Витамины для взрослых

Вове довелось пытаться спасать. Он не спрашивал, не нарушает ли он границы того мужчины, когда рискует сломать рёбра, борясь за его жизнь. Звери и птицы того сибирского леса тоже вряд ли могли ртом попросить о помощи. Однажды супруг выхватил за воротник нашего маленького сына из-под движущейся машины. Сын был ужасно оскорблён тем, что папа не провёл с ним предварительно уважительной беседы в лучших манерах, а вместо этого грубо схватил и доставил моральный и физический дискомфорт. Но отец был прав, и это не обсуждается.

Это примеры ситуаций, когда спасательные работы не обговариваются, специально не готовятся, абсолютно уместны и, мало того, бездействие в них влечёт последствия на уровне закона.

Пытаются ли люди причинять добро другим в разных обстоятельствах? О да, многие весьма упорны в этом. Воспитанные советскими людьми на идеалах «ничего себе – всё людям», они много «спасают», оказывая медвежью услугу тем, кто не хочет ничего в жизни менять и действовать самому.

А сколько отношений испорчено тем, что «спасатели» считают, им виднее, как человеку нужно действовать сейчас? Нас об этом не просят, но мы зачем-то даём оценки и вмешиваемся в чужие жизни. Когда такое отношение направлено на нас самих, мы ужасно злимся и раздражаемся: когда кто-то позволяет себе вслух комментировать наш выбор профессии, когда упрекает за выбор в личных отношениях, не зная о причинах и не волнуясь о наших чувствах, когда говорят, где нам стоит жить, что следует носить, как выглядеть, дышать, шевелиться… И ведь у всех благие намерения!

Попробуй отслеживать свои действия, мысли – окажется, что это миленькое и якобы добренькое желание причинять людям добро проникло во все контексты жизни. Бессмысленно опекать других людей: решать, что они не выдержат твоего отказа, беречь от опыта последствий их выбора – а значит, не позволять расти и становиться более сильными, здоровыми и счастливыми. Людям важно научиться просить о помощи – это всем нужно уметь. Но как научиться, если тебе даже шанса не дают?

Мы смотрим на знакомых, о которых думали, что они угробят свою жизнь, – а они не угробили. И без наших советов как-то разобрались, прошли свой путь, нашли лучшие решения, которых мы не видели. Да, они живут не так, как мы. А мы не как они – и это прекрасно. Если бы мы жили так, как «виднее» кому-то, то даже сотую часть сегодняшнего своего счастья не имели бы.

Ты можешь возразить: но кто-то себя не сберёг. Да, это грустно, но это – свобода человека. Против воли никому невозможно помочь. Но усугубить положение – да. Помощь там, где тебя об этом не просили, – вредительство, грубейшее вмешательство в личное, нарушение границ. Спроси себя: «Чего я лишаю человека, когда не даю ему прожить этот опыт?»

Не вмешиваясь в чужие жизни, можно сэкономить огромное количество энергии для своей собственной. Занимаясь другими, мы почти нарочно отвлекаемся от самих себя.

У меня, как всегда, есть послание. Тебя оно ни к чему не обязывает: ты можешь мне не верить, не соглашаться со мной и в любой момент закрыть книгу. Или, напротив, – возвращаться к ней, когда захочется. Хоть десять раз. Хоть миллион. Любые твои чувства имеют право быть.

Ты имеешь право на счастье, когда другие несчастны.

Ты имеешь право жить, когда другие отказываются от здоровья и жизни.

Ты имеешь право просить о помощи.

Ты имеешь право отказываться от помощи.

Ты имеешь право помогать в первую очередь себе.

Витамин от «Хочу спасти родителей»

Я хочу поговорить с тобой о родителях. Надеюсь, с ними всё в порядке сейчас или было в порядке, если они уже ушли. Но бывает очень по-разному, потому что 100% наших родителей – люди, а люди – это такой народ, с которым что только ни происходит. Люди обременены прекрасным и страшным грузом – свободой. А где есть свобода, сразу возникает ответственность.

