Виринея, ты вернулась?

Глава 27

Домой Глеб попал ближе к вечеру. Вымотанный, злой и жаждущий очередную чашку кофе. С утра ничего не ел: одна мысль о пище вызывала приступ тошноты. Зашторить окна, завалиться на диван, выпить залпом кофе, включить какой-нибудь фильм и хотя бы на пару часов выпасть из реальности. Вот все, что ему сейчас требовалось. Возле дома стояла черная машина. Глеб не стал сбавлять шаг – к чему? Чтобы угадать, кто его ждет, не нужно было быть провидцем.

Анатолий открыл дверь при его приближении.

– Глеб Николаевич, – окликнул он.

Глеб остановился и посмотрел на мужика. Тот снова был в черном костюме – похоже, покупает одинаковые. Какая скукота.

– Борис Вольдемарович просил напомнить: у вас осталось шесть дней.

Глеб попытался сглотнуть, но не получилось. Просто кивнул.

– Хорошо. Передайте ему, что деньги будут.

Анатолий закрыл дверь, постучал по водительскому сиденью, и машина плавно тронулась с места. Вздохнув, Глеб толкнул калитку и прошел в сад. Милая девушка из банка сказала, что у них уйдет не меньше недели на рассмотрение возможности выдачи кредита. Денег, которые необходимо было вернуть Борису, у него просто не было. Но он подумает обо всем после кофе и фильма. Глеб направился к дому, доставая по пути ключи из кармана. Его внимание привлек шорох в кустах возле дома, за которыми располагалась беседка. Глеб остановился и тихонько позвал:

– Вера?

Все замерло. Несколько вариантов сразу пронеслось в голове. Борис? Нет, тот не станет посылать своего человека с предупреждением, а пару минут спустя бить должника по голове. Он ударит, конечно, но в свое время: у таких людей собственный кодекс чести. Клиенты? Исключено: никто не знает, где он живет. Кто же? Просто грабители?

Взгляд Глеба упал на небольшую лопатку, прислоненную к дому – ею Вера уже начала перекапывать розовые кусты. Сделав два осторожных шага, Глеб схватил лопатку за черенок и сразу почувствовал себя гораздо увереннее.

– Кто здесь? – громко и властно позвал он. Шорох в кустах стал отчетливее, Глеб поднял лопатку, кусты раздвинулись, он замахнулся и едва не опустил инструмент на голову Кати.

– Ай! – не удержавшись, вскрикнула та. Лопатка просвистела в паре сантиметров от ее головы. Девушка пошатнулась, и Глеб подхватил ее под руку, чтобы она не упала прямо в розовые кусты: Вера ему этого не простит.

– Что ты здесь делаешь? – резче, чем ему того хотелось, спросил Глеб, легонько встряхивая девушку. Машинально отметил, что та уже успела переодеться в весеннее: яркое пальто с разномастными розами, короткая юбка, светлые колготки и полусапожки.

– Извините, я пыталась позвонить, – залепетала девушка, – но вы не отвечаете, а в офисе полно клиентов. Они звонят, ругаются, некоторые даже угрожают. Я не знала, что мне отвечать. Ждала вас, ждала Веру Григорьевну, но не дождалась, решила заехать узнать, что случилось.

Глеб отпустил руку Кати и, вставив ключ во входную дверь, распахнул ее перед девушкой.

– Входи. Только извини, тут не прибрано. – С момента побега Веры он так и не смог себя заставить убрать в доме.

Пропустив Катю вперед, Глеб зашел в дом, кинул небольшую сумку, которую носил на плече, на диван. Он знал, что Вера этого не любит, но сейчас ему захотелось сделать что-то, что привело бы ее в настоящее бешенство. Он снял одну туфлю, помогая носком другой. Туфля долетела почти до барной стойки. Вторая последовал за ней. Катя, широко открыв глаза, наблюдала за этой картиной.

– Что случилось? – Она с ужасом обвела взглядом дом. Тот выглядел так, словно по нему пронесся торнадо. Цепкий взгляд сразу же заметил открытый сейф и вывернутые шкафы. – Вас ограбили? – Она перевела взгляд на Глеба. Всегда выхолощенный шеф был не похож на самого себя. Посеревший, постаревший и сдувшийся, как батут по окончании площадной ярмарки.

