Большая игра

– Как здесь прекрасно! – восторженно сказала она. – Кажется, что в Европе нет войны, нет смертей и разрушенных городов…

Сергей тоже подошел к окну и встал рядом с ней.

– Прекрасный вид, – согласился он с Олесей, беря ее за руку.

Они долго стояли у окна, пока Олеся, взглянув на часы, не воскликнула:

– Через два часа у нас сеанс связи!

Сергей раскрыл один из чемоданов и вынул из него небольшой деревянный ящик. Открыв его, он сгреб в сторону, лежащие в нем мандарины и вынул из ящика портативную радиостанцию. Проверив заряд батареи, он сказал:

– Рация в порядке.

– Тогда пошли, – сказала ему Олеся.

Сергей положил радиостанцию в рюкзак, и они вдвоем вышли из квартиры. Миновав несколько узких кривых улочек окраины города, они спустились в глубокий овраг и вскоре оказались в густом лесу. Вокруг них никого не было. На ветках дубов и кленов звонко щебетали птицы. Мимо, распустив в воздухе пушистые хвосты, то и дело проносились юркие коричневые белки. Пройдя по лесу несколько километров, Олеся ещё раз оглянулась вокруг и села на пенёк. Вынув из кармана туристкой куртки блокнот, она стала что-то торопливо в него писать. Сергей в это время вынул из рюкзака радиостанцию и поставил ее на соседний пенёк. Затем он забросил антенну радиостанции на ветки, стоящего рядом дерева. Взглянув на часы, Олеся присела у радиостанции и, надев наушники, стала быстро стучать по ключу. Сергей с напряженным выражением лица прохаживался около нее. Наконец, Олеся сняла наушники и сказала:

– Всё, закончила…

Сергей, улыбаясь, подошёл к ней и обнял за плечи.

– Поздравляю! – сказал он. – Теперь мы снова бьем фашистов.

Олеся поцеловала его в губы. Положив радиостанцию в рюкзак, они быстрыми шагами пошли к выходу из леса.

– Что тебе ответили? – на ходу спросил Олесю Сергей.

– Через неделю мы должны быть в Берлине, – ответила ему Олеся.

Берлин. Цоссен

Известие о покушении на Адольфа Гитлера в Восточной Пруссии застало подполковника Ганса Бауэра на пути в Цоссен. Включив автомобильный радиоприемник, он услышал взволнованный голос диктора, который сообщил о взрыве в «Вольфшанце». В конце своей речи диктор сказал, что Гитлер жив, хотя и серьезно контужен. Ганс остановил машину. Он понял, что заговор провалился, так как смерть Гитлера была главным условием его успеха. Немного поколебавшись, он все же решил поехать на работу. В комнате, где он сидел, шло оживлённое обсуждение случившегося. Офицеры собирались группами и горячо спорили о том, что заговорщики будут делать дальше. Иногда, к ним присоединялся полковник Радулич. Он говорил, что фельдмаршал Кейтель уже позвонил Гитлеру и заверил его, что войска вермахта по-прежнему верны ему. В комнату то и дело входил дежурный офицер и громко объявлял последние новости. От него Ганс узнал о попытке ареста министра пропаганды доктора Геббельса и о захвате заговорщиками нескольких зданий в центре Берлина, включая военное министерство. Назывались имена руководителей заговора: генерал-полковника Бека, полковника Штауффенберга, бывшего бургомистра Лейпцига Герделера. Затем стали приходить другие новости. Основная часть гарнизона Берлина осталась верна Гитлеру. Среди заговорщиков начались аресты. Ближе к вечеру дежурный офицер сказал, что полковник Штауффенберг расстрелян, а генерал-полковник Бек и еще ряд генералов и офицеров арестованы Гестапо. Сидя за своим столом, Ганс чувствовал, как в нем нарастало ощущение тревоги. Из разговоров своих сослуживцев он уже знал, что арестованы также некоторые сотрудники «Абвера», включая генерал-майора Ханса Остера. Ганс понял, что над ним и Анной нависла смертельная опасность. Он проверил, заряжен ли его пистолет, решив в случае своего ареста, застрелиться.

Поздно вечером полковник Радулич послал Ганса сходить на радиоузел и принести свежие сообщения из армий, находящихся на восточном фронте. Ганс шел по коридору с папкой в руках, когда к нему подошли два офицера-эсэсовца. Они вытащили из его кобуры пистолет и взяли его за руки. Ещё один эсэсовец поднёс к лицу Ганса овальный жетон Гестапо и спросил его:

– Вы, подполковник Ганс Бауэр?

