Сцепь

Наряд прибыл незамедлительно, не прошло и пятнадцати минут. К удивлению мужчины, вместе с тремя полицейскими к ним в квартиру зашли четыре человека в штатском. Через полчаса приехало еще два человека, чуть позже – еще один в форме. Как потом выяснилось, помимо полицейских компания включала в себя оператора, двух следователей, полицейского психолога, психиатра, врача-терапевта, сотрудника спецслужбы. Сын и муж Марии были в замешательстве, Кристина – в растерянности. Весь процесс безостановочно фиксировался видеокамерой, все внимание было приковано к нашедшейся женщине.

Пока муж Марии безуспешно пытался выяснить, что происходит, психолог и психиатр задавали вопросы Кристине. Глупые и простые, провокационные и, как казалось, не имеющие отношения к делу. Как вас зовут, сколько вам лет, откуда вы родом. Как зовут вашего мужа, как зовут его мать, где вы поженились. Не могли бы вы дать скотч, у вас не найдется аспирина, будьте добры салфетку. Потом вопросы стали более очевидными: психолог пытался выяснить, насколько хорошо Кристина ориентируется в пространстве этой квартиры, которую она считала своей. Ее заставляли показывать, где хранятся новогодние игрушки, бытовые принадлежности, документы. Кулинарная книга, сода, зубочистки. Запасные батарейки, мешки для мусора, лампочки. К ужасу мужа Марии, Кристина безошибочно указывала места, находила несущественные мелочи, которые и сам хозяин квартиры нашел бы с большим трудом. Мужчина подозревал, что за время, пока сын был с ней наедине, эта незнакомка успела обшарить все шкафы и перерыть все вещи – не зря она так легко ориентировалась. Но дальше вопросы психолога стали более личными, и мужчина был крайне поражен тем, что незнакомка знает ответы. Вскоре он сам подключился к допросу, желая раскусить аферистку. Он спрашивал о том, о чем могла знать только его жена.

– Как называется улица, на которой была дача моих родителей?

– Нашел что спросить, – она высокомерно закатывала глаза. – Кленовая.

– Как звали моего питомца, когда мы только познакомились?

– О, это просто. Верх банальности: его звали Кеша. Глупый орущий волнистый попугай, вечно облезший. Думаю, с момента нашего знакомства он не прожил и года, сдох от старости. Или от безысходности.

– Что я подарил тебе в самый первый раз?

– Лучше бы ничего, – фыркала она. – Брелок в виде мягкой игрушки, бело-коричневый барсук. Ты и правда думал, что я буду носить это убожество на ключах? Я сказала, что потеряла, но на деле – вышвырнула в урну, как только ты ушел.

Тон общения между «супругами» не остался без внимания психолога, да и всех присутствующих.

– Какие отношения связывают вас с этим мужчиной? – спросил психолог.

– Отвратительные, – отрезала она, манерно отвернулась от «мужа», потом добавила: – Он мне муж, но из наших отношений давно уже исчезли любовь, теплота, понимание, забота. Осталось свинство. Вранье. Лицемерие. Сплошной обман.

– Что вы имеете в виду? – уточнил психолог.

– Сынок, налил бы ты мне чаю, – попросила она, и после того, как сын сконфуженно вышел из комнаты, посмотрела прямо на психолога. – Измены, вот что я имею в виду.

– Да, ты мне изменяла! – вдруг заорал муж. Похоже, он поверил, что перед ним его жена.

– Изменяла, – брезгливо процедила Кристина, презрительно резанув его взглядом. –Это тот случай, когда грех было не изменять, а я, дура последняя, верность хранила. Вот! – она резко выставила правую ногу, демонстрируя щиколотку, но тут же раздраженно взвизгнула, подтянула ногу назад.

– В чем дело? – поспешно спросил психиатр.

– В этом теле, вот в чем! – она в порыве чувств соскочила с дивана, закричала, обращаясь к мужу: – Расстроен, что я жива? Ненавидишь меня?

