Изолиум. Невозвращенцы

Денис хотел спросить, где находится и что с ним сделали, но язык всё ещё не слушался, а голова гуляла по кругу. Программист ещё раз осмотрелся, пытаясь найти зацепку, и тут взгляд наткнулся на массивную дверь в торце комнаты. Проём был открыт ровно настолько, чтобы пропускать свет, но через щель видно было только темный коридор и краешек лестницы, ведущей куда-то вниз.

Денис попытался вспомнить, как попал сюда, но воспоминания ускользали, как вода сквозь пальцы. Всё, что осталось – ощущение тревоги и знакомое имя, крикнувшее изнутри.

– Даша, – вспомнил внезапно, судорожно оглядываясь по сторонам.

Девушка лежала рядом на таком же импровизированном ложе из сложенных одеял и тряпья. Глаза закрыты, дыхание ровное. Денис подполз к Даше, осторожно коснулся плеча.

– Даша, проснись. Мы живы.

Спутница медленно открыла глаза, и в первый момент в них промелькнул страх, затем замешательство и, наконец, узнавание.

– Денис? Где мы? Что с остальными?

Прежде чем программист успел ответить, раздался детский голос:

– Те проснулись!

Только сейчас Денис заметил, что людей гораздо больше. Они стояли вдоль стен камеры – мужчины, женщины, дети разных возрастов. Жители наблюдали за пришельцами с нескрываемым любопытством, но без враждебности, которую Денис ожидал увидеть. Напротив, во взглядах читалось что-то вроде… надежды?

Люди были одеты в странную смесь – что-то самодельное из грубой ткани, похожее на рабочие комбинезоны старого образца, а на некоторых виднелись даже элементы униформы Изолиума, но сильно переделанные, с удалёнными знаками отличия и эмблемами. У всех была бледная, почти прозрачная кожа с сетью синеватых вен, проступающих на висках и запястьях – неизбежное следствие жизни без солнечного света. Но при этом тела казались крепкими и мускулистыми, без той истощённости, которая отличала обитателей Изолиума.

– Я так понимаю, мы у Глубинников? – спросил Денис, помогая Даше сесть.

Толпа расступилась, пропуская вперёд коренастую женщину лет сорока. Седина пробивалась в тёмных волосах, собранных в практичный узел на затылке. Глубокие морщины вокруг глаз говорили о жизни, полной испытаний, но взгляд оставался острым и внимательным. Незнакомка носила тёмно-синий комбинезон, испещрённый карманами разных размеров, чистый, несмотря на видимые следы многочисленных штопок – аккуратных, почти незаметных стежков, выдающих бережливость хозяйки.

– Верно, – женщина кивнула, подходя ближе.

– Меня зовут Вера. Я, скажем так, старшая в этой части туннелей.

Вера протянула руку, и Денис, после секундного колебания, пожал её. Ладонь женщины была жёсткой, мозолистой, с въевшейся в кожу технической смазкой – рука человека, привыкшего к физическому труду.

– Что с нашими товарищами? – спросил Денис, поднимаясь на ноги и помогая встать Даше. – Фёдор, Илья, Оксана, полковник Овсянкин?

– Полковник и двое ваших друзей прорвались к верхним уровням. Остальные… – Вера нахмурилась, – мы не успели вытащить. Погаши были слишком близко.

Даша сжала руку Дениса.

– Они погибли?

– Необязательно, – ответила Вера, но в глазах промелькнуло что-то, не внушающее оптимизма. – Погаши не всегда убивают. Иногда те… забирают.

Денис почувствовал, как холодок пробежал по спине. Программист помнил рассказы о тех, кого погаши уводили в свои логова. Никто не возвращался оттуда прежним, если вообще возвращался.

– Почему вы спасли нас? – спросил, оглядывая лица собравшихся. – И как вообще узнали, что мы там будем?

Вера жестом пригласила гостей сесть на грубо сколоченные деревянные табуреты у центрального стола. Даша и Денис переглянулись и молча приняли приглашение. Несколько детей тут же подбежали к пришельцам, с любопытством разглядывая одежду и снаряжение.

– Хватит глазеть, – мягко отчитала малышей Вера.

– Принесите лучше нашим гостям чего-нибудь поесть.

Дети послушно убежали, а женщина повернулась к Денису и Даше.

