Солдаты свободы

Камилла Ларсен долго молчала, изредка бросая взгляды на Анну. Наконец она сказала:

– Я вас поняла, фрау Зегерс. Хорошо, я согласна вам помочь. Но для этого мне надо получить санкцию моего патрона – Алена Даллеса. В ближайшие дни я поеду к нему в Швейцарию. Пусть он решит вашу судьбу.

Москва. Стадион «Динамо»

В начале двадцатых годов рядом с посёлком Динамо на Ленинградском проспекте сотрудники ВЧК построили небольшой стадион. На нём они играли в футбол и занимались гимнастикой и бегом. Постепенно стадион рос. На нем появлялись новые спортивные площадки. В конце концов Моссовет решил создать на Динамо комплекс спортивных сооружений ядром которых должна была стать футбольная арена, вмещающая пятьдесят тысяч болельщиков. По-прежнему на стадионе любили заниматься спортом сотрудники силовых ведомств, включая НКВД.

Приехав поздним вечером на стадион, комиссар госбезопасности Судоплатов оставил машину на стоянке, а сам направился в тир. Он находился в подвале одного из зданий стадиона. В тире часто собирались руководителей центрального аппарата НКВД. Здесь можно было поговорить в непринуждённой обстановке. Обсудить те вопросы, которые выходили за рамки служебной деятельности.

Зайдя в помещение тира, Судоплатов увидел в нём наркома Берию и его заместителей: Меркулова, Кобулова и Цанаву. Берия стоял у барьера и, держа в руках старенький «Наган», выпускал из него по мишени одну пулю за другой. Поздоровавшись с наркомом, Судоплатов встал рядом с ним и вытащил из кобуры свой табельный «ТТ». Берия усмехнулся.

– Хочешь из этого пугача пострелять? – спросил он.

– По уставу положено, товарищ нарком, – ответил ему Судоплатов.

Сделав несколько выстрелов, Судоплатов тихим голосом, спросил:

– Вы, товарищ нарком, читали мою докладную?

Берия кивнул.

– Что вы решили? – спросил Судоплатов.

На лице Берии появилось недовольное выражение. Он опустил руку с «Наганом» и повернулся к Судоплатову.

– Ты в самом деле считаешь, что люди Абакумова станут чинить нам препятствия в Минске? – спросил он.

Судоплатов пожал плечами.

– Такой вариант мы не должны исключать, – ответил он.

Берия тихо выругался по-грузински.

– Этот Абакумов стал много себе позволять! – злым голосом, сказал он. – Слишком много!

– Он любимчик Сталина, – заметил Судоплатов, оглядываясь вокруг.

Он не хотел, чтобы их разговор с Берией услышал еще кто-нибудь.

– Я это понимаю, – ответил Берия. – Ты считаешь, что Скавронская сможет найти тот архив? – спросил он.

– Она сегодня звонила мне и сказала, что саперы, обследуя туннель метро, нашли в нём обрывки какого-то документа, очень смахивающего на анкету картотеки, – ответил Судоплатов. – На нем были указаны имя и фамилия человека, и его адрес в Москве. Я поручил своим людям выяснить, существует ли такой человек в действительности или нет? Если он существует, тогда архив, наверняка, спрятан в минском метро.

– Очень жалко отдавать такую находку «Смершу», – недовольно проворчал Берия. – Абакумов захочет выслужиться перед Сталиным и приложит все силы, чтобы найти архив первым.

– Я это хорошо понимаю, товарищ нарком, – сказал Судоплатов. – И поэтому предлагаю послать в Минск ещё несколько сотрудников моего управления.

– Кого? – спросил Берия.

– Прежде всего, я хочу отправить туда роту капитана Иноземцева, – ответил Судоплатов. – Он отлично проявил себя в Тегеране. Сейчас к Скавронской прикреплена рота из «Смерша». Командир этой роты наверняка информирует своё руководство о том, чем они занимаются.

– Правильное решение, – согласился с Судоплатовым Берия.

– Затем я хочу создать еще две поисковые группы, – продолжил Судоплатов. – Они будут имитировать бурную деятельность. Надо, чтобы люди Абакумова в первую очередь следили за ними. Тогда Скавронской будет проще работать.

– Согласен с тобой, – сказал Берия. – Подготовь списки этих групп. Представь мне на утверждение.

– Слушаюсь, товарищ нарком, – ответил Судоплатов.

Берлин. Потсдам

Радисты Марта и Курт Штадлеры по-прежнему жили в Потсдаме на Брайтон штрассе в доме номер восемнадцать. Анна не появлялась у них почти полгода. Её внезапный визит встревожил радистов. Курт провёл Анну в квартиру, и они сели за кухонный стул. За время их знакомства с сентября прошлого года Курт почти не изменился, и лишь его виски стали совсем седыми.

