Агнец

Он молчал, нахмурившись. Я понимала, что он беспокоится за Джун. Она взяла его за руку, улыбнувшись. Грэг посмотрел в глаза Малышки, и выражение его лица стало мягче.

– Поможете мне сесть? – поинтересовалась Джун.

– Тебе уже можно? – спросила я.

Она кивнула. Грэг помог ей сесть. Я подложила подушку под спину Джун. Малышка подозвала меня к себе поближе и шепнула на ухо:

– Прости меня за тот день. Ты правильно поступила, когда спасла жизнь Юке.

Я удивленно взглянула на Джун. Она улыбнулась и сказала:

– Она навещала меня.

– Я рада, что вы нашли общий язык, – ответила я. – Знай, я не виню тебя ни в чём. Прости, что не доверяла тебе тогда.

Джун улыбнулась, взглянула в окно и попросила рассказать о последних новостях. Она заворожено смотрела на то, как подрагиваю на ветру большие листья деревьев. Грэг смотрел на свою возлюбленную тёплым взглядом. Закончив рассказ о событиях последних дней, я сказала:

– Грэг, можно тебя на минутку?

Он встал. Мы вышли в коридор. Он смотрел в мои глаза. Я видела напряжение на его лице.

– Дай себе шанс, – сказала я. – Нет смысла корить себя всю жизнь. Усвой жизненный урок и живи дальше.

– Ты найдешь нужный слова для каждого, – ответил Грэг.

– Возможно, – сказала я, задумавшись. – Для друзей я их всегда найду.

– Благодарю, – ответил он.

Я попрощалась, улыбнувшись обеспокоенной Джун, и покинула здание больницы. Оставшись наедине со своими мыслями, я думала о последних днях месяца. Приближается день встречи с Леопольдом. Это заставляло моё сердце радостно трепетать, но вместе с радостью приходил страх, оттого что придётся открыть сейф отца. Мне хотелось, чтобы этот металлический ящик выкинули в море, взорвали или отправили в космос. Я не желала даже приближаться к нему. Мне захотелось, чтобы заяц унёс меня туда, где никто не знает об этом злополучном сейфе. Мне нужно было изгнать этот страх из себя. Нет ничего страшного в открытие сейфа. Я мысленно успокаивала себя. В почтовом ящике лежали письма. Два в зеленых конвертах и одно в обычном белом. Я вошла в прихожую. Одно зеленое письмо было для Серафима, остальные два для меня. Я отложила письмо от Арины и вскрыла зеленый конверт. Завтра наступит тот самый день, которого я так боялась. Внутри всё сжалось. Я взглянула на письмо для Серафима. Наши конверты были одинаковыми. Я постучала в комнату балия. У него в гостях был Гай. Я заметила, что он подстригся. Мужчины изучали какие-то документы. Балий рассказывал о том, какие лечебные снадобья помогают ускорить восстановление в послеоперационный период. Они оторвались от бумаг и взглянули на меня. Я отдала письмо адресату. Серафим прочёл его и сказал:

– Завтра отправимся вместе.

– Вы будете там как ученый? – спросила я.

– Да, – ответил он. – Переживаешь?

– Слегка, – сказала я. – Не буду вам мешать.

В своей комнате я опустилась на стул и вскрыла белый конверт. Арина писала:

«Здравствуй. У меня всё наладилось. Я очень рада, что тебе понравилась книга. Продолжение будет. Серия будет состоять из трёх книг. Я признательна вам, моим поклонницам. В дальнейшем я планирую написать историю о наркозависимых людях. Спасибо тебе за тот день.

Я заказала билет на корабль. Первого сентября в десять часов утра я прибуду на остров. Я буду одна.

Арина»

Кроме письма в конверте лежали две фотографии. Одна была со школьных времен, другая на фоне реки. На второй фотографии Арина была бледной и похудевшей. Вдали был виден санаторий, в котором лечат от наркозависимости. Я спрятала снимки в фотоальбом. В нём уже заканчивалось место. Я представила нашу встречу, но постепенно в голове появились беспокойные мысли о завтрашнем дне. Учеба в этот раз не помогала справиться с волнением. На ночь я заварила себе успокаивающий отвар.

Я открыла глаза. Разрывался будильник. Мне не хотелось вставать, но орущий механизм насиловал мои уши. Я подскочила, кинулась к столу и нажала на кнопку. Будильник не успокаивался. Я раздраженно застучала по его металлическим мозгам. Он замолчал. Я облегченно вздохнула. Альба вышла из комнаты. Она не нуждалась в будильнике. Ей хватало и моего шумного механизма. Сегодня на неё были возложены все дела. Она была сосредоточена, как никогда. Балий составил ей список дел, подробно всё расписав.

