(Не) его ребёнок. Роковая ошибка

Боже! Это не мой муж! Кто, кто этот человек? Куда делся мой Гриша?

Хватаю свою сумочку с полки, чуть не роняю её на пол, нахожу в ней две связки ключей, одну от квартиры, другую от машины, которую мне пару лет назад подарил отец с мачехой. Беру одну связку, и с силой швыряю её в это чудовище!

– Подавись, сволочь! – кричу уворачивающемуся от ключей мужу, и наконец-то засовываю ноги в балетки, толкаю дверь, которая оказалась не закрытой не на один замок, вываливаюсь из квартиры с сыном и чемоданом.

Грохот двери за спиной, звук запирания замка, в голове шум, Глеб плачет. Вот и всё, сюда мы больше не вернёмся, такого я ему никогда не прощу!

Глава 5

– Алёна? – удивлённо смотрит на меня сводная сестра, открыв дверь своей квартиры.

– Привет, – говори тихо и слёзы, что стояли всю дорогу в глазах, срываются по щекам.

Я приехала к ней без предупреждения, по-боялась звонить по дороге, и не потому, что она откажет приютить нас на время, просто разрыдалась бы прямо за рулём, и уж тогда бы управлять автомобилем точно не смогла бы.

– Эй! Ты чего? – взволнованный голос Юли, – так, давай, проходи, – не получив от меня ответа, а только поток слёз, сестра отступила в сторону, пропуская нас с Глебом.

Переступив порог квартиры сестры и её мужа, без сил опустилась на мягкий пуфик, держа на руках спящего сына. Малыш уснул по дороге, наплакался маленький.

– Так, – раздалось над головой, – давай ка мне сюда Глеба, отнесу его в комнату, а ты пока разувайся и проходи на кухню, – аккуратно забирает сына из моих рук.

Якорь забрали, и теперь меня огромными волнами уносит в глубокое море боли и обиды. Я не иду на кухню, как сказала сестра, закрыв лицо ладонями, молча сотрясаюсь в рыдании. За что он так со мной? Как он мог поверить в такую дичь? Я подкупила Ситникова? Забеременела от любовника? Это слова его матери! Это она наплела ему!

– Алёнка! – Юля обхватывает меня за плечи, – что случилось, маленькая? – по голосу слышу, что сестра сама готова расплакаться.

Мы не родные, её мама и мой отец сошлись после смерти моей матери через пять лет, я была подростком, а Юльке было уже девятнадцать. Она стала мне настоящей сестрой, поддерживала, подсказывала, даже заступилась перед моим же отцом, когда решался вопрос моего поступления в институт. Отец хотел видеть меня юристом, чтобы я пошла по его стопам, но мне всегда хотелось стать детским врачом. Благодаря Юли и её мамы, я им и стала! Две новые родственницы встали за меня горой, убедили отца.

– Ну говори уже! – у сестры явно сдали нервы, она с силой встряхнула меня за плечи.

– Гриша выгнал нас из дома, он подаёт на развод, – выдавливаю из себя.

– Что?! – вскрикивает Юля, она смотрит на ошарашенным взглядом, – почему, что у вас произошло?

– Эта всё свекровь, она давно меня ненавидит, она всегда считала меня недостойной её сына, и вот наконец-то ей удалось разбить нашу семью, – провожу тыльной стороной ладони по подбородку, вытираю слёзы.

– Вот сука! – шипит Юля, – поднимайся, идём на кухню, и ты расскажешь мне всё по порядку и в подробностях. А также почему столько молчала, что эта гадина изживает тебя! – помогает подняться с пуфа, тянет меня за руки.

На ходу сбрасываю балетки, на нетвёрдых ногах бреду на кухню, точнее меня ведёт Юля, меня пошатывает, кажется, все силы разом покинули меня.

– Давай, милая, вот сюда, – усаживает меня за стол, сама отходит к кухонному гарнитуру, достаёт из шкафчика стакан, наполняет его водой, ставит передо мной, – пей, – звучит, что приказ.

Дрожащими пальцами вцепилась с стекло стакана, делаю пару глотков, в меня даже вода не лезет.

– Я жду, Алёна, – поторапливает сестра, она у меня упрямая, не отстанет пока не добьётся желаемого.

Я и не собираюсь умалчивать, именно сейчас я готова рассказать всё, даже то, про что никогда не говорила, считая, что это только дела моей с Гришей семьи, и жаловаться на свекровь не стоит, особенно Юльке. Она бы подняла всех на уши, и тётю Иру – свою маму и моего отца, и тогда мне казалось, что разразится такой скандал, но сейчас понимаю, что лучше бы он был и возможно после, Зинаида Петровна остепенилась и перестала избавляться от мен, как он снохи.

Вытерев слёзы, сделала глубокий вдох, и начала свой рассказ. Юля не перебивала, внимательно слушала, но её лицо всё больше и больше становилось мрачным о выходках моей пока ещё свекрови. Когда мой рассказ дошёл до того, как она пришла к нам с Гришей домой и показала купленный ею тест ДНК, Юля подскочила с места.

– Маразматичка престарелая! Она совсем мозгами своими поплыла? Родного сына лишает семьи, а внука отца!