– Она бредит, – пробормотал муж, отвел глаза.

– Знаешь, почему я раскрасила белую лилию фиолетовым? – продолжила Кристина. – Потому что моя непорочность растворилась! Это печаль, это бедствие – вот что для меня фиолетовый цвет! Я больше не хочу хранить верность, понял? Ты мне не нужен! Катись сам знаешь к кому!

– О чем вы говорите? – вмешался психолог, отметив, что муж не стал пререкаться.

– О татуировке, – гораздо спокойнее ответила Кристина, напряженно уселась на диван снова. – У меня здесь была лилия, а теперь это, – она махнула рукой возле щиколотки, где черно-белым квадратом отчетливо виднелся QR-код. – Я сделала ее, когда вышла за него замуж. Белая лилия, символ непорочности и чистоты, этой татуировкой я поклялась ему в верности. Но все давно не так.

Она гневно рассмеялась сквозь слезы, закрыла лицо руками. Сын протиснулся мимо людей, подал ей кружку с чаем, и она благодарно улыбнулась, всхлипнув, отхлебнула.

– Я все знаю, – прошипела она через зубы, хлестнув взглядом мужа, а потом обратилась к полицейскому, который сидел на комоде: – Это он меня убил, я уверена. Он заказал мое убийство.

– Вы живы, – осторожно заметил психиатр.

– А мое тело – нет! – рявкнула она. Потом поставила кружку, притянула к себе «сына», закрыла ему уши и шепотом затараторила. – Вчера я шла в клуб, чтобы встретиться с подругами, и в этом переулке на меня напал мужчина. Он задушил меня и сбросил мое тело в мусорный бак. Я скажу, где именно искать, и вы меня найдете. Это он меня убил, – она кивнула на мужа, – он заказал, я уверена.

– Как же вы оказались в этом теле? – психиатр.

– Не знаю. Он, мой убийца, словно появился из темноты, возник из ниоткуда. Я ничего не успела сделать, не успела закричать, потом увидела себя со стороны мертвой, засунутой в мусорный бак. А потом все помутилось. Очнулась я сегодня на парковке. Моей машины не было, и я решила подняться домой. В голове был туман…

– Какое сегодня число? – спросил психолог, когда она замолчала.

– Четырнадцатое.

– Марта? – уточнил психиатр.

– Ну не мая же!

Кристина заметила, как люди переглядываются.

– Нет? А какое? – ее руки отпустили уши ребенка, медленно опустились на колени. Взгляд скользил по лицам.

– Сегодня тринадцатое ноября, – после паузы внес ясность муж.

– Нет, – засмеялась Кристина, но осеклась, посмотрела на психиатра. – Тринадцатое ноября?

Кристину забрали в участок, туда же вызвали ее кровную семью. В участке выяснилось, что на теле Кристины помимо татуировки на ноге есть еще одна подобная –QR-код, на груди. Родные Кристины затруднялись ответить, были ли эти татуировки у девушки до исчезновения или они появились недавно. По картинке на ноге открывалась ссылка на результаты генетического анализа, подтверждающего безусловное родство Амбарцумян Кристины Эрминовны с мальчиком 2008 года рождения. А по картинке на груди ссылка вела к архиву с огромным количеством файлов. Фотографии, видеозаписи, какие-то документы, чеки – в общей совокупности файлов было больше девятисот. Следственной группе потребовалось немало времени, чтобы все это изучить.

***

Жителям Верещагино этот день запомнился, как самый грязный в истории города. Пока следственная группа разбиралась со странным случаем, кругом кипела жизнь. Ранним утром каким-то непостижимым образом вышла из строя канализационная система. Сотни квартир заполнились смердящими нечистотами, которые вырывались наружу из раковин, унитазов и ванн. Вязкие жижи затопляли помещения, поднимались из люков, реками текли по улицам, скапливались вонючими лужами. В течение дня то тут, то там возникали новые аварии. И никто не понимал почему.

