Агнец
– Блудница с кем ты спишь сейчас? – спросил он.
– Это не твоё дело, – ответила я. – Оставь меня в покое.
Я выключила телефон и вытащила сим-карту. Под мостом бежала река. Я сжала сим-карту в ладони и облокотилась на металлическое ограждение моста.
– Прощай, – прошептала я и выпустила сим-карту.
Она исчезла в водах реки. Я продала телефон на запчасти, зашла в ближайший магазин и купила недорогой сенсорный мобильник вместе с сим-картой. Он был маленький, удобный и легко вмещался в ладонь. Мне нравилась его простота и чёрный цвет корпуса. Я увидела новую парикмахерскую, недавно открывшеюся в этом районе. Я провела рукой по русым волосам. В парикмахерской была приятная на вид девушка со стеснительной улыбкой. Я попросила подстричь меня под мальчика. Девушка удивилась, смотря на мои волосы, но промолчала и дала мне журнал с короткими стрижками. Я выбрала понравившуюся стрижку. Девушка сделала точно так, как было на фотографии в журнале. Я вышла из парикмахерской с «ёжиком» на голове. Было непривычно, но мне нравилось. Это стрижка не требовала никакой укладки. Короткие волосы стояли на макушке сами. Я доехала на общественном транспорте до подпольной клиники. Ганс Вильн не узнал меня, но потом извинился и впустил во внуть больницы. Гай заметил меня и сказал:
– Ух, ты. Необычно, но тебе идёт.
Я поблагодарила его и постучала в палату Джун. Она разрешила войти, и я прошла в палату. Она удивилась, увидев меня.
– Я думала ты не придёшь, – сказала Малышка. Её глаза заслезились.
– Прости меня, – ответила я. – Но сейчас перед тобой новая я. Как тебе?
– Ты на мальчика похожа, – улыбнулась Джун. – Я сначала не поняла, что за симпатяга пришёл ко мне.
– А, всё понятно. Я тебе понравилась, – сказала я. – А может ты ждала Гая?
– Он отличный парень, – ответила Джун. – Он признался мне, но для меня он только друг. Гай добрый человек, который всегда старается поднять мне настроение и не дает печалиться. Я благодарна ему, но я не могу ответить ему взаимностью.
– Вот как, – вздохнув, сказала я. – Чувствам не прикажешь, как своим, так и чужим.
– Я наверно обидела его, – волновалась Джун.
– Не переживай, – улыбнулась я. – Он привык, – прошептала я.
– Что? – спросила Малышка, не расслышав последние слова.
– Гай не обидеться, – ответила я.
Мы ещё немного поболтали. Мне позвонила Лидия. Джун попросила передать ей свои извинения.
– Рада, что вы помирились, – сказала Лида.
– Мы и не ссорили, – улыбнулась я. – Это был не более чем выплеск эмоций, – сказала я напоследок.
– Я бы хотела дотронуться до тебя, но не могу, – грустно сказала Джун.
– Значит, я дотронусь до тебя, – я коснулась её щеки.
– У тебя сегодня пальцы какие-то холодные, – улыбнулась Малышка.
Я вышла из палаты и стала искать Гая. Он был в палате маленького ребенка и читал ему сказку. Он делал смешные рожи. Ребенок заливался хохотом. Он был из бедной семьи и был единственным ребенком в семье. Мальчик страдал гемофилией. Даже сейчас современная медицина не могла справиться с данной мутацией, но научилась лучше её контролировать. Женская особь являлась носителем этого гена. Участились случаи, когда мутация проявлялась на женщинах, и они болели гемофилией также как мужчины. Я постучалась и вошла. Мальчик взглянул и сказал:
– Здравствуете, дядя.
– Здравствуй, – улыбнулась я. – Гай, я подожду тебя в коридоре.
Через несколько минут Гай вышел из палаты мальчика. Он пригласил меня в комнату для персонала. Гай рассматривал мою стрижку. Он протянул руку и провел по моим волосам. Я улыбнулась, но убрала его ладонь с моей головы. Мы заговорили о Джун.
– Тебя можно поздравить? – усмехнулась я. – Или лучше воздержаться?
– Ну, ты же знаешь что я влюбчивый, – ответил Гай.
– Не сомневаюсь, – улыбнулась я.
– А ты ещё не передумала? – спросил он, подмигивая мне.
– А что ты вновь в меня влюбился? Быстро, – усмехнулась я и добавила уже серьезнее. – Я знаю, что отказ огорчил тебя.
