Агнец
– Ты прекрасна, – сказал он и стал целовать меня в шею, обняв за талию.
Я хотела сморщиться от отвращения, но сдержалась. Послышался звук спускающейся воды. Дверь кабинки открылась и из неё вышла Лидия. Дилер не обратил на это никакого внимания. Его руки спустились на мою задницу. Я почувствовала страх вперемешку со злостью. Мне хотелось крикнуть, чтобы Богатырша действовала быстрее. Лида быстро вытащила пистолет и рукояткой ударила мужика по затылку. Его голова уперлась в моё плечо, руки сползли, и он упал. Я облегченно вздохнула и раскрыла его рюкзак. В нём лежали ключи от машины, деньги и пистолет, а в грязной одежде и белье было завернуто несколько пакетов с наркотиками. Такого объема хватит ему на долгий срок.
– И не боится же носить такой вес и оружие с собой. Таких тупых ловят быстрее всего, – сказала я, закидывая рюкзак на плечо. – Джун, подгоняй машину.
Лидия надела на дилера наручники.
– А ты не жадный. Я хочу прямо сейчас, – передразнила меня Лида. – Кажется, ты работаешь не по профессии, – улыбнулась она.
– Тащить его будешь ты, – сказала я. – Мне подходит профессия врача.
– Ага, доктор мужских сердец, – усмехнулась Лида, поднимая дилера.
Я вышла из туалета, оглядываясь по сторонам. Я не разделяла веселья Лиды. Она вытянула мужика из туалета. Я помогла ей дотащить его до машины.
– Не страшно было? – спросила Джун, везя нас в отдел.
– Думаю, Бестии, понравилось, – сказала Лида.
– Думаю, я выкину тебя из машины, – хмуро сказала я, смотря на Богатыршу. – Конечно, мне было страшно. Я думала, он поймёт, что я из СОА, особенно когда заметил мою гарнитуру. Я даже не знала, куда убежать в случае чего.
– К нему в объятия! – воскликнула Лидия.
Девчонки рассмеялись.
– Да ты достала! – возмутилась я. – С вами невозможно работать!
Наркодилером занялся следователь. Под прессингом он сдал всех знакомых барыг. Начальник похвалил нас и улыбнулся мне. Я почувствовала себя неловко. К нам подошел Рыжик и поздравил нас с удачным первым задержанием. Он рассказал, что неподалеку от нас были опытные оперативники готовые в любую минуту прийти нам на помощь. За нами следил и начальник, слушая наши переговоры. Я прикрыла лицо рукой. Лидия захохотала и толкнула меня в бок. Джун весело подмигнула мне. Осознавая, что мой разговор с дилером слышали все, включая начальника, я почувствовала, как к щекам приливает жар. Мне стало так стыдно. Я избегала встреч с оперативниками. Настало время корпоратива. В просторной комнате стояла наряженная ёлка и накрытый стол. Джун надела платье. Лидия, как и я, предпочла джинсы. Мне хотелось выглядеть по-простому.
– Поздравьте наших прекрасных дам! – воскликнул начальник. – Сегодня наши юные практикантки отлично справились! – мужчина подошёл к нам, стал рядом со мной и положил руку на моё плечо. – Сфотографируйте нас!
Рыжий взял фотоаппарат и попросил нас улыбнуться. Хмурый включил музыку. Он взглянул на меня, и на его устах появилась мимолетная улыбка. Я осознала, что краснею. Мне было понятно, что всем собравшимся известно, как проходило задержание дилера. Все сотрудники, что были сегодня с нами, встали рядом. Нас сфотографировали. Один из следователей открыл шампанское и разлил по бокалам. Время приблизилось к полуночи. Я поздравила дядю и друзей. Рыжик рассказал анекдот про Новый Год и следователя. Сотрудники говорили поздравления и тосты. Выпив и наевшись салатов, мы отправились домой. Настроение было отличным. Снежинки хлопьями падали на землю. Из кафе и баров доносилась музыка. Я шла в такт музыки, а потом и вовсе начала танцевать. Мы зашли в кафе. Джун пригласила Грэга. Девчонки обсуждали сегодняшний день. Я думала о работе.
