Укрощение дракона

– Да, полковник. Самолет непременно разобьется.

– Какова в таком случае цель этого полета?

– Это мне неизвестно. Но полет должен состояться. Таков приказ. Излагайте свой план.

– Сэр, я считаю, что эти пилоты-испытатели некомпетентны. Я посажу на прототип своего пилота.

– Эту девочку?

– Да.

– Мисс, вы сможете взлететь?

– Не знаю. Но я и пробовать не стану!

– Почему?

– Это рискованное дело, раз уже четыре из пяти самолетов разбились. Почему должна рисковать я, а не мистер Смит?

– Полковник, она дело говорит. Вы полетите с ней.

– Да, сэр.

– А если хотите, попробую уговорить одного из шести оставшихся пилотов, чтобы вместо нее составил вам компанию.

– Не нужно, сэр. Интуиция мне подсказывает, что у меня больше шансов выжить с ней, чем с испытателем-профи.

– Простите, но я не намерена лететь ни с вами, ни без вас.

– А вот это зря, мисс Линда. У вас высший допуск секретности, присвоенный лично мной. Знаете ли, что это означает?

– Что от меня можно ничего не скрывать.

– А кто понесет ответственность, если вы, мисс Линда, начнете болтать?

– Наверно, вы, полковник.

– Вот именно. А если я погибну в этом полете? Получается, что вы много чего знаете, но ваше молчание уже никто не гарантирует. Что, по-вашему, в такой ситуации сделают с вами?

– Вы хотите сказать, убьют?

– А как же иначе?

– Так что же это получается, у меня, выходит, нет выбора? И так смерть, и так гибель?

– Мисс Линда, неужели вы думали, что попали в красивую сказку, где главный герой – добренький мистер Смит? Осмелюсь предположить, что если мы и в сказке, то в очень страшной. И смерть тут подстерегает не только тех, кто допускает ошибки, но и тех, кому просто не повезло.

– Полковник, есть хоть малейший шанс, что мисс Линда посадит истребитель?

– «Дакоту» без горючего она посадила. Во время войны я знал подобного парня. Он мог водить любой самолет в любую погоду. Правда, его все равно убили. Так вот, если она ведьма с той же силой, что была у того парня, то она сможет посадить самолет. Если это вообще возможно, разумеется.

– В чем проявляется эта сила?

– В умении виртуозно управлять любыми механизмами, а кроме того, в неправдоподобно меткой стрельбе из практически любого оружия.

– У мисс Линды эти признаки наличествуют?

– Да, сэр.

– Осталось определить, как эта сила называется. Я предлагаю термин «техномагия».

– Не возражаю, – откликнулся Смит.

– Значит, я – техноведьма?

– Мисс Линда, если мы вернемся из того полета, у нас будет достаточно времени, чтобы не торопясь подумать над терминологией. А если нет, то какая нам разница?

Мортон, ведя машину, пытался хоть что-нибудь выпытать у Джесси об этой проклятой девке Мелинде Уилсон. Собственно, только ради этого он и взялся лично подвезти ведьму. Допрашивать он прекрасно умел, и Джесси охотно отвечала на все его вопросы.

– Мисс Джесси, вы говорили про девочку, которая якобы застрелила семерых полицейских.

– Это не я говорила. Я только повторила слова маньяка, так, как их услышала.

– Но вы можете себе представить такую девочку, которая способна застрелить несколько вооруженных людей?

– Инспектор, я родилась в семье магов, и магия мне привычна с самого рождения. Я могу себе представить абсолютно все что угодно.

– Но как это вообще можно сделать? Семь человек стоят с оружием в руках, а девочка открывает огонь и всех убивает. Как?

– Вы же говорили, что вами установлен убийца этих полисменов. Как застрелил их он, так могла и девочка. Разве пол или возраст мешает нажимать на курок?

– Но вы знаете девочек, способных на это?

– Я знаю очень много девочек. Но как можно узнать, кто на что способен?

– Но если бы такая девочка нашлась, ей самое место было бы в вашей академии?

– В нашу академию может поступить каждый, кто готов оплатить стоимость обучения. Или нужно, чтобы кто-нибудь другой заплатил.

– Например, полковник Смит?

– Инспектор, да кто угодно! Хоть полковник Смит, хоть вы, хоть сэр Уинстон Черчилль.

– А он тут при чем?

– У него тоже примут плату. Как, впрочем, и у любого другого человека.

