Пламя для дракона

Он там и оказался. Правда, «зал» для него – весьма нескромное название. Так, небольшая комнатушка, до предела заваленная старыми стульями и разломанными табуретками. Но зато она была от пола до потолка увешана всевозможными картинами. На первый взгляд ничего особенного в них не было – простые рамы, никаких завитушек, обычная краска, разве что блестящая на свету чуть больше обычного… Однако стоило мне остановиться и всмотреться в одну из них, с цветущим лугом, как картина действительно ожила.

В одно мгновение захламленная комнатушка куда-то исчезла, и я, пошатнувшись, ощутила себя стоящей на самом красивом в мире лугу. Виднеющийся вдали лес, ослепительно синее небо над головой, пышное буйство цветов, нежный шелест травы… Я стояла как громом пораженная, позабыв обо всем на свете. Мои волосы развевались от поднявшегося теплого ветерка. Мою кожу ласкало летнее солнце. Под меховой курткой вскоре стало жарко, и я расстегнула ее, всем существом впитывая царящее вокруг умиротворение.

Я наслаждалась этим местом. Кружилась, как озорная девчонка, впервые в жизни увидевшая подобную красоту. Бездумно пила напоенный незнакомыми ароматами воздух, словно целебный нектар. Я так давно не видела зелени и настоящего солнца, что даже не понимала, насколько по ним соскучилась, и, наверное, могла бы простоять тут всю жизнь, если бы не мелькнувшая мысль, что все это – немножко ненастоящее. И это далеко не единственная картина, которая может поразить мое воображение.

Стоило мне подумать о возвращении, как волшебство мгновенно исчезло. Погасли яркие краски, утих летний ветерок, пропали чудесные ароматы… Я снова оказалась в полутемной и грязной комнате, ошеломленная и растерянная. Переход от света к тени был настолько резким, что этот контраст больно резал глаз. Внутри все сжалось от ощущения потерянного чуда, душа отчаянно просила не отнимать у нее прекрасное мгновение, и мне стоило большого труда не вернуться обратно. Так что от стены пришлось даже отступить, едва не споткнувшись о гору сваленных друг на друга табуреток.

– Однако… – ошеломленно пробормотала я, вытирая со лба внезапно выступивший пот. – Не так уж и хороши эти картины. Правильно их сюда засунули. Неизвестно, что бы со мной было, если бы я не подумала о возвращении.

После этого я стала действовать осторожнее – шла медленно и аккуратно, на развешанные на стенах полотна смотрела сперва искоса, мельком, чтобы не оказаться в центре какого-нибудь сражения или возле экзотического зверя, рвущего на части добычу. И только убедившись, что там нарисована мирная пастораль, останавливалась и задерживала взгляд.

Всего за пару часов я успела побывать и в ночном лесу с потрясающими светящимися деревьями, и на тихом озере с такой прозрачной водой, что можно было различить каждый камушек на дне. Заглянула в знойную пустыню, где утопали в песках развалины древнего города. Посмотрела на первое в своей жизни теплое море, по берегу которого даже рискнула пройтись и зарыться ладонями в белоснежный песок. Увидела затонувший на рифах корабль, с которого волны сметали нехитрый скарб моряков. Гуляла под сенью гигантских папоротников, растущих в каком-то диком мире. Украдкой следила за идущими на водопой карликовыми оленями… Я много диковинок встретила, переходя от одной картины к другой. И от души наслаждалась необычными видами, ничуть не жалея, что трачу время на такую, в сущности, ерунду.

Лишь когда длинная вереница картин подошла к концу и более или менее мирных среди них не осталось, благоразумие мне отказало, и я с любопытством взглянула в дальний угол, где, прячась среди нагромождений всевозможного хлама, на кособоком стуле притулилась последняя картина. Закрытая плотной, густо запылившейся тканью, из-под нижнего края которой выглядывал лишь кончик треугольного, покрытого крупной змеиной чешуей хвоста.

Творец! Да это же…

Меня кинуло в дрожь от внезапной догадки, а внутри все затрепетало от желания побыстрее разгадать эту тайну. Драконы всегда будоражили мое воображение. Их мрачная слава с самого детства не давала мне покоя, а потом еще и проклятые сны всю душу вымотали. Одну живую скульптуру я вчера увидела, и она действительно потрясала. Но картина, на которой крылатый ящер будет выглядеть и даже двигаться словно настоящий, это совершенно иное.

