Укрощение дракона

– Наши ясновидцы спрогнозировали восемьдесят три процента за удачный полет.

– Я могу предположить, что сначала они спрогнозировали неудачу, а их попросили ясновидеть получше, не то уволят. Но сейчас это уже не имеет значения. Какие идеи насчет пятого экземпляра прототипа?

– Полковник, почему вы фактически ведете совещание, когда это моя прерогатива?

– Генерал, я это делаю только потому, что почему-то не ведете совещание вы. Итак, имеем ситуацию – смоделированная посадка в трубе происходит отлично, четыре реальных самолета при посадке разбиваются. Мисс Линда, вы учились ясновидению. Изложите, пожалуйста, возможные причины такого противоречия. Не волнуйтесь так и не бойтесь этих людей. У вас огромное преимущество перед ними. Они все сейчас по уши в дерьме, а вы – нет.

– Смит, придерживайтесь рамок! Я старше вас званием, и я вам приказываю!

– Конечно, генерал. Как думаете, после провала испытаний прототипа вы останетесь старше меня званием? Мисс Линда, я вас слушаю.

– Или ошибки пилотов, или неправильное моделирование, – с трудом выдавила из себя Линда.

– Вот именно! Слушайте ребенка, если сами сообразить не в состоянии.

– Смит, не превращайте совещание в балаган! – Седой адмирал был настроен решительно и конструктивно. – По плану работ прототип в этом месяце должен взлететь.

– Адмирал, все идет по плану, – указал Смит. – Уже четыре самолета взлетели удачно. А то, что ни один не приземлился, это уже проблемы следующего месяца.

– Перестаньте паясничать! Мы должны обеспечить нормальный полет и посадку хотя бы одного самолета!

Внезапно зазвонил телефон. Генерал, сидящий на председательском месте, снял трубку.

– Я же сказал, ни с кем не соединять! – рявкнул он в микрофон. – А мне плевать, что ему нужен Смит, понятно?

Смит подошел к генералу и вырвал трубку у него из рук.

– Смит на проводе, – представился он. – Соединяйте, мистер Пумпердайк. Да, это Смит. Конечно, помню вас, мисс Джесси. Что вы, память моя слабеет от старости, но разве можно забыть вас? Как поживает глубокоуважаемый маньяк? Ай, какое несчастье, умер, говорите? Его личность установлена? Надо же, полицейский… Доложите об этом прискорбном факте инспектору Мортону. Да-да, именно ему. А что такое? Почему бы не рассказать ему все? Ах, вот как! Что ж вы там такое натворили? Что-то ужасное? Ну так сообщите ему столько, сколько хотите. А если его нет на месте, сообщите это инспектору Бриггсу в Ярд. Ну тогда всего вам хорошего, мисс Джесси. А у меня хорошее сегодня уже было. Я чуть не разбился на самолете. Но ведь не разбился же! Обязательно буду поосторожнее, спасибо! До свидания, мисс Джесси! – Смит положил трубку.

– Продолжим, – возобновил разговор адмирал. – Нам нужен один нормальный полет прототипа. Как этого добиться?

– Никак, – предположил Смит. – Если четыре из четырех пилотов, взлетевших на этих гробах, погибли, то пятого в этот гроб уже никак не заманить.

– Полковник, вашу контору привлекли с одной-единственной целью – обеспечить, чтобы пилоты взлетали на этих гробах. Остальное вас не касается. Так понятно?

– Понятно, адмирал. А как это сделать, не подскажете?

– Полковник, я не желаю знать, как вы или ваши коллеги заставили лететь четвертого пилота. И не желаю знать, как заставите пятого. Есть приказ, и мы должны его исполнить. Если не летать, мы никогда не узнаем, что в конструкции не так.

– Четыре раза уже взлетели. Что-то интересное узнали?

– Полковник, я вам обрисовал вашу задачу – обеспечить взлет. Идите ее исполнять. А мы уж как-нибудь без вас попробуем решить проблему обеспечения посадки.

Мортон мчался в аэропорт, нарушая все мыслимые правила движения. Патрульные знали его машину и потому не препятствовали. Если инспектор куда-то спешит, значит, у него важное дело.

Только увидев впереди машину сержанта, он слегка снизил скорость. Поравнявшись с автомобилем, Мортон жестом приказал остановиться, что Джесси беспрекословно исполнила. Мортон припарковался на обочине, вышел из машины и подошел к окошку водительской дверцы. Джесси опустила стекло.