– Мы знаем всё, что происходит в туннелях. У нас есть свои… наблюдатели. Мы следили за вами с того момента, как спустились ниже третьего уровня.

– Вы могли предупредить нас о погашах, – с оттенком обвинения произнёс Денис.

– Могли, – спокойно согласилась Вера. – Но тогда мы бы выдали себя. Нам нужно было убедиться, что вы не из тех, кто сразу откроет огонь при виде нас.

Дети вернулись, неся миски с дымящимся супом и кусками свежеиспечённого хлеба. Запах был настолько соблазнительным, что у Дениса невольно заурчало в животе. Программист не помнил, когда в последний раз ел настоящую, не синтезированную пищу.

– Ешьте, – подбодрила гостей Вера. – Потом поговорим.

Суп оказался простым, но невероятно вкусным – с настоящими овощами, выращенными без синтетических ускорителей роста, с травами, придававшими неповторимый аромат, с кусочками чего-то, что напоминало мясо, но вряд ли было таковым.

– Это грибы, – пояснила Вера, заметив, как Даша осторожно изучает содержимое ложки. – Мы выращиваем их в подземных садах. Грибы богаты белком.

– У вас здесь сады? – удивлённо спросила Даша, оглядывая голые стены помещения.

Вера улыбнулась, и суровое лицо на мгновение смягчилось, став почти материнским.

– Не здесь, конечно. В соседних секторах. У нас есть гидропонные установки, самодельные, но эффективные. Растения получают свет от ламп, которые мы… позаимствовали из систем освещения Изолиума.

– Вы крадёте у Изолиума? – уточнил Денис, отламывая кусок хлеба.

– Мы берём то, что принадлежит нам по праву, – голос Веры стал жёстче.

– Мы строили туннели. Наши родители и деды. Когда комплекс запечатали ещё во времена СССР, предки отказались эвакуироваться. Решили остаться в старых ремонтных шахтах, передавая опыт выживания следующим поколениям. – Десятилетиями мы выживали здесь, – продолжила Вера. – Подключались к старым линиям электропередач, использовали сохранившиеся технические помещения. Когда случился блэкаут, мы уже знали, как жить без централизованного электроснабжения. Для нас ничего не изменилось, кроме одного – наверху стало ещё больше таких, как мы. Брошенных, забытых, вынужденных выживать самостоятельно.

Денис заметил, как напряглась Даша при этих словах. Программист знал, о чём думает девушка – о Маше, оставшейся наверху, в Изолиуме, под пристальным наблюдением Головина.

– А как насчёт погашей и сонников? – спросил Денис, отставляя пустую миску. – Мне показалось, или те действовали заодно?

Вера обменялась взглядами с пожилым мужчиной, стоявшим неподалёку. Тот кивнул, и женщина продолжила:

– У нас сложные отношения. С погашами мы поддерживаем нейтралитет. Те не заходят на нашу территорию, мы не лезем в логова. С сонниками дело обстоит иначе. Сонники… не совсем то, что вы думаете.

– А что мы думаем? – с лёгким вызовом спросила Даша.

– Что сонники чудовища, питающиеся сознанием людей, – Вера пристально посмотрела на девушку. – Это не совсем так. Сонники действительно питаются энергией человеческого разума, но не всегда забирают всё. С этими существами можно договориться.

– Договориться с существами, которые высасывают разум? – скептически переспросил Денис.

– Именно так, – Вера кивнула. – Сонники были первыми, кто появился после активации проекта «Завеса». Но эти, подземные, отличаются от наземных. Здесь создания образовали свой коллективный разум, отдельный от поверхностных собратьев. Подземные интеллектуально превосходят наземных. Способны к сложным договорённостям. Существуют между реальностью и… чем-то другим. Нам удалось наладить с сонниками контакт. Мы предоставляем им часть своего сознания – контролируемо, добровольно. А те в ответ помогают нам оставаться незамеченными для систем Изолиума. Та сонная волна, которая накрыла вас в туннеле? Целенаправленное действие. Сонники создали её, чтобы отвлечь внимание от нашей операции.

Денис и Даша переглянулись, пытаясь осмыслить услышанное. Мысль о добровольном контакте с сонниками казалась безумной, но после всего пережитого границы безумия сильно расширились.

– У нас есть и другие союзники, – продолжила Вера. – Некоторые представители технических служб Изолиума. Те, кто не верит в культ Осона и прозрел насчёт истинных намерений Головина.