Я опустила лицо в бочку и держала под водой, пока не стало трудно дышать. Серафим надел брюки и рубашку. Он завязывал галстук перед зеркалом. Я так же сделала предпочтение официальному наряду. Завтрак не лез в горло, но я старательно пережевывала овощи. Серафим встал. Я вслед за ним вскочила с дивана. Он заметил, что я нервничаю. Только слепой этого бы не заметил. Мы вышли. Альба проводила нас.

Крепко сжимая поводья, я следовала за балием. Моему взору открылось простое четырехэтажное здание с бело-зеленым флагом с жёлтым кругом посередине. Это был флаг Ирия. Я вспомнила аспаский флаг. Он красный с чёрными вертикальными полосами. Мы вошли в здание научной организации. Нас встретил Демид Ян. Следом за ним появился Микеле. Его рубашка была в складках. Директор совершенно не умел гладить вещи. Ему бы следовало найти женщину. Я осмотрела Демида и Микеле. Когда они стояли рядом друг с другом, то было заметно их разница в росте и полноте. Микеле был повыше, но Демид был стройнее. Микеле лысел, а Демид седел. Разница была и в цвете кожи. Их объединял взгляд и выражение лица. Характеры этих людей тоже были схожи.

– Ты готова? – спросил Микеле.

– Нет, но бежать уже поздно, – ответила я, улыбнувшись.

Он похлопал меня по плечу. Демид позвал меня в комнату. Вслед за мной вошли двое: полицейский и женщина в костюме. Демид достал документы и ручку. Я прочла первую бумагу. В ней отец завещал мне сейф с шестизначным номером и всё, что находиться внутри него. Содержимое сейфа не описывалась, указывалось только того что в нём документы, связанные с научной деятельностью. На бумаге стояли печати и росписи. Я расписалась в документе, подтверждающий, что мне было передано завещание отца. Демид расписался в документе о передаче документов. Женщина поставила печати, и мы вышли из кабинета.

За стеклянными дверями я видела Серафима и других ирийских и аспаских ученых. На крепком с виду столе стоял металлический сейф. Вокруг него стояли полицейские. Я почувствовала дрожь в ногах. На замке сейфа горел красный огонёк. Я не входила. Демид стоял возле меня. Он не торопил меня. Я разглядывала сейф.

– Из какого металла он сделан? – спросила я.

– Из титана, – ответил Демид. – Мы могли бы вскрыть сейф, но внутри находиться взрывное устройство. Это привело бы к плачевным последствиям.

Я удивленно уставилась сначала на Демида, а потом на сейф.

– Если что-то пойдёт не так, то могут пострадать люди, – тихо сказала я.

– Что может пойти не так? – поинтересовался Демид.

– Всё, что угодно! – громко ответила я и уже тише добавила. – Нельзя быть полностью уверенным в том, что всё пройдёт хорошо.

– Успокойся, – сказал Демид. – Твой страх только всё усложнит. Спокойствие поможет трезво оценить ситуацию.

Микеле вышел из санузла и подошёл к нам. Он улыбнулся мне. Я вздохнула. Действительно, я была слишком взволнована. Я помнила этот замок. Всё должно пройти хорошо. В коридоре появились журналисты. Они подбежали к нам. Их попросили войти в комнату и ждать начала. За журналистами появились члены Ордена. Мужчина и женщина в костюмах с нашивкой в виде трёхглазого лица. Они поздоровались с нами и вошли в комнату. За стеклянной дверью собравшимся показывали копии завещания.

– Вы не думали, что убийцей является Джон Рэнго? – спросила я.

– У Джека было такое предположение, – сказал Микеле.

– Нет фактов доказывающих это, – добавил Демид.

– Я видела, как Джон подсыпал какой-то порошок в чай, – сказала я.

– Почему ты молчала об этом? – спросил Демид.

– Я вспомнила это только недавно, – ответила я.

– Не было найдено никаких ядов в доме, – сказал Демид и взглянул на сейф.

Микеле и я так же посмотрели на него. В этот момент мы подумали об одном и том же. Я была уверена, что яд за этой металлической дверцей.

– Вам пора, – сказал Микеле, взглянув на часы.

– Демид, эти люди знают, что в сейфе взрывное устройство? – поинтересовалась я.

– Нет, – ответил он. – Было бы слишком много шума.

– Вы хоть представляете их реакцию, когда они увидят бомбу! – воскликнула я.

– Мы не имели представления, что оно может быть там, – ответил Демид и слегка подтолкнул меня к двери. – Нас ждут.

