Агнец
– Ты что-то потерял? – спросила я. – Может вернуться и поискать?
– Не надо. Я куплю новый, – ответил он. – Хотел подарить его ей.
Я удивленно взглянула на Анри, но быстро отвернулась, пряча своё изумление.
– Ей? – вырвалось у меня.
– Я хочу понравиться одной девушке. Давно уже хотел ей признаться, – сказал он и моё сердце разбилось. – Как ты думаешь браслет это нормальный подарок? Или стоит купить что-нибудь лучше?
Я закусила губу. Мне нужно собраться. Я смотрела в окно, но заставила себя взглянуть на Анри.
– Я считаю, что это хороший подарок, но ты можешь подарить ей и колье. Важно чтобы этот подарок понравился и тебе, ведь человек, который тебе нравиться будет носить его, – сказала я.
Он улыбнулся, а мне захотелось плакать. Я сглотнула подступающий ком к горлу. Я вздохнула и сказала водителю:
– Остановите здесь, пожалуйста.
– Мэй, я подвезу тебя до дома, – сказал Анри.
– Нет, не надо. Мне надо в магазин, – ответила я.
– В следующий раз давай пообедаем вместе. Я должен отблагодарить тебя ужином, – говорил он, а внутри меня всё разрывалось. – Чего бы ты хотела?
– Нет, не надо. Ничего не надо. Спасибо, – сказала я, натягивая улыбку. – Удачи тебе.
Он попрощался со мной. Я скоро зашла в магазин. Улыбка сползла с моего лица. Вечером на улице было прохладно, но мне было ужасно жарко. Это сгорало сердце внутри меня. Я выскочила из магазина и побежала домой. Я чувствовала, как подступают слёзы, но я не могла плакать на улице. Я не хочу, чтобы люди смотрели на меня! Не хочу, чтобы кто-то видел мои слёзы! Я вытерла глаза, продолжая бежать всё быстрее и быстрее. Бег помогал справиться с бушующими эмоциями внутри меня. Зазвонил телефон. Я остановилась.
– Да, дядя, – сказала я, запыхавшись.
– Что с тобой? – спросил он.
– Ничего, я просто бегаю, – ответила я. Моё дыхание никак не могло прийти в норму.
– С чего вдруг?
– Да, просто вспомнила, что давно не бегала.
– Я сегодня задержусь, – сказал Джек. – Приготовь что-нибудь.
– Хорошо, – сказала я, переводя дыхание. Казалось, что моё сердце сейчас остановиться.
– Бегать нужно правильно, а не так как ты! – возмутился дядя.
– Да, Джек.
Захлопнув за собой дверь, я сползла на пол. Теперь я могла дать волю слезам. Я закрыла лицо руками и плакала, пока мне не станет легче.
– Зачем ты произносишь моё имя, дурак! – воскликнула я. – Хочешь, чтобы моё сердце совсем разорвалось?!
Зазвонил телефон. Я ударила руками об пол.
– Что ещё?! Что всем надо?! – злилась я. – Что ты хочешь?! – сказала я в трубку.
– Чего ты такая злая? – спросил Гай.
– Ничего! Что ты хотел? – продолжала злиться я.
– Вспомнил, что мы давно не разговаривали, – сказал он. – Что-то случилось?
– Вспомнил он! Мы месяц не созванивались! Весной ты мне вообще не звонил! До тебя вообще не дозвонишься! А сейчас звонишь! Зачем ты мне звонишь?! Хочешь свою девушку позлить?! – кричала я. – Почему все кого-то любят?! Почему только меня отшивают?! А я даже не успела признаться! А ты меня вообще раздражаешь! Всё не звони мне больше!
– Мэй! – воскликнул Гай.
Я скинула вызов и, закрыв глаза, продолжала сидеть на полу. Телефон разрывался. Я вздохнула и ответила на звонок.
– Почему ты позвонил именно сегодня? – спросила я у Гая. – Прости.
– Это ты меня прости. У меня, правда, не получалось связаться с тобой, – оправдывался Гай.
Я засмеялась.
– Ты не виноват. У меня просто день плохой. Надеюсь что, ты весело провел лето, – сказала я.
– Да, не то, что ты! – ответил он. – Скорее всего, просидела целое лето в библиотеке, как старуха.
