Темный лес. Вожак

– Давайте. Хочу посмотреть, на что вы стали способны в паре.

– Здорово! – просиял юный эльф, порывисто обняв строгого охотника.

– Но ненадолго. И только если мама разрешит, ясно?

– Да!

– Тогда все, бегите. И… это… – Шир неожиданно кашлянул. – Я там пару гостинцев вам принес. За деревьями оставил и припрятал, разумеется. Но если найдете, то они целиком и полностью ваши. Можете творить все, что душе угодно. Особенно с рогами.

Тор и Хиш восторженно взвыли. Радостно подпрыгнули, расплылись в широких улыбках и, одинаково кровожадно сверкнув глазами, наперегонки кинулись прочь, толкаясь и стараясь побыстрее добраться до вожделенных рогов, на которые у них было так много планов.

– Спаси-и-ибо… – донесся до братьев затихающий крик, и шустрая парочка окончательно исчезла из виду.

Шир понимающе хмыкнул:

– Дети…

– Знаешь, что эти «дети» намедни натворили? – сердито засопел Тосс. – Поспорили, что перегрызут столетний палисандр за пятнадцать минут! Вдвоем! Представляешь, что будет, когда они вырастут?!

– На что хоть спорили?

– На нож, – пробурчал помрачневший охотник.

– И как? – тонко улыбнулся Шир.

Тосс с тяжким вздохом показал ему пустые ножны.

– Перегрызли, нелюди. Причем не за пятнадцать, а за тринадцать с половиной минут. Чудовище это – зубами, а Тор…

– Хорошие клинки выковал Крикун, – с непроницаемым лицом обронил Крес. – Говорят, владыка Тирраэль в свое время еще не такое ими вытворял. А теперь клинки, бережно хранимые Белкой после того как Тирраэль вырос, перешли к Тору.

Шир улыбнулся шире.

– Да, про то, что случилось во впадине многие века назад, я тоже слышал. Даже жаль, что наш владыка здесь так редко появляется.

– А то что? Попробовал бы свои силы?

– Не исключено. Где мне еще дадут безнаказанно намять ему холку?

Охотники понимающе ухмыльнулись.

– Смотри, как бы он тебе не намял: владыка и в пятьсот лет будет побойчее многих. За мечи каждый вечер берется, от собственной стражи только отмахивается, на полигоне требует уже не два десятка из личной сотни, а все пять, да еще чтоб сражались в полную силу. И то – пока никому не удавалось его одолеть. Кроме, разве что, владыки Элиара.

– И лорда Тебраэля, – хмыкнул Шир.

– Он вернулся? – быстро уточнил Крес.

– Нет. Леди Мелисса уже тревожится: от него никаких вестей.

– Но ведь Тирриниэль…

– Потом, – чуть сузил глаза Шир, и охотник послушно умолк. – Как у Тора с огнем?

– Больше не срывался.

– А Лабиринт?

– Молчит.

– Хорошо. Присмотрите за детьми, чтоб пожар не устроили. Я ненадолго.

Крес и Тосс кивнули, затем схватили с лавки оружие и неуловимыми тенями скользнули в сторону деревьев. Шир, наклонившись, забрал свои вещи и тоже направился прочь. Правда, напоследок все-таки обернулся и, окинув притихших братьев долгим взором, сухо кивнул:

– Ешьте. Пока есть время, отдыхайте и восстанавливайте силы. За кордон не соваться, воду не портить, ветки с деревьев не рубить, иначе Лабиринт обидится. Что будет нужно – просто скажите вслух: он сам сообразит, как вам помочь. А эльфам, которые уже пять минут подслушивают за дверью, передайте, чтобы колдовать не вздумали. Потому что в противном случае вам придется их хоронить.

Второй раз Белка появилась ближе к вечеру, когда небо заметно потемнело, а на смену дневной жаре пришла благословенная прохлада. К этому времени братья уже успели немного обвыкнуться, Лакр умудрился разговорить близнецов, Тирриниэль с еще ошалелыми, но счастливыми глазами вдоволь навозился с внуком, Ланниэль и Картис наконец выспались, а Стрегон с невероятным облегчением осознал, что уже способен самостоятельно передвигаться.