Когда мои дрожащие руки торопливо разбирали завалы вокруг импровизированного постамента, я твердо дала себе слово, что больше ничего не испугаюсь. Когда мои пальцы настойчиво тянули прочь пыльную ткань, я была абсолютно уверена, что могу справиться с чем угодно. В крайне случае отвернусь, посмотрю лишь украдкой, чтобы не попасть в беду. Но когда картина наконец освободилась от многолетнего плена, и на ней во всей своей красе показался воплощенный ужас Оруана, я самым позорным образом растерялась. Потому что с темного полотна, щедро одаренного мрачными красками подземелий, на меня опять смотрел тот самый дракон! От которого я так долго пыталась спастись во снах и который в эту минуту стал моим персональным, внезапно ожившим кошмаром.

Я провалилась в проклятую картину сразу, мгновенно, не успев ни крикнуть, ни отшатнуться. Тяжелый воздух обволок меня плотным удушливым облаком. В голове похоронным звоном отозвались позвякивание цепей, мерные звуки падающей воды и негромкий шорох разворачиваемых крыльев. После чего мне снова стало безумно холодно… а когда желание вернуться обратно в комнату не сработало, то еще и страшно.

Творец, как же я перепугалась, когда огромная морда, приподнявшись с таких же огромных лап, взглянула на меня до боли знакомыми зелеными глазами, а потом кто-то прошептал, кажется, прямо у меня в голове:

«Хейли?!»

Я попыталась закричать, но из горла вырвался только сдавленный хрип.

Захотела отшатнуться, тщетно стараясь вспомнить, как убежать из этого ужаса, но лишь рухнула на колени, скребя влажные камни скрюченными, потерявшими чувствительность пальцами.

Я даже попыталась куда-то уползти, в панике обшаривая отвратительно скользкий пол, но и этого мне не позволили сделать – кошмарная морда, с легкостью протянувшись ко мне через все подземелье, легонько подтолкнула мои руки. И от одного этого прикосновения я буквально помертвела, с ужасающей ясностью поняв, что чудовищный дракон буквально вытягивает из меня жизнь. А сама картина превратилась в одну большую ловушку, настроенную, по-видимому, на таких доверчивых дурочек, как я.

«Уходи. Иначе умрешь, – снова раздался в голове шепот, и на меня печально взглянули огромные глаза с вертикальными зрачками. – Уходи, Хейли, или я тебя убью».

– Я… не могу… – простонала наконец я, кое-как сумев отползти подальше. – Я не знаю, что делать!

«Просто пожелай… тебе надо домой».

– Как?!

«Скорее, Хейли! – Его шепот почти угас, а недавняя печаль в глазах сменилась звериным голодом и неутоленной жаждой крови. – Я больше не могу себя контролировать».

– Д-домой! – непослушными губами выкрикнула я, чувствуя, что еще немного, и от меня действительно ничего не останется, кроме застывшей на полу сосульки. И это помогло – меня вышвырнуло из картины, как тугую пробку из бутылки. Со звоном, шумом и грохотом. Причем, если звенело у меня в ушах, шумела тоже я, когда захлебывалась собственным криком и падала навзничь, то грохотом обеспечили повалившиеся табуретки, в обломках которых я едва не утонула. – Я хочу домой!

Последние слова я прокричала, уже лежа среди груды деревяшек. Кричала из последних сил, в страхе, что не успею и навсегда останусь внутри проклятой картины. Я даже не сразу поняла, что все закончилось. А когда сознание вернулось ко мне, измученно откинулась на спину и, наплевав на воткнувшиеся под лопатку острые ножки, крепко зажмурилась, чувствуя, как меня всю колотит от пережитого, а по щекам текут непрошеные слезы.

– Ненавижу тебя! – сдавленно прошептала я, сжимая кулаки. – Ненавижу, ты слышишь?!

После чего нашла в себе силы приподняться и, уставившись на картину, яростно крикнула:

– Откуда тебе известно мое имя? Кто его сказал?!