– Полковник Овсянкин, – догадался Денис. – Он знал о вас?

– Не напрямую, – ответила Вера. – Но догадывался. Мы наблюдали за полковником. Овсянкин один из немногих в верхушке Изолиума, кто сохранил человечность.

Денис медленно кивнул, обдумывая информацию. За последние месяцы программист научился быть осторожным с доверием, но что-то в этих людях, в прямых взглядах и открытых лицах, в простой, но сытной еде, заставляло верить им больше, чем лощёным обитателям Изолиума.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Допустим, всё, что вы говорите – правда. Почему вы рисковали, спасая именно нас? Почему не всех?

Вера встала, подошла к стене, где висела потёртая карта туннелей, гораздо более подробная, чем та, что была у отряда Овсянкина.

– Потому что вы, Денис Соколов и Даша Иванова, первые люди оттуда, которые действительно могут нам помочь, – сказала, поворачиваясь к гостям. В глазах появился странный блеск – смесь решимости и надежды. – Вы сами видели правду о блэкауте. А еще…

– Что же? – спросил Денис, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

Вера подошла ближе, наклонилась к программисту и произнесла почти шёпотом:

– У вас есть доступ к Оку Далии. К настоящему, не к тем копиям, что носят жрецы Осона.

Даша напряглась, рука инстинктивно дёрнулась к внутреннему карману куртки, где хранился артефакт.

– Откуда вы знаете про Око? – спросила подозрительно. – Артефакт никогда не принадлежал Головину.

Вера выпрямилась, подбородок чуть приподнялся, а костяшки пальцев побелели от напряжения:

– Моя мать была археологом в экспедиции под Уралом, когда нашла первые упоминания об Оке Далии. Мать провела пятнадцать лет, собирая фрагменты информации, прежде чем поняла его истинное назначение. Это не религиозный артефакт, как лжёт Нефёндр. Это древний ключ к управлению энергией, намного старше проекта «S», который сейчас питает Изолиум. Мы знаем лишь одно наверняка, – Вера понизила голос, наклонившись ближе. – Око Далии способно взаимодействовать с некой структурой, которая может вернуть электричество всей планете. Но структура остаётся загадкой даже для нас. Вот почему Головин готов на всё, чтобы заполучить артефакт. А сейчас, предлагаю немного прогуляться.

Путешествие по владениям Глубинников началось с узкого коридора, где лампы, собранные из переплавленных деталей и сохранённых лампочек, отбрасывали тёплый желтоватый свет на бетонные стены. Вера шла впереди, а её тень то вырастала до потолка, то сжималась до размеров ребёнка.

Денис и Даша следовали за проводницей, всё ещё ошеломлённые открывшейся правдой об Оке Далии и неожиданной встречей с организованным подпольем, о существовании которого в Изолиуме даже не подозревали. В воздухе подземелья смешивались запахи влажного камня, машинного масла и чего-то неуловимо домашнего – может быть, свежего хлеба или травяного чая, – запаха, которого не встретишь в стерильных коридорах подземного города.

– Наша община насчитывает около пятисот человек, – объясняла Вера, жестом приглашая гостей свернуть в боковой туннель.

– Большинство – потомки тех, кто остался здесь после консервации объекта в восьмидесятых. Но есть и беглецы из Изолиума, и люди, спасённые с поверхности.

Коридор внезапно расширился, выводя путников в просторное помещение с высоким сводчатым потолком. Денис удивлённо выдохнул, а Даша не смогла сдержать возглас. Перед ними раскинулось настоящее подземное поселение – бывший технический зал, превращённый в многоуровневый жилой комплекс. Вдоль стен располагались своеобразные «квартиры» – отсеки, отгороженные плотными занавесками, деревянными перегородками или наспех сваренными металлическими ширмами. На полу лежали самодельные ковры, на стенах висели картины, нарисованные детскими руками, и странные металлические конструкции, напоминающие украшения или технические устройства.

Люди двигались по залу, занимаясь повседневными делами. Женщина развешивала выстиранное бельё на верёвках, протянутых между металлическими балками. Старик с длинной седой бородой что-то методично вырезал из куска дерева, сидя на коврике у входа в жилище. Группа мужчин в центре зала склонилась над чем-то, напоминающим двигатель, горячо споря и указывая на детали.

