Hexentanzplatz. Сборник волшебных сказок

– Молчишь, – продолжил хозяин. – А между тем должна бы что-то сказать! Не ты ли молила Древних Богов этой земли, чтобы они дали тебе вновь увидеть меня и поговорить со мной?! Ответь!

– Да. Я молила Богов… – тут Роксана рухнула на колени и протянула руки к человеку в плаще. – Я молю о милости. Молю простить мне мою дерзость и избавить от проклятия. Уже десять зим длятся мои страдания…

Едва смолк голос Роксаны – наступила тишина. Колдун молчал. Казалось, прошла вечность прежде, чем он заговорил:

– Роксана, слухи о твоей красоте и твоём бессердечии разошлись столь далеко, что и представить трудно. У тебя было немало женихов, но никто в целом мире не любил тебя так, как сын бедного кузнеца – Радмир. Ты же не замечала его. И даже когда он исчез из деревни, ты этого не заметила, продолжая разбивать чужие сердца. Его отец вскоре умер – ты и этого не заметила. Не заметила ты и надгробия, поставленного бедному юноше, которого признали мёртвым, по обычаям нашего народа, ибо никто так и не получи от него ни весточки. Теперь же настало твоё время – Боги справедливы в своих решениях. За эти десять зим ты сполна искупила всё своё бессердечие. Я дам тебе ещё один шанс, гордая красавица. Ступай домой и с каждым твоим шагом, всё будет оборачиваться вспять. Хорошенько подумай над своими поступками, Роксана и не совершай больше ошибок, которые могут стать роковыми для тебя и всего твоего рода. Не то сердце моё больше не смилостивится. И да будет так!

С этими словами колдун исчез. Не оглядываясь, поспешила она спуститься вниз к деревушке. И с каждым шагом, что она делала, ей становилось всё легче и легче идти. Она словно бы молодела. А когда очутилась она на опушке, то глазам своим не поверила. На небе занимался рассвет, а деревушка, лежавшая в долине, вся преобразилась. Домики, ещё вчера заброшенные и опустевшие, теперь вновь были приведены в порядок, а из труб вился дымок. Праздничное настроение царило на улицах. Роксана со всех ног помчалась домой. Вбежала в горницу и увидела своего батюшку, едва поднявшегося ото сна. Поцеловав отца, Роксана подхватила вёдра и поспешила к роднику. А там, склонившись над прорубью, увидела в чёрной воде своё отражение. Ах, и красавицей же она вновь стала! Не обманул колдун – всё действительно вернулось! И словно бы в ответ на эти её мысли из тёмного леса долетел тихий голос: «… Я дам тебе ещё один шанс, гордая красавица. Ступай домой и с каждым твоим шагом, всё будет оборачиваться вспять. Хорошенько подумай над своими поступками, Роксана и не совершай больше ошибок, которые могут стать роковыми для тебя и всего твоего рода. Не то сердце моё больше не смилостивится…». Роксана вздрогнула. Наполнив вёдра, она поспешила домой.

***

С тех пор изменилась красавица Роксана. Стала добрее и покладистее. Перестала она дерзить людям и играть сердцами влюблённых в неё. Стала задумчивее и много времени проводила в молитвах. Часто вспоминала она Радмира. Таким, каким видела его в последний раз – рослым и хорошо сложенным юношей, с гордым, но чистым взором прекрасных тёмно-синих глаз, черными, как вороново крыло волосами, спускавшимися ниже плеч. Да и чего греха таить, вдруг поняла Роксана, она и сама была влюблена в него. Только виду не подавала, дразня его и заставляя ревновать. Она хорошо помнила и тот день, когда юноша исчез из деревни, и тот, когда умер кузнец, и тот, когда воздвигли надгробие, над пустым холмиком в память о Радмире. Всё помнила Роксана, коря себя за собственное бессердечие. Ах, если бы вернулся Радмир, с какой бы благосклонностью встретила бы она его теперь. А меж тем дни шли своей чередою. Миновала весна, а за ней и лето. Близилась Ночь Духов.

