Дышу тобой

Вырываться из мира фантазий было нелегко, однако, он, к счастью, умудрился расслышать последнюю фразу Антонины.

– Да, Антонина Гавриловна, – его хриплый голос заставил миниатюрную девушку рядом едва заметно вздрогнуть. – Один день патрулирует она, другой – я, я полагаю?

Если эта сучка кинет в его сторону еще хоть один подобный взгляд, он прямо сейчас разорвет ее на мелкие кусочки, потому что она раздражала. Ее взгляд словно пачкал его одежду. Каждый ее вздох он считал пустой растратой кислорода, а она еще смеет смотреть на него. Совсем страх потеряла. Не будь здесь Антонины, то он давно бы уже заставил ее убежать отсюда, захлебываясь в слезах.

Она просто никто. Для него.

Никто.

– Вместе, – отчеканила Антонина. – Вы же не позволите, Максим, столь юной девушке ходить в одиночестве по ночному пансиону?

Сейчас ему просто хотелось подойти к этой сумасшедшей женщине и хорошенько ее встряхнуть, чтобы она поняла, наконец, что Кларисса Ковалева недостойна проводить рядом с ним даже секунду, недостойна находиться на таком близком расстоянии, да она даже жить недостойна. Может, ей стоит протереть ее очки, чтобы она получше рассмотрела, кто сидит перед ней? Это не девушка, это только лишь подобие, пародия. Что с ней может случиться? Ни один здравомыслящий парень и не посмотрит на нее, не то, что попытается ей присунуть.

Просто забей, Блэк.

Забей на нее хер. Ты сам сказал, она – никто.

Ты выдержишь. Ради матери ты должен выдержать.

– Теперь пойдемте, я покажу Вам ваши новые комнаты, – произнесла Антонина, с улыбкой поднимаясь из-за своего огромного дубового стола.

Идя по коридору, сзади Блэка и Антонины, Кларисса чувствовала себя подавленно. Она была так обижена и зла, что Блэк залез и сюда, что хотелось просто сесть папе на коленки, уткнуться в его шерстяной свитер и зарыдать, как маленькая девочка, коей он ее и считает. Она пообещала, что больше не будет плакать. Даже такая отвратительная по всем параметрам ситуация не должна вывести ее из себя. Она справится, всегда справляется.

Комнаты старост располагались на пятом – самом последнем – этаже пансиона, где кроме небольшой общей комнаты, двух комнат старост и ванной, был только кабинет астрономии.

Общая комната, выполненная в теплых пастельных тонах, по мнению Клэри, была довольно милой. Здесь располагался небольшой камин, около которого стоял большой светло-бежевый диван с парой подушек кофейного цвета и два кресла с такими же подушками. Так же тут находились множество книжных шкафов и полок. Так же в углу стояло дерево фикуса, который уже дорос до потолка.

Клариссе почему-то стало интересно, как отреагировал Блэк, поэтому она стрельнула в него быстрым взглядом, молясь, чтобы он не заметил, ведь потом скажет, что она на него пялилась. Блэк, как всегда, кривил свои идеальные губы в презрительной усмешке, видимо, комната ему не понравилась. Ну, конечно, это ведь не его комната в особняке мэра, где он провел летние каникулы. Максим Блэк слишком привык к роскоши, чтобы оценить интерьер этой комнаты по достоинству.

На левой стене располагались две двери, а ванная, как оказалось, была смежной, то есть, Клариссе придётся делить с ним еще и ванну. Мерзость. Он же просто убьет ее, если найдет там лишний волос или лежащий на полочке гель для душа. Ковалева подумала о том, что ей придется вставать раньше, чтобы сократить пересечения с ним до максимально возможного минимума.

– Комната Максима – это первая дверь, а Клариссы, соответственно, вторая, – произнесла Антонина Гавриловна, указывая указательным пальцем поочередно на каждую дверь. – А теперь, я оставлю вас, чтобы вы могли обжиться, да и у меня есть еще много дел. Ах, да, Максим, для твоего питомца было сделано спальное место, так что твоя мать может привезти его завтра.

