(не) Суррогатная Мама

– А я тебя уже люблю, – шепчу крохе, – уже давно люблю, но гнала от себя эти чувства, потому как думала, что тебя заберут, вот и гнала их от себя, а оказалось, что зря, – перекладываю малышку на диван и натягиваю на себя кофту.

В коридоре повисла тишина, после откровения матери, она замолчала, замолчал и Сеня.

– Ты сейчас серьёзно? – раздался голос брата, кажется, он не может поверить словам матери, – Ты обвиняешь Полю в своих неудачах?

В ответ тишина.

– Ответь мне на один вопрос мама, – голос брата стал глухим, – синяки на теле Поли в детстве, они появлялись не от её неуклюжести, как ты говорила, это твоих рук дела? – прорычал Арсений.

Его рык напугал меня, подскочив с дивана, подбежала к двери комнаты, и рывком распахнула её. Брат с подносом еды держа его на коленях, находился в двух метрах от своей комнаты, мама стояла напротив, на расстоянии вытянутой руки.

– Я вопрос задал! – поддаваясь слегка вперёд, и явно сдерживая себя, зло произнёс Арсений.

Лицо женщины было каменным, она смотрела на сына и молчала, словно она и не слышала, что ей говорят.

– Сень, – позвала брата, и на меня смотрели две пары глаз, они явно не заметили моего присутствия.

Поймала взгляд брата и содрогнулась внутренне, в них было столько боли и сожаления, что мне впервые захотелось оказаться подальше от родного человека. Не смогу я видеть такие чувства в его глазах, всё что угодно, но только не жалость и боль.

– Она била тебя? Только честно Поля! – обратился ко мне брат.

Перевела взгляд на женщину, и не грамма не удивилась, когда прочла предупреждения в её глазах. Она молча приказывала мне молчать.

– Да Сень, и не раз, – отвечаю брату и смотрю на реакция нашей матери, – и запрещала жаловаться тебе и папе, а когда я выросла, и стала понимать всё, сама не захотела вам говорить, не хотела рушить ваши отношения, я прекрасно видела, как вы её любите…

– Заткнись! Как же, не хотела она! Всё ты хотела и разрушила, – взвизгивает мать, перебивая меня, – ты сейчас же пойдёшь и вернёшь ребёнка биологическим родителям, а взамен заберёшь положенные деньги, а иначе я вызову полицию, и скажу им, что ты украла этого ребёнка…

– Да замолчи же ты! Замолчи! Ты себя слышишь? Какие к чертям деньги? Какая полиция? – заорал на мать Сеня, перебивая её, – Полин, зайди в комнату, – приказным тоном, неожиданно произнёс Сеня.

Спорить не стала, мне и самой хотелось скрыться от глаз этой женщины, зашла в комнату, закрыла за собой дверь, присела на диван к малышке. Голос брата я слышала, он был холодным, но вот, что именно он говорил, я не могла понять, так как говорил он тихо.

Через минуту открылась дверь и Сеня с подносом еды вкатился в комнату.

– Иди кушать Поль, – позвал меня Арсений голосом полным любви и нежности.

Глаза вмиг увлажнились, в носу защипало.

– Только не плачь, прошу тебя, – смотря на меня, попросил братик, – у нас это есть кому делать, – кивнул на малышку на диване, – я помню какой плаксой была ты в таком возрасте, рёвом требовала к себе внимания, – с улыбкой поделился со мной воспоминаниями.

– Маленькие все плачут, – пожала плечами, оправдывая своё поведение в младенчестве.

Поднялась с дивана, и взяв стул в углу комнаты, поставив его около стола, присела на него, пододвинула к себе поднос с едой.

– Полин, – позвал меня Сеня, – у тебя есть хоть какие-то документы на ребёнка?

Если бы малышка не спала, я бы рассмеялась на всю квартиру, на заданный вопрос.

– Есть Сеня, есть, – кивнула головой, – и по всем им, я мать малышки, настоящая, родная, – ответила брату и поднялась на ноги, подошла к валяющемуся на полу пуховку и достала из внутреннего, большого кармана, документы, которые сегодня утром мне вручила докторша, что делала мне подсадку эмбриона.

А вот брат засмеялся.

– То есть если эта, – кивнул на входную дверь, – ослушается меня и пойдёт в полицию, ребёнка у тебя не могут забрать, я правильно понимаю? – наклонил голову набок.

– Я не знаю Сень, – пожала плечами, – если никто не станет делать тест ДНК, то они не смогут доказать, что Руся не моя дочь, а если сделают, я не знаю, что будет, – опустила голову, мне стала дурно от мысли, что малышку могут забрать от меня в детский дом.

