Туман уходит утром

– Мы уже половину кипятка выпили, – откликнулся заглядывавший в большой термос Венечка, – ты что будешь: чай или кофе? Но кофе, как ты понимаешь, только растворимый. Зато есть шоколад.

– Мальчики, ну дайте Соне умыться и вообще привести себя в порядок, – вышедшая из-за невысоких ёлок Лика была свежа и, как всегда, удивительно красива. – Сонь, там за вот этими ёлками ручей с очень чистой водой, так что вполне можно ополоснуться.

– Сейчас Мишка прибежит, и будем завтракать, – объявил Додик, вытаскивая из знакомой коробки очередную упаковку протеиновых батончиков. – Мы, правда, уже перекусили, пока ты спала, но можем и повторить.

Все дружно рассмеялись, а я почувствовала, как по спине пробежал холодок: всё было как-то неправильно. Ребята были прежними, но что-то однозначно было не так! И от этого «не так» хотелось завизжать в полный голос.

– А откуда прибежит Мишка? – откашлявшись, негромко спросила я.

– Ну, он же спортсмен, побежал до поляны и обратно, чтобы форму не терять, – сияя доброжелательной улыбкой, пояснил Венечка.

Я молча смотрела на улыбающихся ребят, которые перебрасывались шутками, смеялись, раскладывали на спальнике еду. Мне хотелось забраться обратно в машину, заблокировать двери и ждать, когда кто-нибудь придёт и меня спасёт. Все вели себя нормально, но совершенно неправильно! Да и Мишка из всех видов человеческой деятельности больше всего ненавидел именно спорт, поэтому какая пробежка?! Разбудите меня! Я решила проверить веками испытанный способ и ущипнула себя за руку: стало больно, а кожа покраснела.

– Сонь, ты чего стоишь, как неродная? – окликнул меня Додик, похлопывая по второму спальнику, расстеленному рядом. – Садись, видишь, завтрак готов, а умоешься потом…

– Спасибо, – смогла я выдавить из себя улыбку, – я Мишку подожду, а пока умоюсь.

– Правильно, гигиена – это очень важно! – заявила Лика, одобрительно и слегка покровительственно мне улыбаясь.

– Ребят, а вы где были? – рискнула спросить я. – Я вчера тут никого не нашла…

– Мы были в гостях, – широко улыбаясь, ответил Венечка, – там было замечательно! Там и переночевали.

– А меня почему не позвали?

– Мы звали, – Лика посмотрела на меня в упор своими огромными голубыми глазами, и я быстро отвернулась, так как выражение её глаз мне очень не понравилось: словно изнутри простодушной и не слишком умной Лики на меня смотрел кто-то мудрый, старый и не очень добрый.

– Звали? – переспросила я лишь бы только что-нибудь сказать. – А почему я не пошла? Я просто спросонья плохо пока соображаю, прости…

– Ты не объяснила, – равнодушно пожала плечами Лика и изящно опустилась на спальник, – просто сказала, что не хочешь, и всё. Но мы не стали настаивать, ведь это личный выбор каждого. Мне послышался в её ответе какой-то намёк, словно под простыми словами крылась какая-то недосказанность, но я так и не смогла уловить её суть.

– А как вы достали из багажника коробку с едой так, что я совсем ничего не услышала? – зачем-то продолжала допытываться я, хотя внутренний голос твердил, что не надо настаивать, так как правды мне всё равно никто не скажет.

– Мы аккуратно, – улыбнулся мне Додик, быстро переглянувшись с Венечкой, – ты так крепко спала, что даже не заметила. А будить мы тебя не стали: ты была такая милая…

Пока мы разговаривали, из-за поворота выбежал Мишка, одетый в спортивные штаны и майку. Самое интересное было то, что вчера я у него этой одежды не видела. Мишаня остановился, несколько раз присел и, довольно улыбаясь, подошёл к нам.

– Мишаня, а ты давно бегом увлёкся? – меня словно за язык кто-то тянул, хотя головой я прекрасно понимала, что надо молчать, делать вид, что всё в порядке, и побыстрее сваливать из этого странного места. Если нам, конечно, дадут это сделать.

– Да я точно не помню, – Мишка зачем-то посмотрел на Додика, и тот едва заметно пожал плечами, – а это важно?