– Эй, Ничего ты не понимаешь! – возмутилась я. – Я могу и обидеться!
– Ой, испугала, – усмехнулся Гай.
– Раз так…
– Эй, подожди, подожди. Что это за парень? – спросил он.
– Его зовут Анри. Он старший брат Арины. Ему 18 лет. С ним приятно общаться. Он милый. У него красивое лицо, карие глаза и темные волосы. У него… – я заплакала. – Короче, он красавчик.
– Что красивее меня? – поинтересовался Гай.
Я улыбнулась, вытерла слёзы и сказала:
– Во сто раз.
– Что?! – возмутился он. – Если бы ты так у меня спросила, то я бы ответил, что красивее тебя никого нет! Променяла меня на какого-то Ганри!
– Он Анри, – исправила я и засмеялась.
– Да какая разница. Плюнь на него и всё, – сказал Гай.
– Хорошо, красавчик, – улыбнулась я. – Ой, мне в магазин надо.
– Не распускай сопли, – сказал он на прощание. – И куртку не забудь. Там прохладно.
– Хорошо. Спасибо.
Моё настроение слегка улучшилось. Я схватила первую попавшуюся куртку и поспешила в магазин. Первым делом я купила себе сладкого, а потом уже всё остальное. Я посмотрела на часы. Обычно в такое время дядя возвращается домой, но сегодня я не знала, во сколько его ждать. Я заметила на белой куртке дяди жирное пятно. Он часто ходил в ней. Куртка уже потускнела и просилась на покой.
– И чем она ему нравиться? – задалась вопросом я, разглядывая поношенную вещь. – Она же старая.
Я вошла в подъезд. Вахтерша пыталась угомонить своего внука. Он кричал и топал ногами. В голову опять закрались мысли об Анри. Я медленно шагала по ступенькам. Вот уже и пятый этаж. Было темно. Я пощелкала выключателем, но свет не загорелся. Мне показалось, что в конце коридора кто-то стоит. Я приблизилась к квартире, всматриваясь в темноту, как вдруг сзади меня послышался шум. Кто-то бил чем-то металлическим об стену. Я развернулась. Это был мужчина в кепке. Он стоял в углу. В темноте было трудно различить его лицо.
– Стой! – вдруг крикнул он.
Я замерла от неожиданности, как почувствовала удар и сильную боль в макушке. Казалось, что моя голова раскололась на две части. Перед глазами засверкали белые пятна. Я рухнула на пол.
Голова болела. Во рту был неприятный привкус. Веки отяжелели. Я сглотнула слюну и приоткрыла глаза. Свет ударил по глазам. Я зажмурилась. Голова заболела ещё сильнее. Меня кружило. К горлу подступила тошнота. Я не могла разобрать, где нахожусь. Я не видела ничего, кроме света.
– Я всё равно найду их, – послышался голос Джека. – Переломаю каждый их палец и… – он недоговорил. – Мика, я тебе позже перезвоню.
Глаза постепенно привыкли к свету. Всё белое. Я заморгала. Белый потолок и капельница. Я повернула голову. От боли свело каждую мышцу лица. Я сморщилась.
– Не шевелись, – сказал дядя.
Он сидел на стуле рядом с кроватью. Я услышала, как что-то шуршит в другом конце комнаты. Я повернула голову в другую сторону и снова сморщилась от боли. Тошнота усилилась. На другой кровати лежал худощавый дедок. Он шелестел оберткой от конфеты. Остальные кровати были пусты.
– Тебе сказано было не шевелиться! – раздраженно сказал Джек.
Дедок взглянул на дядю. Джек извинился. Он был в своей рабочей форме, и, наверное, поэтому дед подозрительно поглядывал на дядю
– Ты зачем мою куртку надела? – спросил Джек.
Я молчала, вспоминая все события до потери сознания.
– Там было двое. Один в кепке, другого я не видела. Первый застучал по стене чем-то. Я повернулась к нему. Он крикнул: Стой. Второй ударил мне по башке, – медленно сказала я, каждое слово давалось мне с трудом.
