Снежная роза Адельхейма

Или она успела его куда-то спрятать, пока я моргнула?..

Аурика протянула руку, приглашая подать мне свою. Я робко коснулась пальцами её ладони, оказавшейся неожиданно мягкой, как у маленького ребёнка.

Ведьма прикрыла веки и зашевелила губами, словно пытаясь связаться с духами. Меня вновь охватило пренеприятнейшее чувство, будто нас с Тильдой жестоко обманули. Я уже собралась предпринять новую попытку покинуть пристанище леди Аурики, как та до боли сжала мою ладонь и воскликнула:

– Постой, Хетти, не спеши! Впервые за сегодняшний день я вижу кое-что интересное!

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – нахмурилась я. – Вы знакомы с мисс Норридж?

– Магия, – просто ответила женщина, – разве не слышала о таком явлении?

– Конечно, слышала, – буркнула я.

Магия в нашем мире бывает разная: одни маги управляют стихиями, другие владеют искусством исцелять болезни, третьим подвластно пространство и время. Но чтобы кто-то через прикосновение рук узнавал всю подноготную другого человека – такого не знаю.

Ах да, она, верно, из Литлчестера и всех жителей знает наперечет. Нетрудно догадаться, что две незнакомые девушки, случайно оказавшиеся на ярмарке, воспитанницы Адельхейма. Всё просто – и никакой магии.

Но гадалка удивила во второй раз:

– Твоя мать умерла в родах, отец отправился за ней спустя пять лет и ты плохо его помнишь. Но помнишь, как он читал тебе книги, как дарил подарки на праздники, как от него пахло розовым маслом, когда он возвращался со службы.

– Он выращивал розы, – зачем-то сказала я и тут же обругала себя за то, что поддалась воспоминаниям и расчувствовалась. Ещё заплакать не хватало при этой мошеннице!

– После его смерти опекунство над тобой взяли дядя и тётя Стерлингсоны. Когда тебе исполнилось шесть, у них родилась Марисса, твоя кузина, и они отправили тебя в пансион Адельхейм. С тех пор ты живёшь здесь, практически на краю земли. За стенами пансиона бываешь редко, ещё реже гостишь у дяди и тёти в Клифтоне. Я права?

Откуда она это знает? Знакома с директрисой, конечно же, и за чашечкой чая они, верно, не раз перемывали косточки всем воспитательницам и воспитанницам.

Задам-ка я ей пару вопросов, о которых не может знать никто, кроме меня.

– Ну, если вы всё знаете, напомните, как звали моего любимого плюшевого мишку, с которым я играла до отъезда в Адельхейм? Я, к сожалению, позабыла, а так хочется вспомнить!..

– Проверяешь? – ухмыльнулась гадалка. – Твоё право.

– Ну так что?

– Фредди. Твоего медвежонка звали Фредди, не так ли?

– Может быть, – уклончиво отвечала я, – я же не помню! Можно ещё вопрос?

Гадалка кивнула, мол, спрашивай, я знаю о тебе всё.

Что же спросить такого? Вопрос о Фредди был довольно глупым, потому что половина детей в Зелёных Землях называют своих медведей Фредди, а вторая половина – Тедди. Она просто угадала!

– Назовите дату рождения моей мамы! – выпалила я.

Я была уверена, что она пойдёт на попятную, придумает какую-то отговорку, но…

– Твоя матушка, Кассандра Хадсон, в девичестве Талбот, родилась первого февраля 1426 года от Первой летописи[1 - 1426 год от Первой летописи в мире Зелёных Земель по уровню социально-экономического развития равен 1920-м годам в нашем мире, следовательно, герои «Снежной розы» живут в 1460-х годах (1960-е в нашем мире)]. В тот же день, только двадцать один год спустя, родилась твоя лучшая подруга Матильда Эшкрофт. И каждый раз, поздравляя подругу, ты горюешь о том, что никогда не знала матери.

У меня предательски защипало в носу, а глаза наполнились слезами. Не знаю, как она это делает, но я всё равно ей не верю!

– Хорошо, – сдалась я, – скажите, что меня ждёт, и я уйду.

– К сожалению, ничего хорошего сказать не могу, – печальным голосом произнесла гадалка.

– Даже так?