– А вообще в академии много ваших ровесниц, мисс Джесси?

– Инспектор, разве можно точно узнать, сколько лет девушке? Для этого необходимо заглянуть в личные дела, а к ним курсантов не допускают.

– А меткие стрелки в академии есть?

– У нас есть инструктор по стрельбе. Я думаю, он стреляет метко.

– А среди курсантов?

– Наверное, тоже есть! У нас проводится чемпионат академии по стрельбе. Те, кто в нем побеждает, наверняка меткие стрелки.

– И кто же у вас победители по стрельбе?

– Я не уверена. Наверняка таблица вывешена на нашем стрельбище.

Примерно на полпути Мортон обратил внимание, что во всем том, что наговорила ему Джесси, отвечая на его вопросы, не содержится ни малейшей крупицы информации. «Надо же, как их готовят, – восхитился Мортон. – Связно ответив на все мои вопросы, абсолютно ничего мне не сказала. Совсем ничего. Все правильно, разведка должна собирать, а не распространять информацию. Но неужели он, опытнейший полицейский, не сможет расколоть девчонку, будь она хоть несколько раз ведьма?»

Весь дальнейший путь Мортон и Джесси просто болтали на отвлеченные темы.

– Это и есть ваша академия? – поинтересовался Мортон, подъехав к воротам.

– Она. Спасибо, инспектор. Вы были так милы! Раз такое дело, я вам отдам вот это.

– Что именно?

– Удостоверение вашего сержанта и его пистолет.

– А почему же вы не отдали это в участке?

– Забыла, – улыбнулась Джесси. – Я ведь ребенок, инспектор!

«Как же, она – ребенок!» – Мортон мысленно заскрежетал зубами.

– Мисс Джесси, а вы не очень спешите?

– Совсем не спешу. А что?

– Я бы хотел угостить одного забывчивого ребенка мороженым вон в том кафе.

– Ребенок не против, – охотно согласилась Джесси. Мороженое она любила.

Мортон припарковался возле кафе и вместе с ведьмой зашел внутрь. Не успели они присесть за столик, как к ним подлетел официант и застыл в ожидании заказа.

– Две порции мороженного и бутылку вина, – заказал инспектор, и это было немедленно доставлено.

Мортон налил вино, поднес стакан ко рту, затем вполголоса выругался и поставил стакан на стол.

– Что случилось, инспектор? – удивилась Джесси.

– Какую я глупость сотворил! – пожаловался Мортон. – Мне же нельзя пить вино, я ведь должен садиться за руль! Так обидно!

– А оно дорогое?

– Нет, недорогое. Но дело же не в деньгах! Жалко, что продукт пропадет! Мисс Джесси, а вы вино не пьете?

– Разве что немножко, – смутилась Джесси.

Мортон щедро плеснул ей полный стакан. В ее согласии он был уверен задолго до того, как это согласие прозвучало. Ни одна девушка не откажется от возможности получить что-либо бесплатно, независимо от владения магией и подготовки в разведшколе, которой по факту и была эта магическая академия. Дождавшись момента, когда вино подействовало, а это легко смог бы заметить по выражению глаз ведьмы не только опытный полицейский, Мортон решительно перевел разговор на интересующую его тему:

– Мисс Джесси, вы прекрасно справились с заданием. А как вы думаете, почему на задание отправили вас, а не Мелинду? Она ведь этому несчастному маньяку еще в первый раз очень понравилась, он бы на нее гарантированно клюнул. Или она не смогла бы с ним справиться?

– Кто, Линда не смогла бы справиться? Да вы что! Она из своего «Уэбли» мух на лету сбивает! Я сама видела. Но тут дело в другом! Начать с того, что ее в академии тогда не было вообще. Да и запросили симпатичную сексуальную курсантку женского пола с мощными боевыми силами. А в Линде сексуальности не больше, чем в мороженой треске! Что в ней этот маньяк нашел, не понимаю! Точно извращенец!

Насчет сексуальности Линды Мортон с ведьмой был полностью согласен.

– А что, у нее в академии дружка нет?

– Вот как раз и есть. Тоже извращенец. Не такой, как ваш сержант, но все равно извращенец! Он помешан на драконах! Только считает, что драконы не трахались! Вот ведь глупец!

– Мисс Джесси, его случайно не Джонсон зовут? – Мортон назвал первую попавшуюся фамилию.

– Да хрен его знает, как его зовут. У нас он называет себя Драго. Видите, насколько помешан на своих рептилиях? А что он в Линде нашел, ума не приложу!