– Нет, – фыркнул Глеб, проходя к барной стойке и набирая воду в кофемашину. Рука потянулась за капсулами, и он выругался: они закончились. Неужели он выпил пятьдесят чашек за день? Глеб потряс головой; кажется, где-то должен храниться растворимый.

– Кофе будешь? – любезно предложил он Кате, оглядываясь и поочередно открывая и закрывая полки в поисках банки с растворимой гадостью. Откуда она вообще у них? Кажется, притащил очередной благодарный клиент, владелец супермаркета. Уверял, что на вкус как настоящий.

Катя покачала головой.

– А где Вера Григорьевна? – немного придя в себя, спросила она.

– Сбежала, – криво усмехнулся Глеб.

– Как? – опешила Катя. Вначале ей показалось, что шеф шутит. Но с оглядкой на беспорядок в доме и его состояние это вполне могло быть правдой. Сердце забилось немного чаще: босс всегда нравился ей больше его жены.

– Молча, – пожал плечами Глеб, обнаружив кофе в дальнем углу полки закрытым банками с вареньем, которое варила Вера. С каким-то особенным удовольствием Глеб достал две банки и бросил их в мусорник. После чего взял кофе и, щедро насыпав порошок в чашку, залил кипятком. Подумав, добавил две ложки сахара.

– Может, чаю выпьешь? – снова предложил он девушке.

Та вновь покачала головой.

– А куда она сбежала? – наконец-то отважилась спросить Катя.

– А я знаю? – Глеб сделал глоток и закашлялся. Черт, он совсем утратил контроль над собой и своими действиями. И именно это, а не долг Борису, его погубит.

– Побег на то и есть побег, Катенька, что о нем никого не ставят в известность. Даже собственного мужа.

– А как же Оля? – продолжала недоумевать обычно сообразительная секретарша.

– Оля с мамой, – скривился Глеб, и в какой-то момент Кате показалось, что он сейчас заплачет. Где-то в глубине нежного и трепетного девичьего сердца она почувствовала настоятельную потребность утешить шефа. Прямо здесь и сейчас. Смотреть, как пропадает хороший мужик, было решительно невозможно. Сняв с плеча сумочку и поставив ее на высокий стул возле барной стойки, Катя расстегнула тонкое пальто, сняла его и объявила тоном, не терпящим возражений:

– Я приберу.

Глава 28

– Завтра идешь в школу, – объявила Вера дочери, подхватывая сумку и ускоряя шаг.

Ей отчаянно хотелось домой, в свою крепость, все очистить, отбелить, вдохнуть воздух и новую жизнь. Да, ее жизнь, несмотря на старое место, все равно будет новой. Хотелось схватить Олю за руку и бежать, но она сдержалась: ни к чему пугать дочь. Надо вначале ее ко всему подготовить.

На подходе к дому Вера почувствовала, что в нем кто-то есть. Но это было решительно невозможно: никто бы не осмелился зайти к ним во двор без приглашения. Кроме… Вера лихорадочно перебрала в голове все возможные варианты и не ошиблась: на крыльце, греясь в лучах не на шутку разошедшегося мартовского солнца, сидела Настя. Кажется, она немного задремала. Вера неслышно приблизилась к ней.

– Настя? – окликнула она девушку. Та вздрогнула, открыла глаза, попыталась быстро встать, но живот не дал ей такой возможности. Девушка пошатнулась, но Вера крепкой рукой поймала ее и помогла устоять на ногах.

– Извините, что я так, без приглашения, – залепетала Настя, и Вера увидела, что девушка еще моложе, чем показалось ей в первый раз. – Мы с Петей хотели пригласить вас на обед, – почти умоляющим тоном объяснила она. В глазах плескались отчание и одиночество. Как же это дитя попало в такую глушь?

Вера улыбнулась девушке.

– Спасибо за приглашение, но я у вас уже и так завтракала. Приходите лучше вы к нам, – неожиданно для самой себя предложила она. Впрочем, в этом не было ничего неожиданного: после тягостной встречи с Марией Семеновной Вере хотелось провести время с кем-то нормальным. Живым, веселым. Настя как нельзя лучше подходила для этих целей.

– Правда? – Глаза девушки зажглись. – Мы с удовольствием! Ну, в смысле, я спрошу у Пети, но, думаю, он не будет возражать. – Она перевела взгляд за спину Веры и, уставившись на Олю, помахала ей рукой: – Я Настя, соседка. Заходи ко мне, я всегда дома и буду рада, – попросила она. Девушка напоминала маленького щенка, радующегося любому проявлению внимания.