– Полиция, мисс. Предъявите права!

Вступать в конфликт с полицией Джесси не собиралась.

– Инспектор Мортон, полагаю? – поинтересовалась она, улыбаясь.

– Мисс Джесси, если не ошибаюсь? – улыбнулся в ответ Мортон.

– Я вам звонила, но меня не захотели соединять.

– Я знаю. Не смогли соединить. Я был в городе. Как раз раскрыл это дело, но вы, мисс, меня опередили. Браво!

– Просто повезло. Вопрос удачи, не более.

– Мисс Джесси, я могу вас попросить заехать к нам в участок? Расскажете, как все было, подпишите протокол, а потом мы скромно отпразднуем ваш успех. Этот маньяк нас всех достал.

– Что праздновать? Сами же говорите, что раскрыли это дело.

– По сути, раскрыл даже не я, а наша ясновидица. То есть раскрыли две ведьмы, разными способами, а опытный полицейский офицер вроде бы и ни при чем. Именно это и скромно отпразднуем, – предложил Мортон.

– Хорошо. Езжайте, я поеду за вами, – согласилась Джесси.

– Лучше садитесь в мою машину, по дороге поговорим. А машину сержанта позже заберут мои коллеги.

– Пусть так, – сдалась Джесси. – Только имейте в виду: о том, что я здесь, знают инспектор Бриггс из Ярда и полковник Смит, сами знаете откуда.

– Мисс Джесси, вы что, думаете, я намерен причинить вам какой-то вред?

– Не важно, что я думаю. Важно, что есть на самом деле. – Она пересела в машину Мортона и сняла тоненькие перчатки.

– Зачем вы надевали перчатки? – поинтересовался Мортон.

– Чтобы лишний раз не оставлять отпечатки пальцев.

– Ничего не упускаете. Сейчас приедем в участок, там подробно напишете, как все произошло. Или, если хотите, продиктуете мне, я умею стенографировать.

– Я тоже умею, – похвасталась Джесси.

– Хорошо вас учат в вашей академии. Да и ведете вы себя не как ребенок, а как взрослая девушка. А это уже не очень хорошо. Вроде бы вас лишили детства.

– Мы выглядим взрослыми, потому что спокойны. Всегда. Это потому, что в магических академиях нервные живут недолго.

– Недолго – это сколько?

– Это до первого нервного срыва. Как только курсант начинает оскорблять других курсантов или, еще лучше, нападает на кого-то, преподаватели его тут же вышвыривают из академии.

– А если преподаватели не уследят?

– Тогда нервного убьют. Многие курсанты имеют смертельные боевые магические силы. И я в том числе. Говорю это на тот случай, если у вас сохранились нехорошие мысли в мой адрес.

– Мисс Джесси, мне жаль, что вы видите во мне врага.

– Просто я осторожна.

– Расслабьтесь. Мы приехали. Идемте, я вас познакомлю с нашей ясновидицей.

– Она мне нужна?

– Не знаю. Но вреда от этого точно не будет. Входите в кабинет. Анжела, познакомься с мисс Джесси.

– Анжела, белая, ясновидица одиннадцатого уровня.

– Джесси, черная, боевой маг-пирокинетик десятого уровня.

– Ну вот, познакомились, теперь давайте составлять протокол. Диктуйте, Джесси!

– Я стояла в парке на центральной аллее…

Джесси подробно описала все, что происходило между ней и сержантом.

– …А потом он на меня напал, и мне пришлось применить против него магию. Можно добавить свое наблюдение?

– Конечно, мисс Джесси, – разрешил Мортон.

– Когда он говорил, что не трахал свою дочь, мне показалось, что он врет.

– Мне тоже так показалось во время разговора с его дочерью, – признался Мортон.

– Ну вот, собственно, и все, – завершила рассказ Джесси.

– Мортон, ты, наверно, не видел труп. А я видела. Выжженный пах, выжженные глаза и масса переломанных костей.

– Я на него разозлилась, – пояснила Джесси.

– Я считаю, имело место избыточное применение силы, – заявила Анжела.

– Простите, – улыбнулась Джесси, – но это он на меня напал, а не наоборот. Вы об этом не забыли?

– Не ссорьтесь, девушки, – попросил Мортон. – Если бы победил сержант, мисс Джесси выглядела бы сейчас не лучше. Я видел трупы тех, кто, в отличие от мисс Джесси, не смог за себя постоять должным образом.

