Тайна Соснового холма

– Хоган, мне больно… Что ты делаешь?

– В тайне от всех рубашки ему шьёшь?

– Да ничего у меня с ним нет!

– Замолчи! – прошептал Хоган свирепо, выталкивая слова через зубы. – Убью…

– Я просто хотела поговорить с ним… Хотела спросить его… – она шептала быстро-быстро, задыхаясь от волнения и страха, пальцы рук тонули в мехе шкур, устилающих постель. – Разве говорить с человеком это так плохо? Преступление?

– С человеком?! – хрипло переспросил Хоган. Ингигерда пожала плечами и повела подбородком в растерянности, не сводя взгляда с лица старшего брата.

– Жалкий раб! Его убить мало… Ещё отец не знает…

– Хочешь, я сама ему скажу? – Ингигерда сама пошла в наступление, упрямая, как и хёвдинг, как и его старший сын. – Я ему скажу, что разговаривала с… рабом, а ты… Если бить всех рабов, с кем я сегодня разговаривала… Я сегодня с утра весь день с Бюрн проговорила… Тоже бить её пойдёшь? И ещё…

– Замолкни! – хрипло оборвал её Хоган, но уже без прежней злости, без той немой хрипящей ярости, что клокотала в нём, как злой медведь. – Знаю я твои разговоры…

– Побил ни за что… – Прямо смотрела на него Ингигерда, хоть моргнула бы для порядку, для очистки совести.

– Врать научилась? – Хоган глядел на неё сверху, с высоты своего роста.

– Я спросила его, собирается ли он опять бежать? Сказала, что ты убьёшь его…

– Убью! – подтвердил Хоган её слова.

– Он сказал, что «нет», он не сбежит больше…

– Нашла, кому верить! – Хоган чуть выпрямился, расправив плечи с уверенностью.

Ингигерда покачала головой.

– Не надо обвинять меня… Ты не прав…

– Я сам знаю, прав я или не прав.

– Хоган, пожалуйста…

– Я предупреждал тебя. – Он покачал полустиснутым кулаком перед её лицом, Ингигерда, ничего больше не говоря, просто посмотрела на его руку. – Я говорил, что слежу за вами… – Она вскинула глаза удивлённо, но Хоган не дал ей и рта раскрыть. – Я убью его, слышишь? Убью… – повторил шёпотом.

– За какими «вами», Хоган? Что ты говоришь?

– Хватит! – Он уронил руку и чуть склонился, приближая лицо. – Я предупредил, с ним я буду разговаривать по-другому…

Развернулся и ушёл. Ингигерда посидела на постели, стиснув мех в кулаки, потом упала на спину и закрыла глаза, тяжело вздохнув с тоской.

Глава 9

С этого дня Ингигерда старалась избегать Арна, боялась ненароком столкнуться с ним на дворе, увидеть в доме, всё время искала рядом Хогана и его постоянный взгляд на себе чувствовала. Все переживания, вся боль скопились теперь у неё где-то в душе, глубоко-глубоко. Как же хотелось ей видеть его без опаски, говорить с ним, знать, что он рядом, но Хоган… Хоган постоянно смотрел на неё взглядом всё знающего, с немым укором обвинения. И как отец с матерью ещё не замечали этого взгляда?

Любовь Ингигерды превратилась в болезнь. Как тщательно выбирала она краткосрочный момент, чтобы видеть любимого своего. Они сталкивались где-нибудь на заднем дворе в определённое время, хоронились лишь на миг в своём любимом месте, и единственное, что могли – перекинуться несколькими словами, постоять рядом, касаясь плечом плеча, подержаться за руку.

А потом она бежала домой с огромным стучащим на всю грудь сердцем и с улыбкой замирала под тяжёлым взглядом строгого брата. Этих немногих мгновений мимолётного счастья ей хватало ненамного, а потом она начинала страдать, мучиться и плакать по ночам.

И так изо дня в день.