Представь, если бы не было свободы. Бог, природа, судьба, случайность – как хочешь – создал бы человека по неизменному стандарту, и свободы выбора не осталось. Родился, прожил жизнь и умер без «я», потому что какое там я – ты биологический робот, функция. Тогда нечего с тебя и спросить – отвечает тот, кто принимает решение. А ты, окамененный, в любой ситуации поступаешь только одним предрешённым способом – другие перед твоим умом не стояли.

Может, кому-то этот вариант и покажется симпатичным, но в таком мире мы не живём, здесь свобода. Здесь мы – личности, у которых есть это «я». И мы, даже тяготясь ответственностью, всё равно хотим решать, выбирать, знать, что наша жизнь – наша и от нас что-то зависит. Что есть смысл и интерес продолжать свои сражения и развитие, вставать по утрам и встречаться с жизнью, с миром, принимать то, что он сегодня принесёт, получать новый шанс…

Без этого нового открытия себя в мире какой была бы наша духовная жизнь? А она есть у всех, даже если этого совсем не видно, даже если она слабо пульсирует каким-то редким или неосознаваемым вопросом в голове о себе, о своём будущем, о результатах происходящего.

В христианской ортодоксальной культуре ребёнок приступает к первой исповеди в семь лет: до той поры человек считается совершенно безгрешным, а значит – безответственным. И это соотносится с действительностью: до способности отвечать (принимать сколько-нибудь осознанное решение) ребёнок растёт потихонечку, ему для этого нужно дорастить мозг до способности думать про себя, иметь внутренний монолог. А часть мозга, отвечающая за нашу возможность хорошо рассчитать последствия выбора, развивается до двадцати пяти лет.

На протяжении всего детства родитель отвечает за ребёнка, и никак иначе. Иначе – противоестественно: не должен маленький мозг, не представляющий, что будет за каждым его решением, не представляющий даже вариантов решений, отвечать за большой и опытный мозг.

Родительско-детские отношения складываются и развиваются так: ребёнок от полной слитности с телом мамы постепенно идёт к сепарации от родителей, отделению уже не на физическом, но психологическом и бытовом уровнях. Тогда он, получив годы безопасности и любви, становится способным отвечать на 100% за себя и жить свою отдельную жизнь. Ответственность за себя растёт постепенно, когда развивается мозг и увеличивается соответствующий опыт. Ребёнок к наступлению совершеннолетия шаг за шагом должен получить полную свободу решений за себя. Вырастая в нормальных условиях, человек имеет подготовленную психику для принятия ответственности за других. За кого? За маленьких и безответственных – своих детей.

Что происходит в отношениях с родителями? Субординация «родитель – ребёнок» не меняется никогда. Никогда нельзя стать старше своего родителя, даже если он этого хочет. Но меняется многое: опекать взрослого ребёнка так же становится нездоровым. Любые перекосы здесь – нарушение личных границ человека, то есть попытка посягнуть на ту самую великую и ужасную свободу.

Какими бы ни были решения других взрослых людей, пусть даже очень любимых и родных, – это их святое право на жизнь. Мы не имеем прав на чужую жизнь.

Отнимая у человека решение, мы отнимаем ответственность, не даём ему столкнуться с последствиями и получить шанс к преодолению. Да, кто-то доходит до самого дна. Да, кто-то отталкивается от дна, а кто-то – нет. Но если пытаться насильно тянуть его в ту сторону, что выбрал кто-то другой, человек не присвоит этот опыт, ведь он – чужой. Следовательно, он не получит свой шанс, примет положение зависимого, и чувствовать ему себя остаётся тем биологическим роботом, куклой с чувствами, которые не пристёгиваются к реальности.

Иногда кажется, что, если я очень постараюсь, я смогу спасти родителей от их страшных выборов. У детей, выросших с мамой и папой, имеющими зависимости, это чувство очень сильное. Они с детства несут на себе ощущение ответственности за всех и вся – и не важно, что это физически невозможно. Часто это так тяжело (ещё бы!), что приводит к необходимости получать специальную терапию. Детей мучает чувство вины, даже если они ведут себя здоровым образом и не пытаются «усыновить» своих родителей. Они осознают, что не могут перевыбирать за других, но и свободы жить свою жизнь гармонично и счастливо, когда родители не в порядке, не чувствуют.