Чем взрослей я становился, тем больше требований было в мою сторону. Школу я закончил с золотой медалью, и всё благодаря отчиму, а точнее своре репетиторов, которых он нанял специально для меня. За что сейчас я очень благодарен ему. Университет мне дался легко, я как и Вик был под контролем главы семейства.
Подарки мне дарили, как и всем детям, но на отдельную квартиру и машину, мне пришлось работать.
– Чёрт, Дан! Я помню, что ты сам на неё заработал, но неужели она действительно дороже родного брата? К тому же разбивать я её не собираюсь! Мы почти все группой собираемся в Карелию на новый год поехать, нам одной тачки не хватает! Ну выручи брат! – смотрит умоляюще, – обещаю, тачка не пострадает!
– Какая Карелия, Вик?! Ты не забыл про свой арест? – не отвлекаясь от дороги, бросаю братцу.
– Я договорюсь с отцом, он отпустит, вот только тачку он точно не вернёт раньше срока, – качает головой.
– Ты с той серой мышью не смог договориться, зато с отцом собрался, – произношу насмешливо.
– Да с этой заразой даже ты бы не смог договориться! Был бы отшит, как все остальные! – рычит мелкий.
На его слова разразился громким хохотом.
– Вот тут ты ошибаешься братец, – продолжаю смеяться, – ещё не одна девушка не смогла меня, как ты выразился «отшить», нужно уметь правильно подобрать нужный ключик к прекрасному созданию, – подмигиваю насупленному братцу.
– Твой ключик заржавеет сразу, как только ты подойдёшь к этому «прекрасному» созданию, – продолжает упорствовать.
– Не заржавеет, – отмахиваюсь от Виктора, въезжая в открытые охраной ворота особняка.
– А спорим, что заржавеет? – произносит с вызовом в голосе, смотрит с прищуром.
Останавливаю машину, склоняю голову набок. Где-то на задворках сознания разум вопит, что не стоит поддаваться провокации, но вспыхнувший азарт к серой мыши, огнём обожог всё нутро.
– А давай, – даю согласие, – что ставим на кон, братец? – спрашиваю, хотя знаю, чего он потребует в случаи выигрыша.
Вот только победителем в этом споре буду я, а не Виктор.
Глава 2
КАТЯ
– Бабулечка, я правда заработала эти деньги, – упираюсь лбом в холодную стену университета, пытаюсь доказать, что я не воришка, и действительно заработала отправленную мною сумму денег ей на лекарство.
– Катенька, – тянет старушка умоляюще.
– Ба! – слегка повышаю голос, – я никогда не брала чужого! Ты это прекрасно знаешь, эти деньги я заработала….
– Как? Где ты их заработала? – перебивает не даёт договорить.
Что ж, придётся признаваться. Конечно, она этого не одобрит, даже отругает, но лучше так, чем она будет волноваться и придумывать откуда у меня такие деньги. Уже придумала, что я украла их! Очень обидно слышать такое практически от единственного родного человека.
Деньги на самом деле не большие, даже крошечные. Но это здесь в Москве, а в нашем захолустье десять тысяч рублей, весьма хорошая сумма. У бабушки пенсия меньше.
– Екатерина! – перешла моя взволнованная старушка на официальное обращение.
Всё! Сейчас плакать начнёт, и вспоминать как мы с ней жили на её крошечную пенсию, и никогда! Никогда ничего и нигде чужого не взяли, и в ножки никому не кланялись, помощи не просили.
– Ба, – ёжусь от холода.
Осенняя одежда давно не греет, сегодня даже пришлось в тапочках, в которых я на физкультуре занимаюсь прийти. Конец моим осенним, любимым и единственным ботиночкам пришёл вчера вечером. Их уже даже не склеить! На новые теперь денег нет, все отложенные я перевела сегодня утром бабули, когда узнала, что она попала в больницу с высоким давлением.
– Бабуль, я доклады пишу… за деньги, – наконец признаюсь.
– Ох! – доноситься сдавленное, – Катюшка, да как же так? Мы же с тобой про это говорили! Ну нельзя учиться за другого! Да и еще и деньги за это брать! – перешла к чтению нотации.
