Лилит: Трилогия

Мы с Натанаилом шли очень медленно. Торопиться нам вовсе некуда и незачем. Наоборот хотелось подольше задержаться возле каждой травинки и букашки, чтобы скрупулезно изучить тот удивительный мир, в который мы сошли. На нашем пути попался какой-то куст. Хотя кустарник тут был везде, но остановились мы именно возле этого, с расползающейся по земле кроной, мелкими фигурными листочками и россыпью желто-оранжевых цветов. Растение было низким, и мне пришлось наклониться, чтобы разглядеть его получше, и конечно понюхать цветы. Натанаил же разглядывал кустик со своей привычной высоты.

– Как же тут все удивительно! Только в одном этом крохотном деревце столько жизни! Даже в цветах копошатся едва видимые жучки! Наклонись, посмотри сам

– Лилит, я прекрасно вижу это растение в самых подробных деталях. Мое восприятие устроено иначе. Я не использую органы чувств, как ты. Я считываю всю информацию об этом кусте и всех его обитателях, стоит мне лишь навести на него фокус внимания

– Так неинтересно. Это практически как дома: наводишь фокус внимания на любой участок Вселенной и считываешь о нем всё. Никакой ведь разницы….

– Я же сказал, я тут не за интересом. А чтобы предостеречь тебя от опрометчивых решений

– Ладно тебе! Какие опрометчивые решения? Мы же просто на куст смотрим!

– И что ты видишь?

– Красоту. Видишь, как в нем все складно устроено? И ветки, и листья, и цветы? А еще он является домом для целого вороха маленьких обитателей. И каждый из этих жучков-паучков тоже прекрасен. А ты что увидел?

– Почти то же самое. Но с важными оговорками. Ты говоришь, что этот куст красив и складно устроен, восхищаешься каждой веточкой и листиком. А я вот заметил, что несколько веток на нем сломаны. Некоторые листья завяли, а другие едят те самые букашки, что в нем обитают. Даже его цветы таят в себе опасность: видишь, вон там. – Натанаил указал пальцем на один из цветов. – Среди этих нежных ароматных лепестков притаился хищник. Формой и окрасом он похож на сам цветок. Смотри, что будет дальше!

Я послушала своего собрата и вгляделась в узор цветных линий. Действительно, среди безобидных лепестков был один, который немного отличался. При внимательном рассмотрении можно было разглядеть у него несколько маленьких лапок. Я принялась с интересом наблюдать за происходящим. К цветку подлетел жужжащий полосатый шарик, сел в центр и принялся деловито собирать нектар. И тут лепесток выстрелил в него двумя самыми длинными своими лапками. Бедный шмель даже не понял, кто его убийца. Хищный лепесток мгновенно притянул его к себе и вгрызся в маленькое тельце. Я даже услышала неприятный хруст ломающегося под натиском челюстей панциря насекомого.

– Видишь, не все так сказочно и прекрасно, как ты думала! Красота таит в себе опасность!

– Натанаил, зрелище конечно не из приятных, но я знала, что природа устроена именно так. Сфера Материала находится в постоянном движении. А это, в том числе, жизнь и смерть

– Не стану спорить. А что скажешь насчет того, что происходит внизу, под этим кустом?

Я вновь последовала указке сородича и посмотрела под куст, немного отодвинув рукой закрывающие обзор ветви. Там происходило настоящее сражение: два вида муравьев, одни с коричневыми задами, другие – с красными, вели между собой войну. Впереди шли их солдаты: муравьи раза в полтора крупнее обычного трудяги, с двумя огромными челюстями-ножницами на голове. Правила этой игры были максимально жестокими: стоило одному из маленьких солдатиков зазеваться, как враг тут же разрезал его этими ножницами на части.

