Сквозь лёд и снег

– THREE, TWO, ONE, ZERO, START!

Зордакс плавно перевёл левый рычаг управления тягой двигателей вперёд. Его сновигатор «Strict Supressor» чёрный с ярко красными элементами начал динамично набирать скорость с увеличением частоты звука. Вслед за ним с таким же нарастанием подхватывающего на средних частотах звуком двинулся вперед сновигатор Хэлбокса «Progressor». Практически без пауз одновременно вышла и Кэтрин на «Phaeton Prince».

Ярко синие огни, переливаясь от зелёного до бирюзового, оставляли красивые полосы за быстро уходящими вдаль тремя сновигаторами с свистящим шумом ионных двигателей при полной нагрузке. Это зрелище оставляло неизгладимое впечатление даже у тех, кто не раз видел происходящее на тренировочных заездах.

– Вторая готовность к выходу первой группы, – прозвучало в рации, – пять минут до обратного отсчёта.

– Джонс! – прозвучал в рации голос Фрэи, – держись строго за мной, не отставая.

– Не беспокойтесь, капитан, – ответил Джонс.

Джонс был новичком. Его ввели в состав группы несколько месяцев назад. Тридцати летний офицер ВВС РФ, младший лейтенант Евгений Громов был прикомандирован к группе пилотов программы «Polar Navigation» как самый результативный пилот морской авиации в своей возрастной категории. Прекраснейший вертолетчик, участник нескольких боевых операций в пограничных районах страны. Молодой, симпатичный, невысокого телосложения он сразу понравился Фрэе. Впрочем, и он сам, впервые увидев ее, почему-то стал постоянно думать о ней, выискивая удобные моменты, чтобы лишний раз посмотреть на неё, ловил на себе её взгляд и с увлечённым постоянством стремился попасть в круг её общения. Бесспорно, с момента их знакомства между ними возникла какая-то тонкая сближающая связь, но военный протокол и субординация не позволяли расслабиться, да и дело было не только в этом. С некоторых пор капитан второй группы Зордакс, он же Борис Зордин, майор в отставке, тридцати пяти летний командир взвода отдельного десантно-штурмового батальона ВС РФ, неоднократный участник боевых действий, награждённый медалью за отвагу, высокий, плотного телосложения, постоянно выбритый наголо, откаченный подтянутый боец, ухаживал за Фрэей, и даже в группе поговаривали, что у них некогда была близкая связь. Всё это, учитывая статус и должностные положения, мешали Джонсу чисто по-человечески пойти навстречу своим чувствам, у него не было уверенности в своей правоте перед лицом своих коллег, да и времени прошло ещё слишком мало, чтобы понять ситуацию до конца. Всё это вперемешку с ответственностью перед поставленными задачами миссии слишком отвлекало его, поэтому он принял решение не торопиться с чувствами. Но мысли и ситуации все чаще и чаще намекали на то, что всё это было больше, чем просто симпатия.

– Первой группе обратный отчёт до старта, – коротко прозвучал голос диспетчера.

Опять включился отсчёт штурманбота. Четыре сновигатора, постепенно набирая интенсивность звука двигателей, поочередно вылетали друг за другом: «Space Shark» – Фрэя, «Fast Vector» – Джонс, «Gipper Scruder» – Вэндэр и «Spector» – Аксель.

Так начинался еще один новый июньский день две тысячи тридцать второго года. На часах было девять сорок пять утра, западная точка Антарктиды.

ГЛАВА II. ЛЕДНИК ЛАРСЕНА

Следующие два часа в эфире стояло полнейшее безмолвие, лишь электронный голос штурманбота сообщал каждому пилоту о прохождении контрольных точек дистанции. В двенадцать часов по полудню солнце уже светило своим ярко-желтым ослепляющим светом, все вокруг было белое и чистое, огромная снежная саванна ослепляющего света. Пилоты включили режим солнцезащитного затемнения плазменного нано-стекла в своих шлемах, и весь кристально прозрачный защитный купол шлема плавно окрасился в коричнево-золотистый зеркальный фон, как если бы в кофе растворяли сливки, медленно перемешивая их ложечкой. Одна из последних российских нано-разработок позволяла практически мгновенно выстраивать жидкие прозрачные кристаллы в любой плоскости, геометрии и структуре поверхности слоя, а также фиксировать состояние твёрдости слоя. Получалось, что стекло могло не только менять свой цвет и свойства прозрачности, а просто удалялось при выключении, превращаясь в жидкую плазму в отдельной ёмкости внутри корпуса шлема.