– Нет, – я наконец-то заставила себя перестать задавать дурацкие вопросы, – просто удивилась немного, ты раньше не особо спорт уважал, если честно.

– Людям свойственно меняться, – Мишка нравоучительно погрозил мне пальцем, и это выглядело до того дико, что я зажмурилась в надежде, что я открою глаза и ничего не обнаружу: ни странно ведущих себя непонятно откуда взявшихся ребят, ни этого накрытого на расстеленном спальнике завтрака, ни весёлого солнечного утра. Я была согласна даже на тёмную ночь и полное одиночество в машине: в крайнем случае могу и пешочком пройтись, не рассыплюсь.

– Сонь, ты чего? – услышала я Ликин голос и тяжко вздохнула: мечта осталась всего лишь мечтой.

Протеиновый батончик, по идее, был с клубничным вкусом, но я этого не почувствовала: мне показалось, что он совершенно безвкусный, словно картонный. Я честно пыталась обнаружить в нём хоть какие-то признаки если уж не клубники, то хоть чего-нибудь, но безрезультатно.

В отличие от меня, ребята жевали с аппетитом, запивая батончики и шоколад горячим кофе. Когда с завтраком было покончено, Додик загрузил несъеденные продукты в коробку и открыл багажник. Я заглянула ему через плечо и почувствовала, что мне категорически не хватает воздуха: обе вчерашние коробки преспокойно стояли в багажнике. Значит, та, которую Додик сейчас поставил в машину, никак не могла появиться из машины: ребятам просто неоткуда было её взять. Но она была, и это никак не желало укладываться в привычную мне картину мира. А ещё это значило, что они соврали мне, точнее, неправду сказал Додик, но все его поддержали: не вынимал он никакой коробки из багажника, потому что обе вчерашние на месте.

– Сонь, что-то не так? – прищурившись и в очередной раз переглянувшись с остальными, спросил Венечка. – Ты какая-то встрёпанная. Не выспалась?

– Душновато было в машине, – вымученно улыбнулась я, – а можно я сяду впереди, а то сзади жарко и трясёт больше…

Мысль о том, что нужно будет провести какое-то время, сидя совсем рядом с Венечкой и Ликой, практически прижавшись к ним, повергла меня в ужас. Впереди хотя бы какое-то расстояние, дающее шаткую иллюзию свободы, есть.

Вопреки моим опасениям, никто не стал спорить, лишь Мишка безразлично пожал плечами, дескать, хочешь вперёд – не вопрос.

Быстро собрав вещи, мы загрузили всё в багажник, и я запрыгнула вперёд на пассажирское сидение, пока Мишка не передумал. Додик завёл мотор, и мы неспешно покатили по грунтовке, причём никто даже не вспомнил ни про наши вчерашние попытки выбраться из леса, ни про кривую ель со старым гнездом, ни про замшелый валун. Словно ничего этого и не было. Лика безразлично смотрела в окно на мелькающие вдоль дороги деревья, Мишка и Венечка молчали, что ещё раз доказывало, что с ними что-то произошло. Оба приятеля могли не разговаривать максимум в течение трёх минут, в основном они болтали без умолку на самые разные темы. Додик внимательно смотрел на дорогу и разговор тоже не начинал.

Когда впереди показался просвет, все отреагировали на это очень странно – в том смысле, что никак не отреагировали. Только я сжалась на своём сидении в ожидании появления поляны с чёрным деревом. Но лес кончился, и я увидела широкий простор поля, засеянного чем-то наверняка сельскохозяйственно полезным.

Лес отпустил нас…

Так же без каких-либо проблем мы выехали на трассу и уже через час за окнами замелькали многоэтажки, светофоры и билборды. Тишина, царившая в машине в течение всей поездки, довела меня до состояния, близкого к истерике, и когда Давид затормозил возле поворота в сторону моего дома, я не выдержала:

– Останови здесь, я по пути в магазин забегу, а то дома продуктов практически нет, – насколько смогла беззаботно попросила я, – а потом как-нибудь созвонимся, хорошо?

– Как скажешь, – тот, прежний, Додик обязательно начал бы спорить и убеждать меня, что непременно должен доставить девушку прямо к крыльцу. Этот же, новый, странный Давид лишь кивнул и спокойно прижался к тротуару.

– Я позвоню тебе, – радостно улыбаясь, сказал Венечка, а Мишка и Лика слаженно кивнули, – в кино сходим или в кафе.