Пьяная Джесси, полностью утратив над собой контроль, изливала информацию непрерывным потоком, но Мортон уже выяснил все, что хотел.

– Мисс Джесси, мне пора ехать домой. Вас отвести в академию?

– Отведите, инспектор! – согласилась Джесси. – А то у меня что-то голова кружится. Непонятно почему.

– Потому что устали с дороги.

Ворота академии были прямо напротив кафе, так что отвести туда пьяную ведьму проблем не составило.

– Привет, Кеннет! – поздоровалась Джесси с дежурным привратником. – До свидания, инспектор! И спасибо!

– Я могу увидеть курсанта по имени Драго, мистер Кеннет? – поинтересовался Мортон.

– Не знаю никого с этим именем, – невозмутимо соврал Кеннет.

«Врет же, гад», – подумал Мортон. Но он уже был подготовлен к тому, что любую информацию о курсантах ему придется добывать с боем. У привратника ее явно не раздобыть. Инспектор прошел по улице до ближайшей телефонной будки и набрал номер.

– Алло!

– Холмсон, привет! Это Мортон.

– Привет, Мортон! Чем порадуешь?

– Мне нужно фото одного мага. Точнее, курсанта магической академии. Некий Драго. По агентурным данным, помешан на драконах. Записывай, – Мортон продиктовал адрес академии.

– Опять другой город. Там что, своих детективов нет?

– Разве тебе не нужны деньги?

– Нужны.

После недолгого торга Холмсон принял новое задание, а Мортон отправился в обратный путь.

– Доброе утро, мисс Линда! Вы готовы к полету? Идемте со мной, сначала надо поговорить со здешним генералом. На удивление мерзкий тип, должен отметить. Как таких земля носит, не перестаю удивляться!

– Доброе утро, мистер Смит. Может, все-таки объясните мне, что происходит? Зачем вы решили лететь со мной?

– Мисс Линда, на это есть очень много причин. Самая первая – мне приказал представитель контроля.

– А зачем он это приказал?

– Мисс Линда, вам не доверяют. Кто вам помешает угнать этот самолет в Восточную Германию, если вы будете там одна? А так я помешаю. Кстати, это же и вторая причина, по которой я сам решил с вами лететь.

– Могли бы посадить ко мне в кабину кого угодно! Необязательно лететь самому полковнику.

– Вы еще не поняли? Никто, кроме меня, не верит, что вы сможете посадить самолет. А значит, и лететь с вами мне.

– Но почему вы заставляете лететь меня? Я не верю, что вы не можете заставить кого-нибудь из здешних пилотов! Даже если он будет знать, что идет на верную смерть!

– В общем и целом вы преувеличиваете, мисс Линда. Но в том, что могу заставить, обманом или принуждением, верно. Могу. Но обеспечить его приземление – не могу. Четверо разбились. Пятого ждет та же судьба.

– Пятого или пятую?

– Ваша судьба, мисс Линда, целиком в ваших руках. Как, между прочим и моя. И я верю в вашу силу техноведьмы.

– Это будет всего второй мой самостоятельный полет!

– Я искренне надеюсь, что он не станет последним. Мне бы очень хотелось, чтобы мы нормально приземлились.

– Но зачем вам приземление этого явно негодного самолета ценой такого сумасшедшего риска? Вы ставите на кон мою и свою жизни. Зачем? От вас же требуют только взлет!

– Я очень старомодный человек. Хоть это и звучит невероятно, у меня есть совесть. Пусть и в очень специфическом, разведывательном исполнении. Так вот, мне пришлось отдать приказ об убийстве ребенка. Моя совесть легко это переварит, если убийство принесет те выгоды, ради которых оно совершалось. В данном случае – успешный полет прототипа. Если же успешного полета не будет, получится, что я убил ребенка просто так. А этого моя совесть уже не приемлет.

– У вас действительно специфическая совесть, мистер Смит!

– Уж какая есть, мисс Линда. Не вам меня попрекать убийствами.

– Я поняла, на что вы намекаете. Там было совсем другое дело. Моя мать была сама виновата! Она…

– Не собираюсь с вами спорить. Да и времени для этого уже нет. В присутствии генерала и его трусливых пилотов прошу вас помолчать. Отвечайте только на мои вопросы и только «да» или «нет». И еще. Вы отлично стреляете. Лучше меня – это точно. Меня могут попытаться убить. Помните – если что, вы меня переживете ненадолго.