– Пока есть спрос на наркотики, будет и предложение, – сказала я, задумчиво смотря в окно. – Мы лишь контролируем оборот наркотиков, но никогда не искореним его полностью.
– И как избавиться от спроса? – спросила Лидия.
– Нужно предлагать людям бесплатное лечение от зависимости, – предложила Джун. – Нужно чтобы они не боялись обращаться к врачам, и лечение было бесплатным. Желательно, чтобы такие пункты помощи наркозавимым были во всех городах.
– Главное, чтобы у людей не было желание употреблять эту гадость, – сказала Лидия. – Нужно бороться и с желанием.
– Для этого надо улучшить качество жизни во всех областях, – подхватила я. – Нужно повысить уровень культуры и нравственности.
К нам подошёл Грэг. У него на руке красовались серебряные часы. Я посмотрела в его глаза. Они блестели от выпитого алкоголя. Грэг заказал себе поесть. Мы решили насладиться десертами. Грэг вложил в руку Джун серебряное кольцо с небольшим камешком, поздравил её с Новым Годом и поцеловал в щеку. Не успел он доесть, как зазвонил телефон. Грэг вытащил из кармана недорогой мобильник и отошёл. Джун нежно улыбалась, смотря на кольцо. Грэг попрощался с нами и ушёл.
– Он работает в Новый Год? – спросила Лидия.
– Подрабатывает, – ответила Джун.
– Кем? – поинтересовалась я.
– Не знаю, – сказала она. – И даже больше не хочу спрашивать. Надоело ругаться с ним. Если не хочет, то пусть и не говорит.
Мне вспомнился разговор с Ариной, и я спросила:
– Это законно?
– Надеюсь, что да, – сказала Джун и окинула кольцо печальным взором.
– Рано или поздно узнаем, – сказала Лида.
– Ладно, сегодня же праздник, давайте будем веселее! – улыбнулась я.
Мы так устали на работе, что не могли долго танцевать. Нам было достаточно и получаса. Мы побрели домой. Люди на улице кричали, смеялись и веселились. В небо улетали фейерверки. Джун вскрикнула. Она схватилась за спину и скрючилась. Она стонала и тяжело дышала. Мы окружили её. Она резко выгнулась назад. Лидия схватила её за локоть. Глаза Джун закатились, и она потеряла сознание. Я позвонила Гаю. Он мгновенно ответил на мой звонок. Я объяснила ему ситуацию и спросила, как можно доставить Джун в клинику. Гай сказал ждать и не трогать Джун. Лидия аккуратно положила Малышку на землю. Минуты тянулись слишком долго. Мы стояли рядом с Джун в ожидании машины. В любом подъезжающим автомобиле мы видели тот самый. Люди с испугом и любопытством смотрели на нас. Кто-то из прохожих спрашивал, не нужна ли нам помощь. Мы просили людей продолжать свой путь, а не стоять возле нас. Некоторые прохожие не замечали нас, занятые своими мыслями или телефонными разговорами. Наконец подъехала машина и из неё вышли двое мужчин. Под куртками были надеты белые халаты. Мы ждали лишь 10 минут, а казалось, что целую вечность. Автомобиль был с восьми местами. Мужчины уложили Джун на кресла и сделали ей укол. Мы сели в самом конце. Лидия молчала, хмурясь. Я закусывала губу и звонила Грэгу. Он был недоступен. В моей голове всплыло слово парализация. Я испугалась. Мы подъехали к частному дому. Он был загорожен высоким забором, пряча дом от посторонних глаз. Машина заехала внутрь. Два молодых парня вынесли носилки. Я прищурилась и узнала Гая. Медицинский колпак на его голове съехал на бок. Джун положили на носилки и унесли в дом. Вышел пожилой мужчина и пригласил нас внутрь. Дом оказался самым обычным с простым интерьером. Владельца дома звали Ганс Вильн. Я вспомнила, что этот врач дарит учебники библиотеке. Мы хотели попасть к Джун. Врач подошёл к стене в дальней части дома. Возле шкафа висела небольшая картина, Ганс Вильн подвинул её в бок, шкаф с книгами отодвинулся в сторону и мы увидели лифт. На нём мы спустились в подпольную клинику. Загорелась цифра три, двери открылись, мы вышли. Я заметила стариков лежащих на койках. Мы подошли к крайней палате. В ней находилось Джун. Она была под капельницей. Лицо её было бледным.