Зато хорошие отношения складывались у Арна с младшим братом Ингигерды – Висмундом. Болтливый неуёмный мальчишка нашёл хорошего слушателя и время от времени знакомил его со своими замыслами и взглядами на окружающий мир. Рассказывал об отце, о старшем брате, о том, как год назад ходил на охоту на медведя, и каким он был огромным, когда встал на задние лапы и пошёл на Хогана. Но Хоган, конечно же, справился и убил медведя.

Арн еле заметно улыбался, слушая мальчика, и занимался в это время каким-нибудь своим делом. То зашивал сеть, то строгал ручку для ножа, то штопал дыру на рубашке. Создавалось впечатление, что мальчишка-подросток и раб, по общему мнению потерявший рассудок, настолько тесно сплелись едиными интересами, что пытаться разделить их – глупая и бесполезная затея.

С началом осенних холодов Висмунд и Арн с собакой выходили за стены усадьбы встречать пригоняемый с пастбищ скот. Бывало, уходили и на целый день, потом возвращались вместе со стадом и пастухами. Висмунд сиял от счастья, что нашёл любимое занятие, и рядом был кто-то, кто его разделял, подружился с собакой и всё больше и больше привязывался к Арну.

Теперь уже никто и не боялся, что Арн может стать угрозой или причиной несчастья, да и побегов от него перестали ждать: если бы хотел – давно бы уже сбежал. Но, видимо, и он сам привязался к Висмунду.

Лишь два человека смотрели на эту странную дружбу с недовольством. Асольв, который видел в этом только подтверждение умопомешательства, усмехался и презрительно кривил губы. Хоган же лишь еле заметно прищуривал глаза, когда видел Арна и мальчишку вместе. Нет, он не презирал его за это и не насмехался, но внутренние чувства клокотали в нём довольно бурно. Он держал себя в руках. Пусть уж лучше с братом, чем с сестрой…

* * *

Арн аккуратно заглаживал ножом тоненькие палочки будущих стрел, срезал всё лишнее, все выступы, уголки и неровности, ощупывал подушечками пальцев.

– Хоган говорит, что лук – это оружие трусов…

– Да? – Арн поднял голову и внимательно посмотрел в синие глаза мальчика. – Он так считает?

– Ну-у, он сказал, что из лука можно убить издалека, не дать противнику подойти… не столкнёшься с ним на мечах. А это трусость… Когда боишься поединка – убиваешь исподтишка.

– А если противник заведомо сильнее? – Арн слушал внимательно, но руки его продолжали работать.

– Тогда надо лучше уметь сражаться, чем он, надо победить!

Арн улыбался уголками губ, проверяя будущую стрелу пальцами, ощупывал её тело, выискивая недостатки. Останется огрех – после выстрела, уже в полёте, стрела потеряет направление или же убойную силу. Улетит неизвестно куда – ищи потом, да и хорошего выстрела не получится, а это может стоить жизни.

– А если врагов десять, а ты один? Всех разве победишь? Одним-то мечом…

Висмунд замялся – такого он не ожидал, и Хогана спросить не догадался. Да и вряд ли когда Хоган выступал один против десяти врагов, за ним всегда стояла дружина, все, кто был на его корабле, всегда прикрывали друг другу спину.

– Знаешь, Висмунд, – Арн поглядел ему в глаза, – хороший воин – это тот воин, который умеет, и хорошо сражаться мечом, и хорошо стрелять из лука, и сражаться секирой, и щитом прикрыться, и бросить копьё… Только тогда можно стать конунгом и снискать себе славу. Понял?

Мальчишка дёрнул подбородком, соглашаясь.

– Отец обещал, что отдаст твой короткий меч мне.

– М-м-м… – Арн кивнул неторопливо, и Висмунд продолжил:

– Я заберу его себе, твой маленький меч… – Улыбался довольно.

Арн не вздохнул, не сказал на это ни слова, да и Висмунд был слишком мал и по-детски легкомысленен, чтобы уже уметь читать по глазам и по лицу. Он ещё не научился этому у своих родных, продолжил, как обычно:

– Хоган сказал, это детский меч, для детей, то есть для меня, он короче и легче любого короткого меча… А отец сказал, что отдаст его мне…