Гай промолчал. Его улыбка исчезла. Он привел тему и стал спрашивать, почему я решила подстричься. Я приняла решение изменить не только имидж, но и свои застоялые привычки, такие как Вил.
– Когда ты нужен человеку, он сделает всё, чтобы ты был с ним, – сказала я. – Когда человек любит, он хочет быть рядом и будет делать всё, чтобы так и было. Всё просто. Вил не любит меня и я не нужна ему. Его интересую не я, а то, что я знаю. Он считает меня своей вещью. Вил хочет, чтобы я принадлежала ему, как понравившаяся в магазине ваза. Я не собираюсь быть чьим-то имуществом. Это должно было когда-то закончиться и это закончилось.
– Правильно, – поддержал меня Гай. – Я думал, что ты не решишься.
– Как же ты мог так просчитаться? Значит, не так уж хорошо меня знаешь, – ответила я, улыбнувшись.
– Значит, ты считаешь, что у него нет к тебе никаких чувств? – спросил Гай.
– Может какие-то чувства есть, но это не любовь, – ответила я, – а мне нужна именно она, – я вздохнула. – В наших так называемых отношениях не было уважения друг к другу. Всё больше думая над этим, я прихожу к выводу, что если любовь и могла возникнуть, то ей не хватало уважения между нами. Это чувство, не успев толком возникнуть, переродилось в нечто больное, что невозможно назвать любовью. Я испытывала чувство на грани зависимости. Можно сказать, что я болела, но сейчас эта болезнь отступила.
После разговора с Гаем я почувствовала облегчение. Лидия, увидев меня, обозвала фыркающим ёжом. У друзей появилась привычка тискать меня. Я жалела, что на моей голове не растут иголки.
Глава 39
Окраина города. Я шла мимо заброшенных домов, словно по старому кладбищу. Рыжая собака увязалась за мной. Старушка с удочкой и небольшим ведерком шла впереди. Она была резвой, и мне пришлось ускориться, чтобы нагнать её. Я спросила у бабушки, где живет дед Фома. Она с радостью рассказала мне и продолжила свой путь. Рыжий пёс сопровождал её. Ближе к дому Фомы всё чаще встречались люди и новые двухэтажные постройки. Дети катались на качелях. Молодые люди пили в беседке и громко хвастались своим статусом. Я подошла к маленькому деревянному дому с двумя этажами. За забором я увидела сухого, жилистого старика. Он ухаживал за пушистыми розовыми цветами. Мне заинтересовал невиданный ранее цветок. В саду у деда Фомы было много этих цветов разных расцветок.
– Это гвоздики, – сказал дедуля.
– Здравствуйте, – поздоровалась я.
– Здравствуй, Мария. Твой дядя как-то приходил ко мне, – сказал Фома. – Проходи.
– Откуда вы знаете это имя? Вам дядя сказал? – спросила я, входя в сад.
Дед позвал меня в дом, так и не ответив на мой вопрос. Я остановилась возле красных цветов и дотронулась до пушистых лепестков.
– Гвоздики, красивые цветы, – сказала я, присаживаясь на веранде.
Дедуля с улыбкой смотрел на них. Он рассказал, что его покойная жена любила гвоздики. Этот сад выращен её руками, но теперь, когда она покинула этот мир, он заботится о её трудах. Я посмотрела на плодовые деревья. Мне захотелось рассказать этому человеку о смерти Джека и болезни Джун. Дед слушал меня, смотря в сад. Я говорила, а он кивал.
– Только познав лишение, человек сможет понять все блага, – сказал дед Фома. – Скорбь даётся нам для того, чтобы сделать нас сильнее. Когда ты не сможешь найти в себе силы бороться со скорбью обратись за помощью к Богу.
Я взглянула на деда. У него на шее был крест с распятым человеком. Выглядело это пугающее. Я не понимала этой веры. Как можно носить на себе знак боли и страданий. Я рассказала деду Фоме свои мысли.
– Это Иисус Христос, – сказал Фома. – Он Сын Божий.
Дед Фома рассказал о том, как этот человек появился на свет и стал искупительной жертвой за грехи людей. Я задумалась и представила Иисуса на кресте.
– Смерть во имя будущей жизни. Добровольная жертва, – сказала я, поглядывая на крест на шее деда. – Скажите, что вы знаете о слове агнец. Как это слово относиться к вере?