– С Новым Годом! – поздравил Ганс Вильн. – Передавай привет дяде.
Я кивнула и поздравила старика в ответ. Он был стройным, с длинными пальцами и подбородком. Он покинул нас. Лидия села возле Джун. В палату заглянул Гай. Он объяснил нам, что вскоре она придет в сознания, а сейчас Джун надо отдохнуть и поспать. Малышке не разрешалось какое-то время работать. Сейчас ей не желательно было даже ходить. Лечащий врач выпишет ей больничный лист, не указывая настоящую причину её состояния. Он напишет в больничном листе подходящую болезнь. Гай успокоил нас, сказав, что после лечения Джун сможет продолжить работать. Мы поблагодарили его и покинули клинику. Лифт поднял нас на первый этаж, мы попрощались с хозяином дома, и вышли на улицу.
– Лид, знаешь Джун может…– я не закончила свою речь.
– Что? – спросила она.
– Неважно, – ответила я. – Просто переживаю.
– Я тоже, – ответила Лидия. – Но сказали, что всё будет хорошо.
Эти слова не успокаивали меня. Я знала, что состояние Джун ухудшается, но надеялась, что всевозможные препараты помогут ей и её никогда не парализует.
Глава 34
Своё восемнадцатилетие я отметила с дядей. Мы посидели в уютном кафе и наелись до отвала. Джун всё ещё была в больнице. Правила клиники запрещали посещения, но Ганс Вильн сделал для нас исключение. Мне было любопытно со сколькими людьми знаком мой дядя. Джек не распространялся на такие темы, пропуская мои вопросы мимо ушей. Он иногда покуривал по ночам, выпивая при этом стакан алкоголя. Я многое замечала, но не лезла к взрослому мужчине со своими советами. Сегодня у меня был выходной. Я созвонилась с Вилом. Наши отношения вновь были нестабильно спокойны. Я мельком рассказала ему о первом задержание.
– Такие динозавры еще остались? – смеялся он. – А ты не упустишь момент кого-нибудь захомутать! – добавил Вил. – Помнишь, как я тебя называл?
– Помнишь, куда я тебя послала? – спросила я. – Сейчас ещё раз туда отправлю.
Вил рассмеялся. Я усмехнулась.
– Что ты знаешь о наркобизнесе? – интересовалась я. – Торгуешь или нет?
– А чем ты мне отплатишь за информацию? – спросил Вил.
– А ты расскажешь всё, что я хочу знать? – ответила я вопросом на вопрос.
Он засмеялся. Я ожидала ответа, слушая, как он смеется. Мне хотелось узнать каков его настоящий смех. Послышался звук в прихожей. Дядя приехал на обед.
– Мне интересна плата, – сказал Вил.
Я улыбнулась. Возбуждение и азарт заставили моё сердце биться чаще. Я задумалась о том, что я могу предложить ему. Нужно понять, что интересует Вила. Я предположила, что он желает получить информацию о моем отце и его проекте. Но того чего он желает у меня не было, а даже если бы и было, то я не стала бы это разглашать.
– Думаешь, мне будет достаточно того, что ты предложила тому динозавру? – спросил Вил.
