Фейри в моём доме

Фейри в моём доме
Александра Ибис

Когда моя странная старшая сестрёнка в доказательство моей храбрости попросила меня девять раз обойти заброшенную школу в полную луну, я сделала, как она велела, просто из глупого желания доказать, что ничего не боюсь. А лучше бы развернулась и побежала назад к проспекту! Потому что старое здание оказалось зачарованным холмом, принадлежащим народу фейри, и я попалась им на глаза как раз тогда, когда они начали Дикую Охоту и избрали меня своей дичью.***Смогут ли вспыхнуть чувства между принцессой лета и принцем зимы и возможно ли растопить сердце ледяного дракона?Санна – эльфийская принцесса из покорённого королевства. Олан – драконий принц и наследник престола. Она хочет мира. Он – её земли.Сборник из двух историй о фейри в домах супругов-не фейри.

Александра Ибис

Фейри в моём доме

История 1. «Жена безумного принца. Дикая Охота». Глава 1. Дикая Охота

– Откуда у тебя ключи?

В воздухе пахло грозой и захваченными из дешёвой кафешки острыми крылышками, которые моя старшая сестра Дана с превеликим удовольствием уминала. Ноги потяжелели и вспотели в кроссовках от долгой ходьбы, асфальт под подошвами только-только остывал после жаркого дня. Мыски нашей обувки поднимали с тротуара облачка скопившейся дорожной пыли. Город уже которую неделю изнывал от непривычной для Москвы жары, потому грозящаяся пролиться лавиной вода была бы весьма кстати, если бы приближение дождя, грома и молний не казалось мне таким зловещим.

– Друг дал, – беспечно пожала плечами Данчик. Сестрица прекратила возиться с замком на заборе и приглашающе толкнула калитку с облупившейся чёрной краской. Одной рукой она прижимала к груди бумажное ведро с курицей, другой манила меня пальчиком.

– Что у тебя за друг такой? – недоверчиво спросила я, бросив взгляд на здание заброшенной школы за оградой. Вернее, как, заброшенной. Официально она временно не работала и должна была отремонтироваться, но вот уже десять лет как пустовала. Во дворе валялась куча сухих листьев, обёртки из-под еды на вынос и гнилые яблоки, была перекопана земля, пять этажей окон смотрели на нас чёрными глазницами. Жутко.

– Он крутой, – сказала Дана, после чего улыбнулась так, словно вот-вот разразится заливистым смехом. – Холли Бресейл, ты что, боишься?

Я потянулась к крылышку у неё в ведёрке и, заполучив его в кулак, впилась в мясо зубами, чтобы списать покраснения на остроту курочки быстрого приготовления. Но Дана всё равно начала смеяться, и её смех, словно перезвон колокольчиков, наполнил ночную улицу. Она достала своей повреждённой рукой ещё одно крыло и спиной вперёд ступила на территорию заброшенной школы, помахивая им передо мной. Когда я швырнула в неё куриную косточку, сестрица только громче рассмеялась.

– Данчик, прекрати! – разозлилась я, следом за ней преодолев калитку в заборе. – Ничего я не боюсь, меня просто напрягает, что у твоих друзей откуда-то нашлись ключи от старой заброшки.

Дана нахмурилась, но даже это не испортило ослепительной красоты её кукольного личика.

– Докажи! Докажи, что не боишься, иначе не сможешь повеселиться ночью, как я обещала! – заявила моя сестра, и указала крылышком себе за спину, на пятиэтажное пугавшее меня здание. – Обойди школу девять раз. Ни больше, ни меньше, сестрёнка.

– Что за бред?! – возмутилась я, стараясь не допустить дрожи в голосе.

– Если не обойдёшь, не сможешь повеселиться ночью, – категорично сказала моя прекрасная сестра.

С неба и прямо мне на нос упала первая дождевая капля. Я угрюмо посмотрела на глядевшую на меня со снисхождением сестру и, пнув сухую землю под ногами, двинулась вокруг старого здания.

Поднимался ветер, пробираясь под влажную от пота футболку и вздымая вверх светлые волосы с розовым мелированием. Было не столько прохладно, сколько не по себе, и я обхватила себя руками за плечи, угрюмо обходя место, где десять лет назад ещё учились дети, а сейчас гуляют лишь пыль да такие ненормальные, как Данчик.