Смит открыл дверь в комнату и вошел, пропустив вперед Линду. Генерал, ожидавший его, кипел от ярости, и не было сомнений, что направлена эта ярость именно на Смита. Лица находившихся тут же шестерых пилотов, в противоположность ему, излучали в адрес Смита холодную ненависть.

– Полковник, как все это понимать?! – выкрикнул генерал. – Вам было поручено обеспечить согласие пилота на взлет! Но все до единого пилоты лететь отказываются!

– Генерал, простите, а кого вы называете пилотами? Этих, что ли? У вас было десять офицеров, именующих себя пилотами. Сначала четверо неумех разбили четыре самолета, а теперь эти шестеро трусов боятся выполнить свой долг офицера. Вы считаете, что их следует уговаривать? Зачем? Ведь эти недоумки не способны посадить самолет! Я не знаю, кто и зачем их пытался обучить летному делу, но их наставникам это не удалось.

– Полковник, немедленно прекратите оскорблять военнослужащих королевских ВВС! Все прекрасно знают, что в авариях виноваты не пилоты, а эти летающие гробы!

– Господа невиновные пилоты! Я хочу спросить у вас кое-что. Вы имеете какие-то претензии лично ко мне?

– Да, имеем! – выкрикнул один из пилотов. – Эти претензии – одна женщина и один ребенок!

– Лично я считаю, что в их смерти виноваты вы. Если бы не ваш отказ лететь, никто из штатских не пострадал бы. Но это вопрос точки зрения. Вы не против вынести его на суд Божий?

– Полковник, вы с ума сошли! Какой Божий суд? Средневековье давным-давно кончилось!

– Генерал, я предлагаю вовсе не рыцарский поединок. Вы ведь пилоты, по крайней мере, так себя называете. Так вот, один из вас садится в последний прототип, взлетает, делает круг и садится. Если ему удастся – Бог на его стороне. И я совершу самоубийство любым приятным для вас способом. А если он разобьет прототип, независимо от того, выживет ли он сам, это означает, что Бог на моей стороне. А раз так, ваши претензии ко мне сгорают вместе с прототипом. Договорились?

– Вы считаете нас идиотами? У того, кто полетит в этом гробу, шансов нет! Сами на нем летите! Если Бог с вами, он вас спасет! – Пилоты заржали.

– Отлично! – немедленно согласился Смит. – Я лечу на прототипе. Если прототип садится, ко мне претензий нет. А если мы разобьемся, то ваши претензии ко мне полностью удовлетворены.

– Вы умеете управлять истребителем?

– Нет. Я возьму с собой своего пилота. Насчет претензий – мы договорились? Если нет, я их буду улаживать иным способом, вы понимаете каким.

– Договорились, – сквозь зубы, нехотя, подтвердил каждый из шестерых пилотов.

– Отлично, – одобрил Смит. – А теперь, ребята, идите отсюда. Раз никто из вас не полетит, делать тут вам нечего.

Пилоты покинули комнату.

– Полковник, кто вам дал право отдавать приказания моим людям? Да еще в моем присутствии! – Генерал был страшно возмущен.

– Простите, генерал, я забыл, что вы здесь. Вы были совершенно незаметны. Впрочем, не важно, кто из нас выгнал из комнаты этих шестерых дармоедов. Если вы еще не поняли, я лечу на этом прототипе со своим пилотом. Представитель контроля в курсе.

– Полковник, вы с ума сошли! Ваш пилот – эта девочка?

– Что вас смущает? Ее пол или возраст?

– Она ведь ребенок!

– Взрослые дяди уже сделали четыре попытки, результат не напомните?

– Разве она умеет управлять реактивным самолетом? Не морочьте мне голову!

– Мисс Линда, вы сможете управлять реактивным самолетом не хуже предыдущих четырех пилотов?

– Да, мистер Смит.

– Вы не разобьете пятый прототип сильнее, чем взрослые дяди разбили четыре предыдущих прототипа?

– Нет, мистер Смит.

– У вас есть еще возражения, генерал?

– В королевских ВВС нет пилотов-женщин!

– Так я и не собираюсь переводить ее под ваше командование. Она так и останется сотрудницей конторы. Или вы, генерал, считаете, что большие яйца чем-то помогли разбившимся пилотам?

