Академия Западного леса

Глава 6

Я лежала на кровати в своей комнате и вяло дергала ножкой. Не то чтобы это были конвульсии, скорее надо было изобразить хоть какую-то бурную деятельность. Но шевелиться я в данный момент могла разве что так.

После возвращения из холма Аламбера прошло несколько дней, а я до сих пор не могла нормально отоспаться и в целом войти в ритм. Оказывается это сложно, одновременно спасать Тернового и хорошо учиться!

Кто бы мог подумать, что фейри тоже могут так выматываться?

А еще… как только я вернулась, и успела обдумать недавние приключения на меня гранитной глыбой упало осознание собственной бесполезности. Все, что я смогла, – влипнуть в неприятности. А все мероприятия по исправлению как-то незаметно легли на плечи Алама.

Ну действительно, в горах я разве что молотом помахала, и то после трех пинков, потому как нещадно тупила. С тем же успехом Янтарный мог прийти к гномам хоть со своим брауни!

А дальше? В подводном царстве я была даже не приложением – мебелью. Все полезное, что я там сделала, – подержала мешочек с органами! Ну и веточку красивой водоросли отщипнула около беседки, но это к делу не относится…

Но без Аламбера, у которого в плену оказалась русалка, ни в жизнь я бы не получила камни из ожерелья.

От этих печальных дум во мне даже сил прибавилось!

Я перевернулась на бок и свернулась калачиком, подтягивая коленки к груди.

Самое отвратительное в том, что я даже не могу прочитать, что там в свитке, который дала Диара. Он слишком древний, стало быть написан на очень сложном изначальном языке. Мама говорила, что этот предмет был самым сложным и она его изучала больше пятидесяти лет! Я просто не имела шансов отличиться в лингвистике и, стало быть, самой узнать даже о том, что нам предстоит дальше.

А до того, как органы и скелет, политые лунной водичкой, превратятся в нормальное… то есть годное… в общем, готовое к оживлению тело, осталось всего ничего… Сейчас весь этот «конструктор» лежит в холме Янтарного. Ждет, если можно так выразиться. Ну и я жду. Вот только чего?

Понятно, что надо добыть пламя, но я очень сомневаюсь, что можно просто запалить лучину от ближайшего факела и кинуть на тело дини-ши. Скорее всего, Алам не шутил, нужен огонь из Неиссякаемого Фонтана и никакой другой.

И уж во дворец Оберона и Титании он меня с собой точно не возьмет. Хотя… таскал же и к гномам, и к мерроу.

Получается, что ты даже не мебель, Ула! Ты – один из необходимых для воскрешения ингредиентов!

В разгар моих моральных терзаний в дверь постучали.

– Да? – с любопытством спросила я.

Интересно, кто бы там мог быть? С сокурсниками я не успела сблизиться, а Янтарный не утруждался такими малозначительными мелочами как вежливость. Открывал тропы сразу в комнату!

Дверь открылась, и на пороге появилась уже знакомая зеленокожая никса. Моя соседка Ниола.

– Киснешь? – радостно спросила она.

– Отдыхаю, – более благозвучно отредактировала я.

– Тогда пойдем отдыхать с нами! Завтра выходной, вставать рано не нужно, потому сегодня у нас вечер сказок. Я решила пригласить тебя.

– Спасибо конечно, но почему? – Я неторопливо села, потянулась и одним слитным движением встала.

По телу словно заструилась серебристая энергия, вымывая усталость.

– Ну, не буду скрывать, в основном потому, что ты была человеком. Нам интересно.

Угу, а фейри и любопытство – это практически синонимы. Девушка продолжала:

– А тебе полезно влиться в коллектив, разве не так?

Я лишь кивнула и пожала протянутую руку. Узкая и влажная ладошка водной девы была чуть прохладной, а с такого близкого расстояния от никсы отчетливо пахло тиной.

О студенческих вечеринках я имела самое смутное представление. Откуда бы? Но вряд ли это какой-то бал, верно? Особенно судя по никсе, одетой совершенно обычно – зеленое платье без изысков, волосы заплетены в обычные косы. И человеческое обличье.