Вообще, моя старшая сестра Дана Бресейл всегда была немного странной. И я говорю так не потому, что она меня старше и красивее и потому бесит. Дело не в неприязни между братьями и сёстрами. Просто… я как-то слышала от родителей, что именно из-за Даны мать и отец решили покинуть семейное поместье в Корнуолле и обосноваться в Москве, в старой квартире маминых родителей, уехавших жить в деревню после того, как получили там дом от покойной родни. Английская бабка по отцовской линии у меня оказалась суеверная и, похоже, чокнутая, так как уверяла папу в том, что Дана – не их с мамой ребёнок, и им надо оставить её где-нибудь в лесу. Разумеется, родители этого не сделали, а бабуля распсиховалась и сказала, что с подкидышем жить в одном доме не будет, так что они уехали, и я родилась уже в России.

Что касается странностей Даны… она родилась без мизинца на левой руке. У неё просто не было трёх этих фаланг. Это, конечно, было страшновато, но каких только дефектов тела не бывает, особенно в нынешнее время. Однако мизинцем необычная внешность Даны не ограничивалась: у неё были острые уши. Она прятала их под своими красивыми, как жидкое золото, локонами волос, но я их трогала и в детстве не раз этому удивлялась: кончики ушей моей старшей сестрички были треугольными, как у какой-нибудь эльфийки или феи из мультика, а не округлыми, как у всех нормальных людей. Конечно, всё это можно списать на какую-нибудь болезнь, доставшуюся нам от прежде знатной родни, но я-то родилась абсолютно здоровой! А ещё и вполовину не такой красивой, как Дана. Ни уши, ни кисть левой руки совершенно не портили мою очаровательную сестрицу! Она всегда была худенькой, сияющей, с кожей, лишённой каких-либо изъянов. Везучая, она никогда не болела и не заразилась от меня ветрянкой в детстве.

Ветер становился всё сильнее. Закаркали вороны, которых обычно куча в парке неподалёку и по утрам у мусорных баков. Дождь вымочил волосы, а серая футболка совсем уж облепила тело. Где-то забили в барабаны, заиграли в дудочки… Барабаны?! Дудочки?! Откуда в Москве в полночь взяться барабанщикам и дудочникам?! Они ментов не боятся, что ли?! Я побежала, чувствуя, как ноги сами несут меня в нужном направлении, завершая последний, девятый круг. Мне в спину нёсся чей-то смех. Даны не было.

Вороны закаркали так громко, что перебили звук барабанов и дудочек.

– Дана! – закричала я, но сестра не откликнулась. Когда же я посмотрела себе за спину, глупо надеясь, что увижу её стоящей в окне школы и посмеивающейся надо мной, как она всегда смеялась, то увидела, что никакой школы больше не было!

Позади меня возвышался холм, да не простой, а с огромными деревянными дверями, открытыми нараспашку и ведущими внутрь земляного треугольника, где в огромной зале и на земляных балкончиках устроили пляску существа в странных одеждах. Я закричала и развернулась к выходу, но вместо забора с облупившейся чёрной краской увидела живую изгородь, в которой копошились маленькие создания. У одних были крылья, у других – крючковатые носики, у третьих – хвостики.

– Дана! – снова крикнула я и увидела, как странная мелкота среди веточек и листочков широко раскрыла ротики и обдала меня смехом.

А потом я заметила, что в живой изгороди тоже есть проход. Должно быть, здесь, на земле или в заброшке, где-то было разлито что-то с галлюциногенным эффектом или острые крылышки были испорченными, и у меня просто звуковые галлюцинации и видения, подкинутые воображением, в то время как на самом деле я по-прежнему на территории заброшенной школы, а живая изгородь – забор. Я метнулась к проходу, в котором подозревала калитку, но когда я приблизилась, он вдруг зарос листьями и ветвями, в которые я ткнулась носом.

А за спиной всё громче били барабаны, звучали дудочки, смех, карканье, кто-то запел:

Слушай нашу песню,

С нами веселись,

В Дикую Охоту,

Поборись за жизнь!

Хор голосов. Я побилась в изгородь, понадеявшись, что и заросший проход – лишь плод моего воображения, но только руки о сучки оцарапала.

– Данчик, чёрт возьми! – отчаянно позвала я, вновь оборачиваясь и видя высокий холм, внутри которого плясали и пели, играли музыканты. Внутри которого существа с синей, фиолетовой, зелёной и другого цвета кожей, в платьях из листьев, ветвей, паутины, воды и того, чему я не могла дать названия сходу, веселились. Они были маленькими и большими, бородатыми и очаровательно юными, хвостатыми и рогатыми, лысыми и полностью покрытыми волосами. Разные, странные, пугающие.

