Темный маг

Торопливо приложив пальцы к шее окоченевшего мальчишки, я рывком оторвал его от пола и выбрался в реальный мир. Недовольная моим возвращением Тьма негодующе взвыла, но от настойчиво лезущих в глаза лап я снова отмахнулся и, пинком открыв дверь, сгрузил едва дышащего мальчишку на руки обалдевшему стражнику:

– К целителям его! Живо!

Не дожидаясь, пока мужик придет в себя, я снова метнулся на темную сторону, таким же образом с хрустом выдрал из обледеневшего сугроба Триш и, одним прыжком вернувшись, всучил ее растерявшемуся от неожиданности Йену:

– Согрей ее. И как можно быстрее!

– Как?! – донесся до меня испуганный вопль.

– Как хочешь, – буркнул я, уже растворяясь во Тьме. – Можешь обнять – это наверняка поможет. А еще лучше поцелуй. Для нее это будет лучшее лекарство.

Вернувшись на темную сторону в третий раз, я наклонился, чтобы подобрать с пола Хокк, но неожиданно обнаружил, что ее слишком крепко вморозило в лед, и сплюнул.

– Какого демона, Хокк?! Куда ты смотрела?!

Беспамятная магичка даже не дрогнула. А когда я кулаком принялся сбивать с нее ледяные наросты и с хрустом выдирать замерзшее тело из снежного плена, то внезапно обнаружил, что у Хокк до опасного предела истончилась аура. Но при этом она оказалась подозрительно широкой, словно магичка пыталась накрыть ею кого-то еще. А вернее, прикрыть. Заслонить от вымораживающего прикосновения Тьмы. И даже сейчас, когда защищать и подпитывать больше никого было не нужно, ее аура слепо тыкалась в мои ладони и до последнего пыталась отдать те крохи, которые у нее еще оставались.

«Что же с вами произошло, если ты не смогла с этим справиться?» – подумал я, поднимая с пола беспамятную женщину. Голова Хокк безвольно мотнулась, ее аура почти погасла, и я не придумал ничего лучше, чем на время привязать ее к своей. Подпитывая и удерживая в мире живых так же, как она недавно пыталась удержать Тори и Триш. И ведь удержала, чтоб ее… обоих сумела сберечь, хотя истратила на это почти весь запас жизненных сил.

Когда я вынырнул с темной стороны, Йен сидел на последней ступеньке лестницы и, крепко прижав к груди Триш, тихо укачивал ее, как маленького ребенка. Стражник, которому я поручил Тори, видимо, утопал вниз. К светлым. Йен же почему-то уйти не рискнул. А может, просто вспомнил, что магия светлых для нас почти бесполезна. За время моего отсутствия он успел побледнеть и даже посинеть от сочащегося из-под двери холода, но девчонку из рук не выпустил. Даже укутал в собственную куртку, чтобы побыстрее согреть. О том, что ей была необходима не одежда, а живое человеческое тепло, он, конечно, не догадывался, но судя по тому, что Триш слегка порозовела и начала нормально дышать, Йен все сделал правильно. Не зря я оставил ее именно ему. Рядом с кем-то другим она могла и не захотеть остаться.

– Что произошло? – хрипло спросил Йен, подняв на меня тяжелый взгляд.

Я вместо ответа с беспокойством взглянул на покрытое тонким ледком лицо Хокк. Прислушался к ее рваному дыханию и, поняв, что времени у нее еще меньше, чем казалось поначалу, помчался вниз по лестнице, радуясь про себя уже тому, что трубу прорвало на втором этаже, а не на третьем. И здесь не обледенели крутые ступеньки, с которых на такой скорости ничего не стоило навернуться.

– Арт, ты куда?! – крикнул вслед недоумевающий Йен.

Я не ответил. И, оттолкнув некстати попавшегося на пути незнакомого следователя, что было сил рванул вниз. В подвал. Где находился не только хороший целитель, но и целое море яркого, болезненно сильного, но безумно горячего света, в котором так отчаянно нуждалась замерзшая до полусмерти магичка.

Ворвавшись в подвал, я пинком распахнул рассохшуюся дверь, едва не снеся ее с петель, и, благоразумно уткнув лицо в волосы Хокк, заскочил внутрь. Ослепительно яркий свет снова ударил по глазам так, что из-под век против воли брызнули слезы. Успевший образоваться на одежде иней с тихим шипением стал испаряться. Остывшая во Тьме кожа мигом разогрелась. Затем мне стало жарко. Еще немного, и бешеный свет начнет образовывать на шкуре крупные волдыри. Но еще до того, как он начал причинять боль, я опрометью выскочил обратно, прерывисто выдохнул и, с трудом открыв слезящиеся глаза, взглянул на лежавшую у меня на руках женщину.