Анна знала, что Курт участвовал в рядах интернациональной бригады в войне в Испании. Был там ранен и поэтому не попал на фронт. Врачебная комиссия признала его негодным к военной службе. С Мартой они познакомились незадолго до начала войны с Советским Союзом. Она, как и Анна была дочерью немецких политэмигрантов и приехала в Германию по фальшивым документам. После поражения Франции в Германии начались активные приготовления к нападению на СССР и в ответ на это, советское посольство в Берлине стало создавать в городе ячейки будущей агентурной сети. Одной из таких ячеек должны были стать радисты Марта и Курт Штадлеры. Они поженились и Марта, взяв фамилию мужа, оформила в полицейском управлении новые документы.

До визита Анны в сентябре прошлого года они ни разу не использовали свой радиопередатчик. Поэтому Гестапо понятия не имело, чем они на самом деле занимаются. Курт установил связь ещё с тремя своими сослуживцами по интернациональной бригаде. Именно эти люди участвовали в беседе Анны с Камиллой Ларсен на квартире подполковника Бауэра в прошлом году. Интербригадовцы имели опыт подпольной работы и партизанской войны, и поэтому Анна решила привлечь их к сотрудничеству с НКВД. Познакомившись с ними, Анна начала строить широкие планы ведения подрывной деятельности в Берлине. Но выполняя приказ, полученный из Москвы, она прекратила встречаться с Куртом и его товарищами. Ее главной задачей было поддержание контактов с генерал-майором Остером. Грядущие события заставили Анну изменить свое решение.

Сидя напротив, Курта, Анна размышляла о том, надо ли ей участвовать в заговоре генералов против Гитлера. С одной стороны, успех заговорщиков привел бы к падению нацистского режима. Но с другой, восстановил бы в Германии монархическое правление, так как большинство генералов, участвующих в заговоре, были сторонниками свергнутого в тысяча девятьсот восемнадцатом году императора Вильгельма второго. Она знала, что Вильгельм второй под присмотром Гестапо жил в Голландии и ждал удобного случая, чтобы вернуться и снова занять свой престол. Такое развитие событий не нравилось Анне. Она была убежденной сторонницей демократии и поэтому ответ на вопрос об участии в заговоре она хотела получить из Москвы.

– Когда у вас сеанс связи с Москвой? – спросила она Курта.

Тот, взглянув на часы, ответил.

– Через час…

– Я напишу текст сообщения, – сказала Анна. – Ты его зашифруешь и передашь в Москву

– В последнем полученном от них сообщении, они запретили нам выходить в эфир, – возразил Курт. – В Берлине очень активно работают радиопеленгаторы… Нас могут обнаружить.

Анна прочла в глазах Курта озабоченность и тревогу.

– Да, это очень опасно, – согласилась Анна. – Но придется рискнуть. В Берне произошел провал. Там арестованы радисты. Я должна сообщить об этом в Москву.

– Я все понял, – ответил ей Курт. – Ты пока пиши сообщение, – продолжил он, вставая из-за стола. – Я пойду схожу за рацией.

Через час Курт сидел перед радиопередатчиком и, глядя на часы, ждал времени выхода в эфир. Анна решила подстраховать его. Она и Марта оделись и вышли из дома. На улице была глубокая ночь. На ночном небе ярко горели звезды. Женщины прошлись по улице и затем, разделившись, направились в разные стороны. Завернув за угол, Анна остановилась и посмотрела на ручные часы. Сеанс радиосвязи длился уже пять минут. Она собралась повернуть обратно, как вдруг увидела в темноте, едущий по улице угловатый фургон. Его фары не горели, а над крышей медленно вращалась круглая антенна Анна застыла на месте, не сводя глаз, с приближающегося фургона. Затем она изо всех сил побежала к дому, в котором жили радисты. Ворвавшись в квартиру, она с порога крикнула:

– Прекращай передачу!

Курт растерянно посмотрел на неё, продолжая механически отстукивать ключом точки и тире. Анна подбежала к нему и выключила радиопередатчик. Затем она подошла к окну и отодвинула занавеску. Мимо дома, медленно ехал фургон с вращающейся антенной. Курт тоже увидел его и тихо выругался.

– Неужели нас запеленговали? – сдавленным от волнения голосом спросил он.

Проводив фургон взглядом, Анна покачала головой.

– Не думаю, – ответила она. – Но Гестапо теперь знает район, из которого ведется радиопередача. Они наверняка станут вас искать.

Анна посмотрела на Курта.