Мамба в Сомали: Чёрный переворот

Любе оставалось сделать всего лишь один шажок для того, чтобы она по-настоящему полюбила. Маа-а-аленький такой шажок! Но она никак не могла отважиться на него, надеясь, что первый шаг Бинго сделает сам. И вот тогда она очертя голову кинется в чёрный омут с головой! Ведь полковник ей безусловно нравился.

– Здравствуйте, – проговорила доктор, мило порозовев при этом от смущения. – Нехорошо получилось. Я лечила маленького мальчика, сына министра, поэтому и пропала на целые сутки. Просто министр забыл сказать об этом начальнику госпиталя. А это вы меня искали?

– Да, а вам кто сказал?

– Начальник госпиталя.

– Понятно, мне вас сильно не хватало, и я предполагал худшее.

– Как видите: я жива и здорова! Все ваши опасения оказались напрасными.

– Вам повезло, Любовь.

Женщина немного нахмурилась от такой фамильярности, но всё же не стала включать буку. Уж подобную малость, как обращение просто по имени, она вполне могла простить этому человеку.

– Да что со мной могло случиться? – отмахнулась она. – Я врач. Никто бы не посмел меня обидеть.

– Уверены? Вы не в Союзе, а в Африке! – меня даже возмутила её наивность. – Могли обманом увезти в саванну или переправить в Судан… и поминай, как звали! Но вам повезло, и вот вы снова рядом со мной. Однако обстановка в Аддис-Абебе накаляется, и никто не знает, какие события нас ждут. Я бы вам советовал готовиться к эвакуации. Борьба за власть – очень страшная борьба. И жалеть тут никто никого не станет.

– Я врач, – повторила женщина, гордо вздёрнув подбородок. – И не рядовой терапевт! При необходимости могу ассистировать хирургу. Меня не тронут, ведь я нужна всем.

«Врач, не врач – уносись отсюда вскачь! Что за тупая блажь?», – довольно грубо подумал я, сильно разозлившись.

– Вы хотите, чтобы вас расстреляли вместе с ранеными, да ещё и изнасиловали перед этим?

– Что вы такое говорите, это просто невозможно! Я советская подданая, они не посмеют!

Я устало опустил голову. Ну вот что за дурёха?! Устал я с ней спорить, придётся контролировать ситуацию самому. Но говорить ничего не стал, лишь укоризненно покачал головой. Она, видимо, всё же поняла, что всё очень серьёзно, и робко спросила:

– А что вы имели в виду, говоря о обстановке? Какие события нас ждут?

– Война, – кратко резюмировал я.

– Война? – в зелёных омутах глаз мелькнуло непонимание: война здесь и не прекращалась!

– Гражданская война, – решил я уточнить. – Самая, что ни на есть страшная Гражданская война. Вы же тоже через это прошли?

– Да, но наша война была во имя справедливости. Рабочие и крестьяне боролись против царизма, буржуев, капиталистов и их белых приспешников, против угнетения и за свою свободу! – горячо возразила Люба. – И они победили, потому что у них была идея! Мир во всём мире. Свобода, равенство и братство!

Я промолчал и лишь понятливо усмехнулся, глядя ей прямо в глаза. Женщина смутилась, поправила халат, отчего он натянулся на груди, обрисовав контуры плотного бюстгальтера. Поневоле мой взгляд опустился на столь манящие приятные округлости, смутив её ещё сильнее. Преодолев себя, я вновь перевёл взгляд на её лицо и ответил:

– Здесь справедливой войны не будет. Нет тут ни красных, ни белых. Здесь все чёрные. У вас они, кажется, звались анархистами… Ну, а в Африке анархия заложена на уровне менталитета, сам характер африканцев анархичен по своей природе. Наверное, не зря все чернокожи, – я невесело ухмыльнулся. – Тут плохо признают законы, предпочитая их игнорировать. На протяжении всего времени правления диктатора положение лишь ухудшалось. И вот он – закономерный итог: кто-то наконец-то рискнул убрать его с мирового ринга под названием Африка. К сожалению, вам не посчастливилось оказаться здесь именно в это неспокойное время.