Однако дракон не ответил. Свернувшись клубком, он устало смежил веки и, накрывшись одним крылом как одеялом, задремал. В темноте нарисованного подземелья его серебристое тело белело размытым тусклым пятном, красивая чешуя поблекла, тугие перепонки обвисли, острые когти бессильно скребли по мокрому полу, а из огромных ноздрей медленно стекала вниз темно-бордовая дорожка, которой, кажется, еще минуту назад не было и в помине…

Резким движением отвернувшись, я поднялась с пола и, пошатываясь от слабости, побрела прочь. Уставшая, обессилевшая и твердо уверенная, что в эту комнату я точно никогда не вернусь.

Ночью меня снова мучили кошмары. Я несколько раз просыпалась в холодном поту с громко колотящимся сердцем. Но при этом, как ни старалась, почти ничего припомнить не могла. Только глаза – те самые, зеленые, смотрящие прямо в душу и полные бесконечной тоски глаза, в которых печаль то и дело сменялась таким же бесконечным голодом. А еще шепот – тихий, настойчивый, постоянно повторяющий мое имя. Было от чего сойти с ума.

Услышав этот шепот, я долго не могла уснуть. Ворочалась, непроизвольно прислушиваясь к каждому шороху. Ругала сама себя. И при этом отчаянно мерзла, искренне не понимая, почему ощущение гуляющего по комнате сквозняка упорно не проходило.

В какой-то миг мне даже показалось, что этот сквозняк, как специально, кружил вокруг постели, так и норовя задуть в малейшую щелочку. От него не спасали ни покрывало, ни наброшенная сверху куртка, ни даже теплые носки, предусмотрительно натянутые с вечера. Он изматывал меня на протяжении всей ночи и угомонился лишь к рассвету, позволив наконец забыться тяжелым, не приносящим облегчения сном.

Поутру я опять встала уставшая и разбитая, а в душ потащилась только из желания согреться. Потом так же неохотно проглотила готовый завтрак, оделась и поплелась на занятия, по дороге всерьез раздумывая, можно ли покинуть замок, не поставив в известность преподавателей.

В классе нас снова приветствовал мастер Дабош, что, признаться, меня удивило. Уже третий день как мы тут заседаем, а новых лиц практически не видно. Он что, единственный учитель на всю Школу? Или мы другого пока не заслужили?

– Сегодня мы с вами поговорим о драконах, – поприветствовав нас, вдруг заявил преподаватель, и я вынужденно оставила свои размышления на потом. Драконы – это важно; ту зубодробительную книгу на чужом языке я вчера не дочитала, а разобраться со своими страхами было необходимо. – Понимаю, что тема волнующая и рано или поздно вы все равно начнете об этом спрашивать. Поэтому позвольте я сообщу известные факты и уточню детали, о которых вы, вероятнее всего, не слышали. А затем попрошу более не возвращаться к этой теме, по крайней мере до посвящения, поскольку ничего нового я при всем желании сообщить уже не смогу. Скорее, кто-то из вас, став Всадником, сумеет потом нас удивить. Но до тех пор мы будем исходить сугубо из доказанных сведений. Итак, арре, что мы знаем о драконах…

Я навострила уши.

– Драконы – одна из древнейших разумных рас в Веере, благодаря которой осуществляется связь между мирами, – скучным голосом начал лекцию мастер Дабош, заложив руки за спину и расхаживая вдоль своего стола. – Когда именно и в каком мире они появились, неизвестно, но есть мнение, что их колыбелью был Изначальный мир. Так это или нет, драконы не сообщают, но никто из Всадников и не опровергает данное предположение, поэтому в настоящий момент считается, что именно Изначальный мир стал точкой отсчета, откуда протянулась первая Звездная тропа. Теперь что касается общего количества драконов и их наездников… В настоящее время в Веере насчитывается чуть более пяти с половиной десятков зарегистрированных, то есть прошедших обучение в Школе Всадников. Это очень немного, особенно если учесть, что наше заведение функционирует более трех сотен лет и исправно поставляет обученных кандидатов. Сложность в том, что далеко не все они становятся Всадниками – драконы крайне придирчивы в выборе партнера. Может пройти не один десяток лет, прежде чем кто-то из крылатых возьмет выпускника под свое крыло. По этой причине ритуалы посвящения проходят в Школе ежегодно, в том числе и для тех, кто уже закончил обучение, но еще не нашел своего дракона.