– Вот это в вас меня и раздражает, – сказала я и вошла в просторную комнату.

Журналисты накинулись на меня, как на наживу, фотографируя со всех сторон. Меня раздражал щелкающий звук. Полиция в тёмно-синей форме попросила журналистов занять свои места. Я подошла к сейфу. За ним находилась дверь в другую комнату. Я оглядела металлический ящик. Он казался выше и шире, чем в моих воспоминаниях. На нём был выбит шестизначный номер. Замок сейфа был тот же. Возможно, отца не устроил тот сейф, и он переделал его, но я не исключала того, что мои воспоминания могут быть искажены. Замочный огонёк горел красным. Я сдвинула крышечку вверх. В замке было небольшое углубление для подушечки пальца. Я попросила спирт и вату. Через несколько минут мне принесли все, что я просила. Все наблюдали за происходящим. Я почувствовала, как скатилась струйка пота по спине. Обработав спиртом руки и замок, я приложила палец к углублению. В подушечку пальца воткнулось нечто острое. Замок пискнул. Послышалось жужжание. Огонёк загорелся синим. В воздухе чувствовалось напряжение. На дисплее мелькали цифры и символы. И вот появилось слово: «Идентично». На замке загорелся зеленый свет. Я даже выдохнула, когда замок щёлкнул, открываясь. Я потянула за ручку. Мои глаза округлились, когда я увидела на верхней стенке бомбу. От неё шла мелкая сеточка проводов. Они ползли по всем стенкам. Я взглянула на внутреннюю сторону дверцы. Провода были подсоединены к замку. Присутствующие зашумели. Журналисты кинулись яростно фотографировать открытый сейф.

– Отойдите, пожалуйста, – попросил полицейский. – Вернитесь на места! – грозно сказал он журналистам.

Я ушла в сторону. Мужчина осмотрел взрывное устройство, убедился в безопасности и сказал:

– Продолжайте.

Внутри сейфа на первой полке лежала капсула времени. Она имела матовый чёрный цвет. Двое полицейских вытащили её из сейфа. Их лица покраснели от тяжести. Неожиданно капсула взлетела вверх. В воздухе появилась большая голограмма. На нас смотрело лицо девушки в парандже. Были видны лишь голубые глаза и светлые брови. Я удивленно разглядывала парящую капсулу, но опомнившись, сказала на ирийском:

– Здравствуй. Меня зовут Мэй Рэнго. Как твоё имя?

– Здравствуйте. Мой номер СР507358А, – ответила девушка.

У неё был человеческий голос, мягкий и приятный. Я ожидала, что она будет разговаривать как робот. Девушка начала рассказывать информацию, хранящуюся на носителе. Люди Старого Мира научились добывать полезные ископаемые на Марсе. На их основе велись разработки нового металла. Ученые принялись обсуждать это. Девушка замолчала.

– Марс был назван в честь бога войны из-за красного цвета, – говорил молодой аспанец. – Сейчас это планета воды.

– Почему не выделят деньги на изучение вод Посейдона? – возмутился старик.

– Вы сначала наши воды изучите, – сказала женщина с аспанским флагом на груди.

Один из ученых попросил тишины. Все замолчали. Лицо девушки исчезло, и появились электронные документы, описывающие попытки ученых создать идеальный металл. В итоге был создан Марсий-58. Он стал активно использоваться, но со временем искусственный металл показал все свои свойства. При долгом контакте марсия с электромагнитным излучением, оно искажалось и претерпевало изменения. Сильнее этот эффект проявлялся с радиоволнами. Марсий-58 был погружен в воды Северного Ледовитого океана. Так было ограничено его влияние на технологии. Вновь появились документы, в которых я толком ничего не понимала. Для меня эти бумаги были просто набором цифр с заумным описанием. Дальше девушка описала нам проводимые опыты над животными. Ученые проверяли на млекопитающих и земноводных воздействие марсия. На живые организмы металл влиял благоприятно, увеличивал продолжительность жизни и даже благотворно влиял на интеллектуальные способности, но при перенасыщении излучением марсия происходил обратный эффект, животные становились агрессивными. У них нарушалась работа органов пищеварения, появлялась аритмия, а так же у некоторых млекопитающих повышалось артериальное и внутричерепное давление. Ирийский ученый быстро записывал всё в блокнот. Ученые, собравшиеся здесь, состояли в научной аспо-ирийской организации. Я взглянула на Серафима. На его рубашке была приклеена нашивка с ирийским флагом.

