Аррей, вырастающий из имен

– Как бы не так! «Привел!» Она сама залезла сюда следом за Вьюхо, – сердито отозвался сын Огдая. – Теперь, если мы не найдем Шеуда, мы пропали. Без него я не смогу отыскать ту свою расщелину. Я бы попросил об этом тебя, Крей, но, сам понимаешь, ты уже два раза здорово подводил меня. Третьего я не хочу!

– Шеуд вам не поможет. Вьюхо завалил расщелину. Огромным камнем. Есть только один выход отсюда. Но его сторожит Брагу. Он не выпустит, Вьюхо приказал ему. Вьюхо приказал нам тоже – поймать тебя, как только увидим.

– Ты ловил меня уже целых два раза! – рассмеялся Дью. – Попробуй еще разок!

Он спустил в провал левую ногу и, дразня, покачал ею. Крей выбросил вверх руки, но нога мгновенно убралась. Дью снова расхохотался.

– О Крей!.. – воскликнула Найя с горечью.

– Ты не забыл, Крей, что Найя была когда-то твоей невестой? Ее ты тоже хочешь схватить и услужливо притащить к колдуну?

– Про Найю он не говорил. Он не знает, что Найя здесь. Пусть она уходит.

– Крей! – ворвалась в их разговор девушка. Голос ее дрожал. – Не говори обо мне так! Это же я, Крей! Вспомни меня!..

– Я помню, – ответил Крей – словно один песчаный холм отозвался другому.

Дью не успел пошевелиться, как Найя проскользнула худым и гибким телом в проем и спрыгнула. Она обхватила Крея за плечи и затрясла.

– Вспомни, вспомни меня, Крей! Очнись!.. Вспомни сейчас же, иначе я рассержусь!..

– Я помню, помню, помню, – тоскливо повторял Крей, пытаясь высвободиться из ее рук.

– Вспомни по-настоящему! Иначе я побью тебя, Крей!!! – Она не отпускала, вцепившись вплечи побелевшими пальцами и отчаянно заклиная: – Ты должен, должен увидеть меня! Вспомнить! Проснуться!..

– Да перестань же ты! – не выдержал Дью. Он предусмотрительно оставался наверху, готовый в любой момент вскочить и унестись прочь. – Я ведь говорил: тебя не обрадует встреча с ним! Ты мне не верила. Любуйся теперь! Пойми же, глупая девчонка: это не Крей! Это всего лишь его тело, его голос. Крея больше нет. Крей не стал бы ловить меня по приказу Вьюхо! Зачем ты трясешь его и целуешь? Он не проснется!

– Неправда! – повторяла Найя. – Он плачет! Он вспомнил меня!..

– Он плачет, потому что камни слепят ему глаза! – не унимался Дью. – Ты и не так заплачешь, если будешь шлифовать их всю ночь. Оставь его, Найя!

– Оставь меня, Найя, – повторил за ним Крей. – Я помню, помню. Уходи, Найя. Скоро придет Вьюхо. Уходи, пока он не увидел тебя.

– Да-да, уходи скорее! – поддержал его сверху Дью. – Брагу пропустит тебя. Ведь Вьюхо велел ему изловить меня – про тебя он не знает! Ты проводишь ее до выхода, Крей?

– Я провожу ее, – отозвался Крей.

Он взял девушку за руку и потянул за собой.

Двое рабов, Ичуи и Сангур, лишь на миг оторвались от шлифовки, скользнув слезящимися глазами по худенькой фигурке, упиравшейся и вырывавшей руку. И все так же тоскливо гудела не имеющая конца песня:

Кричите, камни – ведь мы вас режем,
звените, камни, от нашей пытки,
молите, камни, вернуть нам волю…

– Но ведь я не для того сюда!.. Но ведь искры жизни… Крей, мы знаем, где они!.. – сопротивлялась девушка. – Не тащи меня, Крей!..

Не глядя на невесту, Крей продолжал тянуть ее к выходу. Справиться с ним Найя не могла и только жалобно оглядывалась на Дью, который делал ей отчаянные знаки, чтобы она не шумела.

«О, четырежды глупая девчонка!!! Отчего она так вопит?! – сокрушался про себя сын Огдая. – Вьюхо сейчас выползет на ее крики, и она пропала. Где была моя голова, когда я доверил ее Крею?…» Он в досаде ударил себя по колену. Придется, видимо, бежать за ними. Только бы не опоздать!

Дью спрыгнул в пролом и проскользнул мимо Сангура и Ичуи, стараясь быть как можно незаметнее. Те не расслышали за своей песней его шагов и не повернули голов, продолжая перекатывать в пальцах прозрачно-голубые кристаллы.

Будите, камни, подземных духов,
будите, камни, чудовищ бездны,
Будите, камни, пусть всё погибнет,
рухнет, рухнет, рухнет…

Дью выскочил в подземный проход, уже знакомый ему, с факелами по стенам. Впереди маячили спины Найи и Крея. Девушка продолжала вырываться и убеждать бывшего жениха, и каждое ее слово отчетливо звенело в каменных сводах. В десятый раз помянув про себя недобрым словом ее глупость, Дью рванулся за ними, но тут же осадил себя. Поздно! Проклятый старик услышал-таки девчоночьи вопли и, приоткрыв обитую медью дверь, всматривался в приближающиеся фигуры.