Влюблённые в книги

Чтение этой книги очень легко даётся, через текст не приходится продираться, он льётся без затруднений и трудных мест. Читать всё время интересно – от детства главных героев, их подростковых осознаний до кризисов в более зрелом возрасте.

Эта книга буквально пропитана музыкой. Герои постоянно её слушают – сначала на пластинках, потом на кассетах. И автор всегда пишет, кто исполнитель, какая песня или альбом. И по-хорошему читать надо под все эти композиции, что в ней упомянуты. Потому что они создают атмосферу Америки второй половины 20-го века. Сначала – атмосферу большой мечты. Потом – атмосферу больших разочарований.

Несмотря на лёгкий слог и иногда юмор, книга оставила у меня тягостное впечатление. Как будто герои всё время не жили по-настоящему. Они как в полусне. В ожидании, что с ними обязательно произойдёт что-то хорошее, что-то грандиозное, и тогда начнётся настоящая ЖИЗНЬ. Тут как будто нет ни настоящей любви, ни настоящей дружбы. Как будто – суррогат всего. Все чувства урезаны наполовину, и лишь иногда случаются проблески сильных переживаний, от которых становится невыносимо.

Здесь много событий: однополые отношения, семья «втроём», наркотики, экстравагантные поступки героев. А жизни как будто нет.

«Дом на краю света» Каннингема – большой повод задуматься, сколько жизни есть в наших днях. Насколько мы живы. Или мы тоже в полусне, в ожидании, когда же всё начнётся по-настоящему…

13 апреля 2018 г.

«Дар дождя»

Тан Тван Энг

Когда книга для меня становится чем-то бОльшим, чем просто история, мне трудно писать на неё отзыв. Такое ощущение, что «Дар дождя» я восприняла скорее бессознательно, и этот роман оказался очень созвучным тем вопросам, которые я сейчас задаю жизни. На некоторые из них книга мне намекнула ответ и, что называется, этим попала в самое сердце.

Это роман о событиях, происходивших во время Второй мировой войны, а также до и после неё на острове Пенанг, относящемся к Малайе, будущей Малайзии.

Сын английского бизнесмена и китаянки, юноша Филип, знакомится с японцем, который берётся научить его айки-дзюцу. Между учеником и учителем завязываются очень тесные отношения, которые повлияют на жизнь обоих.

В книге две линии – историческая, включающая в себя вторжение японцев в Малайю, деятельность китайских триад, зверства японской армии и сопротивление партизан. И читать это очень интересно. Ведь про эту часть света, да ещё и во время войны, я не знала совсем ничего.

Вторая линия – это внутренние метания главного героя, который оказывается между двух огней – британской семьёй и родиной и японским учителем.

Филипу придётся пережить много страшных и даже жутких моментов. Он постоянно будет находиться в состоянии труднейшего выбора, результатом которого, как ни выбери, будут смерти. Много смертей.

И, пройдя через череду этих выборов, он (а вместе с ним и читатель) придёт к какому-то особому, очень восточному пониманию жизни. И к пониманию смерти.

«Дар дождя» – книга познавательная и страшная, без хэппи-эндов и счастливых людей в западном понимании этого слова.

Но в ней есть гораздо большее, чем просто хорошая концовка. В ней есть то, что, может быть, кому-то поможет понять смысл жизни, всю её красоту и печаль.

«Дар дождя» – книга невероятной красоты. В ней есть такие сцены, что замирает сердце. Автору удалось так передать тонкость некоторых моментов, что я перечитывала их по несколько раз, чтобы они остались в моей памяти навсегда.

И самое главное. Для меня это не просто художественная книга. Это философская притча, имеющая психотерапевтический эффект. Который проживается не мозгами, а душой.

6 апреля 2018 г.

«SACRЕ BLEU. Комедия д’искусства»

Кристофер Мур

Ван Гог, Ренуар, Мане, Моне, Тулуз-Лотрек, Гоген – всё это герои книги «SACRE? BLEU», помещённые автором в придуманную, фантастическую историю. Но сами герои – реальные, с отлично прописанными характерами, живые, трагичные и забавные. Чего только стоят описания похождений по борделям Тулуз-Лотрека, его брань и едкие замечания! Мур отлично описал Монмартр и богемный мир Парижа конца 19-го века: атмосферу, жителей и их нравы, кафе и булочные, пещеры и катакомбы, художественные салоны и дома терпимости.