Моя улыбка превратилась в хищный оскал. Я сдержалась, чтобы не заорать матом на всю квартиру. Джек гремел на кухне посудой.
– Не обольщайся такое ничтожество, как ты вызывает лишь отвращение, а не желание, – сказала я со злобным холодком в голосе. – Думаешь, что я торгую своим телом? Жалкое животное! Терпеть тебя не могу! Никогда больше мне не звони!
– Эй, истеричка, да ты сама мне звонишь! – воскликнул Вил. – Тупая девка!
Мы перекинулись парой знакомых слов, распрощавшись на привычных нотах. Печаль не заставила себя ждать. Я думала о том, что мы никогда не сможем закончить разговор без ругани. Я уже успела пожалеть о том, что рассказала про задержание. Мне стоило помалкивать об этом. Если быть честной с самой собой, то стоит согласиться с тем, что Вилу не стоит доверять. Я знала, что избегаю очевидное, но продолжала тянуть время и чего-то ждать. Кинув сенсорный мобильник на кровать, я вошла в кухню. Джек прятал в шкафчик коньяк, заставляя его пачками круп. Он заметил меня, закрыл дверцу шкафчика и молча, принялся обедать. Я сделала себе чай, села за стол, прислонилась к стене и посмотрела на дядю. Мне многое хотелось узнать у него, но я не знала как подать свои вопросы.
– Мэй, ты хорошая девушка, – сказал дядя. – Ты мне как дочь.
После этих слов, я замерла, поднося кружку к губам. Чувство, что я ощущала в этот момент, было не описать словами. Дядины слова растрогали меня. Я хотела передать ему свои чувства и сказала:
– Я люблю тебя.
Джек улыбнулся. Зазвенел будильник, оповещая, что обед закончился. Дядя встал и поставил посуду в раковину.
– Не позволяй обстоятельствам сломать себя, – сказал он и вышел из кухни.
Я встала. Мне не хотелось отпускать его. Я хотела, чтобы Джек посидел со мной ещё немного. Хотелось о многом поговорить и многое спросить.
– Дядя, подвезешь меня до библиотеки? – спросила я.
Он кивнул. Я быстро наделась и последовала за ним. Мы спускались по лестнице.
– Почему ты куришь по ночам? – спросила я.
– Тебе не нужно этого знать, – ответил Джек.
Я замолчала, разглядывая его спину. Мы сели в машину. Я смотрела на лицо дяди, на его шрамы. Мне казалось, что он никогда не постареет, но сейчас я стала замечать появляющиеся морщинки на его лице. В этом году ему исполниться 48 лет.
– Ты не хочешь убрать шрамы с лица? – спросила я.
– Они слишком старые. Их удаление слишком дорого стоит, – ответил дядя.
– Может, твой День Рождения отметим в ресторане? – спросила я. – Уверена ты никогда там не был.
Дядя улыбнулся и кивнул. Я отвернулась к окну, улыбаясь. На улице, я заметила Анри. Он беседовал возле отеля с мужчиной в костюме. Увидев Анри, я вспомнила о его сестре. Я всё же переживала за неё. Вдруг впереди чёрная машина разогналась и на скорости наехала на идущую по тротуару семью. Прохожие с криками разбежались в стороны. Переехав людей, автомобиль вернулся на проезжую часть. Джек включил проблесковый маячок и специальный звуковой сигнал. Я взглянула на окровавленные тела, лежащие в неестественных позах. Наша машина обогнала другие автомобили и погналась за преступником. Джек сообщил о происшествие коллегам. Скользкая дорога была слегка припорошена снегом. Другие машины пропускали нас. Преступник нёсся. Его машина петляла по дороге. Мы набирали скорость и приближались к нему.
– Дядя, аккуратнее, – попросила я.
– Всё будет в порядке. Не бойся! – ответил он. – Вот сука!