Вот тоже, кстати, проблема – не меньше половины студентов постоянно выглядели как люди, скрывая признаки волшебных рас. Даже высшие не всегда щеголяли своей неземной красой. Причина в том, что человеческий облик часто удобен как повседневная одежда. Особенно если у тебя хвост, мешающий сидеть за учебным столом или корявые пальцы-ветки, отлично подходящие для плетения особых заклинаний, но мешающие писать конспекты.

Ну или когда все девушки группы не сводят с тебя восхищенных глаз, вместо того чтобы слушать преподавателя. А в моем случае наоборот – красивые сапожки не налезают на копытца…

Я шла за Ниолой по лабиринту коридоров, одетая в привычные и любимые штаны с рубашкой, страдала по сапожкам и пыталась запомнить повороты. Вообще-то общежитие было отдельным холмом, и на учебу мы ходили вовсе не хитрой тропой коменданта, а просто пересекая академический парк. И если в самой Академии я уже кое-как ориентировалась, то в общежитии знала единственный путь: от входа до своей комнаты.

Никса привела меня в подобие круглой гостиной. Не слишком большой, но очень уютной – тут горел камин, стояли низкие кресла и маленькие диванчики, а в центре комнаты прямо на полу сам собой кипел огромный пузатый чайник. И разномастные чашки стояли, и большое блюдо с горой крохотных треугольных пирожков.

Хотя не совсем на полу. Он здесь, собственно, был газоном с очень мягкой, пушистой травкой. А вот посередине – ровный каменный пятиугольник с начерченной на нем пентаграммой, которая и служила столом для чаепития. Я всмотрелась: самая настоящая пентаграмма для вызова демонов, изрисованная рунами, схемами и буквами древнего алфавита, складывающимися в слова.

Все сидения в гостиной пустовали – участники вечеринки сидели вокруг пентаграммы. И да, почти все выглядели как обычные люди. Правда, у одной студентки красовались на голове рыжие лисьи ушки, а чай разливал самый настоящий эрдлюитл, которого я опознала по гусиным лапам вместо ног.

Я присела между никсой и своим однокурсником, спригганом. Кстати, присутствие в Академии сприггана тоже было довольно удивительно… Вот какой талант может быть у низшего фейри, которому по определению положено подчинять себе ураганы, отравлять посевы и жить в руинах? Я одного видела, забредя на нехорошую тропу… Точнее, видела его тень-призрак: она торчала из развалин какого-то древнего замка и развлекала себя тем, что гнула гигантские деревья вокруг.

Сущность сприггана выдавала такая же тень, правда, компактная. Туманная, но вполне четких очертаний, она то поднималась метра на два над спиной хозяина, то уменьшалась, превращаясь в подобие капюшона над его головой. Парень пока не умел ее скрывать, и на лекциях всегда садился на задний ряд, чтобы не мешать своим призраком остальным студентам.

Меня приветствовали радостно, как всегда. Но если дружелюбие того же сприггана не удивляло, то к тому, что высшие фейри общались со мной, как с равной, привыкнуть оказалось трудновато. А ведь после Академии от этого придется отвыкать…

– Я тогда снова начну, для Улы, – сказал сидевший напротив сильф-второкурсник, и все закивали. – Итак, давным-давно, еще до войны с фоморами, Неблагой король сделал для своей королевы удивительный артефакт…

Эту сказку я знала, а потому слушала вполуха, смакуя тающий во рту пирожок с бузиной и запивая изумительным цветочным чаем. Думала, что, наверное, и мне придется рассказать что-то, и перебирала в памяти истории, которые знала от мамы.

– …но это – один из самых страшных секретов королевы Титании, – донеслось до меня, вырывая из воспоминаний.

– Да что ж тут секретного, Трай? – усмехнулся один из старшекурсников. – Это все знают. Подумаешь, циклы! У меня дядюшка так развлекается – пару месяцев в году живет пятилетним ребенком. Кстати, говорит, после этого мозги лучше работают.

– Да, – возразил эрдлюитл, помянувший «страшные секреты». – Но одно дело, когда дивный лорд развлекается, и совсем другое – когда сама королева правит в образе маленькой девочки. И не по собственному желанию – у нее гейс! И, казалось бы, когда на троне дитя, Благой двор должен веселиться и вместе с ней ловить бабочек и красить в розовый лошадей!