Можно! Ещё как можно, бабулечка! Кричу мысленно. Если ни я, то кто-нибудь другой получит эти деньги! Здесь таких много.
– Я против, чтобы ты этим занималась! – заявляет грозно.
Ну вот как ей сказать, что стипендии и тех денег, что она мне переводит со своей пенсии мне не хватает. Она не знает, как тяжело мне приходилось жить первые два курса. Не знает, что среди одногруппников у меня нет друзей. Да со мной два года никто не общался. Нет! В лицо не говорили, что я похожа на нищенку из трущоб в своих вещах, но я читала это в их взглядах.
В начале этого года всё изменилось. Ко мне подошла Вика – одногруппница и предложила подзаработать своими мозгами. Не знаю, что на меня тогда нашло, но я согласилась. Написала ей доклад, и получила свои первые заработанные денежки. Тысяча рублей, для Вики они нечто, а для меня неделю существования.
За два года я научилась экономить, я перестала с завистью смотреть на красивые наряды девочек, перестала пожирать голодным взглядом витрины кондитерских, перестала жалеть себя и винить бросивших меня при рождении родителей.
– Екатерина, ты почему молчишь? – выдернула меня из раздумий бабуля своим криком.
– Ба, ты только не волнуйся, покупай лекарство и лечись, – оторвала голову от стены университета, привалилась к ней плечом, вновь поёжилась.
– Как это не волнуйся? Катя! А если тебя поймают? А если за это отчислят? Что? Что тогда будет? – не на шутку разошлась Анастасия Павловна.
Я и сама этого боюсь! Боюсь, что кто-нибудь расскажет куратору или ещё хуже декану и тогда даже не представляю, что будет.
– Хорошо бабуль, я больше не буду заниматься этим, – зажмуриваю глаза, вру родному, самому дорогому человеку.
Эта лож во благо, успокаиваю себя мысленно. С каждым днём становиться всё холоднее, и мне катастрофически нужны тёплые вещи. Тёплые сапожки порвались ещё прошлой зимой. Моя зимняя куртка – пострадавшая от криворукого моляра, что красил двери каморки вахтёрши, и в момент, когда я проходила мимо – опрокинул её на меня.
Благо на голове был капюшон, иначе мои волосы были бы тоже зелёного цвета. Куртка пострадала знатно, капюшон, плечи и спина – всё это я не смогла оттереть. Три бутылки растворителя мне не помогли. Куртку пришлось выкинуть с болью на душе. И всё это произошло неделю назад. Конечно, бабуля не в курсе дела.
А этот моляр, вместо извинения сделал из меня крайнюю. Это я якобы задела его стремянку ногой, поэтому он не удержал равновесия и уронил трёх килограммовую жестяную банку полную краски.
Вахтёрша общежития, конечно, поверила маляру – родственнику. Ну не мог её племянник сам пошатнуться на стремянки, её обязательно кто-то задел, и этот кто-то – Я! Так как в это время проходила мимо. Спорить с этой женщиной – себе дороже! Может и пакость сделать. Поэтому мне никто не возместил ущерб – потери тёплой, да и вдобавок единственной вещи.
– Вот и умничка, – голос пожилой женщины вмиг изменился, – я так соскучилась, – доносится глубокий вдох, – когда же уж эти каникулы у тебя будут, – по голосу слышно, как сильно тоскует по мне бабушка.
– В конце декабря бабуль, – отвечаю ей.
Как хорошо, что у нас в университете каникулы по модульной системе. Есть возможность встретить новый год дома.
– Эт почти же два месяца! – возмущается родственница, хотя прекрасно знает всё моё расписания.
– Они быстро пролетят ба, – уверяю старушку, – бабулечка, ты давай там поправляйся, обязательно купи себе все лекарство, ты мне нужна здоровой, а я побежала ба, мне в библиотеку надо, – сообщаю любимой старушке.
– Беги моя хорошая только без шапки и на распашку на улицу не выходи, погода совсем испортилась, – даёт наставления.
– Хорошо бабуль, – обещаю старушке и наш разговор прекращается.