Боже, она совсем забыла за его собаку, а как же Иззи? Как она уживётся тут, учитывая, что за стенкой будет жить огромный доберман? Видимо, придется отдать ее родителям. Клэри, несомненно, огорчил этот факт, но ничего другого для разрешения этой ситуации она придумать не могла. Блэк, наверняка, не отправит своего любимого питомца домой по ее просьбе, он даже не послушает ее.

Когда Антонина вышла из комнаты, оставляя их наедине, Клэри стало по-настоящему страшно. Надо бежать. Спасаться. Сделать хоть что-нибудь, чтобы не встречаться с ним взглядом, да и вообще не видеть его в поле своего зрения дольше, чем это необходимо их обязанностями.

Сделав глубокий выдох, она метнулась к двери своей комнаты, как хриплый голос позади нее произнес:

– Стоять!

Глава 2

Сама не зная, почему она это сделала, Клэри остановилась, как вкопанная, боясь развернуться к Блэку лицом. Хотя нет, она определенно знала ответ. Ее пугал его голос, его тон, его скривившиеся в ухмылке губы. Она просто не хотела смотреть в холодные глаза своего ночного кошмара. Почему, почему он постоянно заставляет ее делать это, почему просто не оставит ее в покое?

Возьми себя в руки! Будь сильной, в конце-то концов! Ты обещала!

Проблема была в том, что Блэк не просто пугал ее, он заставлял дрожать, однако, Кларисса уже давно привыкла к этому чувству и даже научилась его подчинять. Научилась не показывать свой страх, научилась менять его на злость и ненависть, но не всегда это так хорошо получалось, как хотелось бы. Она просто научилась жить с этим, как бы странно это ни звучало.

– Чего тебе, Блэк? – да, тон получился именно таким, каким она хотела его сделать. Раздраженно-равнодушным.

Отлично. Пять баллов, Ковалева.

Но она так и не повернулась к нему лицом. Хотя кожей чувствовала его прожигающий душу взгляд, который, словно резкий холодный ветер, заставлял всех до единого дрожать, и Клэри не была исключением из этого правила. Она всегда боялась его, но всеми силами доказывала себе, что это не так.

Блэк был ее самым страшным ночным кошмаром. Именно из-за него учеба в пансионе казалась сущим адом. А теперь ей придется сосуществовать с ним через стенку и делить с ним обязанности Главной старосты и ванную комнату. Такого не было даже в самых отвратительных ее снах. Да еще и его жуткая собака постоянно будет мозолить глаза и пугать малышку Иззи.

За что?

Что она такого сделала, что ее решили наказать таким изощренным способом?

– Развернись, Ковалева, – она могла не смотреть на него, но знала: сейчас его глаза презрительно щурятся, а губы сжимаются в тонкую полоску. – Я ведь с тобой разговариваю, а не с твоей спиной?

Этот голос. После такого тона не то, что отвечать не хочется, хочется пойти и забиться в одинокий угол и рыдать часами над своей убогостью. Кларисса, переборов себя, медленно повернулась, едва слышно скрепя по паркету резиновой подошвой своих кед. Девушка не понимала, почему она его слушает. Она просто не могла по-другому, слишком слабая, чтобы что-то ему ответить или как-то защитить себя.

Нет! Она не слабая! Она больше не будет такой.

Она сможет – попробует – ответить ему так, как он того заслуживает. Больше он не посмеет смеяться над ней. Собственный настрой показался Клэри очень даже приличным. Уже был повод гордиться собой. Но внутренний голос нашептывал ей, что этот настрой мигом испарится после первой фразы Блэка, брошенной в ее сторону.

– Я хочу установить некоторые правила, раз уж мне придется находиться рядом с тобой этот год, – ухмыльнулся он.

Кларисса не могла вымолвить ни слова, ведь этот взгляд, казалось, состоял из тысяч маленьких льдинок, которые впивались в ее тело, не позволяя сделать глубокий вдох. Но раздражение уже прокрадывалось в ее сознание, ведь она была единственной, кто мог ответить Блэку, хоть это и стоило девушке неимоверных усилий. Никто и никогда не мог ему перечить, обычно все молча выслушивали оскорбления, стараясь не идти на конфликт, а Клэри не могла так, не могла молчать, когда обижают ее друзей, поэтому ей обычно доставалось больше всего. Инстинкт самосохранения предпочитал отключаться в такие моменты.

