Некромант для рыжей шельмы

Ну, если уж не кривить душой, башка вовсе не уродская. Вполне такая симпатичная, даже чересчур. Непослушные светло-каштановые кудри красиво обрамляли скульптурно вылепленное лицо с раскосыми глазами, чеканным профилем и твёрдой линией челюсти; выгодно оттеняли и кожу цвета тёмного меда, и лучистую зелень глаз. Да и всё остальное тоже ничего себе, хотя – Билли не могла не отметить из одной лишь вредности – ни высоким, ни сильным, ни великолепно сложенным этого засранца не назовёшь. Но боги компенсировали Мельхиору Кэри недостаток мужественности, с горкой насыпав слащавой красы и несомненного обаяния, заполировав пронырливостью и поразительным нахальством. Он умел нравиться людям и открыто пользовался этим.

– Я слышал о том, что случилось между тобой и Саймоном, – первым снова заговорил Мэл – сама Билли что-то как-то не горела желанием общаться. – Билли, ты не представляешь, как мне жаль… Я так… я… они и впрямь тебя чуть не убили?

– Были довольно близко к этому, – бесстрастно откликнулась Билли, сделав глоток. – Будь я менее сильна, менее шустра, менее сообразительна, менее жестока… Словом, будь я не Билли-шельма, и мой истерзанный труп кремировали бы как раз завтра. Не сомневаюсь, что тебе бы хватило наглости заявиться и на мои похороны. Просто к сведению: если вдруг что – на похороны я тебя не звала.

– Ты совсем поехала, что ли? Не надо так, не смей даже в шутку!..

– А я и не шучу. Честное слово, не звала!

Мэл обжёг её злым взглядом, затем одним махом опустошил бокал и, приблизившись, бросил на стол несколько листков.

– Я раздал всё, что заработал. Меньше всего мне хочется, чтобы ты из-за меня пострадала.

Билли мельком глянула на верхнюю расписку и пожала плечами. Красивый ход, удачная попытка. Да только она не сомневалась, что у Мэла ещё куча долгов; не сомневалась и в том, откуда у него вдруг завелись деньги в таком количестве.

– Снова подался в барыги? Опрометчиво, сладенький. Советую не попадаться полиции, или хотя бы торговать наркотой полегче: я ведь не стану снова вытаскивать твою блудливую жопу из-за решетки.

Мэл со скрипом отодвинул стул и сел рядом. Попытался взять за руку, но Билли её тут же отдернула.

– Билли, хорошая моя, ну не будь же ты такой…

– Какой?

– Равнодушной.

Бешенство схлынуло ещё пару фраз назад, и сейчас Билли впрямь ощущала нечто сродни равнодушию. Как если бы все её чувства к Мельхиору схлынули прочь ещё тогда, когда она увидела его с той девицей. То ли не могла снести подобного предательства, то ли чувства те не были такими глубокими и сильными, как ей воображалось. Она не знала, да и знать уже не хотела. Какая, в Бездну, разница? Нет их больше.

– Не в твоих интересах, – выдохнула она. – Я или буду равнодушной, или возьму что-нибудь тяжелое и буду бить до тех пор, пока твоя безмозглая черепушка не треснет. Поэтому ещё один совет, шалава ты семитаборная: собери свои бумажки и сваливай как можно дальше, пока я равнодушная!

Под конец она всё же сорвалась на крик, а в глазах нехорошо защипало. Пусть чувства и схлынули, однако лютая обида всё ещё переполняла до самых краёв.

Вот ещё чего не хватало – плакать по этому никчемному обманщику. Вообще с этим дерьмом пора заканчивать. Билли почти до крови закусила губу, чтобы унять слезливую дурь, и в два глотка допила свой виски.

– Мэл, дорогуша, спектакль с раздачей долгов был великолепен, – она изобразила аплодисменты, издевательски хлопнув в ладоши пару раз. – Но он не сработал. Если это всё, за чем ты явился в мой дом, то предлагаю распрощаться. И да – я сменю эти долбаные входные заклинания, едва ты минуешь один лестничный пролет. Надеюсь, намёк достаточно толстый.

– Да пойми же ты! – выпалил Мэл в отчаянье. – Она для меня ничего не значит!

Билли так и подбросило со стула, до того она взбесилась.

– Это, по-твоему, «ничего»?! Мэл, мать твою, вы женитесь! Я уж молчу о том, что у твоей невестушки пузо на подбородок лезет!

– Ну и что теперь? Это нормально – жениться на девушке, которая от тебя беременна. Для неё это важно и… это вовсе не значит, что я её люблю… Ох, богиня Пресветлая, Билли, ну не будь ты такой глупой! Я люблю только тебя, – Мэл тоже вскочил и снова принялся хватать его за руки; пораженная таким нахальством и что уж там, бездушным отношением к будущей женушке, Билли даже не могла его отпихнуть. – Я люблю тебя, слышишь? Билли, я так тебя люблю, а ты просто берешь и всё херишь, потому что кто-то там от меня залетел! Ну хочешь… хочешь, я всё отменю? Не стану жениться на этой бестолковой клуше, в Бездну её, ну только хватит уже этой показной ненависти, Билли, ты мне сердце разбиваешь!