– Полковник, вы просто скотина. У меня нет слов. Я разрешаю ваш полет по одной-единственной причине – я уверен, что вы разобьетесь. Полагаю, это будет хоть одним положительным результатом этой серии испытаний.

Смит и Линда ушли.

– Сейчас мы пойдем, посмотрим самолет, – сообщил Смит. – Мисс Линда, если мы взлетим и сядем, будет очень хорошо. Взлетим и не сядем – достойная смерть. Но если мы не взлетим – это будет позор. Если вы не сможете или не захотите взлететь, я немедленно покончу с собой. Ваша смерть вслед за этим воспоследует очень скоро. Вы меня хорошо поняли, мисс Линда?

– Да, мистер Смит.

Холмсон был неимоверно ленив. Возможно, именно поэтому он постоянно находился на грани банкротства. Получив задание раздобыть фото Драго, он не испытывал ни малейшего желания отправляться в другой город, чтобы лично его сфотографировать. Фотографировать он, конечно, умел, это было ему просто необходимо по работе. Подавляющее большинство дел, за которые он брался, заключались в слежке за подозреваемыми в неверности супругами. И лучшим приложением к отчету по таким делам была фотография неверного супруга или неверной супруги в момент совершения супружеской измены.

Когда в его детективных делах царил застой, а так бывало почти всегда, Холмсон иногда даже подрабатывал фотографом в городской газете. Правда, из-за той же лени привлекали его весьма неохотно, только в крайних случаях.

Именно в редакцию этой газеты и направился первым делом Холмсон. Примерно с полгода назад он то ли слышал, то ли читал о мальчишке Драго, как-то связанном с драконами, хотя толком ничего не запомнил, уж очень это все было далеко от его интересов. Читал Холмсон только эту газету, да и разговор о драконах он, скорее всего, мог услышать именно в редакции. По крайней мере, попытаться стоило.

Редактор отдела науки не очень понимал, чего именно от него хочет внештатный фотограф, но был готов помочь.

– Джек, наша газета когда-нибудь писала о драконах?

– Холмсон, каждая газета когда-нибудь писала о драконах. Наша писала не раз и не два. Еще мы писали про УФО, йети и бермудский треугольник. Мы печатаем то, что люди хотят читать, какие к нам претензии?

– Джек, а есть в мире специалисты по драконам?

– Как ты себе это представляешь? Драконов нет, а специалисты по ним есть?

– Мамонтов тоже нет. Но, уверен, по мамонтам найдется пара-тройка ученых, способных толково ответить на вопросы об этих милых зверюшках.

– Понимаешь, Холмсон, в чем разница… Мамонты были. Точно были. Есть скелеты и даже сохранившиеся туши в мерзлоте. А что по драконам? Рассказы магов и больше ничего!

– Так, значит, специалистов по драконам нет?

– Ты спрашиваешь об этом меня, сотрудника провинциальной газетенки? Почему бы тебе не расспросить кого-нибудь из Би-Эм?[14]

– Ну а маги о драконах что-то знают?

– Ты так спрашиваешь, как будто маги – какая-то отдельная раса. Они такие же люди, как все остальные, только с некоторыми дополнительными способностями. Знание о драконах в число этих способностей не входит.

– Но маги верят в то, что драконы – не выдумка?

– Я откуда знаю? Я что, маг? Наверное, одни верят, другие – нет.

– А кто среди магов самый большой специалист по драконам?

– Говорю же тебе, спроси в Би-Эм. Там и магов много работает.

– А если среди любителей?

– Холмсон, хватит морочить мне голову! Скажи, что тебе надо?

– Я слышал, что какой-то мальчишка-маг – просто фанатик этой темы и добился каких-то успехов в доказательстве реальности драконов.

– Это, наверно, некий Драго. Действительно, мальчишка, курсант какой-то из магических академий. Полгода назад мы о нем писали. Такой псевдоним трудно не запомнить.

– Что писали? С чего вдруг?

– Он выдвинул и обосновал теорию, что именно маги на драконах сожгли испанский флот у наших берегов в конце шестнадцатого века.

– А на самом деле?

– Никто не знает, что и как там было. Но, согласно бритве Оккама, не нужно вводить в рассмотрение излишние сущности.

– Джек, ты с кем разговариваешь? Я тебя не понимаю.

– Ну, в общем, гораздо логичнее предположить, что вражеские корабли были сожжены при помощи брандеров или огнем корабельной артиллерии, чем при атаке мифических зверей.

– Черт с ними. Говоришь, он что-то там обосновал?