Вера открыла дверь и пригласила:

– Зайдете?

– С удовольствием, только вот Пете сейчас скажу про приглашение.

– Можно позвонить, – тихо предложила Оля, и Вера с трудом сдержала удивление. Ее дочь, обычно замкнутая и нелюдимая, явно не хотела, чтобы Настя уходила. Та была как луч солнца в темном доме – квинтэссенция добра и искренности. «Судя по всему, жизнь эту девочку еще не била», – горько констатировала Вера.

– А у нас нет телефонов, – развела руками Настя. – Петя сказал, что дауншифтеров с телефонами не бывает. Поэтому мы по старинке, да и мне ходить полезно, а то я уже как колобок, – объявила она и, придерживая живот руками, неловко посеменила к калитке.

– Яблок прихвати, если есть! – крикнула вслед Вера. И эта простая обыденная фраза, это короткое емкое «ты» сломали лед и сразу же перевели их в одну плоскость. Когда за Настей закрылась калитка, Оля улыбнулась матери, а та улыбнулась в ответ.

– Вот и нашлась тебе подруга. Теперь надо подумать, чем гостей кормить.

Оля оживилась, резво переступила порог дома и кинулась на кухню. Вера выдохнула. Оля не заметила замкнутого пространства, значит, отвар действовал. «Дочери здесь будет хорошо», – уверила она себя.

Она прошла в дом вслед за Олей и поставила тяжелую сумку на пол. Оля тут же открыла ее и принялась растерянно разглядывать улов из сельского магазина.

– Чем же мы будем угощать?

– Придумаем что-нибудь. Но для начала предлагаю немного обновить кухню. Как ты на это смотришь?

– С удовольствием, а как?

– Сейчас подумаем. – Вера начала доставать из сумок свою добычу. Она кинула на стол цветную клеенку, прихваты для горячей посуды, кухонное полотенце и тонкую занавеску на окно – все это нашлось в закромах сельпо.

– Раскладывай, – кивнула она дочери.

Сама достала чистящее средство и щедро залила варочную поверхность плиты. Подумав, вытащила из духовки противни и старые сковородки и, засунув их в раковину, принялась отдраивать. Буран носился вокруг, лая от возбуждения и пытаясь принять деятельное участие в происходящем. Вере и Оле приходилось даже прикрикивать на пса, чтобы не путался под ногами. Развешивая новую занавеску на свежевымытое окно, Оля начала тихонько мурлыкать под нос мелодию.

Вдруг Буран с лаем бросился к двери. Вера бросила взгляд на дочь:

– Встретишь гостей?

Прицепив последнюю петельку тюля к крючку, Оля поспешила в сени. Вера переключилась на отскабливание варочной поверхности. Послышалось девичье щебетание, и через минуту Настя с Олей зашли в кухню. В руках у девушки была корзинка с яблоками и давешним вареньем. Сколько ж они накупили этих плетенок? Несомненно, в картине мира городских жителей именно плетеная корзинка является атрибутом сельской жизни.

– Давайте помогу, – кинулась Настя, ставя корзинку на стул.

– Помоги, – кивнула Вера. – Помойте и почистите яблоки вместе с Олей, будем печь «Цветаевский пирог».

– Это как? – заинтересовалась девушка, покорно доставая яблоко из корзины, открывая кран и тщательно его моя.

– Элементарно. Песочное тесто, яблоки и сметанная заливка.

– Знаете, я совсем не умею готовить. Петя просто святой, что терпит меня, – покаялась Настя, откладывая вымытое яблоко в сторону и беря другое.

Вера обратила внимание на то, как она моет яблоки: слишком тщательно, по-детски. Каждое движение выдавало неопытную хозяйку. Сама Вера перемыла бы все за две минуты и даже успела бы очистить несколько штук.

Но Настя брала каждое яблоко, долго терла под водой, промокала бумажным полотенцем и клала на тарелку. Затем приходил черед следующего. Настя ревностно следила за тем, чтобы яблоки в тарелке лежали красиво. Так делала Оля, когда ей было пять лет. Красота заботила ее куда больше конечной цели. Вера опять почувствовала необъяснимое тепло и нежность к девушке: та была совсем ребенком.

– Оля, начинай замешивать тесто, – попросила Вера дочь.