Капсула времени повествовала об удачном эксперименте над детенышами анаконды. Они были подвержены воздействию марсия. Один из детенышей с рождения был мутантом и не имел яда. У него было четыре маленькие лапы. Он мог передвигать ими. Его назвали Драконом. Ученые пошли дальше и вживили анакондам в хвостовую часть тела марсий. Эксперимент прошёл успешно. Яд анаконд изменился. В его составе был обнаружен марсий. Анаконды стали живучее и умнее. Их способы охоты стали изощреннее. У Дракона было обнаружено скопление яда в хвосте. Ученые изучили его состав. Он имел необычную структуру, совершенно новую. Этот яд был единственный в своём роде. Мутация Дракона продолжалась в течение его жизни. Благодаря влиянию марсия он пережил своих сородичей. Его братья и сестры умерли в возрасте 80 лет. Ученые продолжили следить за жизнью Дракона. Появилась фотография с юбилея змеи. На ней Дракону исполнилось 100 лет. Белая пятнистая змея с четырьмя лапками и праздничным бантом на голове выглядела очень мило. Я увидела в этой большой змее морского василиска. Серафим озадачено смотрел на фотографию. Ирийские ученые молча, разглядывали змею. В документе, который нам показали, было написано, что у Дракона появились изменения челюсти. Если верить этим бумагам, то на момент выпуска на волю ему было 500 лет. Я почувствовала, как мой рот медленно открывается. Последним нам показали фотографию Дракона в Северно-Ледовитом океане. Его челюсть увеличилась в размере. Были видны небольшие клыки. Ученые зашептались. Девушка в парандже сообщила, что о Драконе больше ничего неизвестно. Ученые принялись обсуждать. В громком гуле было сложно что-то разобрать. Я даже боялась представить сколько лет этому существу. Он живет миллионы тысяч лет. Он пережил Апокалипсис и переживет ещё всех нас. Я была уверена, что это животное умно. Скорее всего, он не уступает нам в умственном развитии. Серафим задумчиво смотрел в одну точку. Я погрузилась в свои мысли, не слыша громкие обсуждения ученых. Полиция призвала всех к тишине. Один из ученых спросил у девушки в парандже:

– Когда наступил Апокалипсис?

– Я не располагаю этой информацией, – ответила она.

– Существует ли капсула времени с этой информацией? – спросил ученый.

– Я не располагаю этой информацией, – повторила она.

– Была всемирная катастрофа или нет? – продолжил мужчина.

– Я не располагаю этой информацией, – вновь сказала девушка.

Ученый раздраженно насупился и замолчал.

– Марсий-58 мог стать причиной глобальной катастрофы? – спросила я.

– Да, – ответила капсула времени. – Я рада встречи с вами, – сказала она. – До встречи.

– Пока, – ответила я.

Голограмма исчезла, и капсула времени медленно опустилась на пол.

– Давно было понятно, что агний является одной из причин Апокалипсиса, – утверждал аспанец.

– Одна из возможных, – добавил другой ученый. – Их могло быть множество.

– Катастрофы могло и не быть! – воскликнул старик.

– Она была! – возразила женщина. – Не игнорируйте факты!

– Это не значит, что наши предки умерли, – сказал ирийский ученый. – Я уверен, что они покинули Землю.

Полицейские успокоили ученых. Они замолчали, и все взгляды вновь оказались на мне.

– Капсулу времени я передаю научной организации, – сказала я.

Защелкали камеры. Компьютер подняли с пола и переместили на стол. Я извлекла из сейфа документы и дневник отца. Моим глазам предстала плотная ткань. Мои руки вздрогнули. Я отвернулась от сейфа. Мне вспомнилась кожаная книга с кровавыми надписями. Я заметила на себе взгляды членов Ордена. Мне стало не по себе. Они вполне могли читать мои мысли. Первыми я просмотрела документы. Это были копии уже известных мне опытов. Я вновь взглянула на изуродованные тела детей и взрослых. Мне попались бумаги описывающие создание препаратов для этих экспериментов. Подробное описание опытов вызвало у меня неприятное тошнотворное чувство. Я скомкала листы со словами:

– Эти бумаги должны быть уничтожены.

– Они могут быть важны для науки, – сказал ученый.

– Не могут, – ответила я. – Эти убийства не должны повториться! То, что приносит смерть не должно быть связанно с наукой!