Дед Фома рассказал, что это животное было принесено в качестве священной жертвы Господу. Агнец невероятно покорное животное и, не сопротивляясь свой участи добровольно идёт на свою смерть. Жертвы приносились за грехи или за милость. Либо искупление, либо благодарение. Чаще всего агнец ассоциируется не с животным, а с Сыном Божиим. Я понимала их сходство, но жертва Иисуса Христа была более масштабной. Я вновь взглянула на крест, но уже с другими мыслями. Это благодарность за жертву. Это память. Если такой человек и в правду существовал, люди должны быть благодарны ему и никогда не забывать о его жертве. Я вспомнила проект Джона Рэнго. Почему именно это слово? Это так ужасно. Назвать этот проект в честь такой жертвы. Это кощунство. Мои брови нахмурились. Я была расстроена, раздавлена, обессилена этими мыслями. Я понурила голову.
– И как мне обратиться за помощью к Богу, если я его не вижу? – спросила я.
– Видишь, – ответил старик. – Он везде и во всем, что дарит любовь.
Я оглядела сад, плодовые деревья и кустарники и остановила взгляд на пышных красных гвоздиках.
– Не думаю, что я пойму это, – сказала я. – Но спасибо вам.
Я попрощалась. Дедушка попросил подождать. Я вышла за калитку и стала смотреть на людей и детей. В моей голове появилась мысль, что Иисус только от сильной любви к людям мог отдать жизнь за них, за их грехи. Это трогало мое сердце.
– Мария, – позвал меня дедуля.
Я обернулась. Старик протягивал мне букет красных гвоздик. Я приняла их. Мне нравились их яркие лепестки. Я улыбнулась и поблагодарила старичка за его подарок. Мне полюбились эти цветы за их аромат и красоту. Моё настроение поднялось. Я любовалась цветами по дороге, наслаждаясь ими. Жизнь стала чуточку радостней и прекрасней. Дома я поставила цветы в вазу. Усевшись на диван, я любовалась ими. Лидия положила голову мне на колени и переключила канал. По телевизору показали принцессу Восточной Явны. Она была альбиносом. Казалось, будто она сделана из снега. По телеканалу рассказывалось о заключение брака между принцессой Восточной Явны и принцем Ирия. Свадьба должна была состояться на острове Ирии. Я подумала, что эта хрупкая девушка растает под солнцем Ирия. Нам сообщили, что свадьбу отложили. Лидия переключила телеканал. Я вновь взглянула на вазу с цветами, поднялась, убрав голову Лиды на подушку, и вошла в кабинет Джека. Оттуда я принесла фотографию в рамке и поставила рядом с цветами. На фото я и дядя стояли на горячем песке, а на заднем плане резвились дети в морской воде. Нас фотографировал мужчина. Его собака подбежала к нам и легка рядом. Это был чёрный огромный пёс с густой шерстью. Он смотрел в камеру, высунув язык от жары. Я улыбнулась, смотря на снимок. Лидия смотрела на меня.
– Скучаешь? – спросила она.
– Очень, – ответила я. – Слушай, а ты пробовала картофельные оладьи?
– Нет. Я даже о таком не слышала, – сказала Лидия.
– Я сейчас приготовлю, – сказала я, отправляясь на кухню. – Дядя готовил их пару раз. Мне они очень понравились.
Лидия помогла мне почистить картофель. Она смотрела, как я готовлю. Оладьи обжаривались, заполняя вкусным ароматом квартиру. Мы попробовали первую партию.
– Вкусно, – сказала Лида.
– Да, но у меня получилось не так как у Джека. Чего-то не хватает, – задумалась я.
– Ты просто придираешься, – улыбнулась Лидия.