– Ладно, с этим позже, а теперь Поля кушай, я хочу услышать, как ты стала суррогатной матерью, и кто те мрази, что отказались от собственного ребёнка?

Есть не хотелось, но под суровым взглядом Арсения, весь обед оказался во мне. Начинать рассказ я не спешила, вспоминать совсем не хотелось. Идя на такой шаг, чтобы выносить в себе чужого ребёнка, пойдёт не каждая женщина, и я бы на такое никогда не пошла, если бы не Сеня. Когда в клиники после тщательного обследования, врач сообщил, что я абсолютно здорова и подхожу на роль суррогатной матери, перед глазами появился образ брата, здорового и стоящего на своих ногах, не задумываясь сказала своё «ДА», женщине, что приходится мне матерью.

– Поль, я жду, – мягко, но требовательно произнёс Сеня.

Собравшись духом, отвела взгляд к окну, за которым медленно кружили снежинки, а меньше часа назад шёл дождь, подумала мысленно, и начала говорить.

– Когда нам сообщили, что ходить ты можешь, но для этого нужно сделать дорогостоящею операцию мы не сговариваясь с нашей матерью, побежали в банк в надежде, что нам дадут кредит, и нам его одобрили на условиях заложения нашей квартиры. Но вот только ты Сень, – голос дрогнул, – отказался подписать согласие, после этого банк нам отказал.

– Поля, я не мог оставить нас без крыши над головой, ты это понимаешь? Но если б я только знал, что ты пойдёшь на такое…, Чёрт! – прорычал брат, кулаком ударил по столу.

– Тише, – шикнула на Сеню, посмотрев на малышку, которая славу богу продолжала спать.

– Прости, продолжай Поль, – голос брата звучал убито.

– Время шло, мы раздельно с мамой искали необходимую сумму, но каждый раз слышали отказ. Тебя домой уже выписали, кресло это привезли, заперли в четырёх стенах, а я на своих хожу Сень, я смотреть на тебя не могла, сгорала из-за чувства вины, и сейчас сгораю, только теперь в двойне, не надо Сень, – остановила брата приподняв одну руку вверх, так как увидела его возмущение готовое сорваться с его губ.

Сделал глубокий вдох следом выдох.

– В общем в один из дней в мою комнату зашла наша мать, и сказала, что нашла как исправить, то, что я сделала с тобой, – стыдливо отвела глаза в сторону, – я даже спрашивать не стала каким образом, просто поехала с ней. Как оказалось мы поехали в соседний город, и там посетили клинику репродукции семьи, – бросила взгляд на маленькую девочку и словно ужаленная подскочила с места, – мать из меня никудышная, – чуть не взвыла, и подбежала к малышке.

– Поль ты чего? – испуганно спросил Сеня, не понимая моего порыва.

– Я только вспомнила, как я могла такое забыть? – сокрушалась в голос и аккуратно, чтобы не разбудить малышку стала распеленовывать её, – прости меня маленькая, – передёрнула плечами представляя как себя чувствует кроха в одном памперсе уже четыре часа.

– Поля? – голос брата стал строгим.

– Сень у нас проблема, – прикусив нижнюю губу, повернулась к брату, – у меня совершенно НИ-ЧЕ-ГО нет для малышке, кроме этих двух пелёнок и одеяла, ну и полного памперса, – к горлу подкатил ком просящихся наружу слёз.

Присела на край дивана, и опустив голову вниз, спрятала лицо в ладонях. И что делать? У меня нет ни копейки, всё, что было ушло на дорогу до родного города.

– Дура, – буркнула себе под нос, – нужно было брать что давали, – стала ругать саму себя.

Когда биологическая мать малышки заявлюсь к нам в палату первый, а если быть точнее единственный раз, и высказала мне кучу нелицеприятных слов кинула мне пару пятитысячных купюр на колени и не посмотрев даже на дочь, покинула палату. Вот только я этих денег не взяла, они так и остались в той палате.

– Так Поля! – повысил голос брат, – эту проблему мы быстро решим, одним походом в магазин, хотя нет, лучше закажем доставку, всё ты не унесёшь, а помочь не могу, лифт уже две недели сломан…

– Сень, – перебила брата, – у меня нет денег…

– Они есть у меня, – строгим голосом оповестил меня Сеня, поняв к чему я клоню.

– Я всё отдам тебе, обещаю, – кинулась к брату, обняла его за шею, – и не надо доставку, я не буду покупать много, только то, что необходимо.