Мир живых

Эксперт взял за волосы обезображенную голову и принялся прилаживать её к шее, чтобы сделать общий снимок для заключения.

III Безногий.

На площади пересекались две широкие улицы. На светофорах выстроились целые вереницы автомобилей. Между ними, катаясь на деревянной тележке, просил милостыню безногий мужчина. Одет он был в грязное рваное тряпьё. Седые волосы на его голове торчали космами в разные стороны. Некрасивая борода ещё больше страшила старое морщинистое лицо. Он улыбался водителям, обнажая коричневые гнилые зубы, протягивал руку. Не все проезжающие давали деньги, но место было прибыльным, за день мужчина зарабатывал себе на выпивку и еду, даже ещё оставалось. Когда очередной добрый водитель давал безногому деньги, попрошайка благодарил и старался побыстрее удалиться. Старик избегал длинных разговоров с людьми, расспросов о своей судьбе. Улыбка, протянутая рука, благодарность, следующая машина.

Однажды безногий подкатил на своей тележке к водителю, сидевшему в старой «Тойоте», пожилому мужчине в тельняшке. Нищий протянул руку, улыбнулся и вдруг, разглядев лицо водителя, отшатнулся назад.

– Куда же ты? На вот, возьми, брат, – мужчина протянул попрошайке сторублёвую купюру. Старик взял деньги и растерянно пробормотал:

– Храни тебя бог… Здоровья…

Безногий поспешил прочь, но водитель остановил его:

– Стой, подожди! Где ноги-то потерял? – в глазах мужчины не было насмешки, он был абсолютно серьёзен. Нищий опустил глаза и тихо ответил:

– По пьянке отморозил…

Загорелся зелёный свет, сзади начали сигналить. Мужчина не обращал на них внимания. Он внимательно смотрел на безногого, задумавшись. Затем водитель вытащил из кармана шорт все деньги, протянул смятые фиолетовые бумажки старику.

– Удачи, брат.

Машина тронулась и растворилась в потоке транспорта. Нищий некоторое время смотрел на зажатые в руке купюры и вдруг заплакал. Покатились по грязным щекам горькие слёзы. Автомобили рекой текли мимо, объезжая безногого, а он сидел и смотрел вдаль мокрыми голубыми глазами.

Андрей Петрович Ивашов потерял ноги, подорвавшись на мине в Афганистане. Офицер армии Советского союза, герой войны, не раз совершавший боевые подвиги, после демобилизации оказался никому не нужным калекой. Он попрошайничал, много пил и никогда не рассказывал людям о своём героическом прошлом. В щедром водителе в тельняшке Андрей Петрович узнал боевого товарища.

Мужчины из отдела доставки трупов вытащили из машины чёрный полиэтиленовый мешок. Старший санитар наблюдал за процессом в стороне, с сигаретой в зубах.

– Здорово, Саня!

– Привет. Ну, колись, кого привезли?

– Страшное убийство! – доставщик улыбнулся. – Один дедушка зарезал другого. Получилось так: они соседи по даче, не могли никак поделить территорию. Там заборчик ветхий, вот они его и переставляли с места на место. Первый пойдёт владения осматривать – возьмёт, передвинет ограду. Следом за ним второй, при обходе вернёт забор на место. В итоге одному старику надоело этим заниматься и спорить, он взял большой нож, примотал его скотчем к черенку, получилось типа копья. Сел он у заборчика злосчастного в кусты и стал ждать. Его сосед вышел как обычно на моцион, и сразу к ограде. Тут «Рэмбо» выскакивает из кустов с копьём и кричит: «Ах ты, падла! Снова хочешь землю оттяпать? На тебе «перо»!». И поразил жертву прямо в сердце, как тореадор быка. Вот и вся история!

– Как ты рассказал увлекательно, можно прямо кино снимать, – усмехнулся санитар. Он выбросил сигарету, взял за ручки каталку и повёз в морг.

IV Расизм.