Меня била мелкая дрожь, и я тёрла глаза и пыталась вызвать рвоту, надеясь хоть как-то вернуться в норму. Ведь это же… ненормально! Это не может быть реальным! Я в Москве! Это город тысячи возможностей, тут есть всё, от больших книжных магазинов и дорогущих ресторанов до клубов всех видов, от тусовок уличных верзил до фестивалей косплееров, но тут никак не может быть… фейри. Потому что фейри – выдумка! Люди их придумали просто потому, что тогда не могли иначе объяснить физические отклонения, смертельные болезни и младенческие смерти… Мне всё только кажется.

Я вцепилась руками в мокрые волосы. Вдруг смолкли музыканты. Стихли песни. Остались вороны с их мерзким карканьем, барабаны и дождь. Прогремел гром. Сверкнула молния, и я испуганно подняла глаза, так как показалось, что она была совсем близко. А, может, это какие-то химикаты в дождевой воде? Авария на каком-нибудь заводе?

Одинокое дерево на вершине холма вспыхнуло ярким оранжевым пламенем, а из чёрных туч, сливающихся с ночным небом, явились всадники. И именно от них исходили звуки вороньего карканья. Ворон не было: были лишь кони, чьи глазницы казались пышущими огнём, и их седоки, прекраснее которых не существовало и не появится на свет. Они скакали по небесам, как по земле, спускались вниз по воздуху, словно это был холм, а потом совсем рядом с моей головой пролетела стрела. Я запоздало завизжала и побежала вдоль изгороди, ища выход.

Вокруг заулюлюкали, засвистели, засмеялись. Кричали.

– Беги сюда! – кричал кто-то, указывая мне на проход в живой изгороди, но когда я подбегала, он исчезал.

– Да нет же, сюда, сюда! – нетерпеливо кричал другой, но я снова врезалась в ветви и листья. А в меня летели стрелы, настоящие деревянные стрелы с наконечниками из золота. Ни одна не попадала в цель, но…

Я побежала к очередному проходу, и в нём мне привиделся свет фар проезжавшей мимо машины. Неужели водитель не видит того, что здесь происходит? Не видит меня?

– Стойте!!! – закричала я не своим, поразительно громким голосом и со всех ног рванула к проёму, пока он снова не затянулся. Я действительно была быстрее на этот раз, но…

Словно пойманная в паутину муха, я забилась в ветвях, среди которых откуда-то взялись лианы, оплётшие мне руки и ноги и не желающие выпускать из плена живой изгороди.

– Дана! – снова крикнула я, как, наверное, перед смертью кричат, зная, что всё равно никто не отзовётся. Однако вопреки своему крику продолжала биться в силках, словно от моих усилий хватка лиан ослабнет, а всё вокруг окажется кошмарным сном.

Над головой пронеслась стая ворон, я ощутила это по воздуху и по невыносимому, омерзительно громкому карканью! Глаза у меня от страха наполнились слезами, потому поначалу я слышала лишь цокот копыт и шум бьющихся о крупы хвостов да видела тени. Когда же вода соскользнула с ресниц, передо мной предстали всадники. Не один, не два, а множество всадников на конях, смотрящих на меня огненными глазницами. Я снова закричала, когда один из всадников приблизился ко мне слишком близко, и обжигавший воздух из огненных ноздрей коня коснулся моей кожи.

– Поймали, красавица, – мои ушные раковины словно одновременно нежно поцеловали и прикусили: настолько удивительным оказался голос всадника на страшном скакуне. Мне тотчас же захотелось поднять голову и взглянуть на него.

Он был очарователен. Да, подходящее слово. Короткие тёмные волосы, серые глаза, полные губы, изогнутые в лукавой улыбке. Чёрные одежды, из-под которых выглядывают запястья, покрытые перьями. За спиной у него были сложены вороновы крылья, а ещё боком сидела…

– Данчик, – я всхлипнула, глядя на свою очаровательную сестрицу, в обществе этого парня смотревшуюся на своём месте. При виде неё я немного успокоилась: всё же, я любила свою сестру, и если она нашлась в этом кошмаре, то она сможет меня из него вытащить. Дана по-прежнему была в своей голубой мешковатой майке, белых тонких джинсах и серых кроссовках, а светлые локоны облепили её лицо, мокрые после дождя, который внезапно закончился.

– Разумеется, – Дана неуверенно мне улыбнулась. – Бранн, дорогой, выпусти её. Кажется, мне следовало кое-что рассказать ей, прежде чем приводить сюда.

Парень, держащий поводья, повернул к ней голову:

– Если бы она знала, что ни одна стрела её не коснётся и что её здесь ждёт, было бы не так весело, разве нет, дорогая?