– Мы используем то, что находим, – продолжала Вера, проводя гостей через зал. – Иногда выбираемся на поверхность за необходимыми материалами. Иногда… заимствуем у Изолиума. Но в основном – перерабатываем старую технику, которой здесь предостаточно.

Путники миновали импровизированную детскую площадку, где малыши играли с игрушками, собранными из того, что взрослым казалось мусором – шестерёнок, проводов, пустых контейнеров. Дети с любопытством провожали взглядами незнакомцев, но, в отличие от сверстников из Изолиума, не выглядели испуганными или зажатыми. Громко смеялись, спорили, некоторые даже озорно показывали языки проходящим мимо взрослым.

Даша заметила, что у детей, как и у взрослых, кожа была неестественно бледной, с синими прожилками вен, видимыми под поверхностью, но при этом малыши выглядели здоровее и живее, чем обитатели Изолиума.

– У детей нет того… стеклянного взгляда, – тихо заметила девушка Денису. – Выглядят настоящими.

Тот кивнул, понимая, о чём говорит Даша. За месяцы, проведённые в подземном городе, программист привык к определённой безжизненности во взглядах людей – что-то внутри медленно угасало под весом системы Головина. Здесь же, несмотря на очевидную бедность и ограниченность ресурсов, в глазах людей светилась жизнь.

– Здесь наши мастерские, – Вера указала на боковой туннель, из которого доносился стук молотков и скрежет металла. – Мы восстанавливаем технику, создаём инструменты. Всё, от кухонной утвари до деталей для систем вентиляции.

Путешественники заглянули в помещение, заставленное столами с инструментами. Мужчины и женщины в защитных очках работали с металлом, пластиком, электроникой. В дальнем углу искры от сварки освещали лицо молодого парня, сосредоточенно склонившегося над конструкцией.

– Это Виктор, наш главный инженер, – представила его Вера. – Родился уже здесь, внизу, но умудрился получить инженерное образование, изучая старые учебники и руководства, которые мы спасли.

Молодой человек поднял защитную маску, кивнул гостям и вернулся к работе, не проявив особого интереса к посетителям.

Вера провела спутников через низкий проход, заставивший Дениса и Дашу пригнуться. За проходом открылось помещение, которое когда-то могло быть техническим складом, но теперь превратилось во что-то поразительное – подземный сад.

Вдоль стен стояли стеллажи с растениями, растущими под специальными лампами. Воздух здесь был влажным, наполненным запахом земли и зелени. Системы трубок доставляли воду к каждому растению, а на потолке располагались лампы, испускающие мягкий фиолетовый свет.

– Гидропоника и аэропоника, – с гордостью объяснила Вера. – Мы выращиваем овощи, зелень, даже некоторые фрукты. Энергию берём частично от самодельных генераторов, частично перенаправляем из систем Изолиума.

– Это потрясающе, – искренне восхитилась Даша, касаясь листьев растения. – Настоящие растения, не синтезированные.

– В Изолиуме тоже есть сады, – заметил Денис.

– Да, для элиты, – кивнула Вера. – Но там растения – декорация, статус. Здесь – необходимость. Источник пищи и лекарств.

Они продолжили путь через лабиринт туннелей, коридоров и залов. Везде кипела жизнь – люди готовили пищу, чинили оборудование, обучали детей. В одном из помещений женщина вела урок, используя в качестве классной доски стену, покрытую специальной краской. Дети сидели на подушках, расположенных полукругом, и с интересом слушали рассказ о мире до блэкаута.

– Мы сохраняем знания, – пояснила Вера, видя интерес Дениса к уроку. – Настоящую историю, не фальсифицированную версию Головина. Наши дети знают, что блэкаут не был естественной катастрофой.

Наконец, после долгой прогулки, группа достигла помещения, отличавшегося от предыдущих. Стены были облицованы деревом, а не бетоном, пол покрыт плотными коврами ручной работы. В центре стоял большой круглый стол, за которым сидели пятеро пожилых людей – трое мужчин и две женщины. Все выглядели старше шестидесяти, с седыми волосами и морщинистыми лицами, но глаза были ясными и внимательными.

– Совет Глубинников, – представила старейшин Вера. – Наши мудрейшие и хранители знаний.

Седой мужчина с аккуратной бородой и шрамом через всю щеку поднялся из-за стола, опираясь на металлическую трость.

