Мятный сон

– Нет, нет и нет! А как же все процедуры, как?! Как ты сама всё примешь. Мама, глюкокортикостероиды, плазмафарез, иммунодепрессанты. Ты до сих пор не знаешь как отличить одно от другого. Ты абсолютно безответственная в плане лечения. Нет!

– Санни!

– Ты же не справишься сама! – игнорируя маму, протестовала Санни.

– И речи быть не может! Я уже говорила, что месяц погуляю в Ванкувере и домой!

– Санни, ты забыла, что тётя Мэгги медсестра? Она справится со всем лучше, чем мы с тобой! Мне даже не придётся ездить каждый день в больницу, только на процедуры диализа. А так она всё сделает сама. – ничего не ответив, Санни задумалась и спустя минуту молчания сказала:

– Я могу пообещать, но при одном условии. Если я найду хорошую постоянную работу, смогу откладывать деньги тебе на хорошую сиделку, буду приезжать к тебе минимум раз в месяц и только тогда поступлю учиться. Мама, никак иначе. – Санни чётко дала понять матери свою непоколебимость.

– Вот упрямая, какая! Вся в мать.

– О нет, мне до матери далеко! Знали бы вы её упрямство, – с сарказмом проговорила Санни.

– Ну ладно, ладно, договорились, Санни.

Санни была очень взволнована неожиданной сменой своих планов. Ей не нравилась сама формулировка обещания и его причина появления не была для неё утешительной.

В свои тридцать два, она ещё ни разу не жила без матери. Она не была готова морально даже к мысли о том, чтобы расстаться с ней и пожить самостоятельной жизнью. И её пугало это.

Санни пугало даже не то, что ей будет непривычно засыпать в пустой квартире, одной, а то, что в случае проблемы она не сможет оказаться рядом с мамой в ту же секунду. Она не сможет ей быть поддержкой и опорой в нужный момент. Она не будет держать её за руку во время ежедневных уколов, к которым мама до сих не привыкла. Она ничего не будет делать из того, что стало неотъемлемой частью её жизни.

И Санни бы отказалась от этого обещания не раздумывая, если бы не одно "но". Страдания её мамы не сводились лишь к одной болезненной точки под названием "красная волчанка". Больше всего она страдала из-за беспомощности и чувства вины перед дочерью. И Санни знала это. Она понимала, что для мамы это обещание будет своего рода искуплением. Искуплением вины перед дочерью, которая была вынуждена посвятить свою молодость уходу за больной матерью.

Санни не знала другой жизни. Других дней юности. Поэтому она старалась быть довольной тем, что имеет и не страдала, в отличие от мамы, которая не желала своей дочери подобной жизни. Так что, только ради неё и её временного душевного спокойствия она решилась пообещать. Но уже тогда она знала, что её обещание не будет нерушимым.

– Договорились… – с тревогой повторила Санни.

– Ты у меня такая умница, – Санни молчала, пытаясь убедить себя в правильности маминых слов, да и вообще во всём. Спустя несколько секунд, снова послышался мягкий голос мамы.

– Дорогая, я очень люблю тебя и ценю всю твою поддержку! Даже не знаю, за что мне такая дочь, – женщина сделала паузу, проглотив неприятный комок слёз.

– Мне очень хочется, чтобы твоя молодость, Санни, не была заполнена окончательно потеряна в стенах госпиталя. Ты должна радоваться жизни, знакомиться с новыми людьми, а не сидеть в приёмном покое и общаться с маразматичными бабу?шками. Я до сих пор виню себя за то, что из-за меня ты столько упустила в жизни, – на последней фразе голос матери всё-таки оборвался, дав волю накопленным чувствам.

– Мама! – прошептала Санни. – Я ничего не упустила, – всхлипнув сказала дочь.

– Ничего…– шёпотом произнесла женщина. – Ох, дорогая моя! Как бы мне хотелось, чтобы это было правдой!

– Но это правда! Находиться рядом с тем, кто нуждается в нас, что может быть важнее этого? Это твои слова и ты знаешь, что они верны! Я не хочу слышать больше ерунду о том, что я что-то упустила. Я довольна жизнью и ни о чём не жалею!