В частном секторе стоял дом, окружённый красивым резным деревянным забором. В палисаднике среди ярких цветов и кустов черемухи танцевала и пела песни на родном языке молодая нерусская девушка Айшан. Тонкие черты её смуглого личика были нарисованы остро заточенным карандашом. Художник легко касался бумаги, оставляя на ней плавные серые линии. Точёную фигуру танцовщицы скрывало длинное национальное одеяние. Девушка сорвала алый цветок и долго кружилась, держа его в руке. Голос Айшан напоминал журчание горного ручейка. Всё в ней было прекрасно: длинные чёрные как смола волосы, тонкие дуги бровей, загадочные карие глаза, маленькие нежные кисти рук. Танцовщица ощущала себя частью этого мира, принимала его таким, какой он есть. Она воздевала руки к небу, и оно даровало ей красоту и мудрость. Подмигивало девушке солнце, плакал вместе с ней дождь. Каждый день Айшан был наполнен смыслом и делами. Каждый день проживала она с песней. Для каждого события в жизни находились подходящие стихи: о любви, о созидании, о красоте, о смерти. Пребывавшая в смирении и тихой радости, чувствуя каждую частичку земли, Айшан раскрылась и зацвела подобно большому нежному благоухающему бутону.

Выбежали из дома и окружили девушку маленькие босоногие смуглые дети. Она радостно подхватила их на руки и пошла по аллее в сад, рассказывая им восточные сказки. Из сарая навстречу им вышел молодой черноволосый нерусский парень. Лицо Айшан преобразилось: в глазах появился огонёк, она смущённо улыбнулась.

Днём девушка работала на рынке. В небольшом ларьке она готовила вкуснейший душистый плов и продавала его людям. Ей нравилось готовить еду, дарить с каждой тарелкой незнакомым прохожим часть своей души. Народ хвалил Айшан за кулинарный талант и восхищался её красотой.

Андрей Семёнович Утратов жил один. Жена ушла, не выдержав натиска его тяжёлого характера. Мужчина постоянно был всем недоволен, в первую очередь собственной жизнью. Работа на заводе не позволяла зажить по-человечески: купить хороший дом, машину, поехать отдыхать. А поскольку делать Андрей Семёнович больше ничего не умел – вечно озлобленный ходил он на ненавистную работу как на каторгу, а в свободное время пил. Больше всего мужчину раздражали заполонившие город мигранты – целые диаспоры нерусских, заселившие уже целые микрорайоны. Они занимались торговлей, возили людей в транспорте, катались на дорогих автомобилях, свободно и гордо ходили по чужой земле и смеялись. Андрею Семёновичу казалось, что над ним. Над его неудачами в жизни. Мужчина выходил в собственный двор и обнаруживал целый табор цыган, занявший детскую площадку, с кучей маленьких визжащих чёрных детей. Нерусские женщины рожали по пять-десять ребятишек, в то время как Андрей Семёнович не мог себе позволить содержать даже одного. Не говоря уже о том, что женщины, по какой-то причине, не горели желанием связать с ним свою судьбу и рожать ему детей. Смотря на табор, мужчина злился, и молча кричал: «Твари чернож..ые! Их уже больше, чем нас!».

Как-то раз, изрядно приняв на грудь «ракетного топлива», как он сам называл водку, Андрей Семёнович слонялся по рынку, ища какой-нибудь предмет, способный на время его развлечь. Шатаясь, мужчина шёл, что-то ворча себе под нос, и напротив киоска, в котором готовили плов, поскользнувшись, упал в большую грязную лужу. Матерясь, он начал подниматься, когда к нему подбежала молодая смуглая девушка и звонким голоском с восточным акцентом пропела:

– Вам помочь?

Айшан протянула пьяному руку. Андрей Семёнович поднял осоловевшие глаза, сфокусировал взгляд и разъярённо закричал:

– Пошла прочь, чёрная мразь! Чурки еб..ые! Грязные выродки, ненавижу вас! Пошла на..й!

Девушка опустила погрустневшее красивое лицо, молча повернулась и ушла в ларёк. Мужчина поставил одну ногу, опёрся на неё, и, не удержав равновесия, снова плюхнулся в лужу.

– Не доверяю я им, и всё! Хоть что ты мне доказывай! – сказал один из спорящих парней, Семён.