Джек задумался. Зашёл врач. Он сказал нам, что у меня гематома головного мозга. Радовало то, что не требовалось хирургического вмешательства. Врач заверил, что лечение не продлиться больше месяца. От списка процедур и лекарств моя голова, кажется, заболела ещё сильнее. Я ощупала повязку на своей голове. Мои руки тяжело поднимались и казались совсем непослушными. Медсестра вколола мне какой-то препарат и дала таблетку. Мне не нравилось лежать в больнице, но выбирать не приходилось. Постепенно тошнота стала проходить. Мне становилось легче. Когда медицинский персонал осмотрел дедулю и покинул палату, я спросила:
– Джек, они перепутали меня с тобой. Но как? Мы с тобой совершенно не похожи не по фигуре, не по росту. Первый явно понял, что я это не ты. Но второй, что слепой? У него, что с глазами проблема?
Дядя не ответил. По его лицу я поняла, что он о чем-то рьяно думает. Видимо он догадался о ком идёт речь. Джек написал кому-то сообщение и довольно посмотрел на меня.
– Тебе принести чего-нибудь? – поинтересовался он.
– Сока. Любого, но не томатного, – ответила я.
В палату заглянула медсестра и позвала дедулю на процедуры. Дед засеменил к двери. Он выкинул в мусорный бак конфетные обертки. Вдруг у деда из кармана вылетел серебряный крест и упал на пол. Я приподняла голову и удивленно посмотрела на христианский предмет. Джек быстро поднял крестик и всунул дедуле в руку.
– Дед, прячь такие вещи лучше, – сказал он. – Ты ведь знаешь, какой у нас закон.
Дедуля кивнул и спрятал крест в карман.
– Не прячь его в одежду, – добавил Джек.
– Спасибо, сынок, – сказал дед.
Дядя вышел из палаты, ничего не ответив. Дедуля вышел следом за ним. Я проводила их удивленным взглядом. Я прекрасно знала, что бывает за хранение предметов христианской символики. Я аккуратно положила голову обратно на подушку. Меня начало тянуть в сон. Вскоре дядя вернулся с соком. Я ничего не спросила, а он ничего не сказал. Дверь открылась, и в палату вошёл дедок. Он стоял и смотрел на нас. У него была родинка на носу, блеклые старческие глаза и густые седые волосы. Дед подошёл ближе. Дядя вопросительно посмотрел на него.
– Сынок, ты крещеный? – спросил дед.
– Да, дед, мы крещеные. Если не хочешь в тюрьму, то замолчи, – раздраженно ответил Джек.
Я чуть не подавилась соком и с удивлением глянула на дядю.
– Фомой, звать меня, – продолжил дед.
– Джек, – представился дядя.
– Мэй, – сказала я.
Дедуля посмотрел на меня и улыбнулся.
– Дед, иди, полежи. Старикам надо отдыхать, – сказал дядя.
Дедуля кивнул головой и засеменил к своей кровати, что-то бормоча про старость. Я перевела взгляд на Джека, но он ничего не собирался мне объяснять. Я подозвала дядю поближе. Джек наклонился.
– Это правда, что мы крещеные? – спросила я.
Дядя кивнул, а я ещё больше удивилась.
– Но почему меня крестили? – прошептала я.
– Твои родители были крещенные и тебя крестили в православной церкви, – ответил Джек.
– Но это, же незаконно! – прохрипела я.
– Поговорим о православие в другом месте, – спокойно ответил дядя.
– Но вера – это самообман. Вера – это инструмент контроля. Вера была создана для того, чтобы люди глупели и подчинялись, – прошептала я. – Разве не этому в школах учат?
Джек поморщился, но ничего не ответил. Я продолжала сверлить его взглядом.
– Научат тебя, ногами есть, так ты и будешь так делать, – сказал он. – Лучше отдыхай, и вставай поменьше.
В палату зашла медсестра и попросила Джека уйти. Сегодняшний день был слишком насыщенный. Я закрыла глаза, погрузившись в свои мысли. Медсестра поменяла мне капельницу. Я моментально заснула.
Глава 13
Дедуля читал газету. Я взяла с тумбочки конфеты. Они были все разные. Медсестра поставила мне капельницу, дала мне витамины и подошла к деду. Фома улыбнулся мне.
– Спасибо за конфеты. Они вкусные, – сказала я.
– У меня ещё есть одни с изумительной начинкой, – ответил дед Фома.
– Дедуль, вы любите конфеты? – поинтересовалась я.
Он кивнул и сказал:
– Ещё я люблю горький шоколад.