– Убивать было необязательно, – стояла на своем Анжела.

– Расскажите это родителям убитых девочек, – посоветовала Джесси. В академии, где готовили убийц, курсантов, помимо прочего, учили и отвечать на обвинения в избыточной жестокости.

– Вот я написал то, что вы продиктовали, мисс Джесси. Ваш разговор с покойным приведен дословно?

– Разумеется. На память не жалуюсь.

– Отлично изложено, мисс Джесси. Я могу только мечтать, чтобы мои подчиненные, да и я сам, если честно, могли столь же грамотно составлять рапорты. Прочитайте и подпишите.

– Инспектор, ваша запись не полностью совпадает с моим рассказом. Нет фразы покойного о девочке, которую он отпустил. Та самая, которая якобы отправила на тот свет семерых его коллег, наверное, полицейских, а также собственную мать.

– Ненужные подробности, мисс Джесси, я исключил. Сержант все это выдумал. Дело закрыто. Человек, который застрелил семерых полицейских, убит при задержании. Он же перед этим убил и женщину. Никаких данных, что там была ее дочь, нет. Так что незачем тревожить это забытое дело.

– Не возражаю. – Джесси подписала протокол.

– Теперь напишите имя и адрес.

– Пожалуйста. – Джесси написала то, что от нее хотел Мортон.

– Мисс Джесси, ваш самолет, наверно, уже улетел?

– Да, инспектор.

– Тогда давайте я вас отвезу на машине.

– Буду благодарна. Только сначала сходите, взгляните на труп сержанта.

– Зачем?

– Чтобы вы знали, что может с вами произойти, если по пути у вас возникнут на мой счет нехорошие идеи.

– Баньши, мне можно войти?

– Входи, Драго. Только хочу сразу предупредить: повторять наши аэродромные развлечения сегодня в мои планы не входит.

– Да нет! – отмахнулся Драго. – Я хочу только поговорить.

– Этого сколько угодно. Я так понимаю, тебе не с кем поговорить о драконах. Линда улетела, Джесси улетела. Осталась только старушка Баньши. Ну, рассказывай.

– Джесси натолкнула меня на одну мысль.

– Всего на одну? Хотя чего ждать от Джесси…

– Она сказала, что кто не трахается, тот не размножается.

– И я ей тут же сказала про жаб, которые могут размножаться и без этого.

– Но речь не о том. Драконы ведь не только не трахаются, они и не размножаются. Никто не видел ни драконьих яиц, ни драконьего секса. Наверное, потому, что не было ни того ни другого.

– Гениально, Драго! В летописях не написано, что драконы трахались. Значит, они не трахались. В летописях также не написано, что свиньи трахались. Заинтересованное человечество в моем лице ждет сенсационного вывода из этого факта от нашего выдающегося ученого.

– Брось, свиньи – не драконы. И я уверен, что если поискать, найдется упоминание о свином сексе.

– Свинский секс точно описан. А насчет свиного не уверена.

– Так вот, исходя из этого, я принял как гипотезу, что драконы действительно не трахаются и не размножаются.

– Не так давно считалось, что мыши самозарождаются в грязном белье. Вроде бы эта идея была опровергнута, но ты, видимо, решил, что если белье совсем уж грязное, то в нем самозарождаются драконы.

– Ты не так далека от истины. Древние египтяне считали, что драконы самозарождаются в подземельях Мемфиса.

– Если у фараонов были драконы, какого ж хрена они позволили себя завоевать не то грекам, не то римлянам, не то македонцам, не то всем им сразу или по очереди? Драконы были способны обратить в бегство любую армию того времени!

– Баньши, у фараонов не было драконов! Древние египтяне не смогли их приручить.

– А по-моему, драконы – просто сказочные персонажи.

– Ну давай предположим, что драконы существовали на самом деле!

– Давай, Драго. Я ни в чем не могу тебе отказать.

– Еще ты говорила про гусениц и бабочек. Гусеницы не трахаются, но размножаются, только не как гусеницы.

– Путано излагаешь, но я тебя поняла. Значит, драконы – это гусеницы? И в кого же они превращаются? Кто для них аналог бабочек? И почему этот захватывающий процесс ни разу не описан в твоих любимых хрониках?

– Потому что они ни в кого не превращаются. Они не гусеницы, они как раз бабочки, понимаешь?