Та прекрасно знала рецепт пирога. На одной из полок отыскала большую щербатую миску и терку. Взяла муку, масло, сахар и принялась натирать брусок масла на терке, время от времени окуная его в муку, чтобы натертое масло не слиплось в комок. Сама Вера тем временем кинула вариться курицу – сделает суп. Пока бульон закипал, тонкими полосками нарезала кусок корейки и принялась чистить картошку. Поставила сковороду на огонь: за то время, что будут жариться шкварки, сделает тесто на драники. И хотя сама Вера тяжелую еду не жаловала, сегодня у них гости, среди которых есть мужчина, которого следует плотно накормить.

Погруженная в процесс натирания картофеля, Вера чувствовала странное умиротворение, будто последняя деталь мозаики встала на место и картина сложилась. В городском доме у нее не возникало таких чувств. Как она ни старалась, она всегда была там чужеродным элементом. А в этом убогом домишке все было по-другому. Но это неправильно. Она не принадлежала этому месту. Ее место в городе, в комфорте, в собственном доме, а не в этой избушке. Но странное чувство принадлежности никуда не уходило. Были ли тому виной распахнутые окна, в которые врывался свежий воздух, перемешанный с птичьим гомоном? Был ли это тот самый, особенный, еще немного морозный, но уже уверенный запах весны, которая пришла и больше никуда не уйдет, или две молодые девушки, щебечущие о милых пустяках, – Вера не знала. Но впервые за долгое время ей было хорошо и спокойно.

Спустя час все было готово. Настя пошла за Петром. Оля широко улыбалась. Вера отметила, что на щеках дочери появился румянец, глаза горят, а рыжие волосы окутывают плечи медью – Оля становилась краше день ото дня.

Петр не заставил себя долго ждать. Пришел с банкой вишневого компота и поставил на стол:

– Алкоголь мы не пьем, нам нельзя, поэтому вот, тоже домашний. – Он обнял жену за плечи. Та счастливо улыбнулась.

Петр пристально смотрел на Веру. Взгляд смоляных глаз обжигал: у Веры молодой человек вызывал чувство беспокойства. Он напоминал тлеющий уголь, который сам остынет, если его не трогать. Но стоит подбросить пару листков бумаги на тлеющую черную поверхность, как разгорится пожар. Чтобы отвлечься от нелепых мыслей, Вера ловко открыла банку и разлила компот по щербатым чашкам.

– Прошу к столу.

Все четверо с трудом разместились вокруг небольшого столика, заботливо покрытого новой клеенкой. Вера разлила суп по тарелкам. Оля начала привычно есть, а Петр и Настя, едва попробовавшие суп, разлились в комплиментах:

– Что вы туда положили? Ничего вкуснее в жизни не ел. – Петр с искренним восхищением уставился на женщину, которая еще утром показалась ему грубой и неприятной. Впрочем, если она всегда так готовит, то ей можно простить даже убийство.

– Да так, просто травы всякие. – Вера присела за стол и попробовала суп. Ну что ж, действительно хорош. В городе с продуктами из супермаркета такого вкуса было невозможно добиться.

– Научите меня? – попросила Настя.

– И меня, – быстро добавил Петр, и Настя, не выдержав, рассмеялась.

– Он мне не доверяет, хозяйка из меня никакая, – пояснила девушка. – За меня папа всегда все делал. Вот я такая и выросла, ни к чему не приспособленная.

– Как же вас в сюда занесло? – с интересом поинтересовалась Оля.

Петр нахмурился. При ближайшем рассмотрении он оказался старше, чем показалось Вере изначально. Пожалуй, за тридцать.

– Город убивает людей, – тихо ответил он и снова принялся за еду.

Настя продолжила щебетать:

– Мы с Петей хотели деток, а как их в городе растить? Страшно! Все загазованное, дышать нечем, машины вокруг, зелени никакой практически. В районе, где мы жили, даже площадок толком нет детских. А еда? Курица гормональная в супермаркете? Пластиковые овощи и фрукты? – Настя говорила без пауз, словно повторяла чужой заученный текст, не вкладывая в него душу и собственный смысл. Несложно было догадаться, что она лишь озвучивала слова Петра. Сама Настя мыслила другими категориями. Вера скорее поверила бы ей, если б она сослалась на возможность качаться в гамаке и любоваться одуванчиками. Аргумент с гормональной курицей никуда не годился.

– Домашних кур можно покупать у фермеров или завести дачу, не обязательно переезжать в глушь вдали от цивилизации. Тем более что вы работали и учились. – Она решила немного поддать жару, чтобы добиться правды.