Народ захихикал, а гуселапый фейри почесал перепонку на левой ноге и зловещим шепотом добавил:

– А все выходит наоборот! Наша добрая королева становится капризной, жестокой и обидчивой. Говорят, сам Оберон прячется от жены во время ее «детского» цикла. Знаете, что она делает с пойманными бабочками?.. Ей любопытно, чем они отличаются от пикси, ведь крылья у них очень похожи.

– Да-да, Трай, – хмыкнул сильф-старшекурсник. – И в этот период все крылатые предпочитают летать как можно дальше от королевского дворца! А то мало ли что взбредет в голову милой, но страшно любопытной девочке! – И он показательно затрепетал возникшими за спиной стрекозиными крылышками.

– Не смешно! – возразил Трай. – Вот попадешься ей на глаза – и тебя на булавку наколет, а потом разделает. Маленькую королеву интересуют анатомические различия.

– Ну, вряд ли у нее есть такие большие булавки! – засмеялась лисичка-оборотень.

Я даже замерла. Ничего себе сказочка! Да ведь и не сказочка вовсе. Как там сказал Аламбер: ее величество сейчас в таком состоянии, что любопытство – ее второе имя… Это надо бы обдумать. Ведь девочки, даже и очень любопытные, вряд ли злые на самом деле.

– Никогда об этом не слышала! – сказала потрясенно.

– Есть вещи, Ула, которые нельзя знать простым смертным, – хихикнула никса. – А ты ведь еще совсем недавно была человечкой.

– Я тебе даже завидую, – вздохнул сидевший рядом спригган. – Для тебя в этом мире столько тайн!

– А для тебя, Селькан, будто ни одной не осталось, – поддел его эрдлюитл. – Ты даже призрака своего прятать не умеешь!

Странно, но все это было ни капельки не обидно. Они говорили беззлобно, не пытаясь уколоть или оскорбить. Даже старшие… И я вдруг решилась.

– Ребята, а вы не можете нас научить? – спросила, оглядывая студентов. – Ведь это, наверное, совсем не сложно, принимать человеческий облик? Но я правда не представляю как…

– Конечно, несложно! – оживился спригган. – Видишь, у меня почти получается! Все кажется, еще какое-то малюсенькое усилие, и призрак тоже уберется! Но вот не знаю – какое… – вздохнул он.

– Так, – постановил сильф. – Конечно, поможем! Ради такого дела можно сказки отложить, я считаю.

– Отложим-отложим, – пропела лисичка. – Вот смотри, Ула: раз – и ушек нет. Раз – и опять есть. Просто они мне нравятся!

– А мне нравятся мои лапы, – поделился Трай. – И перепонки чешутся, а каждый раз разуваться лениво.

– Ох! – Моя соседка вскочила и, перебежав к гуселапому, протянула ему бутылочку: – Трай, я же сварила, наконец, тебе зелье! Это точно поможет!

Эрдлюитл взял бутылочку с заметной опаской.

– Ниола, это ведь уже шестое… А после четвертого у меня еще и пятки зачесались. Ты уверена?

– Эксперименты – наше все! – весело заявила никса. – А ну мажь! А мы пока займемся первокурсниками! Я давно собиралась, да никак время не выберу.

– Ниола, без зелий! Без зелий только! Научим как обычно! – хором запротестовали студенты.

И мы со спригганом, невольно подвинувшись друг к другу, опасливо уставились на приближающуюся никсу.

С вечеринки я ушла самостоятельно и на собственных ногах. В смысле – не на копытцах! Шла босиком по земляному полу коридоров и неимоверно гордилась собой. Потому только на середине пути поняла, что меня провожают. Провожающий неслышно шагал позади, а когда я обернулась и удивленно вскинула брови, знакомо и завораживающе улыбнулся.

– Я боялся, что ты заблудишься, Ула. А мешать не хотел… Ты уходила с таким задумчивым видом.

Странно. Вовсе ни о чем я не задумывалась, наоборот, радостно прощалась с ребятами…

– Спасибо, Гелеовиль, – поблагодарила заботливого дини-ши, и дальше мы шли уже рядом.