– Потому что тоже летают?

– Нет! Потому что дракон – это последняя стадия превращения кого-то другого! Как бабочка для гусеницы!

– Позволь вкратце изложить твою гипотезу. Драконы не трахаются и не откладывают яиц, потому что в цепи превращений они аналоги бабочек, которые трахаются и откладывают яйца. Я ничего не упустила?

– Пока ничего. Продолжаю. Что будет, если бабочки перестанут трахаться?

– Вымрут к черту, что же еще! То есть ты предполагаешь, что драконы вымерли, потому что утратили вкус к сексу? Но если так, зачем ты вводишь цепь превращений? Это излишняя сущность и по принципу Оккама[12] должна быть отброшена.

– Ввожу потому, что все не так, как ты предположила. Если гусеницы научатся размножаться сами, бабочкам размножаться уже необязательно.

– Ничего не слышала про трахающихся гусениц.

– К черту гусениц и насекомых вообще! Они не имеют к драконам ни малейшего отношения!

– Молодец, Драго! Ты мне уже черт знает сколько времени рассказываешь о насекомых, а потом с умным видом заявляешь, что они к теме разговора отношения не имеют.

– Это просто аналогия.

– Если я тебя правильно поняла, гусеницы и бабочки – это такая аналогия драконов, которая не имеет с драконами ничего общего.

– Ну, возможно, я неправильно выразился.

– Драго, у меня ангельское терпение. Я тебе разрешаю попробовать выразиться еще раз. Но если у тебя опять не получится, я вышвырну тебя из своей комнаты навсегда.

– Я рискну. Ты знаешь, кто такие саламандры?

– Знаю. Это духи огня.

– Интересное совпадение. Драконы извергают огонь, а саламандры – духи огня. Но я имел в виду других саламандр. Это животные наподобие тритонов.

– Да, слышала и о таких. И что? Это они «гусеницы» для драконов?

– Нет. Ты знаешь, как размножаются саламандры?

– Наверное, как лягушки. Производят головастиков, и головастики превращаются в саламандр. Но я не уверена.

– Примерно так и есть.

– Драго, если ты немедленно не свяжешь саламандр и драконов, да еще так, чтобы я эту связь поняла, я исхлестаю тебя плеткой!

– Минутку терпения. Есть одна интересная разновидность саламандр, которые живут в Мексике.

– Не вижу абсолютно ничего интересного в том, что они живут в Мексике.

– Они интересны совсем другим.

– А я вот все не могу понять, чем же ты мне так интересен, что я тебя до сих пор не выставила за дверь?

– Если тебе скучно, я могу уйти.

– Нет уж! Чем интересны эти долбаные саламандры, живущие в Мексике?

– Они порождают головастиков, или как там называются их личинки.

– Драго, все саламандры их порождают. И те, что живут в Мексике, и те, что не бывали в Мексике даже в турпоездке!

– Но у этих необычные головастики.

– Чем же они необычны? Тем, что живут в Мексике?

– Тем, что они сами могут размножаться.

– Что? Ты уверен?

– Так в книжке написано. Эти головастики называются аксолотли.

– Я слышала про аксолотлей. Разве это головастики?

– Так написано. Так вот, аксолотли могут размножаться и могут превращаться в саламандр. Я не знаю, могут ли они сначала размножаться, потом превращаться. В той книге об этом ни слова.

– То есть ты хочешь сказать, что драконы – это аналог саламандр. А кто аналог аксолотлей?

– Вот этого я пока не знаю.

– А эти саламандры, они размножаются?

– Да, но порождают они не саламандр, а аксолотлей!

– Ты это уже говорил. И что получается? Для объяснения, почему не трахаются драконы, ты проводишь параллель между ними и саламандрами, которые как раз трахаются. Ты снова неправильно выразился?

– Нет, все правильно. Представь, что саламандры перестали трахаться.

– Бедные животные, мне их очень жаль.

– Но они не вымрут! Они могут даже исчезнуть все, но пока живы аксолотли, всегда могут появиться новые саламандры!

– Но почему они перестали трахаться? Зачем тогда вообще они нужны? Природа очень эффективно отсекает излишества, если верить мистеру Дарвину.

– А если не верить?

– Тогда излишеств не допускает Господь. Устроит?

– Устроит. Значит, это не излишество. Значит, они способны к размножению.

– Кто, саламандры? Ты об этом уже говорил.

– Я про драконов.