Автомобиль преступника еле вошёл в правый поворот. Мы гнались за ним. Белая машина въехала на перекрёсток, не уступая нам дорогу. Джек надавил на тормоз. Автомобиль понесло боком. Я взглянула на дядю в немом испуге. Мне было страшно потерять его. Водительской стороной автомобиль влетел в столб. Гнётся металл. Воют сирены. Хруст костей. Удар головой.
Я открыла глаза. Резкий свет. Белый потолок кружился перед глазами. Меня тошнило. Я увидела девушку в белом халате. Я задвигала головой. Что я здесь делаю? Я не понимала, как тут оказалась и что со мной случилось. Мои правые конечности были загипсованы. Я потянулась левой рукой к голове. Она была забинтована. В комнату вошёл толстый мужчина с пролысиной на голове. Я прищурилась. Он подошёл ко мне. Его рубашка была сильно измята. Я узнала его. Это был Микеле. Я подумала о дяде, уверена, что он волнуется обо мне.
– Что случилось? – спросила я у Микеле.
– Вы не помните? – удивилась молодая медсестра.
– Что? – задала вопрос я.
Микеле молчал. Это раздражало меня. Медсестра вышла из палаты.
– Произошла авария, – наконец сказал Мика.
– Джек знает? – спросила я. – Где он?
В комнату вошёл врач. Он стал осматривать меня и светить фонариком в мои глаза.
– Может, вы мне нормально всё объясните?! – раздраженно воскликнула я.
Резкая боль стрельнула в голову. Я сморщилась. Медсестра сделала мне укол. Все эти процедуры раздражали меня. Головная боль мешала думать. Микеле сидел рядом и молчал. Вскоре боль стала утихать. Меня потянуло в сон. Я не хотела закрывать глаза и засыпать, но непослушные веки сами сомкнулись.
Я увидела фигуру человека в чёрном длинном одеянии с капюшоном. Всё вокруг было белым. Фигура шла по этой белой пустоте. Я проснулась и уставилась в белый потолок. Мои воспоминания вернулись. Я заерзала в постели, намереваясь встать, но тело не поднималось с койки. Мне было страшно.
– Дядя, – позвала я.
Рядом никого не было. В палату зашёл врач с медсестрой. Я сказала им, что всё вспомнила. Они ничего не рассказали мне про Джека. Медсестра бесила меня своими препаратами. Ну вот, дверь открылась, и в комнату вошёл Микеле с пакетом в руках.
– Дядя жив? – спросила я.
Директор сел на стул. У него было такое же печальное лицо, как тогда у дяди, когда он сообщал мне о смерти родителей. Я поняла всё по глазам.
– Он умер, – произнёс Микеле.
Я выпустила воздух вместе со стоном. Слёзы скользнули по кожи. Мне не хотелось быть здесь. Мне не хотелось жить и существовать в этом ненавистном мире!
– Почему я жива? – спросила я. – Не хочу! Какого чёрта я жива?! Я не хочу! – закричала я. – Лучше бы я умерла за место его!
Мои рыдания заполнили палату. Я пыталась встать с кровати. Микеле пытался успокоить меня. В палату вбежала медсестра с уколами.
– Да идете вы к чёрту со своими долбанными препаратами! – кричала я, выбивая из её рук лекарства. – Ненавижу!
Микеле вместе с медбратом положили меня на кровать. Мои больные конечности ныли. В палату вошёл врач и попросил меня успокоиться. Я перестала сопротивляться и закрыла глаза. Медсестра сделал мне укол. Микеле поговорил с врачом и вернулся в палату. Я молчала. Мне не хотелось никого видеть и не с кем разговаривать. Под действием медицинского препарата, я вновь заснула.