О том, как именно все происходит, я вам не скажу – это одно из таинств, постичь которое может лишь Всадник. Знаю лишь, что ритуал проводится на территории Школы, но вам не стоит надеяться, что его удастся случайно подсмотреть – наше заведение весьма просторно, а его корпуса расположены таким образом, что во многие из них иначе чем через ТУСы не попасть. Да что там – ни один из преподавателей-немагов не имеет допуска к местам размещения старшекурсников. И так же, как вы, никто из нас не имеет права присутствовать на посвящении. Надеюсь, это понятно?

Я мрачно кивнула, обменявшись с сидящим за соседней партой Риером выразительным взглядом. Аристократик, правда, тут же отвернулся, сделав вид, что меня не существует, но я не расстроилась. Творец с ним, с гордецом. Все равно мы почти не видимся.

– А сколько драконов живет в Веере? – неожиданно задал вопрос Матиас, предварительно подняв руку.

– Этого никто не знает, – снисходительно улыбнулся преподаватель. – Но потребность во Всадниках есть всегда, так что драконов определенно больше, чем наездников. Мы, как ни старались, не смогли выяснить, откуда они приходят, есть ли у них место постоянного обитания, как часто они образуют пары (и образуют ли вообще), сколько рождается детенышей в кладке, как быстро они растут… По сути, мы ничего о них не знаем. Стыдно признать, но без малого за четыре тысячи лет то, что нам было известно о драконах, практически не изменилось.

– Как же так? – не выдержала я. – Неужели никто и ничего не смог выяснить?

– Драконы открывают свои тайны только Всадникам, арре, – обернулся ко мне мастер Дабош. – Но те не спешат развеивать гуляющие по Вееру мифы и хранят упорное молчание обо всем, что касается их партнеров. Доподлинно известно, что драконы разумны и в своем развитии заметно нас опережают. Они долго живут и при определенных условиях могут поделиться этой способностью со своим Всадником. При этом они все-таки смертны, и их даже можно убить, однако в Веере существует не так много заклятий, способных причинить им серьезный ущерб. Драконья чешуя, кстати, весьма ценный продукт, поэтому оружейных дел мастера с ног сбиваются, чтобы перекупить ее у Всадников. Еще мы знаем, что драконы способны беспрепятственно перемещаться между мирами. Для этого им не нужны ни Звездные тропы, ни ТУСы, ни что-то иное. Это их врожденная особенность, которой они распорядились весьма своеобразно и, вместо того, чтобы просто путешествовать из мира в мир, создали стационарные переходы. Создали, разумеется, для нас, потому что им они без надобности. И это стало началом плодотворного сотрудничества, которое продолжается по сей день.

– А у драконов есть своя магия? – нетерпеливо подпрыгнул на стуле Матиас.

Забавный паренек. Третий день его вижу и прямо-таки умиляюсь – этот взъерошенный сорванец с непослушными русыми вихрами и любопытными глазенками точь-в-точь как я в детстве. Непоседливый, энергичный, шустрый и жадный ко всему новому. Эх, сколько воды с тех пор утекло… Но в мои двадцать шесть волей-неволей приходится вести себя скромнее.

На вопрос паренька господин Дабош лишь отрицательно покачал головой.

– Так называемой собственной, или «драконьей», магии не существует. Способность выдыхать огонь, если вы говорите об этом, у драконов врожденная. Заклятиями они не пользуются, сродства к другим видам стихий практически не имеют. Но есть одна особенность, которая условно может быть причислена к магическим умениям. Условно, – потому что природа этого явления до конца не изучена. Она заключается в том, что драконы могут услышать своего Всадника в любом из миров. Считается, что во время посвящения образуется некая связь – пожизненная, вероятно, которая позволяет им общаться на расстоянии. Причем Всадник может слышать только своего дракона, а дракон способен общаться лишь со своим Всадником.

– А с чем это связано? – подала голос я, на этот раз спросив позволения по всем правилам. – Почему только один на один?

– Затрудняюсь ответить, арре, – развел руками преподаватель. – Но могу предположить, что причина кроется в ритуале. Кто и когда его придумал, я не знаю, однако, поскольку инициаторами сотрудничества были именно драконы, то рискну предположить, что это как-то связано с особенностями их физиологии. Или, наоборот, со строением нашего мозга. А может, сразу с двумя этими факторами.

– А были ли случаи, что драконы выбирали себе Всадника не из числа людей? – внезапно заинтересовалась я. – На прошлом занятии вы рассказывали о других расах. Среди них были когда-нибудь Всадники? И если да, то почему в нашем классе нет ни одного нелюдя?