Малоизвестные факты об очень известных художниках мастерски обыграны и вплетены в повествование. Мур перемежает реальность и фантазию, и от этой смеси рождаются ярчайшие образы – муза-матерщинница, злобствующий Красовщик, сифилис как орудие убийства, отрезанное ухо, пирожки с крысятиной, проститутки и натурщицы. В книге очень много света и цвета – ты буквально видишь эту ультрамариновую синь, эти лучи, проходящие сквозь стеклянный потолок.

До этой книги импрессионисты были для меня каким-то далёким

мифом, теперь это будто мои хорошие знакомые, о которых я знаю пикантные подробности, с которыми вместе смеюсь и переживаю, в картинах которых вижу истории, предпочтения, поиск себя.

Кроме того, эта книга – своеобразная прививка от излишней патетичности и академической воздыхательности в сторону талантливых и знаменитых. Нам свойственно создавать образы, не имеющие ничего общего с действительностью. А здесь развенчиваются мифы и очеловечиваются гении.

Если вас не смущает нецензурная лексика из уст великих, смело читайте и наслаждайтесь миром, созданным Муром.

30 марта 2018 г.

«Случай Портного»

Филип Рот

«При живых родителях любой еврей чувствует себя беспомощным сосунком».

Эта книга – исповедь на кушетке психотерапевта. Тридцатитрёхлетний Александр Портной копается в своём прошлом, пытаясь найти причину своей сексуальной озабоченности. И находит её в отношениях с родителями, в удушающей любви религиозных евреев, в гиперопеке, доходящей до парадоксов. Настоящая еврейская мама – со своими предрассудками, тотальным контролем и со своими понятиями о том, как надо вести себя приличному мальчику. Настоящий еврейский папа – весь в запорах и заботе о своём кишечнике. И настоящий умный, воспитанный, вежливый еврейский мальчик с интеллектом в 158 баллов и с навязчивыми мыслями о гойских девочках и тягой к запретному.

Презрение к самому себе, скабрёзности и пошлости – всё это здесь есть.

Книга ну ооочень специфичная, не советую читать её чувствительным натурам – ненормативная лексика и табуированные мысли и сцены, вызывающие шок, здесь на каждом шагу. Но острый, очень образный язык, сарказм и горький смех над собой, парадоксальные проблемы взрослой жизни, вытекающие из детства, делают эту книгу интересной, увлекательной и часто – гомерически смешной.

19 марта 2018 г.

«Червь»

Джон Фаулз

Как обычно после чтения книг Фаулза нахожусь в недоумении.

Но оно уже меньше, иммунитет после его же «Волхва» силён ))

«Червь» – это про Англию XVIII века, про герцога, проститутку, стряпчего, глухонемого слугу, актёров и сектантов.

Это – про религиозные протестантские секты и христианство вообще. Очень много здесь про религию. И если вас раздражает эта тема, или она вам совсем не интересна, не читайте.

«Червь» – это фантазия автора на тему событий, предшествующих рождению основательницы секты шейкеров Анны Ли (к слову, про саму Анну и её необыкновенную жизнь ничего и не написано).

Почти вся книга – это протоколы допросов разных людей по поводу исчезновения очень знатного лица. Диалоги стряпчего (детектива) и допрашиваемых перемежаются рассуждениями автора на самые разные темы: мотивация героев, права женщин, законы Англии, самосознание англичан, их отношение к прогрессу и т.д. Захватывающим сюжет не назовёшь.

Но интрига тут есть: Стоунхэндж, мертвец с фиалками во рту, пещера с ведьмами и мистика. И превосходный язык тоже делает своё дело – книгу хочется читать и дочитать.

Но где-то с середины меня опять мучил вопрос – «Зачем так всё наворочено? К чему все эти аллегории и символы?». Ясный ответ Фаулз, по своему обыкновению, не даёт. Есть послесловие, в котором он объясняет свою задумку, но этого мне не хватило.

Опять осталось чувство – «то ли надурили, то ли просветили».

Советую читать большим поклонникам постмодернистской или просто сложной (!) литературы, которая не даёт ответов, а, напротив, озадачивает. Любители классики или более ясного и конкретного текста останутся, скорее всего, обескуражены этой книгой.

16 марта 2018 г.

«Краткая история времени», «Мир в ореховой скорлупке»