Хокк выглядела так, словно я вынес ее из преисподней: одежда на ней дымилась, от растрепанных волос шел пар, кожа на лице из бледно-синей в один миг превратилась в красную, распаренную, словно коллега только что побывала в бане. Зато сама Хокк больше не походила на обледеневшую статую. Она обмякла, будто из нее вынули все кости, измученно ткнулась носом в мою дымящуюся куртку, и, стоило мне перехватить ее поудобнее, тихо-тихо застонала. А когда я осторожно усадил ее под стеной и аккуратно похлопал по щекам, даже приоткрыла один глаз и с видимым усилием прохрипела:

– Рэйш… мерзавец…

– Дыши, Хокк, – оскалился я, подозревая, что выгляжу сейчас не лучше ее. – Давай, можешь даже выругаться. Это полезно.

– Пошел ты… к Фолу!

– Значит, не помрешь, – ухмыльнулся я, откинув с ее изможденного лица седую прядку. А убедившись, что она действительно пришла в себя и с устрашающей скоростью начала выкачивать из меня силы, успокоенно отвернулся. – Корн! Эй, Корн… может, вы все-таки скажете, что за дерьмо здесь творится?!

Из комнаты на этот раз не донеслось ни звука. То ли шеф не услышал, то ли ему было все равно. Собственно, он даже не возмутился, когда я так грубо нарушил его уединение. Но если вспомнить, что творилось с темными магами во Тьме, и предположить, что со светлым сейчас могло происходить нечто подобное…

– Фолова бездна, – пробормотал я, со смешанным чувством уставившись на пробивающийся из-под двери свет. – Корн! Да не может быть, чтобы вы тоже опростоволосились!

Мгновение поколебавшись, я все же поднялся и, не придумав ничего лучше, вернулся на темную сторону. После чего уже беспрепятственно вошел в пышущую не таким ярким, но все же достаточно неприятным светом комнату. Прищурившись, отыскал глазами скорчившегося в углу мага, больше похожего на бледную тень. В три шага добрался до него, вытянул руки и буквально выдернул во Тьму, после чего торопливо поволок к выходу, надеясь, что за это время шеф не скиснет окончательно.

Холод темной стороны обжег его так же, как и меня неистовый жар чужой, бушующей в подвале магии. Корн болезненно дернулся, что-то просипел, но двигаться самостоятельно был не в состоянии, поэтому мне пришлось тащить его волоком – грубо, неаккуратно, как мешок с песком. И лишь выбравшись за пределы комнаты, с руганью вытягивать его обратно в реальный мир.

– Р-рэйш… – выдохнул начальник ГУССа, грузно свалившись мне под ноги. – Какого демона?!

– Пришел в себя? – вместо ответа осведомился я. И, наклонившись, рывком усадил надсадно кашляющего мага, чтобы не задохся. – Будем считать, что да. Как самочувствие?

Корн снова закашлялся и обессиленно прислонился спиной к стене. Неожиданно исхудавший. Бледный. Мокрый насквозь, словно я только что искупал его в проруби. И, кажется, с трудом соображающий, что с ним вообще произошло.

Впрочем, надо отдать ему должное, думал шеф действительно быстро. А восстанавливался, похоже, еще быстрее, потому что всего через пару ударов сердца его взгляд стал осмысленным и по обыкновению острым. А когда он повернул голову и увидел устало обмякшую Хокк, в этом взгляде появилось нечто такое, от чего даже у меня сердце кольнуло нехорошим предчувствием.

– Где народ? – сухо осведомился шеф, с трудом поднявшись на ноги. Его ощутимо качнуло, но Корн все же заставил себя выпрямиться и требовательно на меня взглянул.

– Наверху.

– Погибшие? Раненые?

– Тори в беспамятстве. Триш тоже. Все трое истощены, но жить будут. Про остальных Йен ничего не говорил.

Корн бросил на Хокк быстрый взгляд, но та даже не пошевелилась. Кажется, снова потеряла сознание… хотя нет, просто уснула, потому что мои силы так и продолжали убывать с достойной уважения скоростью.

