Алёнушка

Костик ждал ее возле дома. Сидел на лавочке, засунув руки в карманы легкой ветровки, которую накинул, несмотря на теплый летний день. Он был похож на нахохлившегося воробья. Длинный, немного загнутый книзу нос, который становился отчетливо виден, стоило бывшему жениху повернуться в профиль, лишь усиливал сходство с птицей.

Алена остановилась, пойманная врасплох. Она не знала, как ей говорить с Костей. Первым порывом было кинуться к нему, обнять, расплакаться и рассказать все как есть. Ведь, по сути, он был единственным близким ей человеком. Но ключевое в этой фразе слово «был». Он бросил ее в сложный момент.

Стараясь выглядеть спокойной и равнодушной, но мысленно ругая себя, что не носит солнечные очки, за которыми можно было бы скрыть покрасневшие глаза, Алена на трясущихся ногах направилась к подъезду, стараясь пройти как можно быстрее, чтобы Костик не заметил ее дрожащие коленки.

Впрочем, тот не придал особого внимания ее маневрам. Встав со скамейки с выражением муки на лице, он проронил:

– Лена, нам надо поговорить.

– Нам не о чем говорить, – стараясь выглядеть холодной и равнодушной, проронила Алена и неожиданно поймала себя на мысли, что звучит немного как Изабелла. Конечно, ей никогда не достичь такого мастерства, чтобы окатить лишь одним взглядом как холодным душем, но нужная нотка в голосе прозвучала.

– Я нашел деньги, Лена…

* * *

Спустя полчаса они сидели на кухне Алены, и Костя пересчитывал немного помятые банкноты – двенадцать тысяч долларов, которые ему удалось выручить за свою машину, приобретенную совсем недавно как средство передвижения на мамину дачу и вклад в семейную жизнь.

Алена вытирала льющиеся по щекам слезы и ругала себя что было силы – дурочка, совсем как «Аленушка»! Вообразила себя Изабеллой. Это в ее мире сплошь бездушные предатели, поэтому она и одна. А рядом с ней надежный, любящий мужчина, который в прямом смысле этого слова отдаст последнее, чтобы ее защитить и вытащить из беды. Потому что подобное притягивает подобное.

– Когда эта сволочь к тебе явится, дай ему деньги, скажи, что отдавать будем в рассрочку, – деловито заявил Костик, пододвигая к Алене стопку купюр, – И обязательно возьми с него расписку, что деньги он получил. А то потом скажет, что ничего не видел и не брал. Плавали, знаем.

Где и когда Костик плавал с криминальными элементами, Алена уточнять не стала, лишь послушно кивала.

– И надо бы проверить, была ли прописана твоя мать в квартире.

– Зачем это проверять? – удивилась Алена. – Это же ее квартира, разумеется, она была в ней прописана.

– Как зачем? Ты же единственная наследница своей матери, а если у нее есть часть в бабкиной квартире, то ты тоже можешь на нее претендовать. Выселишь эту старуху куда-нибудь, квартирку продашь, глядишь, и найдется чем долг оплатить. Такая недвижимость стоит миллионы!

– Нет, – покачала головой Алена.

– Что «нет»? – удивился Костик.

– Мне от нее ничего не надо.

– А с чего это ты вдруг стала такой гордой? – лицо вернувшегося жениха внезапно покраснело. – Эта бабка хоть как-то в твоей жизни участвовала? Нет? А она твоя родственница, между прочим, и должна была тебе помогать!

– Она не бабка, – тихо перебила его Алена.

– А кто она?

– Женщина.

Костик вскочил со стула и принялся нервно мерить шагами кухню, стараясь не врезаться в стены.

– Что за неуместная сентиментальность, Лена? Нашла кого жалеть! Она тебя пожалела? У нее наверняка припрятано на черный день, судя по тому, что ты рассказываешь…

Его пламенную речь прервал звонок в дверь. Костик остановился, слегка покачнувшись, и побледнел:

– Это… это они? – он облизал вмиг пересохшие губы.