Я не смогла появиться на похоронах дяди. Врач не выпускал меня из больницы. Микеле обо всём позаботился. Я была благодарна ему, но я хотела лично попрощаться с дорогим мне человеком и в последний раз взглянуть в его лицо. Его похоронили в Лесном рядом с братом. Со мной беседовал психолог. Вначале мне хотелось послать его куда подальше, но я всё-таки слушала его речи. Микеле отдал мне мой кнопочный телефон. Его относили в ремонт. Теперь у телефона был новый корпус. Меня навестила Лидия и принесла сладкого. Она обняла меня. Лида скучала без нас. Я была рада увидеть Лидию. У меня на душе было так тяжело, что хотелось беспрерывно рыдать. Лида поддерживала меня теплыми словами. Джун сожалела о моей утрате. Она созванивалась со мной, рассказывала о том, как скучно лежать в больнице и как ей хочется поскорее выйти на практику и увидеться с нами. Гай часто звонил, каждый раз забалтывая меня. Он пришёл ко мне с белыми розами. Я улыбнулась. Поддержка моих друзей постепенно возвращала меня к жизни.
– Ты можешь в любое время позвонить мне, – сказал он, – или прийти ко мне на квартиру. Можешь рассчитывать на меня.
– Спасибо, – сказала я.
– Я рад, что ты жива, – сказал Гай. – Чтобы я без тебя делал?
Мои губы дрогнули. Глаза заслезились. Гай встал и обнял меня.
– Как мне жить без Джека? – прошептала я. – Как?
– Он рядом, – ответил Гай. – Его душа с тобой.
– Ты думаешь, что я поверю в это? – улыбнулась я дрожащими губами.
Гай улыбнулся и взял мою руку в свои ладони.
– Выздоравливай, – сказал он.
Все виновные получили заслуживающее наказание: и преступник, что намеренно убил людей, и водитель, не уступивший дорогу. Я испытывала отвращение и злость к убийце, который лишил жизни людей. Остался жив лишь младший ребенок. Преступление было совершенно из личной ненависти к отцу семейства. Водитель белой машины навестил меня в больнице. Я не испытывала ненависти к нему. Он усвоит свою ошибку на всю жизнь.
Меня возили по процедурам. Мои конечности подверглись сращиванию костей. На глаза мне надели чёрные очки, но даже через них я видела мерцающий свет. Казалось, что мои кости чешутся, но больше всего я не любила эту процедуру из-за холода, который приходилось испытывать. Мои конечности немели. После этой процедуры я всегда укутывалась в одеяло до подбородка. Следующим было исследование мозга. Напоследок я посетила психотерапевта. Все мои больничные счета оплачивались стороной водителя, нарушившего правила дорожного движения. В начале мая я покинула больницу. Идя по тротуару, я чувствовала тяжесть на душе. Кости благополучно зажили, и я шагала, как ни в чём не бывало. Врачи выписали мне лекарства. Больше всего препаратов мне выписал психотерапевт. Врач предупредил, что у меня может появляться кратковременная потеря памяти, в этом случае, я должна прийти в больницу и сообщить о своём состоянии врачу.
Дверь открылась, и я вошла в квартиру. В прихожей висели вещи Джека. Я замерла. Пакет с лекарствами упал на пол. Здесь стало пусто. Казалось, что всё в этой квартире умерло. Она стала такой неуютной и холодной. Я прошла на кухню и открыла холодильник. В нём стояла еда, приготовленная дядей. Она испортилась. Я выкинула её. На глаза навернулись слёзы. Я помыла посуду и подошла к комнате дяди. Она была заперта. Я дотронулась до двери и провела рукой по дереву. Сейчас мне было неважно то, что хранилось за этой дверью. Мне хотелось, чтобы дорогой мне человек вернулся. Я дотронулась лбом до двери.
– Я люблю тебя, – сказала я. – Ты говорил, что я тебе, как дочь. Так почему ты оставил меня? А как же твой День Рождения? – я заплакала. – Как же ресторан? Почему ты не забрал меня с собой? Мне так плохо здесь без тебя.