Приятная компания, на самом деле. Только вот на вечеринке его, кажется, не было. Не могла же я не заметить этого красавчика? Хотя если он был, как и почти все, в человеческом облике, то могла, конечно…

Но о Гелеовиле я забыла, едва оказавшись в своей комнате.

Зато о нынешнем состоянии королевы Благого двора не забывала ни на секунду. Даже любуясь своими прекрасными ногами.

Насколько я поняла, все боятся Титанию в образе девочки. Но что, если это из-за косности мышления? Из-за привычки? А ведь ребенок есть ребенок, и даже если он жестокий – то это, как правило, от незнания. А капризы… Скорее всего, от скуки!

Я представила себе маленькую девочку, перед которой преклоняется куча взрослых – да что там, тысячелетних! – высших лордов и леди. Которая вынуждена решать их взрослые проблемы, заниматься политикой и экономикой… Наконец, обедать, соблюдая все правила этикета! Выслушивать щебет придворных дам, вместо того, чтобы играть с ровесниками в прятки! И некому пожалеть, приласкать… подарить смешную игрушку… Ужасно!

Вообще-то жалость – чувство, вовсе не свойственное фейри. Они испытывают жалость исключительно тогда, когда захотят. То есть никогда практически. И поскольку я теперь тоже фейри, то не способна никого жалеть.

М-да…

С другой стороны, я сама и есть тот самый редчайший случай, когда глейстига по какой-то случайной своей прихоти пожалела человечку. Хотя тоже как посмотреть – ведь сначала все-таки было пророчество! Лирнестин сказали, что она должна спасти мать и дитя… И понятно, что за спасенное живое существо ты чувствуешь ответственность, а в каких-то ситуациях и жалость. Потому мне и жаль несчастного Тернового рыцаря, и Титанию вот тоже…

Но на самом деле это просто отголоски человеческой сущности, не больше.

И благодаря этим самым отголоскам я добуду огонь из Неиссякаемого Фонтана. По сравнению с тем, что я сумела стать настоящей фейри, это даже и не подвиг будет, пожалуй. Но зато я сделаю это САМА.

Однако для начала до девочки Титании нужно как-то добраться. Создать тропу до Благого дворца несложно, место известное. Но вот там… Кто же меня, простую глейстигу, подпустит к королеве? Значит, тропу следует провести именно до нее.

Теоретически для этого нужна ее вещь. Которую просто негде взять. А вот образ Благой королевы хранится в сердце каждого фейри. Не говоря уж о том, что я видела ее портреты в книгах.

В любом случае никто не мешает мне попробовать! Не зря же таскаю с собой такую кучу ингредиентов.

И я зарылась в свой рюкзак в поисках необходимого.

Конечно, боярышник. Пожалуй, пять штук. А то, что сушеный, – так у меня есть пузырек зачарованной водички из родного озера. Рыцаря не оживит, а вот ягодки – вполне.

Два листочка ясеня.

Горсть лепестков пунцовой розы – удачно, это любимый цветок Титании… И хватит, лишнего здесь не нужно.

Ровно в шесть утра я начала строить тропу. Рассвет – любимое время Благого двора…

Листья и ягоды по наитию разложила на ее изображении в учебнике истории. Обворожительная дева мягко улыбалась мне с портрета, заставляя в очередной раз восхититься безупречными очертаниями пухлых губ и идеально прямого носика.

– Благая королева… – прошептала я, вглядываясь в чуть раскосые глаза цвета травы. – Позволь прийти к тебе с благими намерениями, во имя добра и света, во имя любви к тебе… Позволь увидеть тебя наяву… Позволь… Позволь поиграть с тобой.

Пунцовые лепестки, медленно кружась, упали на лицо Титании.

А я потянула незримые нити, сплетая путь, своей магией нащупывая правильное, единственно возможное направление… Всей душой желая попасть в нужное, очень нужное мне место.

Нужным местом оказался очаровательный лужок, поросший красными цветами и пересеченный кристально-чистым ручейком.