– Дедуль, а чем вы болеете? – спросила я.
– Старостью, дочка, – ответил он.
– Старость – это не болезнь, – сказала я.
– Правда? – Фома улыбнулся, обнажая свои последние зубы. – Плохие мысли приводят к болезни, – добавил он уже серьезнее.
Я задумалась и недоверчиво посмотрела на деда. Он лишь улыбнулся. Когда дедуля улыбался, возле его глаз скапливалось много морщин. Они напоминали борозды. Дед вновь принялся читать газету, очень близко поднося её к лицу. Кончик его носа дотрагивался до бумаги. Я сначала наблюдала за тем, как он читает, а потом стала смотреть в окно. Мой мобильник пискнул пару раз, оповещая меня о сообщение. Я взглянула на экран. Гай написал: "Я сегодня приду к тебе в больницу". Я обрадовалась. Теперь мне будет не так скучно. Пришла медсестра и убрала капельницу. Я взглянула на Фому.
– Дедуль, – я подошла к нему и шепнула на ушко. – Что такое крещение?
Фома встал с кровати и открыл свою тумбочку. Из каких-то тряпок и пакетов он достал маленькую книжку в мягкой обложке без названия и картинок. Он протянул её мне. Я быстро спрятала её под одежду и, оглядевшись, засунула книгу в свою тумбочку.
– Дедуль, вам нужно быть осторожнее, – сказала я.
Дед Фома с улыбкой посмотрел на меня и вернулся к своей газете. Я ещё немного посидела в палате, но, не усидев, достала книжку, спрятала под одежду и убежала в туалет. Закрывшись в одной из кабинок, я принялась читать. Я узнала, что существует Таинство Крещения, при котором ты рождаешься духовно. Я обдумала прочитанные предложения и поняла, что Крещение соединяет человека с Богом. Я прочла о том, как оно происходит, узнала о крестных родителях и о вторых именах, дающихся при духовном рождении. В кабинку постучали.
– С вами всё в порядке? – спросил женский голос.
– Да, просто в туалет не могу сходить, – соврала я. – Всё хорошо.
– Может вам лекарство принять? – беспокоилась женщина.
– Я уже приняла, – врала я, кусая губу.
Когда женщина ушла, я продолжила читать. Оказывается христианство – это одна из древних религий, корнями, уходящее во времена Старого Мира. Эта религия была задолго до глобальной катастрофы. В книжке обозначалось четыре главных направления христианства. Три из них образовались в древнее время Старого Мира. Четвертое направление образовалась после всемирной катастрофы названой Апокалипсисом. Оно является самым молодым направлением христианства. Я, как сказал дядя, относилась к православию. Это всё было новым для меня, и поэтому интересным. Мне захотелось почитать ещё что-нибудь о вере. Я не чувствовала себя верующей. Мне просто было любопытно. Я спрятала книжку и быстро вернулась в палату. Возле моей кровати сидел Гай. Его голова лежала на моем одеяле. Он посапывал. На тумбочке в вазе стояла белая лилия. Я понюхала цветок и улыбнулась. Лилия очень сильно пахла. Её аромат дурманил голову. Я дотронулась до Гая и потрепала его за плечо. Он открыл глаза, но голову не поднял.
– Спасибо за цветок, – сказала я, улыбнувшись.
Гай протер глаза и спросил:
– Ты где была?
– В туалете, а телефон тут оставила, – ответила я, извиняющим взглядом смотря на Гая.
– Ты там, что в дырку провалилась? – засмеялся он.
– Нет, – улыбнулась я и пододвинулась поближе к нему. – Я читала книгу о Крещение, – шепнула я.
Гай удивленно уставился на меня и так же шепотом сказал:
– У тебя с головой всё в порядке? Хотя видно, что не очень.
Я толкнула его в бок.
– Только молчи, – предупредила я.
– Конечно, я же не хочу в тюрьму, – ответил он. – Аккуратней будь.
Я кивнула и улыбнулась. Гай был озадачен и слегка удивлен. Я дала ему конфету.
– Это ты меня подкупаешь? – спросил он и засмеялся.
– Всё тихо, а то мало ли, – прошептала я.
Гай съел конфету и потянулся ещё за одной. Я дотронулась до лилии. Она прекрасна.