– Непременно! – заверила я его, лихорадочно отстёгивая ремень безопасности и выбираясь на улицу. – Всем пока!

Я остановилась на светофоре и осторожно обернулась: ребята, все четверо, внимательно смотрели на меня из машины.

ГЛАВА 4

Я перешла дорогу, спиной чувствуя их странные пристальные взгляды, и даже не поворачиваясь могла совершенно точно сказать, что машина по-прежнему стоит там, где я из неё вышла. Казалось бы: езжайте вы себе дальше спокойно, что за мной наблюдать-то? Не маленькая, не заблужусь, до дома идти метров триста, не больше.

От того, что я наконец-то рассталась с так внезапно и так пугающе изменившимися ребятами, я чувствовала невероятное облегчение. Казалось, что теперь всё останется в прошлом: и этот странный лес, и безумная ночёвка, и жуткое дерево. С каждой минутой ощущения как-то притуплялись, страх отступал, сменяясь уверенностью, что ничего такого непоправимого, в общем-то, и не случилось.

В супермаркет, расположенный буквально в соседнем доме, я входила уже почти спокойной. Было ощущение, что от недавних событий меня отгораживает что-то вроде завесы, словно стена дождя или что-то, очень на это похожее. Я эту отстранённость воспринимала как подарок, так как продолжать переживать из-за произошедшего сил просто не было.

Только увидев лежащие на полках продукты, я поняла, насколько проголодалась за прошедшие сутки, так как сгрызенный утром безвкусный батончик воспринимать в качестве еды не очень получалось. Поэтому я решительно кинула в корзинку пельмени, стаканчик сметаны, пучок укропа и багет с сыром и ветчиной – гулять так гулять!

Уже подходя к кассе, я боковым зрением заметила знакомый силуэт, но стоило мне повернуться, как он куда-то пропал, и я решила, что мне от усталости уже чудится невесть что. Ну что делать в супермаркете Венечке, когда он остался в машине и наверняка уже подъезжает к своему дому. Тряхнув головой, я прогнала ненужные бестолковые мысли и, расплатившись, вышла из магазина. Предвкушая вкусный, пусть и не слишком полезный не то поздний завтрак, не то ранний обед, я набрала код на домофоне, вошла в подъезд, зачем-то оглянувшись перед тем, как закрыть дверь. Среди стоящих вдоль тротуара машин мне почудилась знакомая тёмно-зелёная «субару», но я решительно прогнала идиотские глюки.

Квартира встретила меня блаженной прохладой, тишиной и почему-то ароматом свежемолотого кофе. Наверное, после чистого воздуха запахи городской обыденной жизни чувствуются острее, ярче.

Дождавшись, пока вода в кастрюльке закипит, я плюхнула туда пельмешки и, убавив огонь, пошла в комнату, чтобы включить ноутбук. Современный человек, на день выпавший из информационного пространства, ощущает себя потом так, словно уезжал на год как минимум, и с восторгом погружается в изучение новостных лент, сообщений в соцсетях и так далее и тому подобное.

Я исключением не являлась, поэтому тут же полезла в почту и слегка зависла, увидев, что у меня 91 непрочитанное письмо. Нет, я, конечно, как и все, получаю письма и по работе, и от всяких организаций, но не в таких же нетривиальных количествах. Тем более все они пришли в течение последних пятнадцати часов, то есть часов с трёх субботы до двенадцати часов воскресенья. С сомнением глянув на цифру, я вошла в почту и с трудом поборола желание протереть глаза: все письма были отправлены с одного и того же адреса.

Наведя курсор на одно из писем, я почувствовала то же самое, что и вчера на поляне возле дерева. Что-то внутри меня однозначно предупреждало: не делай этого. Но я так устала от непонятностей, загадок и всякого мистического бреда, что махнула на предупреждение рукой и открыла письмо. Оно было очень коротким и состояло всего из одного предложения. «Тебе не уйти из Круга, Соня!»

Какой Круг? При чём здесь я? От чего я не смогу уйти? Откуда отправитель знает моё имя? Тот странный голос в Венечкином телефоне тоже что-то говорил о каком-то круге. Это один и тот же круг или разные? Так ведь и с ума сойти не долго! И кому понадобилось присылать мне почти сотню совершенно одинаковых сообщений?