Королевская школа. Ледышка

Санна все время была рядом. Кормила с ложечки, провожала под руку в туалет, читала газеты, рассказывала смешные сплетни. Только о Виоле ничего не говорила, боясь повторения приступа. Няне выделили покои во дворце, разрешили остаться и ухаживать за мной.

Народ требовал показать невесту короля. В газетах печатали красочные небылицы. То я привезла с собой из дома любовника и с ним сбежала на острова в южные страны, то заболела смертельной болезнью, то Эдвард меня прибил в порыве ревности, а сейчас собирает откуп королю Островерха.

Меня изумила фантазия журналистов.

Естественно, после того, как я кое-как встала на ноги, первой, кого я увидела, была грузная фигура Фенистры. Значит, не уехала. Значит, мои слова для нее пустой звук. Ее победный взгляд поднял внутри меня такую бурю негодования, что первым делом я доковыляла до кабинета, нашла в ящике стола блокнот с номером секретаря Эдварда и отправила тому записку по пневмопочте с просьбой о срочной встрече с королем.

Раньше я не пользовалась почтой, хотя мне и показали, как она работает. Показали рычаги у стены, каждый из которых соответствует определенной цифре. Показали, как набирать номер, вкладывать в трубу письмо и нажимать пуск, чтобы оно улетело по адресу.

Я обессиленно опустилась в кресло и принялась ждать жениха. Не думаю, что он откажет своей чуть не отдавшей концы невесте в малюсенькой просьбе.

Король вошел, как всегда, стремительно. За его спиной я увидела секретаря, герра Неорна, и вездесущую Фенистру с исказившимся от беспокойства лицом. Чует, гадина. Эдвард перед их носом закрыл дверь, прислонился спиной к створке и молча на меня уставился, ожидая, когда я начну.

– Ваше величество. – Я встала и поклонилась. От слабости меня повело в сторону, я уцепилась пальцами в столешницу, чтобы не упасть. Брови Эдварда нахмурились, словно ему было неприятно на меня смотреть. Представляю, что за уродину он видит. Я и раньше не была красавицей, а сейчас и вовсе превратилась в скелет на ножках.

– Ваше высочество, – скривился он, – необязательно вставать. Я вполне могу тебя выслушать и с такого ракурса.

Я облегченно выдохнула и уселась обратно. Ноги и руки дрожали, голова кружилась, невыносимо тошнило, и если бы не вежливость Эдварда, я бы опозорилась уже через минуту.

– Простите, что отвлекаю вас от государственных дел, но моя просьба очень важна для меня. – Я старалась, чтобы по крайней мере не дрожал мой голос, говорила спокойно, хоть и недостаточно громко. – Прошу вас организовать отправку моей фрейлины леди де Морей домой, в Островерх.

Эдвард чуть приподнял бровь.

– Хорошо, – ответил он через мгновенье, – герра де Морей завтра же покинет Шалир.

О Богиня! Он даже не потребовал озвучить причины! Если бы я знала, что все так просто и ему достаточно одной моей просьбы, я бы отослала ее еще год назад.

Король повернулся к двери, открыл ее и произнес прохладным безразличным тоном:

– Герр Неорн, подготовьте на завтра королевский вагон. Его прицепят к почтовому составу, идущему на север.

– Кто едет и какой конечный пункт? – деловито поинтересовался секретарь, открывая блокнот.

– Едет герра де Морей, поезд из Шалира в Кудрас. – Да, помню, этот город стоял на границе с Кальмией, и в нем мы пересаживались с лошадей на стальную птицу.

После слов короля я услышала из коридора почти что змеиное шипение.

– Ваше величество! Но я не собираюсь покидать Шалир! – Фенистра оттеснила секретаря и влетела в кабинет. Ее лицо было перекошено от злости. Он бросила на меня быстрый взгляд, глаза блеснули ненавистью, и опять обернулась к королю. – Родители Лии отправили меня с принцессой и строго-настрого приказали присматривать за ней! Она совсем еще ребенок!