– Не то, чтобы мне это нравилось…. Но ты посмотри, как хорошо они приспособлены для своих баталий! Природа даже снабдила их специальным оружием. Просто невероятно, насколько всё красиво устроено. Даже в таком проявлении

– Но мы ведь оба знаем цену этой красоты. Множества поколений подряд муравьи, чья челюсть была чуть меньше, чем у собрата, погибали в битвах, разрываемые врагами на куски. Их язык жизни не передавался потомству, а постепенно отмирал. И так появлялось и совершенствовалось все живое. Ты же знаешь, каким именно путем формы проявляются в Сфере Материала. Все менее удачные формы просто погибают, чтобы дать дорогу более совершенным

– Чего ты мне-то рассказываешь? Да, в мире материала формы образуются именно так. Что ты хотел этим сказать?

– Ничего особенного…. Просто задумался, что все могло бы быть иначе…. Почему, например, сразу не начать с совершенства?

– По-моему, ты просто забиваешь себе голову! Совершенство является таковым лишь до тех пор, пока не появится более приспособленная форма. Да и для каждой части каждого мира совершенство разное. Пойдем лучше еще полюбуемся этим миром!

– Как скажешь. Пойдем

Мы продолжили нашу познавательную прогулку. Я обратила внимание на нескольких птиц, которые кружили в воздухе над нашими головами.

– Натанаил! Смотри, как красиво летают! А как мелодично щебечут…. Вот уж точно заглядение!

Натанаил посмотрел, вернее, как он выражался, навел свой фокус внимания на птиц. Они были большие и яркие, словно цветы, которые ожили и решили штурмовать небеса. Их совместный полет напоминал сказочный танец. И тут в гармонию ворвался он: еще один крылатый зверь, крылья которого представляли собой две кожаные перепонки, натянутые от неимоверно длинного пальца передних лап до основания задних. Его морда напоминала крокодилью, только уменьшенную в несколько раз. Челюсти его походили на длинную пилу с мелкими зубьями. Кожаный летун ворвался в разноцветную стаю, обнажил свою пилу, и стремительно скрылся прочь. С неба посыпалось несколько цветных перьев.

– Вот тебе и птички…. Для кого красота, а для кого просто еда!

– Ты решил переубедить меня насчет красоты этого мира?

– Нет. Пока что нет. Я просто говорю то, что вижу. Ну и делаю свои выводы

– Какой же ты зануда!

После сцены с птицами мы погуляли еще немного, и вдруг наткнулись на тушу зверя. Что именно это было за животное, уже было не определить. Хищники и насекомые обглодали его настолько, что остались лишь оголенные куски мяса, из которых местами выглядывали кости. В этих останках до сих пор возились личинки и разная мелкая живность. Запах вокруг мертвой туши был резкий и крайне неприятный.

– Ну что скажешь, Лилит? Это тоже проявление красоты природы?

– Натанаил, если это не нравится мне, это не значит, что природа плохая. Да, можно сказать и так, что это тоже одно из проявлений её красоты. Заметь, ничего в природе не пропадает зря. Даже мертвое тело кому-то служит пищей

– А помет?

– Что помет?

– Как ты относишься к тому, что все живые тела так или иначе испражняются? И их помет тоже для кого-то пища….

– Это вполне логично, а иначе вся планета была бы завалена этими самыми испражнениями

– На мой взгляд это мерзко. Я бы сделал все по другому

– Ты мне только что сам говорил про правила. И тут же себе противоречишь. Чтобы сделать, как ты сказал, по другому, нужно изменить саму Ось. А даже за малейшую попытку это сделать ты сразу угодишь за Предел

– Что ты! Я вовсе не собирался трогать Ось! Я лишь рассуждаю, что если бы Сфера Эонов проецировалась в Сферу Материала более, скажем так, разумно, то можно было бы сделать лучший мир, без помета и гниющих трупов

– Интересно, как бы ты тогда проявлял Формы Хаоса? В таком мире, где ничто не разлагается, не испражняется и не ест друг друга? Для существования Сферы Материала в том виде, в котором она есть, необходимы проявления всех форм. Выбросишь хоть одну – остальное посыпется прахом. Поэтому все именно так, как и есть