Мы сели на диван с тарелкой оладий. Я принесла салфетки. По телевизору показывали мультсериал. Мы увлеклись им и смотрели его до ночи. Завтра нас ждал новый день и обычные будни. Ещё один учебный год. У Гая это был последний год. Он стоял на пороге выпуска и с не терпением ждал этого дня. Эта зима была теплее, чем в прошлом году. Я стала привыкать к ненавистной мне работе. Рожа королевского советника всё также раздражала меня. Радовало только то, что я не занималась этой незаконной работенкой не каждый день, а лишь раз в неделю. Я удивлялась тому, как принц ещё не умер от ага. Как только я начинала думать о младшем сыне короля, то сразу же ощущала отвращение, но его отец был мне противен намного больше. Он даже не пытался вылечить своего сына от зависимости. Видимо король дорожил только первым сыном. Теперь вместо Джун с нами работал молодой женатый мужчина. Сегодня мы участвовали в задержание банды. Мы помогали уже опытным оперативникам. Нам выдали бронежилеты. Я ждала команды возле стены кирпичного здания. Послышались выстрелы. Нам было сказано, не двигаться с занимаемых позиций без приказа. Из гарнитуры послышался голос. Мне нужно остановить преступника любым способом. Громкий звук. Это дверь ударилась об стену. На улицу выбежал мужчина с раненым плечом. В его руках было оружие. Я была готова к такому. Он наставил пистолет в мою сторону, а я уже нажимала на курок. Выстрел в голову. Труп. Служебные машины увозили преступников. Я села в автомобиль и только сейчас почувствовала испуг. Перед моими глазами вновь предстал тот человек. Я опять увидела, как дуло пистолета смотрит на меня. Выстрел и он мёртв. Я убила человека. Холодная волна прошлась по моему телу. Лидия подала мне воды. Я взяла бутылку. Мои пальцы дрожали. Я сделала глоток и стала жадно пить воду. После этого дня мне снились сны, в которых был звук выстрела и силуэты. Тёмный силуэт в моём сне падал намертво. Черная жижа разливалась, окутывая его тело. Сзади меня послышался выстрел. И вот я уже падала на чёрное дно. Тёплая чёрная жидкость поглощала меня. Обычно после этого момента я просыпалась в поту. Я знала, что убила преступника, но он был человеком, как и я. В любом случае, если бы не выстрелила я, то выстрелил бы он.
– Эта твоя работа, – сказала Лидия. – Не делай из него невиновного.
Мы сидели на кухне. Я доедала обед. Лида ела шоколад, запивая его молоком.
– Я тоже преступник. Наш начальник преступник и те, кто на него работают тоже. Сотрудники ПНОА совершают преступления, проводя жестокие опыты. Вся эта страна под главенством преступника. Вся история Аспы сплошные преступления, – ответила я. – Если дьявол существует, то здесь его второй дом.
– Если рассуждать так, как ты, то пропадёт всякое желание жить, – сказала Лида. – Будь позитивнее, а то засохнешь от своих мыслей.
– Я живу только ради тех, кого люблю, – сказала я. – Думаю, в том и есть моей смысл жизни.
– Знаешь, а смысл то в самой жизни, – сказала Лида. – Ты дышишь, ты двигаешь, ты думаешь, а смысл этого в том, что ты живой организм, остальное мы придумываем сами. Мой смысл в этом, а твой в другом, но на самом деле он у всех один. Смысл нашей жизни – жить, и не надо усложнять! – воскликнула Лидия. Я улыбнулась и она спросила. – Чего улыбаешься? Твой усложненный разум смеется над моими простыми рассуждениями?
– Совсем нет, – улыбнулась я. – После твоих простых слов я, кажется, осознала законы мироздания.
Лидия рассмеялась.
– Будем жить, пока живы, – сказала я. – И пока мои сроки не подошли, буду шпионом в тылу врага.
– Тебя бросает из крайности в крайность, – смеялась Лида. – Тебе вместе с волосами ничего больше не состригли?
Мне хотелось обидеться, но вместо этого я засмеялась вместе с Лидой.
– И как бы я без тебя жила? – улыбаясь, спросила я.
– Ох, скучно, – подхватила Лида. – Такие люди, как я, самоцветы среди камней. Осознаешь, как тебе везет по жизни?
– Конечно. Кто бы тогда так быстро чистил картошку? – усмехнулась я.
Кухня заполнилась смехом. Вечер прошёл возле телевизора за обсуждением кинофильма про суперпупергероев. Лидия утверждала, что она круче всех этих худосочных героев. Я подтвердила это и напомнила про быструю чистку картофеля. Лида взяла швабру и с воинственным видом прошлась по комнате, встала рядом с телевизором и изобразила женщину с волшебным копьём. Героиня фильма казалась жалкой пародией по сравнению с суперженщиной Лидой. Её стальные глаза сияли как сверкающий в солнечных лучах меч. Лидия подмигнула мне и улыбнулась. Проведенные дни с ней не бывали скучными. Каждый день общения с ней приносило что-то новое: свежие мысли, новые шутки и разные эмоции.
Ночью меня разбудил звонок. Я нащупала телефон. Лидия застонала и перевернулась на другой бок.
– Гай что-то случилось? – спросила я.
– Прости, что разбудил, – сказал он.
Я поняла по его голосу, что он пьян. Встав и уйдя на кухню, я слушала его. Гай говорил про бывшую девушку и свою мать.