– Над тобой довлеет проклятие. В день своего совершеннолетия ты умрёшь мучительной смертью, если до того не встретишь молодого человека, которого полюбишь всей душой, а он полюбит тебя.

– Но восемнадцать мне исполнится ровно через неделю! И я собираюсь отметить его в кругу семьи, с дядюшкой, тётушкой, кузиной и кузеном! И счастливо жить дальше!

– Поэтому тебе нужно поспешить, если не хочешь умереть молодой.

– Ерунда какая! – рассердилась я. – Мне пора. Отпустите, мне больно!

– Зря ты не веришь мне, Генриетта Хадсон! Подумай над моими словами! Ты ещё вернёшься, чтобы узнать подробности о своём заточении в Адельхейме и правду об отце!..

Последние слова раздались уже в спину. Благо, больше никто и ничто меня не удерживало. Прижимая к груди мешочек с подарками, я выскочила из шатра и побежала без оглядки, поскальзываясь на утоптанном снегу и тяжело дыша, только бы подальше от странного пристанища мошенницы Аурики! Её низкий голос, весёлая музыка, ярмарочный гомон и бешеный стук пульса в ушах слились воедино. Уже стемнело и яркие огни слепили глаза, голова кружилась, а внутренний голос твердил одно: «Это неправда! Не верь Аурике! Не верь, не верь, не верь!» Конечно, я не верила, но неприятный осадок остался, будто меня окунули в чан с грязью и в таком виде заставили дефилировать по сцене.

Из павильона, над дверью которого красовалась табличка «Тир», переговариваясь и хохоча, высыпала толпа молодых людей в распахнутых полушубках. Многие из них держали в руках плюшевые игрушки и я, мчавшая на всех парах, просто не успела изменить траекторию. К тому же по пути попалась замёрзшая лужа. Я поскользнулась на льду, раскинула руки и уже представила себя лежащей на снегу и глядящей в открытое небо с кружащимися надо мной снежинками, но ошиблась.

Один из незнакомцев, видно, не имея обыкновения жаловаться на скорость своих реакций, успел подхватить меня, не дав упасть. Точнее, не подхватить, а самым недопустимым образом обнять и прижать к своей широкой груди!

Наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга, я даже почувствовала его горячее дыхание на своём виске. Он оборвал разговор на полуслове и удивлённо воззрился на меня. Прежде чем поблагодарить незнакомого юношу за спасение и убраться прочь, я успела разглядеть крупный подбородок, губы и нос, да и сам он весь был крупный и, я бы сказала, массивный. Но более всего меня поразили его глубокие карие глаза, глядящие так завораживающе, так пронзительно, будто душу выворачивали вместе со всеми тайнами и секретами. Голова закружилась, снегопад усилился, звуки исчезли и на какой-то миг мне почудилось, будто мы с ним одни во всей вселенной. Только мы и танцующие вокруг снежинки…

– Дьюк, на тебя девушки уже сами бросаются!

Эта двусмысленная фраза и последующий за ней хохот заставили меня вздрогнуть и возвратиться в реальность. Я упёрлась ладонями в плечи незнакомца и холодно сказала:

– Спасибо, сэр, и отпустите меня, пожалуйста. Я твёрдо стою на ногах.

– О, прошу прощения, мисс, – голос был густой и мужественный под стать его внешности.

У меня не было намерения заводить знакомства на улице. Да я вообще побаивалась молодых людей – опыта общения с ними у меня не имелось вовсе.

Он отпустил меня, но я с трудом смогла оторвать взгляд от его гипнотических глаз.

Прочь отсюда, и как можно скорее, не то мисс Норридж накажет, увидев меня в компании незнакомых молодых людей! А уж если она видела, как мы… то есть он держал меня в объятиях… Ох, об этом даже думать не могу – в жар бросает!

Но как только я отвернулась, меня окликнули:

– Мисс, вы кое-что забыли!

Я вздрогнула и обернулась. Что я забыла? Свой мешочек с подарками? Шарфик? Но нет, мешочек по-прежнему у меня в руке, а шарф на шее. Незнакомец протягивал мне мишку – точь-в-точь моего милого плюшевого Фредди из детских воспоминаний.

– О, – растерянно отозвалась я, – спасибо.

Пушистый медвежонок ткнулся мне в руки. Казалось, он ещё хранил тепло рук этого юноши с удивительными карими глазами.