– Спасибо, что навестил меня, – сказала я, как вдруг спохватившись, добавила. – Гай, у тебя ведь День Рождения 8 июля. Прости, я совершенно о нём забыла.
– А где мой подарок? – спросил он.
Я достала оставшиеся конфеты и протянула их Гаю.
– Вот, – сказала я.
Он рассмеялся. Я сделала вид, что обижаюсь. Гай высыпал конфеты на кровать.
– Ешь, а то я все съем, – сказал он, улыбаясь.
– Я тебе их подарила. Вот и ешь их сам, – ответила я.
– Они вкусные. Особенно эти, – сказал Гай. – Она последняя осталась, – добавил он.
Я смотрела на конфету в его руках, выхватила её и съела. Потом взяла ещё парочку. На кровати скопилось множество блестящих оберток. Дедуля посматривал на нас с улыбкой.
– Тебя когда выписывают? – полюбопытствовал Гай.
– Через три дня, – ответила я.
– Теперь береги свою головушку. Я знаю, что она тебе не нужна, но всё равно береги, – шутил Гай.
Я засмеялась и толкнула его плечом. Время рядом с ним летело очень быстро. Он рассказал, что их группа будет помогать патологоанатомам с начала весны. Я сморщилась.
– Группы распределяют по жребию, – сказал Гай.
– И кто тянул? Не уж то ты? – спросила я.
Гай кивнул. Я прыснула со смеху.
– Это лучше, чем в скорой помощи работать. В морге спокойнее, – со знанием дела сказал он.
– Я не сомневаюсь! – воскликнула я.
Вскоре Гай покинул больницу, но перед этим он рассказал об учениках, которые не будут продолжать обучение в институте. Они после года практики будут работать медсестрами, фельдшерами, акушерами, но не смогут быть врачами. Гай выбрал свою будущую специализацию. Это была хирургия. Я не могла понять, почему он выбрал именно её. Гай хотел совсем иного при поступлении в институт. Я решила при следующей встрече узнать причину этой неожиданной перемены. Лежа в постели, я любовалась цветком. Это первый раз, когда мне подарили цветы.
Глава 14
После возвращения из больницы мне пришлось учить в два раза больше, чтобы догнать одноклассников. Двойная нагрузка выматывала. Приходя домой после учебы, мне хотелось только лежать и ничего не делать. В итоге я смогла справиться благодаря нагоняям Джека! И теперь я вздохнула с облегчением и разрешила себе немного полениться. В классе ничего не поменялось. Меня всё так же избегали, а над Джун издевались. Грэг перестал общаться с Лохматым, но продолжал игнорировать Джун.
Зазвонил будильник. Я выключила его и перевернулась на другой бок. Вставать сегодня вообще не хотелось. В дверь постучали. Я спряталась в одеяло, завернувшись в него как в кокон.
– Вставай! – сказал Джек.
– Сейчас, только полежу немного, – пробормотала я.
– Сейчас же вставай! – настаивал он.
– Ещё есть время, – ответила я.
Дядя ударил мне чем-то по пятке. Я вскрикнула и вскочила. Джек усмехнулся. Я раздраженно взглянула на него.
– Ну, больно же! Я что на допросе? – возмутилась я, потирая больное место.
– Что забыла уже про армию? Сказали тебе, вставай, значит встать надо в момент! – воскликнул Джек. – Совсем обленилась! В комнате бардак! Ты женщина или подобие?
– Не начинай с утра пораньше! Уберусь я, уберусь! – насупилась я. – Ну, просто отличное утро! – с иронией сказала я.
– Иди, ешь. И не возмущайся! – сказал Джек. – Где твоя дисциплина? Совсем обленилась за месяц!
Мои волосы отрасли до лопаток. Давно уже я не ходила в парикмахерскую. Дядя ждал меня возле двери, подгоняя меня. Я собралась в секунду и стояла в прихожей, как штык.
– Чего ты на работу не идешь? – поинтересовалась я.
– Пойдём, буду тебя в форму приводить, – ответил он.
Я недовольно взглянула на Джека и вздохнула, сдаваясь. Он заставил меня хорошенько размяться. Я послушно выполняла упражнения. Постепенно сонное настроение покинуло меня. Я заметила Джун. Она всегда приходит на учебу раньше, чтобы реже пересекаться с одноклассницами в пути. Джек подозвал Джун к себе и заставил её бегать вместе со мной. На улице уже выпал первый снег. Ноябрь месяц был очень хмур, но белые краски природы разбавили серость поздней осени.