– А я считаю, такое отношение к чёрным – неправильное! Они такая же нация, такие же люди из плоти и крови. Мне кажется, если с ними по-хорошему, то и они будут к нам нормально относиться. Все люди на земле могут дружить. Я твёрдо в это верю! – настаивал Данила.

Друзья сидели в баре уже давно, под хорошим градусом. Как они вышли в беседе на тему расизма, ни один из них не помнил.

– Да фигня это всё! Чурки есть чурки! Для них мир по-другому устроен. И воспитаны они не так как мы! Чёрные только друг к дружке хорошо относятся, своим помогают. А нам они скоро перекроют кислород, вот увидишь!

– Похоже, каждый останется при своих, бессмысленно спорить. Слушай, похоже, пора по домам, поздно уже, – Данила начал шарить по карманам в поисках денег.

Парни расплатились, вышли на улицу в тёмный осенний холодный вечер. Одиноко светили во мраке тусклые фонари. По тротуарам злой ветер гнал листву. Осиротевшие страшные ветви деревьев махали мёртвыми костями корявых пальцев. Друзья попрощались и пошли в разные стороны.

Данила попал в плохо освещённый безлюдный переулок. Он решил пойти коротким путём, хотелось быстрее попасть домой и провалиться в бездну сна. Навстречу парню из темноты вышли два силуэта. На ломаном русском, с явным восточным акцентом, один из них резко сказал:

–Дэнги давай! Зарэжу на..й!

Данила опешил. Только что, в споре с лучшим другом, он защищал честь и достоинство мигрантов из дружественных союзных республик, и на тебе! Парень решил остаться верным своим убеждениям и слову.

– Братья, послушайте, зачем вы так? Мы же все можем…

Договорить ему не дали. Один из грабителей всадил в сердце парню огромный нож и быстро вытащил его. Данила упал на колени, затем повалился на землю лицом вниз. Чёрные тени перевернули мёртвое тело, обшарили карманы и растворились во мраке ночи.

– Какая девочка красивая! Кто это с ней так плохо обошёлся? – спросил наклонившийся над столом с трупом молодой девушки, санитар.

– Парень её. Парню машина дороже любимой девочки, – ответила бойкая, шустрая, всегда весёлая врач Ольга Алексеевна.

– Ну-ка, ну-ка, поподробнее! Что случилось?!

– Молодые выпивали. Поссорились. На фоне конфликта она отломала зеркало на его машине. Парень поднял зеркало с земли и со всей силы, в гневе, ударил им возлюбленную по голове. Девушка скончалась на месте. Вот тебе и вся любовь! – ответила эксперт, улыбаясь.

–Ну, правильно, надо было ей думать головой! Это же зеркало! Покалечила красивую машину парню. Может, он копил на неё, всю жизнь на заводе зарабатывал! – ехидно усмехнулся санитар.

– Но не бить же из-за этоголюбимую девушку по голове! – весело ответила Ольга, осматривая ссадину на виске трупа.

V Водитель троллейбуса.

Рассвет пришёл в город медленно. Всё небо затянули тёмно-синие ватные тучи. Дождя ещё не было, но тяжёлая холодная погода неумолимо надвигалась, давила безысходностью. В безлюдном дворе запиликал домофон, открылась дверь подъезда. Из него вышла пожилая женщина с чёрной дамской сумочкой в руках. Одета она была скромно, но выглядела достойно для своих лет. Белая блузка в сочетании с серой строгой юбкой прекрасно смотрелись на стройной талии, придавали женщине деловой вид. Русые волосы были собраны в пучок. Лёгкая косметика подчёркивала тонкие черты, когда-то красивого лица. Увидев женщину издалека, не зная её, можно было подумать, что ей лет тридцать пять, не больше. Но крупные морщины, изрезавшие увядающую огрубевшую кожу вокруг глаз, вблизи выдавали истинный возраст.

Женщина подняла зелёные глаза, посмотрела на небо, покачала головой, усмехнулась и, глубоко вздохнув, быстро и уверенно зашагала навстречу новому дню.