Берг

– Мы хотели убить его, но не её…

– Какая разница?! – Корвин резко вскинул ладони к лицу, стремясь доказать своё. – Пойми одно, наша миссия провалилась, мы не справились. Возвращаемся в Лион и служим дальше, как ни в чём не бывало. И забудь о ней, забудь, как о страшном сне…

– Я не могу! – перебил его Алдор. – Я не могу жить как раньше… Я не могу больше доверять тебе…

– Что?

– Всё не может быть так, как было…

– Да к чёрту всё!

– Зачем? Зачем это надо было делать?

– Да подумаешь, проблема, ну и поимел девчонку, ну и что? Мало ли их было и будет…

– Я обещал ей, что мы не тронем её… – Алдор опустился на камень, в отчаянии схватился за голову, запустил пальцы в грязные волосы на макушке. – Я говорил, что Доранн защитит её, что она будет в безопасности…

– Мы просто не справились, пойми это… – Алдор ничего не ответил, просто покачал головой, и Корвин продолжил негромко, доверительно, как давно уже не говорил: – Сначала я подумал, почему тебе можно, а мне нет… Чем я хуже? А оказалось, она…

– Что – она? – Алдор глянул исподлобья, через упавшие на лоб волосы.

– Она оказалась девушкой, ты и правда не спал с ней… Да какая теперь уже разница? Ты немного потерял! Одна возня и вопли…

Алдор скривился, зажмуриваясь, стискивая зубы. Воображение рисовало всё подряд, картины, одна другой ярче. Всё тело содрогалось… Вспоминалась она такой, как была в доме егеря: чистой, ухоженной, когда избегала даже в глаза глядеть. Именно тогда он понял, что она нравится ему, осознал вдруг, что она красивая и одинокая…

Проклятье!

Алдор резко поднялся и коротко произнёс:

– Уходи!

Корвин некоторое время молчал, не понимая, что происходит, переспросил:

– Что?

– Собирай свои вещи и уходи.

– Это почему это?

– Я не хочу тебя больше видеть.

– Из-за неё? Из-за проклятой девчонки? Хочешь, я просто убью её, и никто не будет стоять между нами?

– Просто собирайся и уходи!

– Только из-за того, что я переспал с ней? А как же дружба? Столько бед пережили, пуд соли вместе съели… Из-за девки? Ты удивляешь меня… Она никто тебе! Больше того, она – дочь твоего врага, а ты меняешь её на меня? Не надо этого бреда, Алдор. Хватит!

– Причём тут она? Всё дело в тебе. Я просил утром, просил не трогать её, я доверял тебе, а ты? Ты был слугой моим, моим товарищем и другом, ты предал меня, наплевал на доверие…

– Ты сходишь с ума, Алдор! – перебил Корвин. – Переспи с ней сам и всё забудь…

– Убирайся! – Алдор закричал ему в лицо, всердцах стискивая кулаки. – Уходи! Я не хочу видеть тебя!

– Опомнись, друг…

– Ты не друг мне больше!

– Вот, значит, как? – Корвин поднялся. – Ну, хорошо, как хочешь. Ты ещё пожалеешь об этом… Пожалеешь, да будет поздно…

– Быстрее, Корвин.

– Я заберу лошадь…

– Ради Бога…

Корвин неторопливо собирал вещи, не говоря ни слова, может быть, он надеялся, что Алдор вовремя передумает, попросит прощения за горячность. Но Алдор сидел неподвижно, смотрел в огонь. Корвин собрался, застёгивая под горлом плащ, спросил:

– Я пошёл?

– Иди…

– Не пожалеешь?

– Доброй дороги…

– Встретимся в Лионе… с ней или без неё… Я буду ждать тебя, надеюсь, ты наберёшься ума за эти дни…

– Ты теряешь время… – Алдор перебил его.

Корвин ушёл. В темноте спустившейся ночи слышно было, как пробирался он через камни, потом всё стихло. Алдор всё это время сидел неподвижно и смотрел в огонь, где догорали поленья, подброшенные ещё руками Корвина.

Глава 8

Время тянулось бесконечно медленно. Его наполняло ожидание, молчание и долгие мысли. Алдор старался следовать советам врача, варил травы, давал микстуры, всеми силами старался обеспечить тепло для больной графской дочери. Он уложил её как можно ближе к огню, укрыл всеми одеялами и плащом, натаскал сосновых веток, чтобы защитить от холодного пола. Благо недалеко он нашёл старую сосну, поваленную последними осенними бурями. Он даже всё, что мог с неё стопил в костре, хотя сосна от влажности сильно дымила. Одному искать дрова стало тяжело и трудно, близко ничего подходящего уже не осталось, а ходить далеко было не по силам, и возвращаться – долго и тяжело.

Уходя, Корвин оставил весь хлеб и половину денег. Это вселяло надежду, что в душе его сохранились остатки совести. Что от него ждать! Он не человек чести, отец его простой оруженосец, слуга, что можно хотеть? Алдор только мучительно стискивал зубы при мыслях о товарище. Они уже несколько лет знали друг друга, да, с тех самых пор, как Алдор попал к Доранну в услужение.

У дочери графа началась лихорадка. Она бредила, звала кого-то, разговаривала с какой-то Келлой, плакала и смеялась. Озноб сотрясал всё её тело. Она то мёрзла и куталась в одеяла, то отбрасывала их в жарком бреду, ничего не ела и лишь немного пила, когда Алдору удавалось хоть что-нибудь влить через стиснутые зубы.

Несколько дней не дали никаких результатов, а хлеб закончился. Алдор боялся оставить её одну, но после голодного дня решился, тем более что с утра дочь графа спокойно спала. Он позаботился об огне, чтоб пламя держалось подольше, и отправился в Ротбург. Планировал, что вернётся рано, но в городе, в толкучке, замотался, долго торговался с пекарем, осматривался, ища глазами людей Вольдейна. Их стало меньше, или ему так показалось на первый взгляд. Может быть, они уже отчаялись найти её…

Был какой-то праздник, народу в собор на службу понаехало со всей округи – море, все празднично одетые, с детьми, с вещами, на рынке не протолкнуться. Сейчас, наверное, и во всех постоялых дворах мест нет.

Алдор купил хлеба, сыра, немного дешёвой вяленой рыбы, побывал у врача и цирюльника. Он и сам не ожидал, что на всё это уйдёт так много времени. Город он покинул уже после обеда. Долго шёл по дороге, боясь, что кто-то увидит его, потом свернул в лес. Уже подходя к скале, он заметил, что что-то не так, на камне у подножия сидела дочь графа. Сидела словно окаменевшая, в одном платье, смотрела прямо перед собой.

Алдор, срывая на ходу плащ, бегом бросился к ней, стал укутывать ледяные плечи, спину, ужасаясь, шептал:

– Что ты наделала? Зачем выходила? Сколько ты уже здесь? Зачем? Куда тебя понесло? Боже мой! Ты замёрзла вся, сплошной лёд… Всё, всё насмарку…