Дрянь

– Что происходит? – не выдерживаю “церемониального траура”.

В ответ – всё та же гнетущая тишина.

– Да что такое-то? – переиначиваю предыдущий вопрос.

И на этот раз все трое молчат.

Уж не знаю куда завело бы меня моё воображение, но странная неизвестность длится недолго. Появившийся управляющий, к которому весь персонал обращается исключительно: “Мистер Бенсон”, словно он не общепитом, а как минимум каким-нибудь банком заведует, бросает коротко и отрывисто:

– В мой кабинет, мисс Агилар.

Какого?!. Он тут вообще забывает в такое время…

– И вам добрый вечер, – ворчу я тихонько себе под нос, следуя по коридору за мужчиной средних лет. – Рада увидеться… В первый раз за последние полгода.

Едва мы оказываемся в обозначенном помещении, как на мой многострадальный мозг обрушивается ещё одно короткое и отрывистое:

– Вы уволены, мисс Агилар.

Что???

Не может этого быть!!!

Но то остаётся при мне. Глубоко-глубоко внутри. А вот внешне:

– Почему? – отзываюсь на удивление спокойным голосом.

Хотя в подсознании буквально настоящий вулкан взрывается.

Я не могу потерять эту работу!

Тем более в такой момент, когда очень сильно в ней нуждаюсь…

– На вас поступил ряд жалоб, которые мы не можем проигнорировать, – деланно грустно проговаривает начальник. – Мне очень жаль, мисс Агилар, но больше сотрудничать с вами мы не можем.

Наверное, моё эмоциональное состояние слишком близко к шоковому, потому что, несмотря на сказанное им, я продолжаю пытаться анализировать… хоть что-нибудь.

– Ряд жалоб? – переспрашиваю, не слыша собственного голоса. – Например?

Последнее действительно до жути интересует. Как минимум потому, что моё имя каждый раз упоминается в списке лучших работников месяца с самого начала моей работы здесь. Я никогда не грублю и не хамлю клиентам – постоянно улыбаюсь, при том настолько широко, насколько они меня частенько выбешивают. К тому же, с должностными обязанностями я тоже всегда справляюсь и с коллективом дружу. В конце концов, те, кто пребывает в кризисном финансовом положении просто-напросто не могут позволять себе истинное проявление чувств на рабочем месте.

– Например… – изображает глубокую задумчивость находящийся напротив, явно не в силах придумать необходимое. – Да какая разница, Софи? Я уже всё сказал. На вас поступили жалобы и мы вынуждены вас уволить. Прямо сейчас. Без отработки. Замену мы вам уже нашли. На этом разговор окончен. Расчёт получите в конце недели.

По мне будто хлыстом ударяют.

Ведь он сказал… Софи.

Мистер Бенсон никогда не называл меня по имени. Вообще никого из своих подчинённых. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. А тут…

Вот же… Сволочь!

И не только тот, кого я вижу.

Нетрудно догадаться, из-за кого я оказываюсь в данной ситуации.

Хотя… тут же целых два варианта!

– Райт или Чейз?

– Что, простите?

– Чейз или Райт? – повторяю с нажимом.

– Совершенно не понимаю о чём вы, – болезненно морщится собеседник, открывая дверь кабинета, тем самым негласно “предлагая” мне убраться.

Не скажет, значит.

– Я… Я… Заберу свои вещи, – выдавливаю из себя тихонько.

Кто бы знал, чего мне стоит сдержаться и наговорить гораздо больше.

– Их уже собрали за вас, мисс Агилар, – добивает управляющий беспристрастным тоном. – Коробку упаковали и отправили с курьером ещё днём. Всего вам наилучшего, – добавляет вместо прощания, а дверь за моей спиной с шумом захлопывается.

Только после этого я понимаю, что по моим щекам текут слёзы. Безостановочно. И я никак не могу справиться с подавлением этой абсолютно неуместной слабости.

Вернуться в кабинет и умолять мистера Бенсона не увольнять меня?

Бесполезно…

Понятно же, что это не принесёт ничего, кроме нового унижения.

Вспомнить о собственной гордости и уйти, как велено?

Не получается…

В мыслях слишком много всего крутится. И в то же время – нет ровным счётом ничего, что может помочь в данной ситуации. Конечно же, в Лондоне найти работу не столь уж и трудно. Увольнение – не конец света. Я могу и уборщицей наняться, если придётся. И всё равно… Обидно.

Да как они вообще смеют ломать и рушить мою жизнь?!

Тоже мне, с комплексом Бога…

– Софи, – вырывает из пелены внутренней истерики тихий голос Эммы.

Я и не замечаю, как девушка оказывается в шаге от меня, аккуратно тронув за плечо. Да и то, как она произносит моё имя, тоже поначалу не воспринимается. Лишь через несколько секунд до пребывающего на грани истерики подсознания доходит, что мне не послышалось.

– Я в порядке, – выдавливаю из себя глухо.

– Хорошо, – цепляет фальшивую улыбку стоящая поблизости и виновато дополняет через короткую паузу: – Тебя там, на улице какой-то мужчина ждёт. И, судя по всему, ждать он не любит.