У ручейка сидела девочка лет шести, и первое, что я подумала, – более прелестного ребенка не найти во всей Волшебной стране. Ну и диадема на ней великолепная. Что и неудивительно, ведь это корона Благого Двора.

Но ни рассмотреть королеву, ни шагнуть к ней я не успела, мгновенно спеленутая сетью и вздернутая вверх.

– Ваше величество, позвольте казнить за проникновение в святая святых Благого двора? – с готовностью произнес сзади мужской голос.

Это меня казнить?!

– Ваше величество, позвольте обратить в бабочку и подать? – спросил второй с неменьшим энтузиазмом.

А ты попала, Ула… Вот как можно было забыть о страже?! О том, что королеву охраняют денно и нощно, тем более в таком виде?

– Ваше величество?.. – Первый стражник слегка встряхнул сеть, в которой замерла глупая глейстига.

Девочка у ручья наконец оторвалась от своего занятия и сверкнула на меня зелеными глазами. Теми самыми, цвета травы.

– В бабочку? – с заметным любопытством спросила она. Хрустальный голосок звенел как музыка. – Но она слишком большая.

– Уменьшим, ваше величество! – хором рявкнули стражники. И ведь не какие-то там простые вояки, а рыцари добра и справедливости, чистые душой и разумом дини-ши! Вечная свита Благой королевы!

Я забилась в сетке, а маленькая Титания вдруг встала и властно приказала:

– Отпустить! И убирайтесь отсюда оба!

– Но ваше величество…

– Вон! – звонкий детский голос обрел угрожающие нотки. Словно в мелодию вклинились барабаны…

Свободная я плюхнулась на травку, подвернув ногу, а дини-ши словно сдуло с лужка.

Титания шагнула ко мне и с глубоким интересом спросила:

– Ты правда хочешь со мной поиграть? Если обманула, то мои рыцари тебя уменьшат!

– Ваше величество слышали меня? – спросила я, позорно сорвавшись в писк на последнем слове. – То есть да, да! Я не обманывала!

– Это странно. Никто не умеет играть! – пожаловалась девочка, надув пухлые губки. – Они все даже бабочек препарируют с таким видом, словно мясо на тарелке разделывают… Скучно с ними!

– А зачем разделывать бабочек, ваше величество? – не удержалась я от вопроса.

– Я хочу понять, почему они не разговаривают, – пояснила королева и вздохнула. – Вдруг они захотели бы поиграть…

– Мне кажется, что в кукол играть интереснее, – осторожно сказала я.

– Что такое кукла? – заинтересовалась она.

О великая Дану! Несчастный ребенок!

На самом деле сделать куклу совсем несложно. Даже и без магии, а уж если она у тебя есть…

Недолго думая я стащила куртку, оторвала рукав от своей рубашки и уселась около ручейка.

– Смотри! – позвала девочку. – Ой… смотрите, ваше величество.

– Не надо «величество», – попросила она. – Знаешь, как надоело?! Называй меня – Тани. Ну же, я смотрю! – потребовала, присаживаясь рядом.

Уповая на то, что в следующем цикле Титания обо мне и не вспомнит, я согласно кивнула и принялась скручивать лоскуток в подобие человечка.

– А меня зовут Ула. Видишь, Тани? Вот ручки… вот юбочка…

– А можно платье? – И девочка, не дожидаясь ответа, провела пальцем по ткани. – Нет! Лучше вот такого цвета…

В искрящемся розовом платьице мое изделие сразу стало гораздо больше похоже на куколку. Вместе мы сделали ей симпатичное личико, волосы из ниток, превратив их в красивые локоны. А потом королева сняла с цветка небольшого жука и протянула мне на ладошке. Жук расправил было крылья, но его аккуратно придавили маленьким пальцем.

– Ула, если оторвать крылышки, получатся две туфельки! Они сиреневые, будет красиво, правда?

– Нет, так нельзя, – серьезно сказала я. – Ведь он живой.

– Ну и что? – пожала плечами гадкая девчонка. Хотя… не гадкая вовсе! Просто маленькая и не понимает. А объяснить некому!

– Тани, если он живой, ему будет больно. Вот попробуй у себя что-нибудь оторвать.

Девочка сосредоточенно нахмурилась и ущипнула себя за руку.