Билли только и могла, что бестолково хлопать глазами. Слов попросту не находилось, даже нецензурных. Так и не дождавшись никакого вразумительного ответа, Мэл схватил её за плечи, притягивая к себе, и с остервенением впился в губы.

«А он всегда был такой мелкий? Ух ты, да мы одного роста!» – была первая мысль, полная истеричного веселья.

Вторая же мысль почти сразу обернулась действием.

Удар вышел такой сильный, что Мэл пролетел через всю кухню, по пути сшиб стул и едва не вылетел спиной в оконный проём. И приложился затылком о подоконник, что тоже небольшая и малодушная, но радость.

Морщась от боли, он кое-как поднялся на ноги и с самым страдальческим видом ощупал челюсть.

– Совсем сдурела?!

– Никогда больше ко мне не прикасайся, – отчеканила Билли, тряхнув занемевшей после удара рукой. – Иначе побитой мордой не отделаешься. Я маг, ты же это помнишь?

С полминуты Мэл молча глядел на неё, разрумянившись от волнения и злости.

А потом маска страдающего в разлуке любовничка предсказуемо отклеилась, и полилось дерьмо.

– Ну и мразь же ты, Билли Фоули, – выплюнул он, отняв ладонь от побитой физиономии. – Злопамятная, заносчивая, себялюбивая мразь! Ну сходил я налево пару раз, так и что с того? И это больше твоя вина, чем моя; ведь я здоровый мужик, в конце концов. Ты могла бы уделять мне побольше времени! Не пропадать сутками на своей работе! А разве я попрекнул тебя хоть раз? Нет, Билли! Как я мог?! Я люблю тебя; я забочусь о тебе; преданно гляжу тебе в рот, какую бы чушь ты ни сказала; боготворю землю, по которой ты ходишь! Зато в ответ получаю сплошные упреки! – Мэл покачал головой и, кажется, с трудом удержался, чтобы не сплюнуть. – Понятное дело: куда мне, человечишке, до крутого мага? И старею-то я слишком быстро, и привилегий не имею, и зарабатываю как придется.

Билли, до того примеривающаяся засветить ему ещё разок, обескураженно опустила руки. Она ненавидела, когда поднималась эта тема. Потому что Мэл был одновременно и прав, и чудовищно несправедлив. Да, Билли родилась в привилегированном сословии… но разве золото ей само на голову сыплется? Разве она многие годы не вкалывала как проклятая, чтобы стать «крутым магом», притом даже не имея права отказаться? Разве хоть раз использовала отсутствие способностей как оскорбление? Ставила это Мэлу в вину?..

– Мэл, зачем ты так? Мы же не выбираем, кем родиться.

– Ну простите, что я не тем родился! Но, знаешь, Элис тоже маг, хоть и слабенький. И ей не противна мысль создать со мной семью. Хотя о чём я? Противно? Да ты обо мне всерьёз никогда и не думала!

– Естественно, я не думала! Мне двадцать шесть, я слишком молода для этого дерьма!

Мэл пожал плечами и неприязненно улыбнулся.

– Здорово! А мне двадцать девять, и через четверть века я уже буду дедулей; а ты, вероятно, найдешь себе такого же зазнавшегося урода, как и ты сама, и будешь счастлива. Это нечестно, Билли. Это просто нечестно!

На сей раз молчание порядком затянулось. Билли едва дышала, переполненная обидой и слезливой яростью; Мэл же, судя по всему, только начал осознавать, что и кому он сейчас наговорил.

– Билли, я…

– Хватит, я поняла, – перебила она, ненавидя себя и свой сдавленный голос, дребезжащий, как старая телега. – Вот я кто для тебя? Уродка и зазнайка, и мразь себялюбивая. Боги, Мэл… ну что же я тебе плохого сделала? Имела наглость работать, пока ты прохлаждаешься и не знаешь, куда бы ещё сунуть член? Прощала твои измены? Платила твои долги? От тюряги тебя отмазывала? Бед-няж-ка!

На Мэла, понявшего, что платить и отмазывать больше не будут, было жалко смотреть. Жалко и почти смешно, не будь оно так до Бездны больно. И противно, да.

– Билли, прости. Я со злости это, ты же знаешь, я никогда… ну… прости!

– Убирайся.

– Билли, пожалуйста, я…

Мэл осёкся. Оконная рама за его спиной задребезжала; миг спустя и вся мебель заходила ходуном.

– Убирайся, – прошипела Билли, не глядя на него. Тускло освещенная кухня наполнилась звоном и грохотом – это с полок падала посуда. – Видит Владычица, я сейчас убью тебя. Я убью тебя. И мне наверняка ничего не будет. Я же маг, и у меня не жизнь, а сплошь привилегии.

Перепуганный до полусмерти, Мельхиор покинул её квартиру едва не бегом. Только когда за ним захлопнулась дверь, Билли позволила себе выдохнуть, а собственной силе – сорваться с поводка.

Остаток вечера и часть ночи она сидела на полу кухни, усадив на плечо испуганного её вспышкой котёнка. Сердито тёрла мокрые глаза, обменивалась ехидными сообщениями с Ханнэ и чинила разбитую вдребезги посуду.

Жаль, что с разбитым вдребезги сердцем этот номер не прокатит.