Под сенью омелы

Тяжело ступая, он подошел к комнате, где Аля уже бесцеремонно отодвигала в сторону многочисленные пиджаки, рубашки и свитера тонкого кашемира, принадлежавшие покойному, продолжая осмотр.

– Что там, Орлик? – покряхтывая, Пал Палыч зашел, уставился на потолок, куда указала Аля, и со второй попытки увидел: одна из панелей – выпуклых, резных, густо украшенных золотом и причудливым переплетением красных линий, – была чуть дальше от других. Буквально на пару миллиметров. Никогда не заметишь, если не знать, куда смотреть. Уж слишком сбивает с ног вызывающая роскошь отделки. Всех… кроме Али. Она сразу увидела.

Аля перевела взгляд на дядю, удостоверилась, что тот сам все понял, убедившись в том, что больше гардеробная не содержит в себе никаких сюрпризов, снова вышла в спальню и подошла к покойному. Встала над телом и глубоко вздохнула.

Шульман лежал на толстом персидском ковре, некогда белоснежном, а теперь покрытом бурыми пятнами крови. Он был абсолютно голым. Все еще открытые глаза Петера смотрели в потолок. Аля, проследив за его взглядом, уставилась на жирных амуров, изображенных не слишком талантливым художником в безуспешной попытке воссоздать интерьер римских патрициев. А также на зеркала, прикрепленные к потолку, которые отражали и множили амурские сущности и мертвое тело, вызывая оторопь.

– Наверное, очень грустно умирать, когда последнее, что ты видишь, – это голый Шульман, – констатировала она, снова переводя взгляд с амуров на покойного. Маленький, толстый, обрюзгший, покрытый толстым слоем густых курчавых волос, он считался большой удачей. Как только по городу разнеслись слухи о том, что любовная лодка красавицы и чудовища дала трещину, на пороге у Шульмана тут же образовалась очередь из желающих попасть в любовницы к этому мерзкому субъекту. Впрочем, как говорила ее сестра, у Шульмана было одно очень весомое достоинство – счет в банке, который так ярко светил и переливался, что в его ослепительных лучах даже Петер Шульман мог сойти за привлекательного мужчину.

– Вряд ли ты станешь рассматривать себя в зеркале, когда тебе перерезают горло, – скорбно сообщил Пал Палыч, выходя из гардеробной и становясь ближе ко входу так, чтобы массивная кровать скрывала от него мертвеца. Насмотрелся уже. – Почему он до сих пор не прикрыт? – гаркнул он молчаливому молодому эксперту, поступившему на службу недавно и уже отошедшему от трупа и укладывающему свои колбы в специальный чемоданчик.

– Было бы что рассматривать, – хмыкнула Аля, завороженно глядя на огромный живот покойного, похожий на растаявшее желе и скрывавший полностью мужское достоинство. И не удержалась: – Проверим, насколько он маленький?

– Даже не вздумай, – нахмурился дядя Паша, – работать надо.

Он подхватил племянницу под руку и вывел в коридор, зыркая вокруг, чтобы удостовериться, что все лишние уши остались в комнате.

– Аля, даю тебе фору на час, скажем. До того как мои бойцы вызовут эту дуру, его супружницу, на официальный допрос. Езжай к ней, поговори, как ты умеешь. Может, что интересное расскажет. Сможешь этот, как его…

– Эксклюзив, – подсказала Аля.

– Да, эксклюзив накалякать. Но учти, если много денег за него не заплатят, я эту твою деятельность прекращу.

– Заплатят, – насупилась Аля. – Сам видел, как Вовка раскрутился.

– Да я не удивлюсь, если твой Вовка наркотой торгует или бордель подпольный организовал. Где это видано, чтобы журналисты столько зарабатывали? – пробурчал Пал Палыч.

– Ну вот заодно и узнаем, – через силу улыбнулась Аля.

– А ты чего такая смурная? – тут же почувствовал ее настроение дядька. – С Ромкой что?

– Без изменений, – после краткого колебания соврала Аля. Ей хотелось выговориться, но сейчас было не то время и не то место. Дядю она искренне любила, ведь он ей заменил отца в свое время. Ему и так с этим убийством сейчас придется несладко, зачем его еще Ромкиными проблемами нагружать? Все равно он ничего сделать не сможет.

– Это хорошо, что без изменений. – Пал Палыч не сводил цепкого взгляда с врущей племянницы. За годы работы в полиции он безошибочно научился распознавать ложь. – А тут что скажешь?