Ганс ответил безмолвным кивком головы.

– Вы арестованы, – сказал ему эсэсовец.

Эсэсовцы повели Ганса к выходу из бункера и затем посадили в грузовую автомашину. В ее кузове уже сидели несколько офицеров, с которыми Ганс работал в ОКВ. На лицах некоторых из них он увидел синяки и ссадины. Один из офицеров держал на весу окровавленную руку и тихо стонал. Ганс сел на скамью, лихорадочно соображая, что ему делать. Вскоре грузовик тронулся с места и, набирая скорость куда-то поехал. Дорога заняла полчаса. Грузовик остановился и арестованных стали по одному выводить из него. На Ганса надели наручники. Он понял, что попал в штаб-квартиру имперской службы безопасности. Ганса спустили в подвал здания и втолкнули в, переполненную людьми, тюремную камеру.

Швейцария. Берн

О дне покушения на Гитлера, шеф американской разведки в Швейцарии Аллен Даллес узнал заранее. Двадцатого июля он и его сотрудники собрались в американском посольстве и весь день слушали передачи радио из Берлина. В середине дня в посольство приехала шведская журналистка Камилла Ларсен. Увидев её, Даллес удивлённо приподнял брови. Вынув изо рта дымящуюся трубку, он спросил её:

– Я думал, что ты в Берлине?

Камилла Ларсен скривила уголки ярко накрашенных помадой губ.

– Я решила переждать мятеж здесь, в Берне… – ответила она.

Аллен Даллес недовольно нахмурился. Пройдясь по комнате, он остановился у радиоприёмника и затем пригласил Камиллу Ларсен пройти вместе с ним в соседнюю комнату. Та последовала за Даллесом. Они сели в, стоящие у камина, кресла. Даллес долго молчал, затем спросил:

– Что будет с четой Бауэров?

Камилла Ларсен обиженно надула губы.

– Мне нет до них никакого дела… – с безразличием в голосе ответила она.

Затем Камилла Ларсен вынула из своей сумочки пачку сигарет, закурила одну из них и, глубоко затянувшись, выпустила перед собой облачко дыма. Аллен Даллес из-под прищуренных век наблюдал за ней.

– Ты же обещала им помочь! – сказал он, делая ударение на последнем слове.

– Я уже забыла об этом, – ответила Камилла Ларсен, отворачиваясь к окну. Затем, после паузы она добавила. – Если заговор не удастся, то в Берлине начнутся репрессии. Моя жизнь может оказаться под угрозой. Я не хочу рисковать.

Камилл Ларсен с вызовом посмотрела на Даллеса. Тот поморщился.

– Ты испугалась? – спросил он.

Камилла Ларсен состроила недовольную гримасу.

– Какое это имеет значение, – ответила она с обидой в голосе.

Даллес несколько минут посасывал трубку и затем тихо произнес.

– Я плачу тебе, Камилла, большие деньги, в том числе и за риск. Иногда в нашей профессии приходится рисковать. Эти Бауэры тоже знали о заговоре, но тем не менее они остались в Берлине.

– Они фанатики! – раздраженно воскликнула Камилла Ларсен. – Они не знают, что такое страх. Я другая. Я ценю свою жизнь и не намерена понапрасну ею рисковать, даже за деньги…

Аллен Даллес тяжело вздохнул.

– Этим и отличаются агенты НКВД, – сказал он. – Они работают за идею и ради этой идеи готовы пожертвовать собой. Только идеи у них разные. Анна Зегерс убежденная коммунистка, а Ганс Бауэр монархист. – Даллес бросил на Камиллу Ларсен презрительный взгляд. – А наши агенты готовы работать только ради денег.

– А что в этом плохого? – возмущенно спросила Камилла Ларсен. – Деньги, это мирило счастья и благополучия.

– Не всегда, – ответил Даллес. – Иногда необходимо о них забыть.

– Это не для меня, – решительным тоном отрезала Камилла Ларсен.

– Ладно, – Даллес хлопнул Камиллу Ларсен по колену. – Закончим этот разговор. Когда, ты собираешься возвращаться в Берлин? – спросил он, вынимая трубку изо рта.

Камилла Ларсен неопределённо пожала плечами.

– Через несколько дней – ответила она. – Когда шумиха в Берлине уляжется.

– У фельдмаршала Монтгомери не ладится наступление во Франции, – в задумчивости, сказал Аллен Даллес. – Необходимо выяснить у Бауэра, какие резервы туда переброшены немецким командованием.