Я села на пол, обняв колени и прижавшись к двери. Эмоции выливались наружу, стекая по щекам. Я успокоила себя и вошла в свою комнату. На кровати валялся сенсорный телефон. Я поставила его на зарядку и упала на кровать, рыдая в подушку. Зазвонил мобильник. Я умолкла, села и ответила на звонок. Это был Вил. Он не успел ничего сказать, потому что меня вновь разразили рыдания. Я рассказала ему обо всём, что случилось. Просто выговорилась. Выпустила раздирающие меня слова на него.
– Держись, – сказал Вил. – Всё будет хорошо. Ты справишься.
Я не ожидала, что Вил поддержит меня. Я была благодарна ему за это. Благодаря моим близким людям, я держалась. Я начала пить таблетки, иногда нарушая курс, пропуская день. Мне нельзя было пить алкоголь, но я понемногу опустошала дядин коньяк. Я вышла на учёбу. Практика уже закончилась. Я постепенно начинала возвращаться к привычной жизни. Джун всё ещё не выпускали из больницы. Ей было тяжело долго ходить. Она нервничала и психовала. Грэг помогал ей, оплачивая лекарственные препараты. В выходной рано утром я и Лидия навестили Джун. Мы подарили ей плюшевого пёсика. В вазе на тумбочке стоял букет цветов. Малышка обрадовалась нашему визиту. Она обняла меня и повисла на мне. Я улыбнулась. Мы рассказывали Джун об учебе.
– Меня никогда отсюда не выпустят! – возмущалась Джун.
Мы улыбались и просили её не переживать. Медицинский персонал говорил, что ещё рано. Я хмурилась, слыша их слова. Джун проводила нас. Она хотела немного прогуляться на улице. Ей разрешалось недолго гулять на территории больницы. Малышка медленно передвигалась и из-за этого сильно нервничала. Мы шли тише, подстраиваясь под неё. Джун радостно улыбнулась, выйдя на улицу.
– Скоро лето, – тихо сказала она. – Хочу вновь съездить с вами на море.
– Куда ты денешь! – воскликнула Лидия. – Ещё достанет!
Джун улыбалась. Мы обнялись на прощание и ушли. Мы молчали. Лидия угрюмо смотрела под ноги.
– Кажется всё плохо, – сказала она. – Ты знаешь что-нибудь? – спросила Лида, беспокоясь.
Я рассказала ей то, что узнала от Гая. Лидия внимательно слушала меня, и её лицо менялось, становясь всё печальнее и печальнее.
– Её ещё не парализовало. Надежда есть, – сказала Лида, но она сама не верила своим словам.
– Даже если её парализует, я буду рядом, – сказала я. – Именно ваша поддержка помогает мне сейчас.
Лидия закивала. Печаль пряталась в её глазах. Я остановилась и положила руку ей на плечо. Она улыбнулась. Сегодня я хотела съездить в Лесной. Мы попрощались. Я отправилась на автовокзал. Откинувшись на спинку сидения, я включила музыку и задумалась, грустно посматривая в окно. Я должна была успеть вернуться к определенному времени и встретиться с Микеле. Он собирался отдать мне вещи дяди. Я с волнением думала об этом. Меня пробирала дрожь. Автобус подъехал к моей остановке. Я пересела на другой транспорт и добралась до кладбища. Чем ближе я подходила к нему, тем быстрее шла. Я перешла на бег. Свежая могила. Крест. Я присела на корточки, молчала, смотря на могилы. Здесь были те, кого мне не хватало. Я легла между могилами и посмотрела на небо. Закрыв глаза, я продолжила лежать на земле. Мне было не страшно, не холодно, не одиноко. Я чувствовала спокойствие. Я повернулась на бок и положила руку на могилу Джека, так мне казалось, что я обнимаю дядю. Я провела пальцами по песку, улыбнулась и открыла глаза. Вместо дяди рядом со мной лежала кучка песка. Я заплакала, а когда выплакалась, встала и окинула взглядом могилы.