– Работать можно и здесь, – немного раздраженно возразил Петр. Резоны Веры явно расходились с его собственными убеждениями. – Свежий воздух ребенку ничто не заменит. Мы уже решили: никаких УЗИ и прививок малышу, ничего такого, что может ему навредить, – с напором произнес он.

Настя притихла и поглаживала рукой огромный живот.

– И рожать мы будем дома, – припечатал Петр. – Все должно быть естественно.

– Вы риски вообще понимаете? – не выдержала Вера.

Она, родившаяся и выросшая в селе, всю жизнь крутившаяся в народной медицине, не раз видела, как люди умирали, отказавшись от благ цивилизации. Особенно это касалось женщин и детей. Мать и бабку часто звали на роды или приносили им умирающих младенцев сразу после. Вере приходилось ассистировать, и она прекрасно знала: здесь все зависит от везения. И частенько, вместо того чтобы наслаждаться самыми счастливыми и трепетными моментами в жизни, мать и дитя вполне могут отправиться на местное кладбище. Сама она, когда подошел срок, даже не раздумывала – пошла рожать в роддом.

– Мы все прекрасно понимаем, – неожиданно ожесточился Петр. – Восемь месяцев читали специальную литературу, изучали опыт других матерей, смотрели соответствующие видео. У домашних родов масса преимуществ перед больничными. У нас уже все готово: новая ванная, нужная музыка, я изучил технику массажа.

– А-а, ну-ну, – скептически протянула Вера и встала, чтобы сменить тарелки и положить гостям порцию драников со шкварками. Мельком бросила взгляд на бледное лицо Насти. Девушка не выглядела такой же убежденной, как муж. Скорее покорной. Похоже, у бедняги просто нет выбора. Вере стало жаль Настю. – Желаю вам удачи, но это должно быть обоюдное решение. Рожать все-таки не вам, а Насте, – разумно возразила Вера, ставя первую тарелку перед Петром. Тот сидел, положив сжатые в кулаки руки на стол. Казалось, еще секунда, и он встанет и уйдет. – Ешьте, не стесняйтесь. – Вера взяла другую тарелку, чтобы положить порцию еды Насте, но Петр все-таки встал, резко отодвигая стул.

– Спасибо, но мы пойдем.

Настя осталась сидеть. Вера, держа в руках тарелку, подняла глаза на Петра.

– Спор – это просто спор, а не повод для вражды. Обмен мнениями, если хотите. Присаживайтесь, в духовке еще пирог к чаю, – она попыталась сгладить неловкую ситуацию.

– Спор здесь ни при чем, – резко сказал Петр, – я вспомнил, что надо еще письмо заказчику отправить. Спасибо, было вкусно. Настя, пошли, – властно приказал он жене.

Та поколебалась буквально секунду, затем поднялась вслед за Петром.

– Настя, тебе тоже нужно написать срочное письмо заказчику? – усмехнулась Вера.

– Я… Нет, мне надо убрать, – неуклюже соврала Настя и бросилась вслед за мужем.

– Заходи на пирог завтра, он из холодильника еще вкуснее, – весело бросила вслед Вера.

Почему-то эта маленькая стычка позабавила ее. В конце концов, каждый сам хозяин своей судьбы. Петр и Настя взрослые люди, она не собирается их переубеждать.

– Она больше к нам не придет? – огорченно спросила Оля. Она отложила ложку в сторону и сидела перед пустой тарелкой.

– Придет, конечно. – Вера взяла чистую тарелку и, положив туда драники, поставила перед Олей. Снова попыталась сосредоточиться и подумать о Насте, затем о Петре, но ничего не вышло. Она больше не видела будущее.

– Откуда ты знаешь? – тихо спросила дочь.

– Просто знаю, и все. Жизненный опыт.

– Они больше не придут. Точнее, Настя не придет, – покачала головой Оля. Вера бросила на нее настороженный взгляд:

– А ты откуда знаешь?

– Так подумалось почему-то, – прошептала Оля.

Вера замерла. Нет, не может быть, Оля не может ничего видеть. Здесь они могут только лечить, никто в их роду не видел будущее рядом с проклятым лесом. Никто. И Оля не будет исключением.

– Ешь, а потом будем пить чай и пойдем в сад, там много работы. Пока я буду обрезать деревья, ты будешь замачивать семена.