешественник. Вор, – изрек новый бог. И в следующий миг лезвие пронзило позвоночник пленника. – Ничто.

Из раны хлынула кровь. Новый бог упивался зрелищем. Он видел, как страх сменился болью, потом неверием… Божественная сила пленника угасала. Жаль, что новый бог не мог завладеть ею.

– Таков порядок вещей, не так ли? – Наклонившись, новый бог наблюдал последнюю вспышку жизни в глазах старого бога. – Этот же путь прошел твой отец, а еще раньше – отец твоего отца. Старые боги должны умереть, чтобы позволить новым подняться.

В Парке царила тишина, прерываемая чавкающими звуками, с которыми клинок входил в плоть, и треском, с которым голова Гермеса наконец отделилась от тела. Новый бог высоко поднял эту голову – так, чтобы ее увидели его последователи.

Охотники зашипели от восторга и начали бить себя кулаками в грудь. Еще раз взглянув на свой трофей, новый бог швырнул голову Гермеса в груду других останков, сваленных на брезент. Когда наступит утро, никаких следов не останется – ни от восьми богов, которые подобно вспышке молнии возникли в разных концах Центрального парка, ни от охотников, павших в попытке расправиться с ними.

А вокруг гудел город, изнывая от едва сдерживаемого хаоса. В этих звуках новому богу слышалась песнь грядущего ужаса. Он понимал это страстное желание – сорваться с привязи.

– Я – Рат. – Новый бог опустился на колени и погрузил пальцы в кровавую грязь. – Я ваш хозяин. – Он провел пальцами по щекам. – Я – ваша слава.

Столпившиеся вокруг охотники стянули маски и рухнули рядом, размазывая влажную землю по возбужденным лицам.

Наступала новая эпоха, когда всем завладеет тот, кто достаточно силен для этого.

– А теперь, – объявил новый бог, – мы начинаем.

Часть I. Город богов

1

«Хочешь узнать истинную суть человека – сразись с ним!» – говорила мать. Вот только по опыту Лора знала, что обычно в драке обнаруживается самое уязвимое место противника. Сейчас это была свежая татуировка на груди соперника, слева – он даже не снял повязку.

Лора встала в боевую стойку, и рукой в перчатке отбила еще один неточный удар. Отскочила назад, и дешевые голубые маты заскрипели под ее кроссовками. Полоски серебристого скотча, скреплявшие самодельный ринг, после пяти боев начали отклеиваться от жары и влаги. Лора недовольно заворчала, когда обрывок скотча прилип к ее подошве.

Горько-соленый пот струился по лицу, разъедая глаза и губы. Но Лора даже не пыталась утереться. Боль помогала сосредоточиться.

Эти боксерские поединки по вечерам – просто еще одна скверная привычка. Но после смерти Гилберта именно она принесла облегчение, в котором она так отчаянно нуждалась. Вот только данное себе обещание: провести единственный бой – мгновенно забылось, когда Лора почувствовала знакомый прилив адреналина.

Одного поединка оказалось достаточно, чтобы стряхнуть отупляющее забытье горя, вырваться из плена тягостных мыслей и вернуться в собственное тело. Два боя – и острая боль в сердце утихла. А после третьего в ее карманах появилась впечатляющая сумма денег. Наличными.

И вот теперь, спустя полгода, пятнадцатый по счету бой принес именно то, чего Лора так хотела в ту ночь: возможность отвлечься и забыться. Конечно, говорила она себе: остановиться можно в любой момент. Как только почувствует, что бои перестают быть удовольствием. Она остановится, если то, что было глубоко похоронено, снова выберется на поверхность. Но этот момент еще не настал. Пока не настал.

В тесном подвале китайского ресторанчика «Красный дракон. Лучшая китайская еда» стояла одуряющая духота. Пышущая жаром стена из тел окружала ринг. Толпа колыхалась в такт движениям бойцов. Пальцы сжимали пластиковые стаканы, стараясь не расплескать дорогой алкоголь. Громко выкрикивались ставки, деньги текли рекой, из рук в руки, прямо к Фрэнки, организатору боев, который еще следил за порядком в зале, принимал ставки и записывал, кто и на кого поставил на следующие два боя. Фрэнки всегда больше интересовал выигрыш, чем имя победителя.

Из кухни наверху валил влажный пар, клубился в свете ламп. Восхитительный аромат курицы «кунг пао» перебивал вонь застарелой рвоты и пива, которая стояла во всех закрытых ночных клубах, где проходили бои.

Однако толпу такие мелочи не заботили. Неважно где и как, лишь бы испытать хотя бы подобие острых ощущений. Особый гостевой список Фрэнки за последнее время существенно расширился: рядом с красотками-манекенщицами, представителями богемы и деловыми парнями, передающими из рук в руки маленькие пакетики белого порошка, все чаще мелькали богатенькие подростки из частных школ, испытывавшие пределы родительского пофигизма.

Противником Лоры на ринге сегодня был ее ровесник – гладкая, без единой царапины кожа, нахально-самоуверенная физиономия. Выбирая из тех, кого выставил Фрэнки, парень, рассмеявшись, ткнул пальцем в нее. Лора решила наказать наглеца и сбить с него спесь, пока он не стал называть ее малышкой и приставать с пьяными поцелуями.

– Дай-ка угадаю, – процедила она сквозь капу, кивнув на повязку, прикрывающую свежую татуировку на груди соперника. – «Жить, смеяться, любить»? «Пить Rosе с утра до ночи»?

В толпе расхохотались, а парень набычился. Крякнув, он что есть сил замахнулся, целясь Лоре прямо в голову, но только сам подставился под удар. И она ткнула перчаткой прямо в нежную, покрытую чернилами кожу.

Задохнувшись от боли, парень выпучил глаза, ноги его подогнулись, и он рухнул на коврик.

– Вставай, – бросила Лора. – Не позорь своих приятелей.