***

В тот год зима обещала быть особенно холодной и затяжной. К Ночи Духов ударил такой мороз, коего здесь не видывали уже полвека. Закружила и завыла метель, вторя далёкой песне голодных волков. Но староста не изменил обычаю – собираться всем жителям вместе в большом доме, и почитать память предков. Сквозь непроглядную вьюгу, неся в руках большие тыквенные фонари, хозяйки несли укутанные блюда с пирогами, жаркое и прочую снедь, а мужчины приносили бутыли с домашним вином и мёдом. Сюда сходились все – и стар и млад… Не было лишь Роксаны. Она в ту ночь собиралась поворожить – ведь всем известно, что нет лучше времени, чтобы испросить духов о будущем, чем эта самая ночь…

Горели свечи, свет многократно отражался во многих зеркалах, расставленных поблизости. Едва девушка приготовилась воззвать к высшим силам, как раздался громкий стук в дверь. Она испуганно вздрогнула. Стук повторился вновь. Роксана подбежала к двери.

– Хозяева! – позвал стучавший.

– Кто ты? И что тебе надо? – спросила девушка.

– Кров, чтобы переждать метель и кусок хлеба, чтобы не помереть с голоду. Пусти, хозяюшка, нищего путника на порог.

Роксана отперла двери, чтобы впустить путника в дом. В горницу вошёл высокого роста мужчина, закутанный в чёрный плащ с капюшоном.

– Обогрейся покамест, путник, а я соберу на стол, чем богат дом, – сказала девушка.

– Благодарствую, хозяюшка.

Дочка старосты принялась торопливо накрывать на стол, а незнакомец протянул к огню озябшие руки. Вскоре девушка позвала гостя к столу. Путник оставил плащ на скамье у порога, и когда вошёл в круг света у стола, взору девушки открылось его юное, но мужественное лицо. Его чёрные, как вороново крыло волосы были собраны в хвост на затылке. А взгляд тёмно-синих глаз очаровывал своей проницательностью и чистотой.

– Радмир?! – только и прошептала она, вдруг бросаясь ему на шею.

– Да, свет очей моих, это я…

– О, Боги! Они смилостивились и услышали мои молитвы! Где же ты был так долго?

– После того, как я ушёл из деревни, я много путешествовал. Побывал в Ирландии и на Британских островах. Можно сказать, что я изъездил всём королевство вдоль и поперёк. Немало повоевал за королеву, но каждый день, каждый час и каждую секунду я мечтал о том дне, когда смогу, заработав денег, заплатить твоему отцу, выкуп за тебя, как велит обычай. И вот этот день настал – злата у меня довольно, но душа моя больше не принадлежит мне… Предательство сгубило меня и, пав от вражеской руки, я не обрел покоя и, обернувшись Черным Всадником, пришел к твоему порогу, чтобы увидеть тебя в последний раз и освободить от клятв. Отныне ты вольна отдать свой первый поцелуй любому, кто люб тебе и по обычаю он станет твоим мужем. Прощай, Роксана, любовь моя.

С этими словами, гость поднялся из-за стола и, набросив на плечи плащ, уже хотел ступить за порог, как вдруг Роксана бросилась к нему на грудь. Не успел он опомниться, как она запечатлела на его губах долгий поцелуй.

– Ты! И только ты дорог мне в целом свете! Не желала я никогда другого мужа! Лишь о тебе молила я Богов, с того самого дня, как ты исчез. Несправедливо ты обвинил меня в том, что я тебя не замечала. Всё совсем не так, любимый мой! – воскликнула девушка.

– Хорошенько подумай, Роксана. Оставить тебе придётся и семью, и друзей, и былую жизнь. Крепко подумай, любимая, стою ли я этого. Если решишь, что стою, выходи в Последнюю Ночь к кавалькаде… – сказав так, он стремительно скрылся за дверью.

***

Ещё задумчивее стала Роксана с той ночи. Ещё трогательнее стала она заботиться о своем отце. Недолго оставалось. День за днём – пролетело время. Наступила Последняя Ночь. Взвыла метель, закружилась в прощальном танце над землёй и завторила заупокойной песне волков. Люди покрепче заперли в домах ставни и двери. Рано легли спать. Улеглись и в доме старосты. Заснул отец – лишь Роксане не спалось. Едва пробило полночь, тихонько поднялась она с постели, набросила поверх платья лишь старую мамину шаль, обула сафьяновые сапожки и выскользнула за порог, тихо затворив за сбой двери. Не прошло и минуты, как увидела она кавалькаду, галопом несущуюся по небу. Бесстрашно взглянула она в глаза Чёрному Всаднику, в тот же миг оказался он рядом с ней, легко обхватив за талию, посадил в седло, впереди себя и умчал прочь…

Никто и никогда больше не видел красавицу Роксану и не получал о ней ни единой весточки. По прошествии пяти вёсен, с прискорбием возвели жители деревушки на кладбище надгробие в память о дочери старосты.