Ему всегда доставляло удовольствие слушать Алины выводы. Она была его Галатеей. Это именно он не дал ее матери отправить Алю на биофак, к которому девчонка не имела никаких склонностей, настояв на юридическом. И Аля полностью оправдала все его надежды. Вот только в последнее время дурила и отказывалась от своего призвания в пользу денег.

– Покойный хорошо знал убийцу, – сразу же выдала она. – Он пригласил его или ее в свою спальню и позволил приблизиться к себе голому. Речь, с высокой долей вероятности, идет о женщине. В связях с парнями Шульман не замечен. Возможно, сегодня ночью его посетила одна из тех, что стаями роились возле него в последнее время. Начинать допросы нужно не с Катьки, а с его секретарши, Эммы Яковлевны. Вот уж кто будет знать всех его поклонниц по именам и лицам.

– И зачем любовнице его убивать? – нахмурился Пал Палыч. – Он ей нужен живым, а не мертвым. А вот Катька публично обещала разделаться с муженьком.

– Это не она, – покачала головой Аля. – Во-первых, ее охрана на порог не пустила бы, а ключей от новых замков у нее нет. Во-вторых, не стала бы она горло перерезать.

– Катька твоя дура и истеричка, в состоянии аффекта что угодно могла сотворить, – поморщился Пал Палыч.

– А я тебе говорю, что не стала бы. Она бы платье испачкала, ты что, не понимаешь?

– Аргументы «Уровень – Бог», – закатил глаза начальник. – Ты вообще в юридическом училась или к своей сестре на мастер-классы ходила, Алевтина?

– Я Катьку с детства знаю, – вздохнула Аля, пропуская обидные дядины слова мимо ушей, – к тому же она ближайшая Никина подруга. А та ни за что свои наряды опасности подвергать не станет. Скорее отравит кого-нибудь или выбросит из окна. Вот и Катька дура, конечно, но платьями своими ни при каких обстоятельствах не пожертвует. Тем более непонятно, будет ли у нее возможность купить новые.

– Может, она у мамки своей спортивный костюм свистнула? – скривился Пал Палыч. – Ты иди и побеседуй о платьях. Про любовниц поспрашивай. И с Эммой этой, как ее там…

– Яковлевной.

– Да, Яковлевной. Тоже побеседуй. Действуй. Дело будет громким и нервным, а мне на пенсию скоро, сама знаешь.

– Дядя Паша, даже не начинай…

Их прервал грохот из гардеробной. Это сержант Серов и молодой стажер все-таки сумели открыть потолочную панель, замеченную Алей. Не говоря ни слова, Аля направилась в гардеробную и уставилась на складную лестницу, автоматически выехавшую из потолка и безмолвно приглашающую по ней взобраться.

– А Петя наш был еще тот затейник, – пробормотала Аля, становясь на первую ступеньку и начиная карабкаться. Невольно вспомнились сестра, ее вечное ворчание по поводу Алиной обуви и патологическое желание надеть на Алю туфли на каблуках. Ну и как бы она сейчас тут лазила? С ее работой не быть ей прекрасной феей. Впрочем, об этом Аля ничуть не сожалела.

Взобравшись по лестнице, она очутилась на чердаке. Судя по площади помещения, чердак шел над всем домом и при желании вполне мог служить еще одним жилым этажом. В крыше были проделаны многочисленные чердачные окна, поэтому в дневное время дополнительное освещение здесь не требовалось.

Аля с любопытством огляделась. На чердаке дома покойного предпринимателя царил немецкий порядок вкупе с еврейской рачительностью. Казалось, Шульман никогда ничего не выбрасывал. Справа от Али стояли шкафы с виниловыми пластинками, чуть дальше точно такие же, но уже содержащие DVD. Кто в наше время хранит все это старье? Хотя, возможно, Шульман был меломаном и его записи уникальны? Тогда почему они на чердаке?

Аля начала медленный обход помещения, открывая встречающиеся на ее пути шкафы и заглядывая на полки. В шкафах оказалась одежда, судя по ее виду, принадлежавшая еще дедушке предпринимателя. В стройные ряды выстроились закрытые пластиковые коробки, заботливо сложенные одна на другую. Аля подошла к ним и, подняв крышку коробки, стоящей сверху, заглянула вовнутрь – там обнаружились разномастные зарядные устройства. Во второй коробке она нашла карты и путеводители по региону, в третьей – газеты и журналы, где были опубликованы интервью с Шульманом. Странно, что такой выпендрежник не развесил их в позолоченных рамках по всему дому. Оставив коробки полицейским, которые официально будут заниматься расследованием, Аля преодолела чердачное пространство и уставилась на отверстие в полу на противоположном конце чердака. Из него раскладная лестница вела вниз.