– Тогда почему они не размножались?

– Драконов привозили издалека. Может, у нас для них условия неподходящие?

– Если верить легендам, драконы жили очень долго. В неподходящих условиях они бы столько не жили.

– Если снова взять ту же аналогию, саламандры и аксолотли живут в совершенно разных условиях. Так что наш климат, подходящий для драконов, может быть смертельным для их личинок.

– Красивая идея. Но ничем не подтвержденная.

– Пока ничем. Но я найду доказательства!

– Ищи. А я думаю, что драконы – выдумка.

– Ладно, тогда я пойду.

– Нет, лучше останься.

– Зачем?

– Потрахаемся. Ты столько говорил о размножении всяких тварей, что мне самой захотелось.

– Ты же говорила, что в твои планы на сегодня секс не входит!

– Значит, сегодня у меня будет незапланированный секс.

– Мистер Браун, чем же вы порадуете старика на сон грядущий? – поинтересовался полковник Смит.

– Нашего генерала убили, – сообщил Браун.

– Как так убили? – делано изумился Смит. – Мне сообщили, что он погиб при аварии этого долбаного прототипа.

– Тут очень грязная история, – пожаловался Браун.

– Кто бы мог подумать, – посетовал Смит. – Мистер Браун, вы полагаете, если ее рассказать позже, она станет хоть немного чище?

– Я бы не хотел говорить такие вещи при посторонних.

– Где тут посторонние? – Смит внимательно оглядел комнату, заглянул в шкаф, затем под кровать. – Не вижу посторонних, мистер Браун!

– Я говорю про эту девочку, – терпеливо пояснил Браун.

– Я вас понял, мистер Браун. Вы считаете, что у меня начался маразм, и я самолично привел сюда постороннюю девочку и начал расспрашивать о том, что посторонним знать ни в коем случае нельзя. В таком случае подавайте рапорт моему начальнику, и по результатам рассмотрения вашего рапорта одного из нас из конторы уволят. Как именно увольняют из нашей конторы, вам прекрасно известно. Одного из нас похоронят как героя, с воинскими почестями.

– А кто сейчас ваш начальник? – поинтересовался Браун.

– Как кто? Генерал Смит, естественно. Вы слышали, что назначили кого-то другого? Я, увы, не слышал.

– Но генерал же убит!

– Что это меняет? Ваш рапорт рассмотрит его заместитель.

– Но его заместитель – вы!

– Совершенно верно. Я рассмотрю ваш рапорт. И угадайте, кого после этого похоронят с воинскими почестями?

– Полковник, я предупреждаю вас, что эта история не для детских ушей.

– Спасибо за предупреждение. Предупрежден, значит, вооружен. А теперь приступайте к изложению этой жуткой истории. Публика уже заняла свои места, в зале аншлаг, зрители с нетерпением ждут начала представления.

– Мистер Смит, сейчас вам будет не до шуток. Когда мы прибыли сюда, нам поставили задачу…

– Обеспечить взлет четвертого прототипа, – оборвал его Смит. – Для начала скажите, кто это «вы». То есть какой был состав группы.

– Генерал, я и Джонс.

– Вам поставили задачу. Что было дальше?

– На тот момент здесь оставалось семь пилотов. Все они садиться в этот прототип отказались.

– Что говорит о незаурядном уме пилотов королевских ВВС.

– Я проводил с ними беседы по одному. Все отказались. Я пригрозил расстрелом за неисполнение приказа. Каждый ответил, что смерть есть смерть, хоть от пуль расстрельной команды, хоть от падения летающего гроба. Я обратил внимание, что в первом случае смерть неизбежна, а во втором есть шансы выжить и получить очень неплохие деньги. Все они ответили, что во втором случае шансов значительно меньше, потому что есть ненулевая вероятность, что у расстрельной команды все оружие даст осечку, а вот летающие гробы осечек не дают в принципе.

– Нужно запретить в авиационных училищах преподавание теории вероятности. Для полетов она не требуется, а пилоты из-за нее становятся совсем неуправляемыми.

– Короче говоря, полковник, словами убедить их не удалось, официальными угрозами тоже.

– Логично, мистер Браун. Вы перешли к неофициальным угрозам. К каким именно?

– У одного из пилотов неизвестными был похищен пятилетний сын.

– Как планировалось разруливать ситуацию после смерти пилота?

– Нас уверили, что благодаря принятым мерам полет пройдет благополучно.