– Не знаю. – Алена сникла в один миг, боясь пошевелиться в глупой надежде, что незваные гости уйдут сами и вообще вся эта проблема как-то сама собой рассосется.

Звонок прозвучал еще раз.

– Откроешь? – осипшим голосом поинтересовался Костик.

Понимая, что ничего хуже в ее жизни уже произойти не может, Алена побрела к двери, распахнула ее, не глядя в глазок, и замерла. На пороге словно героиня французского фильма стояла Изабелла. В черном костюме, темных очках и с ниткой чего-то подозрительно смахивающего на изумруды, на шее.

– Так и будешь смотреть или предложишь войти?

Не дожидаясь ответа, она сама прошла в прихожую и оглянулась по сторонам.

– А вы, собственно, кто? – возмутился Костик, вставая и снова задевая головой кухонную люстру.

– А я та самая бабка, чью квартиру вы собираетесь продать и поделить. Звукоизоляция в этом доме паршивенькая, – любезно пояснила Изабелла, а Алене вдруг стало мучительно стыдно.

И за то, что Изабелла стала свидетельницей их разговора. И за обстановку квартиры, которая буквально кричала о том, что у мамы ничего не вышло. И за себя – истеричку, сбежавшую при первом же отказе и не попытавшуюся стоять на своем. И почему-то за рачительного Костика, хотя еще полчаса назад она считала его героем и настоящим мужчиной.

– Что вы… что вы здесь делаете? – Алена хотела, чтобы это прозвучало гордо, но вышел какой-то мышиный писк.

– Привезла твои рисунки, – словно само собой разумеющееся ответила Изабелла и протянула Алене папку, которую держала в руках и которую Алена даже не заметила. – Адрес ты, конечно, зря на папке указываешь, люди разные. Ну раз уж я приехала, может, ты меня хотя бы чаем угостишь?

И не успела Алена ответить, что вряд ли сможет принять ее на уровне, который подобает такой персоне, как влез Костик:

– А знаете, это даже хорошо, что вы приехали! Нам надо с вами о многом поговорить. Наверняка у матери Лены осталось наследство…

– Я так понимаю, что в нем мы и находимся, – пожала плечами Изабелла, глядя на Костика, как на невесть откуда взявшегося таракана. Брезгливо и недоуменно. – А вы, молодой человек, кто?

– Я будущий муж Лены, – Костик гордо расправил плечи и занял собою все пространство.

– Сочувствую, – кинула Изабелла Алене и, проигнорировав возмущенного Костика, сказала куда-то через его плечо: – Моя дочь была слишком горда, чтобы оставаться прописанной в квартире своей никудышной матери. А теперь, если я ответила на ваш вопрос, молодой человек, я попрошу нас оставить.

– С чего это вдруг? – Костик сделал решительный шаг по направлению к Изабелле. Любая другая уже отступила бы, но не она. Продолжая смотреть на Костика как на досаждающее насекомое, она не сдвинулась с места.

– С того, что я хочу поговорить с Аленой, – словно малышу, которому надо пояснять очевидное, терпеливо ответила она.

– Леной.

– Аленой. Кажется, сама она себя называет именно так. И пока она не успела записаться в вашу собственность, она имеет право сама решить, хочет она беседовать при вас или нет. Но я бы ей советовала поговорить со мной тет-а-тет. – Изабелла перевела взгляд на Алену и уставилась ей прямо в глаза.

Алене вдруг стало холодно. Ей, конечно, хотелось вытолкать Изабеллу за дверь и попросить никогда больше не появляться в ее жизни. Но с другой стороны… а вдруг она привезла другое решение? Вдруг у нее в запасниках лежит еще одна картина, которая позволит выплатить долг? От такой чего угодно можно ожидать.

– Костя… – забормотала Алена. Жених к ней даже не повернулся.

– Громче, – усмехнулась Изабелла. – У молодого человека, видимо, проблемы со слухом.

– Почему вы меня оскорбляете? – Костик стал похож на гигантского задиристого петуха, и Алене на миг показалось, что он сейчас клюнет Изабеллу.