***

Некоторые старожилы той деревушки по сей день бают, что с той поры перестал Чёрный Всадник нести лишь смерть. Праведным людям, с чистою душой, не боязно выйти к кавалькаде – богатство придёт в их дом. Говорят, что Чёрный Всадник и по сей день платит выкуп за свою возлюбленную. А некоторые, видевшие кавалькаду, рассказывали потом, что ведёт её Черный Всадник, на седле впереди себя везущий прекрасную девушку в развевающейся шали…

В канун

***

Ветер, завывая, клонил к земле, обсыпанные снегом лапы елей. Они в ответ стонали, не желая кланяться Ее Величеству пурге. Днем за густым снегопадом не было видно солнца, тяжелые тучи застилали небосклон. А в ночь ударил мороз и по обледенелым дорогам еще издали хорошо слышен был стук лошадиных копыт. Кавалькада неслась по тракту галопом, объезжая снежные переметы на пути и почти нигде не останавливаясь. Места здесь были пустынные, человеческого жилья окрест на целые мили не было. Всадники погоняли коней, изредка перекидываясь меж собой парой слов или окликая собак, умчавшихся слишком далеко вперед.

***

«Тут где-то харчевня есть!» – крикнул один из них, державший в руках длинный свиток.

«Нас там ждут?» – откликнулся предводитель.

«Да. Хозяин сделку заключил. Сегодня его срок вышел», – ответил еще один.

«Хорошо. Смотрите в оба! Не пропустите харчевню!» – крикнул главарь, приподнимаясь в стременах. Трубный глас охотничьего рога разнесся над трактом, собирая растянувшуюся по дороге кавалькаду и гончих.

Яростно взбивая снег, всадники долгих четверть часа рыскали по окрестностям, но так и не смогли обнаружить харчевню.

«Дьявол! – в гневе закричал предводитель, – Будь проклят этот хозяин! Что за колдовство?»

***

В тот же миг один из верховых приметил старую волчью нору. Подъехав ближе, он наклонился и постучал рукоятью хлыста в дверь, прикрывающую лаз. Из-за двери послышался старческий голос: «Кому в эту ночь не спится? Кто там еще шляется по тракту в такую непогоду? Уж не сам ли Вольдемар Четвертый Аттертаг со своей свитой?»

«Истинно так! Отворяй, а не то хуже будет!» – громко крикнул предводитель кавалькады, подъезжая к норе.

Дверь отворилась и перед всадниками предстал невысокого роста крепкий бородач. Он был не молод, не стар, с глазами неопределенного цвета и слегка взлохмаченными волосами. Одетый в полушубок, холщовые штаны и меховые онучи, он хитро поглядывал то на одного, то на другого гостя.

«Что же ищешь ты здесь, господин?» – спросил хозяин норы, обращаясь к Вольдемару.

«А ты не догадываешься?» – ответил тот.

«Твое дело, Вольдемар, объезжать должников. Мое – спускаться в людские селения и громко хлопать дверьми, пугая детей и напоминая хозяевам о себе. Едва ли твои псы пришли сюда по моему следу», – прищурился бородач.

«Прошлый год, да и до того тоже в этих краях была харчевня. Хозяин заключил сделку. Его срок вышел сегодня. Мои псы пришли по его следу, йоласвейн», – ответил главарь кавалькады.

«Харчевня, господин? Так сгорела она. В первые грозы. Молния ударила в крышу. Никого в живых не осталось. Только сынок хозяйский и уцелел. Но сын за отца… сам знаешь, не ответчик. Да и молод он еще…» – протянул йоласвейн.

«Знаю… – глядя в глаза йольскому духу протянул Всадник, а, помолчав, добавил, – Что ж, один – другой десяток лет для меня не срок, а для людей так, почитай треть жизни».

Хозяин норы улыбнулся с поклоном, но взгляда не отвел.