– Я Борис, – представился, протягивая руку сначала Денису, затем Даше. – Бывший инженер-ядерщик. Работал на этом объекте ещё в семидесятых, когда строили.

– Алла, – кивнула хрупкая женщина с коротко подстриженными седыми волосами. – До блэкаута – профессор истории МГУ. Спустилась сюда в первые дни, когда стало ясно, что происходит что-то странное.

– Егор, – буркнул суровый мужчина с военной выправкой. – Бывший полковник инженерных войск.

– Софья, – улыбнулась пожилая женщина с добрыми глазами. – Врач. Педиатр, если точнее. Теперь забочусь о здоровье всей общины.

– Я – Виталий, – представился мужчина с седыми волосами и удивительно живыми глазами. – Много лет назад работал в том самом Банке экономического возрождения и первым наткнулся на упоминания о проекте «Завеса». Тогда это казалось слухом, но собрал нужные файлы и успел вывезти документы, когда система пошла по рукам.

Денис непроизвольно вздрогнул.

– Откуда вы узнали о «Завесе»?

– У нас есть надёжные источники в Изолиуме, – спокойно ответил Виталий. – Как любит говорить Борис, маленькие глаза и большие уши.

Вера жестом пригласила Дениса и Дашу сесть за стол, сама уселась рядом.

– Мы не просто выжившие, – нарушила тишину Вера. – Мы – сопротивление. Организованное движение против режима Головина.

– С самого начала мы фиксировали правду о блэкауте, – подхватил Борис, выкладывая потрёпанную папку. – Задолго до того, как проект «Завеса» стал достоянием света, у нас уже была часть информации. Виталий вывез документы ещё до активации.

Тот кивнул:

– В отделе безопасности банка заметил странные переводы средств, секретные совещания, нелогичные отчёты. Когда поняли, что это не обычные банковские операции, забрал файлы и скрылся здесь.

– За эти годы собрали достаточно доказательств, чтобы развенчать миф о «спасителе» Головине, – продолжила Алла, раскрывая папку. – Свидетельства, протоколы испытаний, отчёты о допустимых потерях. Это был спланированный геноцид.

Даша с тревогой в голосе спросила:

– Но что вы можете сделать? Вас сотни, а в Изолиуме – десятки тысяч, полностью подконтрольные системе.

Егор, бывший полковник, хмыкнул:

– План готов уже давно. Мы медленно проникаем в систему Изолиума: наши люди устраиваются на технические объекты, становятся частью обслуживающего персонала. Создаём внутри сети скрытую ячейку.

– Конечная цель – захватить доступ к центральной системе оповещения и включить правду, – пояснила Софья. – Пусть даже самый верный последователь Осона увидит, кто на самом деле стоит за блэкаутом.

Борис постучал пальцами по столу:

– Но нам нужна помощь изнутри. Люди, у которых есть доступ к высшим уровням и авторитет у Головина.

Все посмотрели на Дениса и Дашу. В комнате отчётливо слышалось урчание вентиляции и далёкий стук механизмов.

– Вы, – тихо сказала Вера, наклонившись над столом, – идеальные кандидаты. Денис – первый помощник Головина, человек, до которого непросто добраться. А Даша – лицо Изолиум-ТВ, ведущая главного новостного канала. Каждый вечер люди смотрят на девушку, доверяют. Вы знаете, как устроен Изолиум изнутри, и у вас есть Око Далии.

– Что именно вы предлагаете? – спросил Денис, чувствуя, как напряглась Даша.

– Мы выведем вас на поверхность, – ответил Егор. – Вы заявите, что подверглись нападению «погашей» и чудом выжили. Вы герои, спасшиеся в бою с монстрами. Головин это оценит.

– А затем, – добавила Вера, – вы станете нашими глазами и ушами. Будете передавать сведения, открывать доступ нашим агентам, помогать взламывать закрытые системы. И, когда настанет момент – включите сигнал правды.

– Почему вы думаете, что мы не выдадим вас при первой возможности? – спросила Даша.

Виталий улыбнулся:

– Потому что увидели в ваших глазах не лояльность, а сомнение. Люди, живущие во лжи, не смотрят так, как вы, – и перевёл взгляд на программиста. – И потому что рискнули слишком многим, чтобы вам было всё равно, кто правит.

Денис и Даша переглянулись: в глазах девушки – тревога и решимость, в его – понимание, что это предложение и шанс, и ловушка одновременно.