– Им нужны деньги. А мне что они не нужны? – бормотал Гай. – Дома сломался холодильник, нужен новый. Сломалась стиральная машина, нужная новая. Зачем их ремонтировать ведь они уже старые всё равно сломаются! Конечно, я всё оплачу, ведь если у меня не будет денег на все эти вещи, мать скажет, что я плохой сын. Она считает, что я думаю только о себе. А кто ещё будет думать обо мне? Мои потребности не волнуют никого кроме меня! – Гай усмехнулся. – Матери нужны новые обои и люстра, а этой страшной выдре нужно постоянно было намалеваться подороже, чтобы выглядеть как заштукатуренная стенка. Я зашиваю дырки в старых джинсах, а она покупает шмотки на мои последние деньги. Я покупаю ей подарки, а она раздвигает ноги в отелях. У них ломаются ногти и кухонные приборы, а у меня ломается жизнь! Суки! Чёртовы суки! Мне говорили, что моя девушка сука, а я отвечал им, что она ангел! Зачем мне тогда были нужны друзья, если у меня была такая верная девушка! – он засмеялся. – Идиот! Это не ангел, а дьявольская тварь! Продажная сука!
Я не перебивая, слушала Гая. Мне было известно, что он не жалел ничего ради Нэнси. Гай стал вспоминать её брата. Этот человек был для Нэнси важнее всех на свете. Брат был всегда прав. Ударил тебе по роже, значит заслуженно. Скажи ему что-то в ответ, и ты уже виноват во всём. Надо терпеть выходки её брата, иначе Нэнси навсегда тебя покинет. Её брата нельзя обижать, ведь это задевает чувства Нэнси. Гай жалел, что не плюнул в рожу её брату и отказал себе в удовольствие посмотреть на его заплеванное рыло. Когда он выговорился и решил лечь спать, я тихо подошла к своей комнате, попрощалась с Гаем и легла в кровать. Лидия что-то невнятно пробубнила и замолчала. Я думала о Гае. Мне хотелось, чтобы в его жизни всё наладилось. Мне вспомнился Вил. Новый сенсорный телефон валялся в ящике тумбочки. Я редко пользовалась им. Мне хотелось отрицать это, но я решила не врать себе и признать тот факт, что я всё ещё жду. Ожидание осталось при мне. Я ждала, что сенсорный телефон зазвонит и в трубке будет его голос. Я ждала, что со мной заговорит человек на улице и это будет он, но чем больше времени проходило, тем меньше оставалось надежд. Теперь, когда я вспоминала Виле, мне становилось грустно от того, что не сбылось то, чего я так желала. Было печально, что я потратила свои нервы и года на это существо. Я надеялась, что эта горькая печаль исчезнет со временем. Думая с закрытыми глазами, я не заметила, как заснула.
После этого случая, Гай смущённо извинился, и поинтересовалась, не обидел ли он меня. Я насыпала сахар в кофе, и поставила кружку на стол. Лидия, уставшая после практики, отмокала в ванне.
– Тебе ведь стало легче после нашего разговора, – сказала я. – Не стоит извиняться, ты не сделал мне ничего плохого.
Гай попробовал кофе и добавил ещё две ложки сахара. Лидия вышла из ванны в халате с босыми ногами. Она села на диван и позвала нас. Мы переместились в зал. По телевизору показывали старый фильм. Гай рассказал нам, что подпольная клиника помогает людям в лечение наркомании. Открыты пункты помощи наркозависимым людям. Они работают уже несколько месяцев. Это рискованно. Врачи могут получить тюремный срок за это, но людей работающих у Ганса это не останавливает. Я переглянулась с Лидой. Нам захотелось помочь. Я позвонила Гансу Вильну. Он решил, что наша помощь не помешает. Мы были в качестве охраны, а так же в определенное время ходили по тем местам, где часто бывают наркоманы. Мы находили людей в состояние граничащим со смертью и доставляли их в больницу. Причиной такого состояния практически всегда являлась передозировка наркотиками. Врачи боролись за их жизнь, но не всегда удавалось её спасти. Мы помогали медикам в своё свободное время. Сегодня возвращаясь с пункта помощи, я предложила навестить Джун. Возле клиники мы увидели красную машину Грэга. Автомобиль двинулся с места и уехал. Сидя в палате Джун, мы никак не могли решиться спросить о нём.
– Сегодня меня навестил Грэг, – сказала Малышка. – Он спрашивал, не нужна ли его помощь. Я сказала, что благодаря вам у меня всё есть. Лекарства и друзья, что ещё нужно мне в таком состояние? – она слегка улыбнулась. – Двигаться, так как раньше я уже никогда не смогу, но вы не оставили меня.