А жители Перми чуть ли не поголовно пострадали от какого-то неизвестного вируса – тысячи людей проснулись с утра без голоса.

***

Кристина Амбарцумян была скромной и милой девушкой – так ее характеризовало большинство знакомых. Она работала швеей в небольшом ателье, заказы выполняла качественно, аккуратно и всегда в срок, поэтому была на хорошем счету у начальства. Коллеги отмечали, что девушка вела себя замкнуто, мало рассказывала о себе, да и вообще не отличалась говорливостью, но в целом она была дружелюбной, терпеливой и неконфликтной, умела найти подход к самым разным клиентам.

Следствие опросило родных, и выяснилось, что Кристина больше десяти лет жила отдельно от родителей, однако связь поддерживала только с матерью – и в большей степени по телефону. С отцом девушка наотрез отказывалась общаться. Отец же и вовсе отрекся от дочери, ничего не хотел о ней слышать, не шел на контакт со следствием, аргументируя это тем, что Кристина – уже давно не их член семьи, и никто о ней ничего не знает. Он искренне удивился и рассвирепел, когда узнал, что за его спиной жена продолжала общаться с «предательницей».

В чем же заключалось предательство? История Кристины, замысловатая и трагичная, вероятнее всего, начиналась в детстве.

В 1992 году, когда девочке едва исполнилось 3 года, родители приняли решение переехать из Еревана в Пермь. Кристина росла в среде, которая была далека от армянских обычаев, традиций и устоев, но отец всегда с теплотой отзывался о родине, рассказывал интересные истории, которые девочка с любопытством слушала. Примерно к тринадцати годам Кристина начала понимать, что в сравнении с другими семьями ее воспитывают слишком строго. Ей не позволялось выделяться: нельзя было носить яркую одежду и каблуки, краситься, выщипывать густые брови и ходить с распущенными волосами, нельзя было проколоть уши. В то время, как одноклассницы хорошели с каждым днем, Кристина зарабатывала комплексы, растила в себе неуверенность и убежденность в собственном уродстве.

Отец не разрешал ей выделяться, но не понимал, что своими запретами добивается обратного эффекта. Кристина пыталась объяснить отцу, что уж лучше бы он позволял девочке корректировать внешние огрехи, чтобы сливаться с толпой, ведь среди ровесниц, которые казались Кристине красивыми и взрослыми, ее внешность никак нельзя было назвать типичной. Смуглая кожа, курчавые волосы, постыдно излишняя растительность. В жару девочке приходилось ходить в кофтах с длинным рукавом и в штанах, чтобы никто не заподозрил, как выглядят ее подмышки и ноги без запрещенной отцом бритвы.

Естественно, такой строгий подход к воспитанию без учета окружающей обстановки значительно сказался на самооценке подростка и спровоцировал издевательства сверстников. Над ней насмехались, придумывали обидные прозвища, могли подставить подножку или вытряхнуть содержимое ее портфеля на клумбу в школьном дворе. Кристина не понимала, почему и за что с ней так обращаются, ведь она не сделала никому ничего плохого, а внешность не выбирают при рождении.

Отец объяснял такое поведение подростков несовершенными семейными устоями страны. Дескать, не научили родители своих детей доброте и пониманию, любви к ближнему, скромности и покорности. От этого все несчастья, от этого высокая преступность и жестокость – потому что с детства нет правильного воспитания. Тебе, говорил он, нужно обязательно выходить замуж за армянина. У нас на родине, говорил он, самые лучшие условия для воспитания детей и поэтому самые лучшие люди, справедливые.

– Жалко, что пришлось переехать, – добавлял он и вздыхал.

Когда Кристина окончила школу, ей исполнилось восемнадцать. Она хотела учиться дальше, но отец был категорически против.

– Женщинам ум ни к чему, чем умнее – тем сложнее, – отрезал он, обесценив все уговоры дочери и дав понять, что дальнейший спор бессмыслен.