Аля немедленно спустилась по ней и оказалась в библиотеке, уставленной шкафами с книгами. Аля сомневалась, что Петер Шульман был таким страстным книголюбом, что проделал потайной вход из спальни в библиотеку, чтобы перед сном почитать томик Шопенгауэра. Совершенно очевидно, что такая сложная схема была нужна ему для других целей.

Аля огляделась по сторонам, а затем начала подходить по очереди к каждому из шкафов и дергать полки, попутно простукивая боковые стенки. Удача улыбнулась ей почти в самом конце. От стука и нажима одна из боковых панелей книжного шкафа автоматически отъехала в сторону, открывая винтовую лестницу, ведущую вниз. Аля с трудом сдержала триумфальный возглас. Никого не дожидаясь, она спустилась по лестнице и оказалась на речном пирсе. Здесь Шульман держал небольшую яхту. Именно этим фактом так любила прихвастнуть Катька в начале своего романа с предпринимателем.

В данный момент яхты на пирсе не было, и это заставило Алю задуматься. Раньше Шульман использовал ее для ленивых прогулок выходного дня. Вместе с женой и детьми он доплывал до яхт-клуба, а затем возвращался обратно. У него были права на вождение яхты, и он сам себе очень нравился в капитанской форме. Яхта всегда была пришвартована у домашнего пирса как символ удавшейся жизни промышленника. А теперь ее тут не было. Версии напрашивались сами собой: яхта могла быть на ремонте. Или же по какой-то причине Шульман отогнал ее в единственный в городе яхт-клуб, а домой вернулся на машине. Или же… Или на яхте уплыл убийца. Что гипотетически немного сужало круг подозреваемых. Кто в их городе умел водить яхту? Никто. Кроме парочки отставных капитанов, работавших когда-то на барже, да самого Шульмана.

Назад Аля вернулась тем же путем, через чердак, внимательно осматривая ковровое покрытие на предмет следов. Ничего не обнаружив, она кратко отрапортовала начальству о своей находке, после чего Пал Палыч дал Серову задание заняться поисками яхты предпринимателя, а также побеседовать с охраной и снять записи со всех камер наблюдения. Аля же решила начать с разговора со вдовой.

Когда она переходила на работу в пресс-службу, она убивала двух зайцев. У нее появилось больше свободного времени, которое она проводила рядом с мужем. И она рассчитывала всерьез заняться журналистскими расследованиями и заработать на этом денег на лечение Ромы. Зная подноготную всех сильных их небольшого мирка, Аля, конечно же, могла бы заняться прямым шантажом и заработать на нем куда больше, чем на гипотетических статьях. Но была тонкая грань, которую она переступить не решалась. Выросшая в управлении, куда прибегала каждый день после уроков, она хоть и стала взрослой и циничной, но от каких-то глупых идеалов и иллюзий так и не избавилась. Преступник должен быть наказан. Чего бы это ни стоило.

Алю совсем не печалила смерть Шульмана, скорее наоборот. У нее были все возможности раскрыть убийство и продать эксклюзивный материал ведущим изданиям, каналам или блогерам (ей было не принципиально, кто больше заплатит). А еще она радовалась возможности поверить в существование кармы. Ведь какой бы истеричной дурой ни была Катерина, близнецов она любила. А мужики, играющиеся детьми ради мести матери, Але никогда не нравились.

– Я к вдове, – кратко сообщила она Пал Палычу, направляясь к выходу.

Она спустилась по ступенькам, оказавшись в просторном вестибюле, где хмурый охранник все еще успокаивал уборщицу, обнаружившую тело Шульмана сегодня утром. Ничего интересного та сообщить не могла, с ней уже беседовали. Пришла утром, убиралась, как и обычно, и тут такое!

– Петер Самуилович меня вчера отпустил, – бубнил охранник уборщице. – Я утром пришел, как договаривались, к нему не поднимался, чтобы не беспокоить, пошел к себе в подсобку.

– И часто он вас так отпускал? – поинтересовалась Аля, подходя к парочке.

– Ну бывало, а чего? – пожал плечами охранник. – Места у нас тихие. Может, он хотел остаться в одиночестве. Девушка эта его шибко стеснительная, может, при нас не могла.

– Какая девушка? – заинтересовалась Аля. – Новое увлечение?

Охранник кивнул и словно застеснялся.

– Местная? – подтолкнула его Аля.

– Нет вроде, я ее никогда у нас не видел, – он покачал головой. – Имя у нее еще чудное какое-то, не наше. Все время забываю.