Почти весь день, послушавшись мудрого совета, он беспрестанно что-то жевал, стремясь как можно скорее наверстать потраченные на выздоровление силы. И в первую очередь налегал на мясо и воду, с раздражением поглядывая на свои истончившиеся руки. Конечно, боли уже не было, страшные раны затянулись, кости срослись, однако выматывающая слабость постоянно норовила одержать верх и заставить его свалиться в забытьи. Или, чего хуже, внезапно накатывала отвратительная, вязкая сонливость, с которой мог поспорить только поистине звериный голод, не утихший даже после того, как Стрегон под добродушные насмешки побратимов умял чуть ли не половину оленя.

Он весь день упорно боролся с проклятой немощью, безжалостно гнал прочь подбирающуюся усталость, ожесточенно тер глаза, заставлял себя ходить, когда сил едва хватало сидеть на одном месте. Памятуя о предупреждении Шира, требовал от истощенного тела невозможного, пару раз даже попробовал взяться за меч, но быстро понял, что на подвиги сейчас не способен, и с досадой отодвинул ножны. После чего все равно заставил себя медленно обойти поляну по кругу. Несколько раз ловил на себе изучающие взгляды охотников, а ближе к вечеру окреп настолько, что рискнул зайти подальше в лес, чтобы хотя бы ненадолго избавиться от ненавязчивой опеки побратимов.

Убедившись, что наконец остался один, Стрегон облегченно вздохнул, а затем в изнеможении опустился на траву.

– Что, тяжко? – негромко спросила Белка, бесшумно выступив из-за ближайшего палисандра. Наемник внутренне вздрогнул, но постарался сохранить невозмутимое лицо. – Ничего, завтра будет полегче. Ты зря начал бродить.

– Мне не спится.

– Врешь, – без удивления отозвалась Гончая, присев на корточки в нескольких шагах от Стрегона. – Лишнее геройство тут ни к чему. Дай себе время: завтра тело само поймет, что уже идет на поправку.

Полуэльф медленно повернул голову и настороженно прищурился, ища в ее лице хоть какой-нибудь признак произошедших перемен. Легкий знак, неуловимое отличие, которое подсказало бы разницу между ней и насмешливым Беликом. Мельчайшую деталь, крохотную надежду, что все это – дурной сон и Белки на самом деле нет. Как нет маленького Тора, с радостью называющего ее мамой, Лабиринта, охотно признающего ее хозяйкой, красноречивых взглядов владыки Тирриниэля и Картиса… Но ничего не произошло: именно это лицо он видел на протяжении последних двух недель. То же самое лицо с голубыми глазами, мягкими губами, высоким лбом, точеными скулами… Белка совершенно не изменилась за эти сутки. Разве что грусти в глазах немного убавилось, да горькая складка в уголках рта стала менее заметной.

«Неужели мы настолько слепы? – в смятении подумал Стрегон. – Как такое может быть?!»

– Жить Беликом проще, – вдруг прошептала Белка, отводя взгляд. – Особенно сейчас, когда мой муж ушел в никуда, надежды на его возвращение почти не осталось, а наш сын все чаще пользуется силой Лабиринта вместо него. Когда Проклятый лес чувствует это и уже готовится проснуться, чтобы принять нового хозяина…

Стрегон заметно вздрогнул.

– Да, – невесело улыбнулась она. – Мальчик слишком силен. «Огонь жизни» кипит в его жилах с самого рождения. У его старших братьев было не так: у одного огонь проснулся к двадцати годам, у второго – к пятнадцати. А Тор… Боюсь, уже через пару лет он сумеет подчинить весь лес.

– Он же совсем ребенок!

– Этот ребенок уже сейчас ни в чем не уступит отцу. Он так же быстр. Так же ловок. Так же легко пользуется магией. Умело общается с Лабиринтом, не боится нашего леса. Вот только ему всего одиннадцать лет, а у меня нет таких навыков, чтобы обучить его тому, что нужно настоящему Л’аэртэ.

– Зато у Тирриниэля есть, – внимательно посмотрел Стрегон.

– Это не совсем то, ведь даже Тиль не знает истинного могущества этих мест.

– А владыка Тирраэль?