Повсюду в белоснежной солнечной равнине стояло абсолютное спокойствие и тишина, как вдруг откуда-то издалека начал доноситься неизвестный свистящий шум, постепенно нарастая всё сильнее и сильнее. Внезапно раздался резкий мощный удар, и небольшая дюна полностью разлетелась огромным белым облаком снега! Из неё, подпрыгнув как на трамплине, со скоростью молнии вылетел «Strict Suppressor» Зордакса. Он пролетел над поверхностью метров двадцать и чётко приземлился на снег обеими лыжами с характерным звуком от плоского удара, продолжая двигаться на высокой скорости вперёд. Звук двигателей не долго удалялся, он смешался с новым, похожим на предыдущий, только более высокой частоты. Через мгновение то же самое повторил «Progressor» Хэлбокса, а за ним и Кэтрин на «Phaeton Prince». Электронно управляемая пневмогидравли-ческая подвеска сновигаторов работала просто превосходно. Вторая группа подходила к Шельфовому леднику Ларсена. Вдали уже виднелись неровности и выбоины поверхности, частичные сдвиги и провалы пластов, петляющие «коридоры», образованные структурой неравномерного таяния ледяных массивов, в общем – целый лабиринт приключений из снега и льда. Пилоты сбросили скорость.

– Давай я пойду первым,– сказал Хэлбокс Зордаксу по рации, – у меня выше маневренность в ограниченных пространствах.

– Отставить! – ответил Зордакс, – у меня меньше шансов провалиться в скрытые талые карманы.

– С чего это ты так решил? – спросил Хэлбокс с некоторым упрямым возмущением в голосе.

– С того, что у меня носовая часть шире твоей на один метр и общая длина фюзеляжа больше. К тому же мой сновигатор единственный из всех, корпус которого выполнен из титанового сплава, а не из карбона, и в такелаже присутствует лебедка, – утвердительно и досканально пояснил Зордакс с вальяжной интонацией авторитетного преподавателя на кафедре.

– Какие мы крутые! – с сарказмом передразнила Зордакса Кэтрин.

– Тебя не спрашивали, помолчи, – меняя тон, ответил Зордакс.

– Грёбаный крейсер! – снова передразнила его Кэтрин.

– Плохо, что скорость не получается поднять выше сорока узлов, – сказал Зордакс после небольшой паузы, – в таком темпе мы этот ледник будем часов пять проходить.

– У вас там что, всё плохо? – прозвучал в рацию голос Фрэи, – а то мы на подходе, уже практически подошли.

– Не сильно торопитесь, здесь плохие скоростные условия! – ответил Зордакс.

Прошло тридцать минут после того, как команда Зордакса въехала в зону ледника. Первая группа следовала за ними на расстоянии примерно пяти миль, пока вдруг в рации не раздался тревожный голос Зордакса.

– Второй группе полная остановка! Сушите вёсла ребята, у нас возникла серьёзная проблема!

– Что там такое, Зордакс?!– встревоженно спросила Фрэя.

– Вы тоже пока можете стоять, чтобы не тратить лишнюю энергию, – ответил Зордакс, – здесь у нас на пути по всей длине горизонта довольно широкий разлом в леднике, я подойду ближе – прикину, что к чему.

– Да о чём ты говоришь?! Тут уже осталось несколько миль! Короче мы подходим! – ответила Фрэя.