– Ладно, не бери в голову! Я просто выражаю свои мысли, не более

Мы уже довольно далеко отошли от тела, как вдруг вокруг стало заметно темнее. Мы подняли головы. Небо быстро затягивали тяжелые черно-серые тучи. Еще минута, и его прошила яркая молния. За ней последовал удар грома, и небо лопнуло, пролившись на нас и всю природу вокруг плотным шумным ливнем. Мои волосы быстро намокли, заметно потяжелели и смешно распластались по плечам мокрыми лоскутами. С крыльев же вода стекала, не прилипая, и они оставались такими же сухими, как и в самый первый мой миг на Земле. С Натанаилом вода взаимодействовала иначе. Она превращалась в пар, едва успев коснуться его прозрачной оболочки, и окутывала его фигуру белой дымкой. Дождь нам особо не мешал. Правда, земля из-за него размякла и превратилась в густую коричневую кашу. Натанаил сказал, что теперь она вся похожа на кучу помета. Мне такое сравнение не понравилось. На мое возражение он ответил лишь тем, что не зря решил парить, а не ходить.

Мы продолжали идти и спорить об устройстве Сферы Материала и этой планеты в частности. Я замечала, что при разговоре все чаще стала помогать себе руками. Как я правильно поняла, рождающиеся в этой беседе эмоции передавались всему моему новому телу. Натанаил же невозмутимо плыл над «слишком грязной» для него землей и держал руки по швам, словно статуэтка. Это выглядело очень смешно, но я сдерживалась, потому что понимала, насколько мы разные. Неизвестно, сколько мы так прошагали под проливным дождем, пока не вышли к скалистой местности. Я сразу приметила в груде почерневших от воды камней вход в просторный грот. Мне захотелось немного просохнуть, и я предложила войти внутрь. Натанаил не возражал. Ему вообще было все равно, что делать, ведь никаких чувств он не испытывал, просто считывал информацию о происходящем вокруг. Мы вошли, и я почувствовала еще один новый запах.

Мы двинулись к его источнику. Не слишком далеко от входа в пещеру, но и не сказать, чтобы близко, лежал он. Там было темно, но, как ты знаешь, эоны могут прекрасно видеть в темноте. Мы рассмотрели обитателя грота. Его тело было похоже на мое. Вернее, это свое тело я сотворила похожим на его, поскольку пока я вращалась в Сфере Эонов, я захотела именно такое тело, которое похоже на проекцию Формы Разума в этот мир. Честно сказать, оно по сравнению с моим было даже немного несуразным. Чуть менее волосатое, чем у зверей, довольно крепкое, но в то же время и хрупкое. И совершенно не способное к полету. Кожа смуглая, как и моя, даже на пару оттенков темнее. Лицо грубоватое, с широкими чертами, заросшее волосами по всей голове и вокруг рта. Видимо, он тоже здесь спрятался от дождя. Это был именно он – человек! От испускаемого Натанаилом свечения он слегка пошевелился, даже повернулся чуть в бок, но не проснулся.

– Хм…. Лилит, отдам тебе должное: у тебя получилось гораздо лучше! – Произнес Натанаил, когда закончил «считывать» обитателя пещеры.

– Что лучше?

– Тело. У настоящего человека оно гораздо более несуразное. Грубое, волосатое, как у зверя, всё в каких-то царапинах, шрамах…. И крыльев, конечно же, нет. Но вот насчет последнего я даже не возражаю: рожденный ползать летать не должен!

– Так я свое целенаправленно создавала, а он таким получился в результате естественного преобразования Форм. Почему ты всю дорогу только плохое видишь?

– Я лишь констатирую факты. Если он такой, какой есть, как я могу сказать, что он другой?

– Мог бы хотя бы выражаться не настолько пренебрежительно! Если на этой планете Формы Разума спроецировались именно в такое тело, значит, оно тут самое подходящее

– Я бы создал куда более совершенное вместилище для Форм Разума. Опять же, просто рассуждаю. Кстати, а почему ты себе крылья приделала?

– Хотела что-то оставить от прежней жизни. А что в мире материала лучше иллюстрирует вращение в Сфере Эонов, чем полет? Легкость, свобода, ощущение собственной невесомости, текучести – вот это всё и заменяют мне здесь мои крылья