– Да. И получил какую-то там премию по истории для школьников. Посмотри в архиве эту статью.

В архиве Холмсон с восторгом рассматривал статью о Драго, снабженную чудесной фотографией. Но оставалась самая сложная часть детективной работы – получить с Мортона за эту фотографию как можно больше.

– Мистер Смит, я смогу управлять этим дракончиком, – уверенно заявила Линда.

– Детский сад прямо! «Дракончик»! Вообще-то, мисс Линда, это самолет.

– Не скажите, мистер Смит! Знаете, как древние китайцы называли реактивный самолет? «Огненнохвостый дракон Чен-Хуан»[15], вот как!

– Мисс Линда, откуда у древних китайцев реактивные самолеты? Впрочем, называйте его как хотите, лишь бы мы нормально на нем полетали и приземлились.

– Я не знаю, мистер Смит, нормально ли мы полетим. Я только уверена, что смогу им управлять.

– Не могу понять, как вы определяете, за какие рычаги дергать, чтобы самолет летел так, как положено?

– Это очень просто. Вот, например, эта штуковина регулирует скорость…

– Мне интересно, мисс Линда, откуда вы это узнаете?

– Ну а что еще она может регулировать?

– Ладно, будем считать меня психом, склонным к самоубийству. Я вверяю свою жизнь пилоту, который будет угадывать, для чего нужен тот или другой рычаг.

– Не переживайте, мистер Смит, я уверена, что все будет хорошо!

– Из тех, кто мне так говорил, можно скомплектовать три-четыре кладбища средних размеров. Единственная разница, что тогда смерть этих самоуверенных типов не означала автоматически мою смерть.

– Не волнуйтесь вы так. «Дакоту» я же привела куда следовало.

– Почему меня это не убеждает? Но в любом случае отступать поздно. – Смит включил радио. – Мы готовы взлетать.

– Борт ноль-ноль-пять, взлет разрешаю, – откликнулся голос из динамика, принадлежащий, скорее всего, диспетчеру.

– Нет! – выкрикнула Линда. – Не пять!

– Почему? – удивился Смит.

– Четверо погибли, а я пятая? Нет!

– Он вас не слышал. Сейчас ему скажу, – Смит нажал кнопку передачи. – Пилот возражает против номера пять.

– А что я могу сделать? На фюзеляже вашего самолета написан именно этот номер!

– Дайте мне! – Линда вырвала микрофон у Смита. – Так, где тут передача? Ага, вот. Слушайте, мистер, мне отсюда не видно, что написано на фюзеляже! Если уж на то пошло, я вообще не знаю, что такое фюзеляж и зачем на нем пишут всякую ерунду! Если вам так важно, что там написано, оторвите задницу от стула, возьмите краску и кисточку и переправьте цифру на правильную!

– Что вы тут за детский сад устраиваете! Полковник, угомоните ребенка!

– Ах ты, тварь мерзостная! – Прежде чем Линда застрелила свою мать, та успела пополнить лексикон дочери огромным количеством ругательств. – После того как четыре кретина разбили четыре самолета, тебя, паскуду, не устраивает мой возраст? Я требую замены диспетчера!

– Говорит генерал. Полковник, что за истерика у вашего детсадовского пилота? Что ее не устраивает? Почему ваша девчонка капризничает?

– Генерал, пилота раздражают три вещи. Номер борта. Он должен быть не пять, а семь.

– Хорошо, пусть будет семь.

– Далее, у этого диспетчера противный голос. Замените диспетчера.

– Заменю. Что третье?

– Ваш голос еще противнее. Не выходите в эфир, пока мы будем в воздухе!

– Она этого не говорила!

– Хотите, чтобы сказала?

– У меня нормальный голос!

– Это вам так кажется.

– Ладно. Не буду выходить в эфир. Даже не знаю, что хуже – если разобьется последний прототип или вы, полковник, вернетесь из полета живым. Прощайте, полковник!

– Вы как-то необычно себя ведете, мистер Смит, – поделилась наблюдением Линда.

– Решил похулиганить перед смертью, – объяснил Смит.

– Борт ноль-ноль-семь, взлет разрешаю, – сообщил новый диспетчер. – Взлетаете, делаете круг и приземляетесь. Поняли меня?

– Я ноль-ноль-семь, вас поняла, – откликнулась Линда. – Взлетаю.

Она что-то понажимала, и самолет чуть ли не с места рванул в небо.