– Ой!

И такое удивление написалось на точеном личике, что я фыркнула. Хорошо все-таки быть королевой! Никто тебя никогда не ущипнет, не стукнет…

– И ведь если оторвать у жука крылья, он же умрет, – закрепила урок.

– Ну и что?

– Тани, понимаешь, все живое должно жить. Даже такая кроха, – пояснила я, снимая с ее ладошки жука и возвращая на цветок. – Все в мире сплетено. Умрет жучок, и порвется какая-то ниточка. Вдруг, например, он нужен для того, чтобы сделать тропу, ведущую в дремучий лес, где живет… Волшебное дерево! На котором растут волшебные апельсины – съешь один и будешь понимать язык птиц и зверей.

– Да, такое дерево есть… – подтвердила Титания и задумалась.

– Но главное, что нельзя причинять боль ничему живому! – надавила я. – Вот можно было сделать волосы из травинок, но ведь и трава живая. Травинки на место не вернуть, и крылышки жуку приделать уже не получится – он все равно останется мертвым.

– Но ведь можно оживить, – предложило дитя.

– Можно, – вздохнула я. – Но очень трудно! Потому лучше не убивать. По крайней мере ради развлечения.

Следующую куклу королева сделала сама, пожертвовав кружевным носовым платочком. В голубом наряде, с туфельками из камешков, добытых со дна ручья и в шапочке из кружева. А я тем временем сотворила из пуговиц куртки крошечный столик и два стульчика. Все те же камешки превратились в чайный сервиз, а мы с ее величеством заговорили вместо кукол, обсуждая погоду и возможности прогулки на лошадках.

– Лошадок я сделаю из своих пуговиц! – увлеченно сообщила королева. – И заставлю кукол говорить самостоятельно! Как ты думаешь, получится?

– Конечно! У тебя еще и не то получится! И подумай над домиком, ведь куклам надо где-то жить. А мне нужно идти…

– Жалко… – печально вздохнула Титания. – Оставайся со мной! Ты так замечательно придумываешь игры.

– Я не могу, Тани. У меня очень много дел. Я учусь, и еще мне нужно оживить одного… убитого жучка. Но если ты хочешь, я приду еще.

– Хочу, – кивнула королева. – Но подожди. Что ты хочешь за то, что играла со мной?

М-да, фейри есть фейри, даже и в таком нежном возрасте… Ей и в голову не приходит, что я могла играть бескорыстно. А я ведь могла! Если бы действительно не нуждалась в очень важной вещи.

– Красивое платье? – предложила девочка. – Колье из рубинов? Или… Может, ты хочешь стать моей придворной дамой, Ула? – В зеленых глазах засветилась надежда.

– Нет, что ты! – испугалась я. – Я ведь простая глейстига.

– Ну и что! – буркнула она. – Надоели эти леди!

– Так нельзя, – твердо сказала я.

– Но ведь ты зачем-то пришла ко мне? – Королева склонила набок очаровательную головку. – Говори же. Я благодарна тебе. Теперь мне никогда не будет скучно! – пояснила она с воодушевлением.

Давай же, Ула! Вот он, момент!

И я вдруг поняла, что не предложи королева, сама бы я не осмелилась попросить. Как же хорошо иногда иметь дело с фейри! Особенно с маленькими…

– Да… Понимаешь, Тани, мне очень нужно оживить того жучка. И у меня ничего не получится без пламени, которое есть только в твоем дворце.

– Пламя из Неиссякаемого Фонтана? – мгновенно догадалась она. – О, он очень красивый. Огонь бьет вверх из гривы золотого единорога и словно дождем падает в глубокую чашу… Да, я могу дать тебе немного этого огня.

– Спасибо!

Но Титания вдруг потребовала:

– Но ты расскажешь мне, как погиб твой жучок! Может быть, стоит наказать того, кто его убил?

Я закашлялась, лихорадочно обдумывая ее слова. И последствия… Есть щанс поймать за уши сразу двух зайчат. И не зайчат даже, а огромных троллей!

Потому что если хорошо подумать – кто запретит Благой королеве казнить ожившего изменника еще раз? И все будет напрасно.