Твои электронные цветы

– Похоже, есть секреты. Может, вы их хранить не умеете, уважаемая Светлана?!

«Ого! Да что это со мной! – подумал Сергей. – Оказывается, полно яда на кончике моего жала».

– Он ещё и задирается, Антон, ты слышишь?

Антон, до сих пор молчавший, решил взять ситуацию в свои руки и полез за телефоном.

– Сейчас всё выясним. Кстати, я звонил ей вчера, не отвечает. Сейчас ещё попробую.

Он попробовал, но его попытки успехом не увенчались, Верин телефон остался глух и нем.

– Что-то мне всё это не нравится, оч-чень не нравится. Давай садись и рассказывай.

А что ему ещё остаётся! Сергей, не вдаваясь в подробности знакомства, рассказал о планируемой ими на отпуск поездке в Сочи, в которой они должны были попытаться найти Вериного отца. И попутно – хорошенько отдохнуть, пообщаться. Не пришла Вера или уехала без него – это сейчас главный вопрос.

– Значит, так! – Светкин голос был суров, а тон непререкаем, – после работы я иду к Вериной бабушке. Тем более, что я обещала Вере держать с бабушкой связь и сообщать ей новости о внучке. Телефон не для неё, Тамара Аркадьевна плохо слышит. Узнаю, что и как. А в семь встречаемся здесь же!

– Ну ты просто полководец в юбке! – хохотнул Антон, – действуй, мы согласны, да?

Он взглянул на вконец расстроенного парня, тот кивнул: «Да. Кстати, я Сергей и рад знакомству».

* * *

Эмма мелко семенила рядом.

– Татьяна… она называла его «папуля». Она бы прямо на грудь к нему бросилась, как вошла, пулей…

– Эмма Станиславовна, вы уже это говорили, я всё поняла, я постараюсь, очень постараюсь, не волнуйтесь вы так…

Вера тоже нервничала, постоянно одергивала короткую джинсовую юбку, поправляла начёсанные «под Татьяну» волосы. Да, она красивая, даже слишком. И слово «слишком» здесь ключевое. Во всём её облике виден явный и ненужный перебор, так же, как в эффектном цветущем фаленопсисе кажутся лишними торчащие в разные стороны щупальца-корни.

С утра, увидев себя в зеркало, одетую, как Таня Косырева, девушка испытала странное ощущение нереальности происходящего, какого-то затянувшегося фантастического сна, и приятного, и пугающего одновременно. Она прошлась по комнате, проверяя своё умение ходить на двенадцатисантиметровых каблуках. Получалось неважно. Попробовала другую пару, достала из гардеробной белые босоножки. Коллекция Татьяниных туфелек впечатляла, девчонка знает толк в обуви, понимает, что, если женщина хорошо обута, значит, она хорошо одета. Вошедшая Мила ахнула и разве что не перекрестилась, увидев это удивительное преображение. В руках у неё была Верина сумка.

– Мила, откуда?! – Вера осторожно протянула руку за сумкой.

Как жаль, что эта сумочка, побывавшая в чужих грязных руках, больше никогда не будет любимой.

– Из полиции передали, в кустах где-то нашли, рядом с вокзалом. Документы на месте. Денег, правда, нет. И телефона… – Она виновато взглянула на девушку.

– Здорово-то так, Милочка! – Вера чмокнула девушку в щёку.

Так счастливо нашедшаяся сумка примирила её с действительностью, с тем фактом, что надо сейчас идти в больницу и обманывать, хоть и из лучших побуждений, ничего не подозревающего человека. Ладно, пять минут позора, переживёт. Она стояла у окна, собираясь с мыслями, призывая на помощь всю свою решительность. Картина за окном радовала глаз. Буйство красок цветущих осенних клумб заставило вспомнить легенду о Гёте, который имел привычку носить в карманах семена цветов и разбрасывать из вдоль дорог, по которым ходил. Везде, где он прошёл, после его смерти расцветали цветы… А что останется после нас? Наверное, добрые дела и поступки? Одно из них ей сегодня предстоит совершить…

«Ну, вот он, момент истины, – подумала Вера, стоя у двери в больничную палату, – сейчас узнаем, какая я артистка».

Сама она слабо верила в свои артистические способности, но горела желанием сделать всё в лучшем виде. Эмма толкнула её в спину, и Вера вошла в красивую, залитую солнцем, совсем не больничную комнату с картинами на стенах, с цветами в горшках и кадках, весёлым ковриком у кровати.

Ощущение одновременно и силы, и беспомощности человека, лежащего на кровати, поразило девушку. Благородная седина, полуулыбка на белом, без кровинки лице, красивом, с высокими скулами – всё это сразу вызвало у неё симпатию. Искреннюю, неподдельную. А какая радость заискрилась в его взгляде, когда он увидел Веру… Ну вот и всё. Девушка поняла, что готова сделать для этого человека невозможное. И даже больше.

Они обнялись, всё произошло так, как наставляла её Эмма. Вера произносила какие-то слова, «ну как так, папуль, напугал нас страшно», «как ты сейчас», «когда домой». И ещё что-то говорила, пока Эмма не сказала, что не нужно слишком переутомлять больного.

– Эмма, дорогая, оставь нас с Танюшкой на две минуты, мы посекретничаем.

Эмма хотела что-то сказать, но передумала и послушно вышла.

