Распутный Стокгольм

– До дна, – усмехнулась Алекса и выпила все содержимое стакана.

Горечь обожгла ее горло. В нем было слишком много спирта. Она начала кашлять, отворачиваясь от взгляда Рошфора, что хотел к ней прикоснуться, но не стал. Он словно ставил на ней блок, чтобы не сделать ошибку, которая могла лишить его новых средств или статуса. Он не должен давать слабину, идя на сочувствие по неизвестно какой причине. «Что в тебе такого?» – новый вопрос, который присоединился ко всем остальным. Она же слабая. Отверженная. Наивная. Даже ее поступок с коктейлем, из-за которого она сейчас не могла прокашляться, был пропитан детской шалостью всем назло. Но она не могла понять, что делает этим хуже только себе.

Отставив пустой стакан, Эд махнул рукой охраннику, и тот тут же оказался возле девушки.

– Время вышло, – произнес он, смотря на часы.

Алекса кивнула сама себе и пошла вместе с этим громилой навстречу неизвестности. Он повел ее к черной матовой двери, на которой было написано «dead butterflies». «Мертвые бабочки?» – мысленно спросила у себя Алекса, не понимая суть такого глупого, странного и одновременно пугающего названия. Она зашла внутрь, как ее встретил длинный коридор с желтыми лампочками в виде коконов. Левая стена коридора была разрисована витиеватыми золотыми узорами. Где-то она их уже видела. Может, в Стокгольме у всех башню сносит от золотого цвета? По правой же стороне коридора было много дверей. Видимо, комнаты. Но больше ее привлекли порхающие бабочки из настоящего золота, что были приделаны к дверям вместе номеров. И снова она встретилась с красотой, внутри которой притаилось скрытое от глаз уродство.

Дойдя до самого конца, Алекса повернулась лицом к охраннику, понимая, что эта последняя дверь открыта специально для нее. Девушка ждала хоть какого-то слова или приказа, но мужчина молчал.

– Надеюсь, тебе просто стыдно, – она усмехнулась и прошла внутрь.

Дверь захлопнулась, и Алекса увидела маленькую комнатку с большой кроватью, на которой сидел он. Ее «клиент». На вид ему было около пятидесяти, что в ту же секунду испугало. Но уже в следующую она подумала, что такой взрослый мужчина может оказаться достаточно и сговорчив. Ну, если, конечно, надеяться на силу возраста. Карие глаза, седые волосы, аккуратно постриженные и белая рубашка, которая уже наполовину была расстегнута.

– Проходи, – сказал он хриплым голосом, причина которому была «высота» стажа курения. – Не стесняйся.

Она подошла к мужчине и присела рядом. Не зная, как начать простой разговор, она спросила слишком банальную вещь:

– Разве нет любви, что вы решили получить ее таким способом?..

Мужчина усмехнулся.

– Ты еще слишком мала, чтобы говорить о любви, – произнес он, и Алекса рассмеялась.

– Если бы это было правдой, меня бы здесь не было.

Мужчина встал, открыл бутылку вина и вылил все содержимое спиртного в два глубоких бокала. Бутылка опустела, и он поставил ее на прикроватную белую тумбочку рядом со светильником. Свет в комнате был интимный. Приглушенный, как от свечей.

– Пей, – он протянул ей бокал, и Алекса его приняла.

Мужчина сделал глоток из своего бокала и посмотрел на девушку.

– Ты очень красивая.

Она молча кивнула на комплимент.

– Могу ли я вас попросить об одолжении? – начала она издалека, надеясь, что он адекватно среагирует на ее просьбу.

– Проси, что хочешь, – с ухмылкой произнес он. – Но сначала я должен удостовериться, что ты действительно девственница.

Последние слова пошли не по плану Алексы. Проверка ее невинности даже не приходила в голову. Надежды постепенно падали, как осенние листья. И даже если она еще не попробовала озвучить свою просьбу, то уже готовилась к неутешительному ответу. Наверно, правду говорят, что люди частенько недооценивают мозги других людей. Алекса представляла себе этот диалог совсем иначе, даже не подозревая, что все задуманное может пойти наперекор.

– А если я предложу вам деньги?.. – прошептала она. – Вы отпустите меня?

Алекса понимала, как глупо прозвучали ее слова. Этот мужчина пришел к ней, отдав свои средства для выживания. А она предлагает ему их обратно. Ведь она даже не догадывалась, сколько стоила этому мужчине ее невинность.

– Девочка, я отдал за тебя почти три миллиона евро. Твое тело стоило мне, как пятьдесят шлюх твоего хозяина, – посмеялся он, и Алекса отпрянула. – Ты правда думаешь, что я поверю какой-то малолетней шлюхе, что у нее есть и половина такой суммы? К тому же я здесь, чтобы не зарабатывать, а покупать. Рынок Рошфора – лучший в Стокгольме. Да и девственницы сейчас большая редкость. Поэтому давай выпьем и приступим к делу.

Алекса хотела зарыться в яму прямо на месте. Эд получил за нее три миллиона! Она, конечно, предполагала, что невинность на рынке сексуальных услуг стоит дорого. Но чтоб настолько! Теперь она еще сильнее возненавидела Рошфора.

– Пожалуйста… – глаза начали слезиться, и девушка решила в последний раз раз произнести слово, которое Рошфор пытался стереть из ее лексикона. – Отпустите меня… Отмените сделку… Прошу, не ломайте мне жизнь…