Король скептически улыбнулся.

– То есть для замужества и рождения наследников она вполне взрослая, а для самостоятельной жизни нет? – Вопрос, видимо, был из разряда риторических, потому что ответа не предусматривал. – Как бы там ни было, по договору о помолвке король Горегор Четвертый передал мне все права на невесту. И уж поверьте, я смогу за ней присмотреть. Или вы сомневаетесь в моих возможностях или в безопасности моего дворца?

В голосе Эдварда не промелькнуло ни толики угрозы, но Фенистра вдруг сжалась под его взглядом.

– Я имела в виду, что Лия очень слаба здоровьем, – залепетала она подобострастно, – и сейчас ей нужен особый уход… Девочка тяжело заболела в вашем дворце… – Она особо выделила слово «вашем».

Вот гадина! Я наблюдала за спектаклем, устроенным фрейлиной, все силы бросив на то, чтобы держать спину ровно, и мысленно восхищалась королем. Он выглядел как нерушимая гранитная глыба, и пусть раньше мне это не нравилось, сейчас я радовалась, что он такой. Дома никто не смел перечить Фенистре, ни мама, ни отец, ни двор, она была истинной королевой Островерха. Предполагаю, что через меня она хотела верховодить и в Альтее. Но Эдвард не мой папа…

– К ее услугам самые лучшие врачи в королевстве, да что в королевстве – во всем мире. – Холод в голосе короля обжигал. – И кстати, Лия заболела, находясь под вашим присмотром. Видимо, он оказался не таким уж и хорошим.

Давление еще больше усилилось. Даже я ощущала, что воздух в комнате сгустился. Фенистра вжала голову в плечи.

– Как бы там ни было, дискуссия закончена, – отрезал король. – Это приказ. Вы или сами сядете в поезд, или вас посадят туда силой.

После этих слов фрейлина поняла, что уговаривать короля бессмысленно. Она еще раз бросила на меня уничтожающий взгляд и, гордо выпрямившись, вышла из комнаты. От облегчения на глаза навернулись слезы. Я подняла подбородок выше, чтобы они не пролились на щеки, и сдержанно произнесла:

– Спасибо, ваше величество.

Кто бы знал, что творилось у меня внутри и как я благодарна королю. Эдард усмехнулся и кивнул:

– Пустяки, – и вышел за дверь.

Да, для короля моя просьба выеденного яйца не стоила. Так, несущественная мелочь. Но для меня она была бесценным даром. Дома на мои потребности было плевать всем, кроме Виолы. Никто не интересовался, чего я хочу, что люблю, что подарить на день рождения или приготовить на обед. Мне казалось, что и Эдварду плевать, он не видит и не слышит меня, но оказывается, он все обо мне знает.

Глава 5

Несколько месяцев у меня ушло на то, чтобы вернуться к прежней жизни. Только я начинала напрягать глаза, читая газеты или книгу, как голова взрывалась болью и начинало тошнить. Я боялась, что школы мне не видать как своих ушей, но арий Берг заверил, что все наладится. Так и получилось. Медленно, день за днем, неделя за неделей, мне становилось лучше.

А доктор почти поселился во дворце. Приходил ежедневно, давал горькие настойки, массировал голову, шею, чем-то колол ноги и руки, заставлял дышать через трубку. Сначала я жутко стеснялась, но потом перестала – вместе с Фенистрой меня покинули ложный стыд и чрезмерная зажатость.

Эдварда я почти не видела.

У Альтеи наметились какие-то политические проблемы, и он целыми днями просиживал в зале заседаний. Недавняя война с Фракрией закончилась разгромным поражением последней. Альтеранские войска еще год назад захватили столицу. Прошло много времени, но министры никак не могли решить – присоединять Фракрию к Альтее, наложить огромную контрибуцию и оставить действующую власть или раздробить на мелкие государства и назначить наместников. Да еще и союзники что-то мутили. Наверное, хотели урвать кусочек оккупированных территорий.