– Зато я жалею, и поэтому не жду тебя сейчас дома. Всё! Давай не будем разводить сырость. Её итак хватает в нашем регионе. Позвонишь мне вечером.

Расскажешь как собеседование. Я конечно не горю желанием, чтобы ты шла работать. Но знакомая тёти Мэгги уверяла, что это лучший бар города. И подработать там, сродни отпуску. К тому же, может владелец бара окажется красивым свободным мужчиной и тебе вообще не захочется возвращаться к нам.

– Скажешь тоже, мам!

– Да, скажу и не раз. Ты у меня красавица и тебе давно пора найти достойного мужчину. Так что не трать время в пустую. Я хочу успеть увидеть внуков. И не забудь, мы ждём фоток с тётей Мэгги. Целую! – женщина быстро подвела к концу этот нелегкий разговор и отключилась, не дав Санни возразить насчёт внуков и мужчин.

– И я тебя целую, мам! – со вздохом произнесла Санни, пряча телефон в карман.

С мыслями о её новом повороте жизни, Санни вновь зашла в автобус. На нём она приехала из Сиэтла и на нём же доедет до автобусной станции главного города Британской Колумбии. На станции она пересядет на другой автобус, который и привезёт её к давней мечте, в центр Ванкувера. Удобно расположившись в конце у открытого окна, она задремала из-за бессонной ночи сборов. Спустя двадцать минут, её сон сменился долгожданной пересадкой и теперь она ехала, уставившись в окно, наслаждаясь бодрящим осенним воздухом.

Как же она любила этот город! Ванкувер был для неё особенным местом. И не сказать, что он исполнил её мечту или оправдал надежды. Вовсе нет. Первой поездкой в эти края послужила грандиозная цель, поступить в высшее учебное заведение. Неизменным желанием Санни ещё со школьной скамьи было обрести профессию музыканта. У неё были хорошие вокальные данные, доставшиеся от отца и диплом об окончании музыкальной школы по классу фортепиано. А так как отец являлся по происхождению канадцем, то почему бы это было не сделать на его Родине, богатой зеленью, синевой вод и горным воздухом.

Но увы. Первое знакомство с этими красотами оказалось первым приступом почечной недостаточности у мамы, с тяжёлыми осложнениями. Это случилось так же неожиданно, как и смерть её дорогого отца. С детства поставленный диагноз врождённого порока сердца, заявил о себе его внезапной остановкой. Отец работал столяром. Много и тяжело трудился. А с его патологией такая нагрузка была противопоказана и как оказалось – смертельно опасной. Спустя год скорби, казалось, что мама нашла в себе силы восстановиться и жить дальше, но это лишь казалось. Сильный стресс с эмоциональным перенапряжением, плюс ко всему бессонница и слабый иммунитет, привели к разбитой мечте Санни. С тех пор она жила вместе с мамой, чтобы всегда быть рядом на случай "а вдруг…". И вот, спустя целых двенадцать лет, она вновь оказалась на его улицах.

За окном струилась размеренная жизнь Ванкувера, а его пейзажи, даже его воздух, которым Санни дышала когда-то давно во время долгих прогулок, вызывали сейчас лишь чувство лёгкой грусти, из-за глубоко спрятанных ран.

Этот город американской соседки был для неё неким порталом в жизнь с мечтами, пусть и несбывшимися. Всё же, если бы её спросили, какой город лучший, Ванкувер или Сиэтл, она бы не смогла ответить. Для неё они были такими же разными и такими же любимыми, как весна и осень. Ну нельзя, просто нельзя сказать, что осенние дни менее прекрасны весенних. Ванкувер был светлой весной надежды, её второй родиной с запахом ореховых булочек, а Сиэтл – осенним домашним уютом с ароматом крепкого черного чая и печеньем с корицей.

Да, в этом городе чаще шли "дожди трудностей и горя", но в нём было много солнечных дней. Дней сплочённой дружной семьи, с вечерними посиделками и папиным пением под гитару. Дней первой искренней настоящей любви. Дней чудес, Его первых объятий, преданной детской дружбы и первой настоящей любви.

