Бес с тобой

– Что? – вновь тормозит Аря.

– Говори! – настаиваю, сражаясь с приступами подкатывающего мрака и слабости. – Плевать что, говори. И не застывай, – побуждаю сделать ещё один стежок.

Девчонка утыкается носом в рану и начинает аккуратно тянуть нитку, связывая узелок. Опять втыкает иглу, чуть замешкав на старте.

– Твою ж!.. – рычу, смаргивая чёрные кляксы. – Говори, мелкая!!! Расскажи о себе и семье…

– Что рассказать? – сбивается с ритма Аря, по-детски наивно похлопав ресницами.

– Хочу знать всё. И плевать, что именно. Просто не позволяй мне вырубиться… твой голос… Анестезия! Не поверишь, но ты первая женщина, которую сам упрашиваю сделать мне больно.

Испуг и растерянность сменяются робкой улыбкой. Я приободряюсь:

– Так что всё, мелкая! Хочу знать о тебе всё!

В больших глазах разрастается облегчение и нежность. Залипаю, как идиот, рассматривая смену цвета – от насыщенной зелени к светлой, молодой и сочной.

– Я… – заминка. Арина явно с мыслями собирается: – Я живу с дедушкой, – выдыхает неровно. – Он очень… – постепенно выравнивается девичий голос-хрип и латание меня становится методичней и спокойней. Рассказ льётся мелодично: то теплее, то жарче, то тише, то грустнее, то веселее и воодушевлённей. Девчонка, не замечая странности, выливает на меня поток своего прошлого. Даже делится сердечным и наболевшим. И это работает… Не то чтобы боли не чувствовал, но близость Арины, её касания, забота и нежность меня окутывают защитным куполом.

***

Гул в темноте начинает раздражать. Наращивается, и вскоре различаю рыдание, тяжесть… Нехотя разлепляю глаза: мелкая, уткнувшись в мою грудь, глухо ревёт.

– Ты решила меня слезами утопить, раз под иглой не подох? – нахожу силы нарушить женские рыдания скупой мужской фразой.

– Жив! – Арина вскидывает красные, опухшие глазищи на меня.

– Не мечтай так просто… – горло сушит – не договариваю.

– Жив! – утирает слёзы девчонка, став похожей на сорванца, которого батя отругал.

– Расскажи, мелкая, – натужно даются слова, – и часто ты незнакомцев на столе штопаешь?

– Н-нет, – трясёт недоуменно головой. На лице смущение, щёки пунцовым окрашиваются, начинает губу жевать: – Меня Арина зовут, – протягивает руку, наивно решив исправить оплошность.

– Дмитрий. Дмитрий Романович Бессов, – отвечаю мягким пожатием.

– Арина Родионовна Коган, – остаточно шмыгает носом спасительница.

– Приятно познакомиться, Арина Родионовна.

– И мне, – улыбается чисто и открыто, смахнув со щеки слезу.

– Ты вот что, мелкая, – нарушаю повисшее молчание, – знаю, устала. Знаю, напугана, но… на крыльце кровь. Её бы убрать нужно. И здесь… тоже. Мои окровавленные вещи – в пакет. И в мусорку. Мне что-нибудь дедово подбери.

– Да-да, – послушно кивает девчонка.

Вот теперь она такая, какой себе представлял. Собранная, исполнительная.

– И друзьям отпишись. СМС, чтобы не беспокоили. Мол, завтра в больницу к деду собираешься, но если что будет нужно, ты им сразу позвонишь!

Арина задумчиво кивает, а потом вновь губу закусывает, да на меня с недоумением смотрит:

– Откуда вы про друзей и деда знаете?

– Так ты же пока штопала, о себе и знакомых всю подноготную вытрепала.

Арина краснеет:

– Я думала, вы без сознания!

– Был, – хмыкаю криво, с теплотой вспоминая, сколько всего она наговорила, – но всё слышал. – Наслаждаясь казусным смущением девчонки, смакую реакцию и подливаю масла в огонь: – Твой голос мне не позволил умереть, мелкая. Так что не добивай лишней трепологией – просто сделай, что сказал!

– Ага, – рьяный кивок.

Пытаюсь встать, Арина тотчас ко мне ступает. Мелкая, худенькая, а плечо подставляет. Я бы поржал, да боль по телу стрелой гуляет.

Рычу сквозь зубы, но упрямо встаю.

– Ты же не уйдёшь? – на меня уставляются самые прекрасные глаза на свете. Снизу вверх – как на человека. Как на мужчину. Как на кого-то, кто дорог! – Вот так… – не понимая, что она хочет сказать, терпеливо жду, продолжая взглядом шариться по осунувшемуся бледному лицу. – Ты ранен, – с надеждой поясняет девчонка, побуждая шагать прочь из кухни. – Идти сам не можешь, – ступаем по коридору вглубь квартиры, – да и полуголый…

– Не отказался бы лечь, – признаюсь устало. – А ты… как всё сделаешь… – на миг осматриваюсь в новой комнате. Зал. Просторный, но весь заставленный шкафами, полками и диковинными вещицами. Посреди диван. Меня к нему аж тянет. Даже сил набираюсь: – А ты рядом… – Арина с шага сбивается, на меня с изумлением и нескрываемым страхом. Только сейчас понимаю, как двусмысленно прозвучало, поэтому усмехаюсь: – Не мечтай, мелкая ещё… Да и я не в форме…

Краска стыда так ярко окрашивает личико девчонки, что опять глухо посмеиваюсь, а когда взглядом прослеживаю за пунцовыми пятнами на девчонке и ныряю в порванный вырез платья, где видна молодая, но уже налитая грудь в очаровательно простеньком бюстике, очередной смешок застревает поперёк глотки. Я ведь только собой занят, и нуждами собственными. А то, что Арина… так и носится, в чём вернулась домой, даже в голову не пришло.

– Сама переоденься, – киваю отстранённо, Аря смущенно свободной рукой рваные края декольте придерживает:

– Хорошо.

– И рядом со мной ложись. Я не в том состоянии чтобы мелких насиловать, но будет лучше, если ты близко будешь. На тот случай, если мне хуже станет. Номер телефона не теряй. Условия остаются прежними.

– А тебе может стать хуже?

– Не исключено, – не хочу лгать. Предупреждён – вооружён. – Мне бы антибиотиков, – сажусь на диван, куда помогает опуститься Арина. – У тебя есть? – глупо, но спрашиваю. Да и нужно что-то говорить, пока укладываюсь. Не стонать же от боли, как девица нетерпеливая.

– Н-нет, – мотает головой Аря. – Хотя, – чуть кривится, – полгода назад я сильно заболела и мне выписали что-то. Но не уколы, а суспензия.

– Тащи, глянем, – киваю благосклонно.

– Угу, – несколько коротких кивков от девчонки. Она скрывается в другой комнате, и уже вскоре возвращается с подушкой и одеялом. Ухаживает за мной: удостоверяется, что мне удобно и шагает к ближайшему закрытому серванту.

Отворяет боковую дверцу. Ковыряется недолго, выуживает небольшую коробку. На журнальный столик возле меня размещает. Принимается перебирать баночки и коробочки:

– Правда, там по возрасту, – задумчиво ворчит и чуть виновато дёргает плечом. – О! Вот оно! – демонстративно баночку выставляет с картинкой красной ягоды.

– С ароматом клубники? – меня потряхивает от смеха. Я бы спошлил, да лучше промолчать. И так девчонка вся на нервах.

Арина заметно смущается. Глаза отводит.