– Сможешь! – воскликнула я. – С чего ты решила, что ты никогда не встанешь с этой постели?
– Я это понимаю, – ответила Джун. – Сейчас главное сохранить мою жизнь.
Лидия молчала. Я тоже не проронила ни слова. Врач говорил нам, что надежд на то, что произвольные движения вернуться, практически нет, но маленькая вероятность на это всё же есть.
– Грэг хотел что-то сделать для меня, но дать то, что я хочу, он не сможет. Я хочу его любви, но в его глазах лишь жалость, – сказала Джун. – Всё что он чувствует ко мне это жалость и вина, – глаза Малышки заслезились. – Я попросила его больше никогда не навещать меня.
– Пошёл он! Пусть мучается от вины в другом месте! – воскликнула Лида. – Пришёл сюда только ради себя! Хотел показать себя добреньким и избавиться от чувства вины! Надо не спрашивать, а делать! Если бы, правда, хотел помочь, он бы помог!
– Лид, прекрати, – сказала я, смотря на расстроенное лицо Джун.
– Этот Шоколад уже испортился, пора новый приобретать, – сказала Лидия.
Малышка усмехнулась. Слеза скатилась на подушку. Джун заулыбалась. Её глаза стали суше.
– Где она здесь новый найдёт? – спросила я. – Тут же не магазин.
Джун тихо засмеялась.
– А людей мы в магазинах покупаем? – усмехнулась Лида. – Покажи мне такой супермаркет, куплю себя парочку особей мужского пола.
Я рассмеялась. Джун стала смеяться громче. Лида показала мне язык. По пути домой, Лидия заметила Грэга и остановилась. Возле ресторана стояла его машина. Через большое окно мы увидели Грэга в стильном костюме, напротив него сидела молодая девушка, которая только недавно выпорхнула из школы. Теперь она хотела показать себя взрослой дамой. Девушка сияющими глазами смотрела на Грэга. Он улыбался. Ему явно нравилось неприкрытое обожание юной спутницы. Лидия язвительно улыбнулась. Она подошла к окну и ногтями впилась в стекло. Её ногти заскользили вниз по стеклу. Со стороны это выглядело очень пугающе. Молодая девушка с визгом подпрыгнула и облилась напитком. Официанты с испугом смотрели на Лидию. Её улыбка и лицо говорили всё без слов. Грэг с округлившимися глазами следил за действиями Лиды. Он заметил меня. Я медленно провела рукой по своей шеё и указала пальцем на него. Лидия отвернулась от окна, но резко повернулась и, приблизивши лицо к стеклу, сказала:
– Ещё встретимся.
Подойдя ко мне, она гордо выпрямила спину и пошла домой. Я шла рядом с ней. Мы больше не смотрели в сторону ресторана. Лида пугала своим злым взглядом прохожих. Больше всего её боялись мужчины, думая, что они в чём-то провинились и вызвали злость такой крепкой дамы.
Глава 40
Лидия заплетала волосы. Она предпочитала тугие прически. Я взглянула в зеркало, слегка прошлась расческой по коротким волосам и стала зашнуровать берцы. Лидия вышла из комнаты. Мы вышли из подъезда и направились к пункту помощи. В небольшой кирпичный домик в заброшенном районе города заходили люди. Было ограничение по количеству людей. Мы контролировали это. Следили, чтобы люди не толпились возле дверей и не привлекали излишнее внимание прохожих. Мы вежливо просили их прийти в другое время. Пожилые люди приводили своих молодых внучат и сыновей. Мамы приводили своих детей. Сегодня в пункт помощи пришла женщина и привела свою наркозависимую сестру и её мужа. Заплаканная морщинистая женщина пришла вместе с молодым дёрганым мужчиной. В здание разрешалось находиться не более двадцати пациентам и их сопровождающих. Места в пункте помощи было мало. Вечером мы отправились к недостроенным многоэтажным домам. На улице была отличная погода. Снег уже растаял и на деревьях стали образовываться почки. Стройка многоэтажных домов была заморожена. В шахте лифта валялся мусор. Стены пёстрили надписями, рисунками страшных рож и изображениями половых органов. На лестнице без перил валялись иглы и шпицы. Мы прошлись по этажам и пошли в следующий дом. На первых этажах были человеческие экскременты и рвотные массы. Я поморщилась, переступила через мусор и стала подниматься выше.