Говори уже, что хотел и дай ей уйти!

Клэри чувствовала, как жар приливает к щекам, делая их алыми от раздражения и накопившейся злости на парня. Это сейчас было тем, что необходимо. Ей нужно было выплеснуть свою злость, показать, что она не слабая, не такая ничтожная, как он думает. Она тоже может злиться и искрить глазами.

– Во-первых, при моих друзьях, да и вообще не обращайся ко мне, не хочу марать свою репутацию общением с тобой, – фыркнул Блэк, делая к ней всего один шаг. – Во-вторых, я надеюсь, не стоит подробно объяснять, что в моей комнате тебе делать нечего, – когда он сделал еще один шаг, Клэри отступила назад, не желая вдыхать его запах, от которого она стремилась избавиться. – И, наконец, в-третьих, никаких своих хахалей сюда приводить нельзя, усекла, дура?

После последнего слова он сделал еще один шаг, глухо отдававшийся стуком по паркету. Кларисса еле сдержала в себе порыв выставить руки вперед, чтобы он больше не приближался к ней, потому что она не позволит ему находиться так… непозволительно близко. Ей начинало казаться, что она уже чувствует его свежее теплое дыхание на коже своего лица. Она предпочла бы задержать дыхание и умереть от нехватки кислорода, нежели еще хоть раз вдохнуть этот дурманящий разум запах, принадлежащий Максиму Блэку.

Если она сделает еще хоть шаг назад, то упрется спиной прямо в стенку. Но Кларисса придерживалась мнение: «Лучше стенка, чем Блэк!». Да как он вообще смеет диктовать ей свои условия? Именно она заслужила эту должность! Он ведь даже пальцем не пошевелил, чтобы добиться ее, она ему досталась только потому, что он капитан команды и потому что Блэк. Потому что его семья почти полностью спонсирует этот пансион, никто не смеет перечить ему. Но Клэри именно это и собиралась сделать, потому что терпеть самовлюбленного ублюдка уже не было никаких сил.

– Я имею полное право приводить в свою комнату того, кого захочу, потому что это мое личное пространство, – яростно проговорила Кларисса.

Страх перед Блэком внезапно ушел, предоставляя место ярости и злости. Клэри не понимала, как работает этот переключатель, но сейчас она была рада тому, что он сработал в эту сторону. Конечно, хотелось бы контролировать этот процесс самостоятельно, но и такие спонтанные всплески ее тоже устраивали. Давно пора выплеснуть все то, что накопилось, дать ему достойный отпор.

Смешно, но ни он, ни она даже не помнили, с чего началась эта ненависть. Клэри полагала, что это между ними было всегда, так как они принадлежат к разным классам. Не школьным, а социальным. Он просто не мог терпеть присутствие рядом того, что ниже его по классу, однако ничуть не глупее. Возможно, даже умнее в некоторых вопросах.

Клэри была лучшей ученицей среди обоих одиннадцатых классов, так что было неудивительно, что ее выбрали старостой, но почему же выбрали его, Блэка? Из-за влиятельной семьи? Естественно. Ведь учился он, хоть и неплохо, но и не отлично. Было достаточно парней, которые обладали гораздо большим уровнем знаний, чем Блэк. Которые больше этого заслуживали.

– Ты что еще и глухая, Ковалева? – прорычал Блэк, делая еще один шаг, находясь в слишком опасной близости. – Я сказал: никаких хахалей на этой территории. Удовлетворяй свои физические потребности где-нибудь в другом месте.

– Пошел к черту! – выкрикнула она, активно жестикулируя руками. – Не смей говорить подобные гадости обо мне.

Блэк был прямо-таки горд за себя, ведь смог, наконец, вывести девушку из уравновешенного состояния, что он постоянно и делал. Он чувствовал приятное насыщение во всем теле. В его голове проскакивали мысли, что за лето девушка, должно быть, изменилась, но это было не так. Стоило ему только сказать несколько обидных слов, как ее характер показал себя во всей красе: пылающие от ярости щеки, взгляд глаз редкого лазурного цвета – обладай он большей материальностью – мог бы мгновенно испепелить Макса на месте. Вот он. Цвет, который идеально походит для описания ее глаз. Лазурный.

Но какая же она все-таки отвратительная.