В её планы сегодня входила небольшая прогулка, обед и к четырём часам посадка на автобус до Ричмонда. Санни предстояло пройти собеседование в баре с необычным названием "ФБФ".

С собой у неё был рюкзак и чемодан среднего размера, которые без труда разместились под сиденьем в ногах. Только сейчас Санни заметила, что её живот настоятельно требует еды, громко об этом заявляя. Не желая смущать себя из-за, сидящего неподалёку, симпатичного молодого человека, она, достав спелый банан, принялась удовлетворять потребности организма.

Погода за окном явно радовала. Осеннее солнце гуляло среди крупных облачных барашек, а лёгкий ветер заполнял улицы ароматом опавшей листвы. Её настроение значительно улучшилось от такой картины. Санни даже смогла немного расслабиться, зная, что мама не одна, состояние здоровья у неё вот уже целый год стабильно, а на тётю Мэгги можно положиться. Впервые у этой молодой женщины появилось чувство некой свободы. И даже если ничего не получится в Ричмонде, она очень хотела бы попробовать свои возможности и хотя бы немного добавить новых впечатлений в свою жизнь. Но перспектива скорого заработка в лучшем баре города, да ещё и на должности певички, вдохновляла.

Доев банан, Санни положила мягкую жёлтую шкурку в пакет и решила проверить свои документы. Вернее решила она проверить паспорт, заодно разглядеть визовую печать. Ей нравилось рассматривать эти доказательства путешествий. Санни бы очень хотелось, чтобы таких меток в её документе было гараздо больше, чем сейчас. Открыв "тайное" отделение в рюкзаке, она достала папку и, складывая все эти бумажки гражданских формальностей, случайно уронила паспорт на пол автобуса.

К своему счастью она это заметила и, наклонившись, подняла документ с грязного пола, но вместе с ним ей в руки попала плотная бумажная карточка. Она подумала, что скорее всего это рекламный буклет, но присмотревшись, поняла, что ошиблась.

Как оказалось, карточка в виде маленькой открытки была вовсе не рекламной. Снаружи у неё был чёрно-белый рисунок радуги. Открыв открытку, Санни увидела тот же рисунок, но он был старательно разукрашен цветными карандашами и по всей видимости, разукрашен ребёнком. Полному удивлению девушки послужили слова, написанные поверх картинки:

"Хорошее настроение, оно, как радуга. Добавь луч солнечной улыбки и каплю надежды на лучшее и увидишь, его краски сразу появятся в твоей жизни"

– Красиво сказано! – произнёс, непонятно откуда появившийся рядом, мужчина.

– Вы мне? – отозвалась Санни.

– Да! Говорю, красиво сказано, но не всегда практично, не правда ли?! – снова повторил он.

Мужчина выглядел довольно странно. На вид лет пятидесяти, грязновато одетый, небритый, с худощавым телосложением, в очках с толстой оправой зеленого цвета. Плюс ко всему он держал на коленях хризантемы в глиняном горшке.

– Да, не всегда, – ответила согласием Санни и снова стала рассматривать эту открытку.

– Но, чем мне нравятся вот такие вот высказывания, так это теплом позитива, которым от них веет. Ты читаешь их, оказавшись на улице из-за долгов. Есть не?чего, рядом пьяный товарищ, такой же как ты бездомный, а ты надеешься… Надеешься, что всё ещё можно что-то исправить к лучшему, хотя сам и не знаешь как это сделать. Правда это не относится к смерти, тут мы бессильны или нет?!Себастьян! – неожиданно резко сменив тихий тон голоса на громкий, представился мужчина и протянул руку Санни.

– Очень приятно, я Санни! – она с небольшой опаской протянула руку в ответ.

– Санни, Санни, – задумался мужчина, повторяя её имя. – Прекрасное имя! Дитя солнца!

Санни засмеялась.

У Себастьяна была странная манера разговора, он говорил то тихо, то экспрессивно-громко.

– Нет, человеческое дитя, которое не знает порой куда двигаться в этой жизни, – с улыбкой грусти ответила она скорее себе, чем Себастьяну.