Шеф это, вероятно, тоже заметил, потому что внезапно скривился и бросил:

– Укороти поводок, а то тоже свалишься. И к целителям ее тащи. Долго на такой подпитке ей не продержаться.

Я молча поднял магичку с пола и следом за ним двинулся к выходу. К целителям так к целителям, он в этом лучше понимает. Но было бы совсем замечательно, если бы сам Корн тоже где-нибудь отлежался – мне совсем не улыбалось во второй раз тащить его за шкирку, если он перестарается и сомлеет на полпути.

Впрочем, я недооценил его выдержку и ослиное упрямство. Корн все же выбрался из подвала на своих ногах и, выслушав короткий доклад от облегченно вздохнувшего Йена, так же коротко велел:

– Норриди, остаетесь за старшего. На чердак и в подвал никого не пускать. К телам не прикасаться. Когда закончите с осмотром, немедленно ко мне.

– Так точно, – растерянно отозвался Йен. А когда Корн развернулся и довольно твердой походкой двинулся к выходу, тихонько у меня спросил: – Арт, в чем дело?

– Понятия не имею, – так же тихо ответил я. – Тащи сюда Триш и Тори – надо отвезти их в Управление. И еще я бы посоветовал тебе опечатать двери в подвал и на чердак. Поставить там по дежурному магу. И не снимать оцепление с дома, пока мы не разберемся, что произошло.

– Мне что, одному тут придется заканчивать? – озадаченно переспросил Норриди.

– Нет, я скоро вернусь.

– А с Корном что?

Я проводил уходящего шефа внимательным взглядом и поспешил его нагнать. После чего вышел на улицу, аккуратно сгрузил Хокк в первый попавшийся экипаж со значком главного сыскного Управления на дверце. Туда же положил так и не пришедшую в сознание Триш, которую Йен вынес на улицу на руках. Тори, как ни странно, к этому времени успел очухаться и выбрался из дома сам, хоть и с явным трудом. Но я все равно загнал его в кеб вместе с остальными. Аура у мальчишки выглядела слабой и тонкой, как никогда. И Фол знает, какие последствия останутся после пребывания на проклятом чердаке, так что пусть лучше его осмотрят целители. Так спокойнее.

Корн все это время с угрюмым видом стоял рядом, не обращая внимания на усилившийся дождь. Естественно, вымок до нитки, хотя в этом не было необходимости. Наверняка замерз. А когда магов загрузили в кеб, нагло уселся рядом со мной. На козлы. И всю дорогу до Управления молча там просидел, ни разу не возмутившись тем, что я не жалею бедную лошадь и бессовестно нарушаю скоростной режим.

Когда покрытый грязью кеб остановился перед Управлением, у дверей нас уже встречала целая бригада целителей, которых тот же Корн заранее предупредил по переговорнику. Триш и Хокк бережно подхватили под руки и унесли в лечебное крыло. Тори на негнущихся ногах ушел следом за ними. Корн, ни на кого не глядя, быстрым шагом направился в свой кабинет, по пути отдав несколько распоряжений и велев докладывать ему каждый час о состоянии здоровья магов. Ну а я… вместо того чтобы вернуться на место преступления, увязался за ним. Правда, тихо, осторожно. По темной стороне. Именно поэтому я сумел увидеть, с каким лицом шеф заходил в свой кабинет. И успел его подхватить, когда этот упрямый, кажущийся железным человек все-таки утратил над собой контроль и, неожиданно потеряв сознание, со всего размаху грохнулся на пол.

Глава 4

Целителя на помощь я звать не стал – Корн бы мне этого не простил. К тому же в его столе нашлось сразу три накопительных амулета, причем достаточной емкости, чтобы восполнить потраченные в подвале силы. Времени на это, правда, понадобилось немало – мне пришлось почти полсвечи проторчать в кабинете, дожидаясь, пока аура шефа вернет себе приличный вид. Но когда его веки дрогнули, предвещая скорое пробуждение, я все же не стал искушать судьбу – ушел. И поскольку уже пообещал Йену, то темной тропой вернулся в злополучный дом, чтобы более внимательно осмотреть чердак и обезглавленное тело, оставленное неизвестным убийцей.

К тому времени бытовики все же залатали поврежденную трубу. Но комфортнее после этого не стало, потому что под ногами при каждом шаге все равно хлюпала вода, и лишь наверху было более или менее комфортно.