– Это ещё не всё, – качаю головой, – мы сделали ещё один тест, и он тоже оказался отрицательным, ей и в этот раз как-то удалось подделать его, я предполагаю, что именно в той клиники она и первый сделала, у неё есть там знакомые, иначе как это всё объяснить? После полученного сегодня теста, Гриша и выгнал нас, он такие слова говорил, – прикрываю глаза и в памяти появляется образ разъярённого мужа, – а ещё он убеждён, что я заплатила Ситникову, за то, чтобы он скрыл мою якобы беременность от любовника и выдала её за ЭКО! Ты представляешь, Юль?

– Да они оба сумасшедшие! Ладно эта старая грымза, но Григорий?! – Юля приложила ладонь к своему лбу, второй рукой оперлась о стол.

У меня так же как и у сестры не укладывалось всё в голове. Дверь кухни открылась, на пороге появился муж сестры. Я даже не заметила, что он дома.

– Привет, – поздоровался Семён.

Кивнула в ответ, стало стыдно, что вот так ворвалась к ним в дом. У них своих забот куча, Юлька только родила, малыш маленький, а тут я со своими проблемами.

– Юль, ты успокойся, а то ещё молоко пропадёт, и ты Алён тоже, – стало понятно, что муж сестры всё слышал, – я не собирался подслушивать ваш разговор, но не смог стоять в стороне, когда услышал, как ты Алёна плачешь, – мужчина подошёл к жене, приобнял её за плечи, усадил за стол напротив меня.

Перед Юлей появился стакан с водой, Семён присел рядом.

– Алён, – перевёл взгляд с жены на меня, – я знаю тебя не первый год, и знаю, что на измену ты не способна, вам нужно сделать ещё один тест.

От слов мужа сестры с губ срывается истерический смех.

– Я уже предложила Грише сделать тест в другой клинике, он отказался, – отвечаю Семёну.

– Он просто зол, им движет отчаяние, сначала мать с отрицательным тестом, её слова о том, что будто видела тебя с другим мужиком, и к завершению ваш сделанный тест тоже отрицательный, вот у него и сорвало крышу. Алён, – голос Семёна изменился, так же как и взгляд, – я верю тебе, верю что не изменяла своему мужу, но что если Глеб действительно не сын Григория? – выпалил на одном дыхании муж сестры.

– Сём? Ты сам понял, что сказал? Ты не веришь в измену, но следом сам об этом говоришь!

– Как он может быть не его сыном? – одновременно с сестрой.

– Так девочки, тихо, – поднял обе руки вверх, – Юля, я не имел в виду измену! А как Глеб может быть не сыном Григория, нужно выяснить в клинике, где вы делали ЭКО, что, если там произошла ошибка, и вместо материала твоего мужа, использовали чей-то чужой? Об этом вы явно не подумали.

Вокруг воцарилась тишина, я и Юля во все глаза смотрим на Семёна. А что если его предположение окажется верным?

Голова гудит от роящихся в ней мыслей, если даже Семён со своим предположением окажется прав, или же всё-таки это подлость свекрови, то сути моего семейного положения это не изменит. Наша семья с Гришей распалась! Слишком гадко он себя повёл, такому уж точно нет прощения!

Перевернувшись на спину, приоткрыла глаза. Блики уличного фонаря играли тенями ветвей дерева на белом потолке. В квартире сестры тишина, все уже спят. День был очень трудный и эмоциональный. Мы с Юлей провели всё время в разговоре, сестра как могла поддерживала, всё время ругала Григория, порывалась ему позвонить и сказать, какое он ничтожество, но ни я, ни Семён не дали Юли выплеснуть пар на Григория. Ужин готовил Семён, а также присматривал за детьми.

В клинику Ситникова решила отправится с самого утра, помимо предположения Семёна, мне нужно предупредить Льва Борисовича о скором суде. Уверена, клинику коснётся наш с Гришей развод, ложь свекрови выйдет за пределы нашей семьи, на суде молчать я не собираюсь! С меня хотят содрать немалые деньги, за то, чего я не совершала! Да и Ситникова могут обвинить в мошенничестве!

Мысли всё кружили и кружили в моей голове. Казалось, я должна была вырубиться после такого дня, но сон не шёл, Глеб просыпался дважды, выпивал бутылочку смеси и вновь засыпал, даже на руках не приходилось качать. То-ли чужое место на него так подействовало, то-ли Семён его так утомил, весь вечер играл с моим сыном. А сердце разрывалось в клочья, перед глазами весь вечер стояла картина, как Глебка тянется к отцу, а эта сволочь безжалостно отстраняет его от себя с каменным выражением лица.

Когда в окна забрезжил рассвет, мой организм счёл, что с него хватит, и меня наконец-то накрыло покрывалом сна. Но поспать долго не удалось, вскоре меня разбудил проснувшийся Глеб. С постели поднялась с огромным трудом, глаза слипались, в висках пульсирует тупая боль. Занявшись Глебом, смогла раскачать себя, но спать всё равно хотелось, да головная боль не желала отступать.

– Держи, – протянут мне таблетку обезболивающего Семён, появившись на кухни.

Муж сестры был уже одет, и готов отправится на работу.

– Может вас подкинуть? За руль в таком состоянии лучше не садится, – продолжает Семён.

Он прав, за руль нельзя, к тому же я не одна поеду, Глеб едет со мной, Юля с двумя маленькими детьми не справится. Крошечная Вика появилась на свет с помощью кесарево сечения, и Юли ещё нельзя поднимать тяжести, а Глебка уже совсем не маленький.