– Что вы как умирающие?! – возмутился Джек. – Чем ваш физрук занимается? Инвалиды бегают быстрее вас!
Мы ускорились. Я не любила бегать в берцах. Мне больше нравилось заниматься спортом в кроссовках.
– Вот зачем в СОА включили обязанность носить берцы?! – возмущалась я. – Тот кто это придумал, сам их хоть раз надевал?
– Они хотя бы не такие тяжелые, как армейские, – сказала Джун.
– И не такие страшные! – улыбнулась я.
– Хорош, трещать! Болтать будете в маникюрном салоне! – закричал Джек.
Мимо нас проходили наши одноклассники. Они останавливались и глазели на нас. Но когда Джек начал подзывать их в его любимой манере речи, те быстро ретировались.
– Напоминает дни в армии, – сказала Джун.
– Не то слово, – согласилась я. – И какая муха его укусила?
– А он строгий, – сказала она. – Практически, как и раньше.
– Раньше было совсем по-другому, – сказала я. Говорить и бегать было сложнова-то.
– А теперь бегом на учебу! – крикнул дядя.
Мы удивленно глянули на Джека. Он показал на часы и улыбнулся.
– Опаздывать нельзя! – крикнул он. – Приходим в форму! Активнее! А то вы, как мухи, к зиме в спячку впадаете!
Мы рванули к учебному корпусу. Эта пробежка далась мне легче. Правильное дыхание даёт своё! Мы быстро разделись и забежали в класс. Учителя ещё не было. Мы сели рядом друг с другом. Одноклассники косились на нас. Я приводила своё дыхания в норму, глубоко вдыхая и выдыхая. Джун улыбнулась.
– А пробежка бодрит, – сказала она.
– Особенно когда тренирует Джек, – я улыбнулась.
Я кожей чувствовала любопытные взгляды, разглядывающие нас. Я стрельнула взглядом в самую наглую девку, и та отвернулась. Как правило, Джун сидела за другой партой, то, что она села со мной, вызвало бурную реакцию одноклассников. В класс вошёл физрук. Он посмотрел на класс, задержав взгляд на нас. Физрук рассказал нам программу этого года. В начале весны нас ждала практика. Он ещё раз окинул взглядом класс, внимательно всматриваясь в меня и Джун.
– Сейчас я разобью вас на группы. В таком составе вы будете проходить практику и подготавливаться к ней, – сказал классный руководитель. – Возражения не принимаются!
Он начал распределять учеников на группы, и класс сразу недовольно заворчал. Физрук ударил по столу.
– Рот закрыли! – крикнул он. – Ты, ты и вы трое, – указывал пальцем он, – моете полы в коридоре до блеска! Ты и вы четверо, моете полы в классах! И чтобы сияло! Не сделаете, и вас отчислят! Молчать, идиоты!
– Его что та же муха укусила? – удивилась я.
Джун хихикнула. Учитель уставился на нас.
– А вы что не набегались? Ещё хотите 5 кругов в не очереди? – поинтересовался он. Мы отрицательно замотали головой. В классе зашептали. – Молчать, неучи!
Одноклассники послушно замолчали, косясь на нас.
– Вы самый безалаберный класс! Такие идиоты, как вы, выставляете меня на смех! – негодовал учитель. – Дальше. Так, – физрук посмотрел на нас. – Вы, обе устроили в конце учебного года побоище! Бандитские курицы! Будете в одной группе. Ты, – учитель показал на Грэга, – туда же. У кого мозгов нет, а силы хватает, те все в СОА! – кричал физрук. Класс рассмеялся. – Что вы ржете? Я про вас всех говорю!
Я и Джун раздраженно посмотрели на Грэга, а он в свою очередь взглянул на нас с недовольным выражением лица. Я перевела взгляд в окно. Джун вздохнула. Грэг хмуро уставился на учителя. Каждый из нас был недоволен. Если к бывшей подруге я относилась более или менее нормально, то быть в обществе Грэга мне совершенно не хотелось.
Я возвращалась домой вместе с Джун. Сегодня её никто не обижал. Все боялись меня. Мы молчали. Я думала о своем.
