Чёрная орхидея

“Три, четыре, семь, шесть, восемь: лепестки цветков мы бросим…” – прокручиваю в своей памяти снова и снова, подобно последней мазохистке.

Ещё какой-то год назад данные слова значились одним из самых светлых воспоминаний, которые только у меня оставались о моей старшей сестре. Когда мы были совсем маленькие, часто играли с ней в прятки-догонялки, чьим началом являлась эта считалочка. Но потом эти строки превратились в сопровождение совершенно другой картинки в моей голове. Всё та же поляна, всё те же одуванчики, которые я срываю, пока ищу её… Вот только нахожу уже не десятилетнюю лучезарно улыбающуюся Анну – остывшее изувеченное тело взрослой женщины, в чьём кулаке зажаты лепестки чёрной орхидеи.

“Девять, десять и двенадцать: ты не думай поддаваться…” – последнее, что звучит в моих беспокойных мыслях, прежде чем сознание затухает, а тело поддаётся наплыву усталости.

На этот раз мне ничего не снится. Я просто проваливаюсь в темноту. Но и это длится недолго. Просыпаюсь от ощущения чужого присутствия. Гораздо ближе, чем хотелось бы. Жаль, подсознание срабатывает позже, чем привычка, – перехватываю чужую руку в толике сантиметра от моего лица и только вместе с этим открываю глаза.

– Хм… – звучит задумчивое от англичанина.

Ультрамариновый взор плавно смещается от моей персоны к запястью, которое я ещё не успеваю отпустить. По моим пальцам будто судорога проходит, прежде чем я расцепляю захват и попутно соображаю, как бы начинать оправдываться более убедительно.

– Доброе утро, Маркус, – следует между тем вкрадчивым тоном.

А мне так и не удаётся подобрать подходящих слов в качестве извинений и вразумительных пояснений собственному поступку.

– Что? – переспрашиваю с заметной растерянностью.

Надо же! Так глупо проколоться…

– Ты должна сказать: “Доброе утро, Маркус”, – терпеливо отзывается Грин. – Ещё было бы неплохо, если бы ты прекратила пялиться на меня, как на своего палача, и хотя бы чуть-чуть улыбнулась, – заканчивает в лёгкой насмешке.

Твою мать…

– Доброе утро, Маркус, – выдавливаю из себя подобие улыбки, как и было велено, несмотря даже на то, что время суток давно совершенно иное.

Очевидно, выходит довольно фальшиво. Но и я не стремлюсь сейчас проводить мастер-класс по лицемерию в компании заклятого врага.

– Ты меня напугал, – всё же нахожусь с оправданием.

Сажусь ровнее и оглядываюсь, заметив на столе перед собой новую чашку с горячим кофе и женский плащ кремового оттенка, висящий на спинке кресла по правую сторону. Прежде последнего здесь точно не было.

– Это для меня? – интересуюсь, вернув внимание к Маркусу.

Он сам, к слову, одет, по обыкновению, с иголочки. Костюм-тройка безукоризненного чёрного цвета, галстук в тон и идеально выглаженная рубашка… Ничего не осталось от того мужчины, которого я нашла этим предрассветным утром в тренажёрном зале.

– Да, – соглашается Грин. – У меня возникли кое-какие неотложные дела в офисе компании, поэтому мы едем в город, – подбирает с кресла плащ и протягивает мне ладонь в приглашающем жесте. – Заодно, пока я буду занят, сможешь пройтись по торговому центру и купить себе что-то из разряда тех женских мелочей, которые тебе могут понадобиться.

Послушно поднимаюсь с места и позволяю англичанину надеть на меня верхнюю одежду. Нет, я совсем не думаю о том, какие такие внезапно неотложные дела могут возникнуть в воскресенье вечером, хотя то и кажется чрезвычайно подозрительным. Мысли занимает совершенно иной факт, ведь… Это мой шанс!

– Хорошо, – отзываюсь деланно равнодушно.

Мужчина никак не реагирует. Берёт меня за руку, и мы вместе покидаем пределы его поместья. В ближайшие полчаса, пока мы добираемся до назначенного места, он вообще со мной не разговаривает. И, только когда оказываемся перед высоким зданием, построенным специально для его медиахолдинга, англичанин снисходительно ставит в известность:

– Закери – твой личный телохранитель.

Перед нами стоит здоровенный чёрный внедорожник. Именно оттуда и появляется тот, о ком речь. Высокий блондин с мягким голубым взором в строгом тёмно-синем костюме останавливается перед капотом машины Маркуса и терпеливо ждёт, пока мы окажемся с ним рядом.

– Добрый вечер, – вежливо здоровается мужчина.

Выдавливаю из себя подобие приветственной улыбки, а вот мой спутник даже этим себя не обременяет.

– Через два часа, – сухо проговаривает брюнет.

Закери понятливо кивает, после чего владелец медиахолдинга оставляет нас, направившись внутрь здания. Мне же ничего не остаётся, как смириться с тем, что теперь у меня в наличии имеется персональная нянька, он же надзиратель.

– Куда мы? – интересуюсь, заметив, что двигатель автомобиля по-прежнему в рабочем состоянии.

Голубоглазый неопределённо пожимает плечами.

– А куда бы вам хотелось? – задаёт встречный вопрос и открывает для меня переднюю дверцу с пассажирской стороны. – Маркус сказал, вы собирались за покупками, – добавляет и закрывает дверцу, как только я располагаюсь на сидении.

Значит, ко мне он на “Вы”, учитывая контекст английского диалекта, но при этом обращается к Грину по имени. Интересно…

– Подойдёт любой торговый центр, – произношу, как только Закери усаживается за руль и трогает внедорожник с места.

Честно говоря, при себе у меня нет ни единого фунта, чтобы я могла позволить себе приобрести хоть что-то, но тут же главное совсем не покупки.

– Ближайший в паре кварталов отсюда, – отзывается блондин.

Киваю машинально и отворачиваюсь к боковому окну, наблюдая за мелькающей панорамой горящих огней города. Моё подсознание до сих пор там, в той оранжерее редких капризных цветов, так что временная пауза позволяет переоценить произошедшие события… И завести диалог на новую тему.

– Давно вы знакомы с Маркусом? – спрашиваю негромко.

Не уверена, получу ли достоверный ответ. Но и не поинтересоваться не могу. Не потому, что действительно интересно. Просто я должна спросить.

– Давно, да, – отзывается мужчина.

К этому времени Закери останавливает внедорожник на подземной парковке торгового центра, поэтому продолжение следует через небольшую паузу.

– Оранжерея в его доме… С чёрными орхидеями. Очень красивая, – обозначаю вслух, но не вопросом – скорее, намёком.

Ведь мне, вроде как ничего толком не знающей о Грине, должно быть любопытно, что за связь такая между этими цветами и татуировкой, благодаря которой англичанин купил меня… то есть контракт со мной.

– Адриан, отец Маркуса, построил её для своей жены в качестве подарка ко дню свадьбы. Гвен очень любила орхидеи. Всегда лично ухаживала за оранжереей. Большую часть своих дней тратила только на это, – оправдывает мои ожидания голубоглазый и подаёт руку, помогая выбраться из автомобиля.