На мой стол поставили корзину. Я кинула в неё смятые документы и открыла дневник отца. Его записи удивили меня. Он писал о детях. Его обманывали, уверяя, что дети будут здоровы и их жизнь станет лучше. Эти дети были больными и несчастными. Одни были сиротами, другие были проданы родителями на органы. Эксперименты убили их. Я перечитала написанные слова: «Эти убийства не должны быть безнаказанны. Я стал их пособником. Они хотят, чтобы я молчал». Через несколько страниц описаний работы ученых и желаний короля стать бессмертным и всемогущим, мнение отца поменялось. Было написано: «Возможно, что для этих людей не могло быть лучшего исхода. Они бы всё равно умерли». Остальные записи были похожи на несвязный бред. В них он вновь вспоминал умерших детей. Он писал: «Их жертва не напрасна. Во имя лучшего будущего. Жизнь людей измениться». Я видела по записям, как изменятся его сознание. Дальше он писал про опыты Старого Мира. Джон описывал свою идею создания проекта, названного Агнцем. Я прочла слова: «Великая жертва создаст новый мир». Он писал о подопытных, об их жизни, болезнях и мутациях. Я перечитала фразу: «Их кроткая жизнь будет вознесена. Она будет бессмертна». Следующее было написано ручкой красного цвета: «Мир не готов. Я не остановлюсь». Джон решил испытывать свои идеи на себе и своей семье. Он был уверен, что эти эксперименты только улучшат нашу жизнь. Остальные записи были красным цветом. В них были размышления о религии и её правильности. Он считал нынешние религии неверными. Последние записи были обо мне. В них описывалось, что я делаю в течение дня, что я ем и что я говорю. Закрыв дневник, я смотрела на рисунок на обложке, сделанный ручкой. Маленькое улыбчивое солнце было нарисовано детской рукой. Я смутно вспомнила, как рисовала его. Все эти события можно было остановить, если бы отцу во время оказали нужную медицинскую помощь. Расстройство психики нужно лечить, так же как и перелом ноги или больное сердце. Люди больные психически могут быть опасны не только для себя, но и для других. Сейчас я чувствовала жалость и вину. Мне хотелось, чтобы дневник отца был у Демида. Я передала его ему. Мне вновь пришлось взглянуть на бежевую ткань. Мои руки дрожали, развязывая её. Горячий прилив прошёлся по телу. Я увидела чёрную кожаную книгу и деревянную шкатулку. Женщина из Ордена наблюдала за мной. У неё было каменное лицо. Я открыла шкатулку. В ней находились ёмкости с жидкостями и порошками. Я отправила их на экспертизу, но уже догадывалась о том, какой будет результат. Полицейский передал шкатулку с ёмкостями экспертам. Я посмотрела на чёрную книгу. У меня было желание заглянуть в неё, но чувство страха останавливало меня. Книга в кожаном переплете выглядела красиво, но внутри неё был лишь ужас. Все наблюдали за мной, а я в бездействие смотрела на книгу.

«Сомнения присущи всем нам», – послышался в моей голове женский голос.

Я взглянула на женщину из Ордена. Она посмотрела в мои глаза.

«Я уже давно всё решила. Сомнения – это лишь минутная слабость», – подумала я. – «Эта рукопись не принесет миру ничего хорошего».

Женщина слегка улыбнулась и кивнула. Я в последний раз взглянула на книгу, завязала ткань и положила её в корзину.

– Эти вещи должны быть уничтожены прямо сейчас, – сказала я.

Мне поднесли документ, подтверждающий передачу капсулы времени научной организации. Я пробежалась по листам и поставила свою роспись, так же я заверила передачу дневника Демиду. Полиция проводила меня в другую комнату. Журналисты следовали за нами. В комнате стояла большая печь. Её растопили. Стало жарко. Лоб покрылся испариной. Я передала корзину мужчине. Он закинул всю документацию в огонь и закрыл дверцу печи. Я ждала. Мне нужно убедиться в том, что все частички этих вещей сгорели. Я села на стул, задумавшись о прошлом. Ненависть к отцу ушла. Её место заняло сожаление. Мне казалось, что я могла всё исправить. Если бы я рассказала матери о том, что знала, она бы поверила мне. Всё можно было изменить, и тогда бы не было напрасных людских жертв. Если бы.… но ничего уже не изменить и нет смысла теперь размышлять об этом. Я взглянула на печь. Мужчина открыл дверцу. Мне показали пепел и остатки кожи. Я облегченно выдохнула.

Огласили результаты исследования. В шкатулке было то самое отравляющее вещество. Микеле положил руку на моё плечо. Теперь убийца был известен. Им был Джон Рэнго. Мои догадки подтвердились. Журналисты ожидали моего появления. Меня и Серафима вывели через чёрный ход. Теперь я чувствовала облегчение. Всё стало известно, и на душе стало легче. Я вдохнула воздух полной грудью. Закончилось, то, что не давало мне покоя несколько лет. Наконец-то.