Иногда король заходил на пару минут, то ли поздороваться, то ли убедиться, что я иду на поправку, то ли следуя расписанию, составленному его верным секретарем. При взгляде на меня в глазах Эдварда мелькала жалость, для меня она была хуже ледяного равнодушия прежде.

После того, как я стала уверенно держаться на ногах, меня привели на обязательный ежемесячный бал. Подозреваю, лишь для того, чтобы показать народу и журналистам – смотрите, невеста еще жива. Я некоторое время сидела в кресле рядом с троном, с улыбкой кивая знакомым. Лишь спустя полчаса догадалась, почему никто ко мне не подходит, не зовет танцевать. Эдвард приставил охрану, которая на подходе отлавливала желающих приблизиться к принцессе.

На балу случилось интересное событие. Оказывается, пока я болела, в Альтее изобрели фотографирование. Магнитным напылением на тонкой серебряной пластине. Ученый арий Непс открыл способ сохранить навечно мгновенье чьей-то жизни. В этот раз оно было моим. Меня попросили встать рядом с троном, улыбнуться и замереть на несколько секунд. Арий пообещал, что мое изображение разместят во всех газетах с радостной новостью о желанном выздоровлении принцессы.

Новый год я встретила уже полностью здоровой. Его в Альтее отмечали в первый день весны. Столицу украсили цветами, фонариками, бумажными гирляндами, а на клумбах в дворцовом саду распустились нарциссы. Почему я не замечала в прошлом году, какой красивый Шалир весной? Потому что рядом все время была Фенистра с утомительными нравоучениями? Или после пережитого горя особо остро начинаешь видеть и ценить красоту?

Зима в этом году была теплой, за все время снег не выпал ни разу. Слуги подтвердили, что такое случается, а я никак не могла поверить, что на земле есть такое место, где не бывает снега.

А еще… Альтея готовилась к празднику. Его величеству Эдварду Рему исполняется двадцать пять. Жених еще в первый год предупредил, чтобы я не думала о подарках. Ему они не нужны. Но юбилей не обычный день рождения, съедутся арии, дипломаты, даже некоторые правители. Слуги в детском крыле несколько недель только и говорили о грядущих гуляниях. Мне будет стыдно поздравлять жениха пустыми руками.

Денег у меня не было, значит, придется выкручиваться другим способом. Меня, как и любую аристократку, обучали музицированию, рисованию, вышивке. Совсем поверхностно – учитель во дворце Островерха на все предметы был один. Талантом я не блистала, умела набросать портрет или сыграть что-нибудь легкое, но не более. Брала усидчивостью.

Вот и Эдварду решила нарисовать морской пейзаж, благо виды из моих комнат открывались изумительные. Садись у любого и начинай. Времени у меня было в избытке, поэтому картина получилась очень даже искусной, с мелкими деталями, такими как белые гребешки на воде, пушистые облака, корабли у причалов.

Церемония дарения подарков была одной из важнейших на празднике. И я была собой горда, что втайне подготовилась.

После того, как все гости одарили короля, я преподнесла свою картину. Жених был удивлен и даже, как мне показалось, обрадован. Хотя обычно по его лицу трудно что-то прочитать.

Мы, как всегда, открыли бал первым танцем. И, само собой разумеется, Эдвард после него подозвал к себе главного советника и принялся обсуждать какие-то правки в вышедший три века назад устаревший закон. Я развлекала себя тем, что наблюдала за танцующими парами и украдкой прислушивалась к беседе, пытаясь вникнуть в суть. Что-то о магии ариев.

А на третий танец меня пригласил какой-то темноволосый мужчина со смуглым хищным лицом. Представился он герром Штольдером, дипломатом из Ремеры. Об этой стране я знала лишь то, что она полностью островная, находится на границе Южного моря и Великого океана. А еще помнится, у принцессы Ремеры сорвалась свадьба, и Эмилию, так вроде ее звали, когда-то прочили в невесты Эдварду вместо меня.