– И генералу пришлось поверить. Просто потому, что ничего другого ему не оставалось. Мистер Браун, что происходило дальше?

– Пилот разбился.

– Кто бы мог подумать? – удивился Смит. – А потом что?

– Жена разбившегося пилота застрелила генерала Смита.

– Вдова, – поправил Смит. – Пилот ведь уже к тому моменту был мертв. А где в это время был похищенный неизвестно кем малыш?

– Он был у нас.

– А она расценила месть за смерть мужа важнее жизни сына. Какова ее дальнейшая судьба?

– Убита сразу после гибели генерала.

– Закономерно. Где ее труп?

– В соседней комнате. Спрятан в шкафу.

– Что было дальше?

– Это все.

– Мистер Браун, какова судьба похищенного мальчишки?

– Содержится под присмотром Джонса в соседней комнате.

– Рядом со спрятанным трупом матери?

– Да, полковник.

– Мисс Линда, как вы порекомендуете поступить с мальчиком?

– Почему я должна брать на себя такую ответственность?

– Ответственность на мне. А я не вижу ни одного варианта, чтобы мальчишка выжил и не доставил нам проблем. Значит, мистер Браун, мальчика ликвидировать!

– Подождите, мистер Смит! Неужели никак нельзя оставить мальчика в живых?

– Не представляю как. Он расскажет, что его похитили, и все будет очень нехорошо. Я не знаю, как можно убедить его молчать.

– А как это все с моральной точки зрения?

– Нехорошо, мисс Линда. Мальчик умирает потому, что его отец выполнил приказ, а мать пожертвовала жизнью ребенка ради мести.

– Но ведь это наш согражданин! Разве вы не должны защищать таких, как он, а не убивать?

– Мы в первую очередь должны выполнять приказы. Что же до убийства ребенка, так мы постоянно это делаем на территории противника, и никто из сограждан не возмущался. Так что и тут все нормально.

– Не боитесь, что придется отвечать за подобные деяния?

– Нет. Я выполнял приказ. А за выполнение приказа к ответу не привлекают.

– А как же Нюрнбергский трибунал? Там вроде бы осудили и тех, кто просто исполнял приказ.

– Какая начитанная девушка! – восхитился Смит. – Только, мисс Линда, вы позабыли, что в Нюрнберге судили побежденных. И, следует отметить, судили на редкость цинично. Сами-то ничуть не лучше, если на то пошло. Концлагеря у немцев, конечно, были страшненькие, но у русских они ни разу не лучше, да и американцы недалеко от них ушли. Взяли и пересажали у себя всех, кого сочли японцами. И никто им после войны об этом не напоминает. Так же, как пресловутую атомную бомбардировку двух японских городов. Да и мы ничем не лучше. Совершенно как варвары, Дрезден разбомбили. А русские совсем красавцы. Изнасиловали почти всех немок, до которых смогли добраться![13] И, мисс Линда, поверьте мне – никому за это отвечать не придется! Спросите, почему?

– Нет, мистер Смит, не спрошу. Думаю, потому, что победителей не судят.

– Вот именно, мисс Линда. Значит, нам нужно победить, и все на этом закончится. Приступаем к победе. Мистер Браун, задушите мальчишку.

– Я бы не сказал, что этот приказ мне нравится.

– А кого это интересует, мистер Браун? По исполнении вернуться сюда!

– Есть, сэр! – Браун ушел.

– Теперь надо позвонить. Алло, генерал? Дайте мне представителя контроля. Сэр, вас не затруднит зайти ко мне в комнату? Сэр, если не будет взлета, то все это совещание никому не нужно. Хорошо, жду.

– А зачем он вам? – поинтересовалась Линда.

– Я хочу, чтобы он санкционировал мой план.

Дверь распахнулась, и в комнату зашел невзрачный человек в штатском. Линда видела его на совещании. Он и там держался неприметно. Смит и представитель контроля молча пожали друг другу руки, затем Смит сказал:

– В соседней комнате два трупа, жена и сын погибшего пилота. Нужно их убрать.

– Нужно только в том случае, если у вас есть толковый план на завтрашний день.

– Сформулируйте приказ.

– Завтра самолет должен взлететь. Посадка вас не интересует.

– Ясно. Разработчики что-то изменили?

– Да, что-то изменили.

– Сэр, я могу исходить из того, что пятый самолет имеет такие же шансы разбиться, что и предыдущие четыре?