Хэлбокс и Кэтрин остановились, черно-красный «Strict Suppressor» медленно, как крокодил, двигался дальше к краю разлома. Прошло пятнадцать минут, команда Фрэи подошла ко второй группе, вдали было видно, как сновигатор Зордакса медленно двигается вдоль разлома по краю.

– Ну что там?! – нетерпеливо спросила Фрэя.

– Да ничего особого! – ответил Зордакс, – ширина двадцать метров, глубина пятнадцать, уровень сдвига краёв относительно друг друга нулевой, край твердый, можете готовиться к прыжку.

– Ты уверен?! – тревожно переспросила Фрэя.

– Абсолютно! – утвердительно ответил Зордакс, – отходим на пол мили, разгоняем движки на полную, за сотню метров включаем форсаж и резкое руление на себя, остальное сделает механизация заднего антикрыла.

– О.к.! – ответила Фрэя, – второй группе отойти назад на две мили!

– Ну давайте, поехали – поехали, вторая группа!!! – нервничал Зордакс.

Хэлбокс и Кэтрин медленно развернули свои сновигаторы и начали удаляться от разлома для того, чтобы взять разгон.

– Кто первый? – спросила Фрэя, как бы обращаясь всё-таки к Зордаксу.

– Да всё равно, главное делаем всё правильно и чётко! На максимальной скорости я бы этот разлом и без форсажа прошёл! – ответил Зордакс, – буду пока стоять здесь для подстраховки на всякий случай! Если что, сразу выкину вам лебёдку. Поехали!

– Хэлбокс, давай, ты у нас самый главный «псих»! – сказал Вэндэр.

– Не вопрос! – ответил Хэлбокс и сразу же придал своему сновигатору максимальное ускорение.

Динамика разгона у «Progressor» была просто сумасшедшая. На стаметровом остатке Хэлбокс нажал большую красную кнопку на штурвале сверху и резко рванул его на себя правой рукой. «Progressor» просто взметнулся с места, реактивный форсаж взвизгнул с резким громким хлопком. Ну что и говорить… – Хэлбокс перелетел двадцати метровый разлом, приземлившись от края еще метров на пять.

– Сколько? – спросила Фрэя.

– Сто девяносто узлов! – ответил Хэлбокс.

– Красавчик! – похвалила Фрэя.

– Теперь я! – сказала Кэтрин.

«Phaeton Prince» начал ускоряться, два мощных ионных двигателя создавали внушительный шум, оставляя позади две бирюзовые длинные полоски. Послышался хлопок включения форсажа, ещё мгновение и сновигатор Кэтрин как вихрь оторвался от одного края разлома и, перелетев его, приземлился на другом, ударившись плоскостью лыж о твёрдую поверхность заснеженного льда.

– Поехали дальше! – скомандовала Фрэя, – надо экономить время, неизвестно, что ещё нас ждёт впереди.

Остальные члены команды друг за другом по-очереди совершали один и тот же, отработанный на тренировочных заездах, маневр. Сновигаторы один за другим совершали скачки через разлом с огромной скоростью, используя форсажную смесь. Завершала группу Фрэя, после чего перепрыгнул и Зордакс.

– Продолжаем движение! – скомандовал Зордакс в рацию, интервал между группами пять минут, я иду первый.

Обе группы шли достаточно быстро, огибая области разломов и трещин в ледяном массиве. Пейзаж постоянно менялся с заснеженных ледяных скал на широкие равнины, покрытые снежным настом. Команда то и дело проходила короткие лабиринты коридоров между ледниковыми пластами, выступающие над уровнем поверхности на высоту до пяти метров. Иногда они разделялись и шли разными маршрутами, пока, наконец, голосовые штурманботы сновигаторов не стали сообщать о контрольной точке прохождения дистанции шельфового ледника Ларсена. До полярной станции Тайшань оставалось пятьсот миль, путь следования не предвещал особых препятствий, сновигаторы один за другим меняли скоростной режим и тактику прохождения маршрута, расходясь на боковые дистанции в разные стороны и следуя каждый по своему курсу. Время следования составляло четыре часа.