– Слушай, дочь, тут такое дело… Беспокоюсь я, что там в моей компании происходит. Хотел тебя попросить, пока я тут валяюсь, проконтролировать ситуацию. Знаю, знаю, не любишь ты всё это, бизнес, бумаги… – он вздохнул, задумался, глубокая морщинка прорезала лоб.

– Но так надо, Тань, с недавнего времени я не всем там могу доверять. А тебе могу. Завтра и поезжай, я позвоню Ивану. Ему-то я доверяю. Дорогая, будь моими ушами и глазами. Просмотри финансовые документы за последние два месяца, все, что вызовет подозрения, копируй – и мне сюда. И счета привези по абросимовскому проекту, слышишь? Я посмотрю их здесь. Только уговор – никому ни слова, ни полслова, договорились? Ну, что скажешь?

Вера в растерянности взглянула на Александра Андреевича. «Да, вот это я попала… Где я и где строительная фирма», – подумала она и кивнула. Этот кивок, обозначающий согласие с совершенно невозможным предложением, получился как-то автоматически, вне её желания.

– Папуль, ну, я попробую, но не знаю, не уверена…

Вошла Эмма, замахала руками, «всё-всё, надо уходить», потащила Веру к выходу.

Позднее, сидя в машине, девушка снова вернулась в мыслях к только что произошедшему разговору. Вере было ясно, что она не сможет отказать Александру Андреевичу в его просьбе, более того, ей очень хочется помочь этому человеку. Он как-то сразу стал ей близок и понятен. Вере нравились люди, способные оставлять послевкусие после общения с ними, и это был как раз такой человек. Но сама история, в центре которой она оказалась… Голливуд какой-то! Она вспомнила слова своей любимой учительницы литературы: «Ты единственный автор того, что с тобой происходит». Вот уж точно про неё, она сама, добровольно влезла во всю эту сумасшедшую переделку!

«Ну что ж, – решила Вера, – поеду за документами прямо сейчас, третьего не дано. Второго, кстати, тоже».

И вот она уже едет в офис, несмотря на возражения Эммы, на все её аргументы по поводу того, что идея быть своим человеком в фирме Александра не так уж хороша. Она нашла массу убедительных доводов против этого, главный из которых сводился к тому, что Вера совсем посторонний человек в этой истории. Да и вряд ли что-то смыслит в строительстве. «А вот с этим не поспоришь», – подумала она, – но обещания надо выполнять».

У внушительного подъезда офисной многоэтажки Вера с минуту постояла, собираясь с духом. «Иди, и сделай всё, что в твоих силах», – приказала себе девушка и потянула резную ручку двери.

* * *

Иван, как оказалось, правая рука Александра Андреевича, был потрясающе хорош собою. Высокий и стройный, в модном офисном пиджачке, он просто лучился дружелюбием, желанием всё показать и разъяснить. Глаза, цвета пожухшей осенней листвы, приветливо улыбались. По знаменитой бабушкиной классификации парней, в отличие от «амбалов» и «хлюстов», он относился к третьей и последней категории под названием «ничё так, сойдет…» Иван сказал, что во всём поможет ей, что не ждал Татьяну так скоро, что рад начавшемуся выздоровлению шефа. И много чего ещё сказал, прежде чем оставил девушку одну в кабинете Александра Андреевича.

Пока они шли по коридору, Вера замечала любопытные взгляды сотрудников, видимо, все были в курсе, кто она такая. На столе уже лежали папки с документами, похоже, приказы шефа в этой фирме выполнялись безукоризненно. Удобно устроившись в кожаном кресле, стоящего у огромного панорамного окна, она взяла первую папку, полистала бумаги, пытаясь вникнуть в их содержание. Но уже минут через пять стало ясно, что вряд ли Вера разберётся в этой махине договоров и счетов без опытного консультанта. Девушка открыла дверь в приёмную, где миловидная, строго одетая секретарша колдовала над пышно цветущими фиалками, лиловыми, розовыми, белыми.

– Вера, – представилась она, – секретарь Александра Андреевича. Нужна помощь?

– О, да вы … Она чуть не сказала «моя тёзка» и закончила неуклюже «большая любительница цветов».

Улыбнувшись, девушка кивнула головой:

– Да, что есть, то есть. Фиалки – мои любимые.

– Вера, а не мог бы Иван ко мне зайти?! Если он не занят, конечно…

Иван появился буквально через минуту, будто ждал у дверей; Вера не без основания полагала, что так оно и было. Коротко и толково он отвечал на её вопросы, быстро вытаскивая из папок нужные документы и так же лихо отправляя их обратно в нужное место. «Ай да маладца!» – подумала Вера. «Умеет Александр Андреевич подбирать себе персонал. И вышколить его». Смутил парня только вопрос про абросимовский проект, вызвав секундное замешательство. Но он быстро взял себя в руки.

– Татьяна, а не почтить ли нам своим присутствием соседнее кафе?! Мой желудок был бы счастлив! Он уже на это намекает.

Вера взглянула на часы. Действительно, надо отвлечься.

– Мысль интересная. Прямо скажем, замечательная мысль! Пойдёмте, Иван.

Как кстати утром предусмотрительная Эмма снабдила девушку деньгами и, несмотря на её сопротивление, сама положила в Верину сумку несколько купюр.