Всё это время Люба смотрела на меня широко раскрытыми глазами, вероятно, не ожидая ничего подобного от эфиопского офицера. И я поспешил перевести тему в более мирное русло, потому произнёс:

– Не стану лукавить: вы глубоко мне симпатичны! – девушка зарделась и опустила глаза, что я посчитал хорошим знаком и продолжил: – Я был бы рад познакомиться с вами поближе. Однако вижу: сами вы пока к этому не готовы. Но всё же разрешите мне пригласить вас в ресторан. Надеюсь, в этой малости вы не откажете мне?

Любовь вспыхнула и открыла было рот, чтобы отшить раз и навсегда этого человека и… не смогла! Он смотрел на неё с какой-то запредельной нежностью, чуть ли не с благоговением. Вполне возможно, она сильно рискует и, быть может, ошибается в этом человеке, но слово: «Нет!» будто застряло где-то в горле. Неловко сглотнув вставшее комом слово, девушка спросила:

– А разве здесь есть рестораны?

– Есть, – улыбнулся я, видя её замешательство, – и один из них расположен в самом лучшем и дорогом отеле Аддис-Абебы. Я приглашаю вас туда.

– Но сейчас же повсюду военные патрули? Да и дорого это очень, а у вас только пенсия.

– Деньги у меня есть, не волнуйтесь. Мне недавно привалило нечаянное наследство, так что я в некотором роде богат. Даже смог прикупить чудодейственные лекарства. Вы ведь заметили: я совсем по-другому себя чувствую?

– Да, я заметила и удивлена. Поздравляю, вам очень повезло. Но как быть с патрулями?

– А мы поедем в ресторан на военной машине. У меня ещё остались связи, не волнуйтесь! Нас будет сопровождать вооружённая охрана из числа ветеранов войны, я их специально нанял по этому случаю.

– Это те, которые охраняют госпиталь?

– Да.

– Хорошие парни, – кивнула Любовь Владимировна. – Тогда я согласна.

– Сегодня вечером вы сможете?

– Я… – она не договорила, озарённая внезапной догадкой. – Подождите! Мне же абсолютно нечего надеть!

– Идите в медицинском халате, мне всё равно.

– Зато мне не всё равно! – вскинулась докторша. – Там ведь кругом иностранцы. Что они обо мне подумают?

Я поморщился: неужели настолько важно, что они там себе подумают? Но всё же решил поддержать девушку: в ресторане отеля действительно порой слишком много посторонних глаз и ушей. Мне и самому пока рано там появляться, если вообще нужно. Но так хотелось доставить удовольствие любимой женщине! Ну, надеюсь, что любимой.

– Хорошо, давайте просто сходим с вами в кафе, найдём самое лучшее. Там не будет иностранцев. И вы затмите всех, даже если оденетесь весьма скромно.

– Да, так лучше, – мигом успокоилась Люба. – Только давайте сходим днём, а то вечером мне всё равно страшно. Я отпрошусь.

– Ладно, как скажете, так и будет. Я зайду за вами завтра в два часа.

– Да, – кивнула женщина и поневоле улыбнулась.

Я улыбнулся в ответ. Затем полез в карман и достал оттуда картонную коробочку из-под патронов к пистолету Макарова.

– Хочу сделать вам скромный подарок.

Открыв коробочку, я вытряхнул себе на ладонь колечко. Внешне изящное и довольно тонкое, оно состояло из причудливо переплетённых серебряных нитей самой высокой пробы. Само кольцо изображало змейку с глазами из изумрудов. Более дорогой подарок я не решился преподнести, хотя вполне мог себе позволить. Правда, украшение я подарил, конечно же, непростое. Прежде я немало поколдовал над ним. И теперь оно, впитав в себя все мои помыслы, чувства и переживания, будет приносить своей владелице удачу. А если Зан и Ящер меня обманули, то… впрочем, им это просто не выгодно, ради такой мелочи огород городить.

К сожалению, я не волшебник и магией не владею, но тем не менее, кольцо получилось на славу. И знающие люди ни за что не посчитали бы его обычной безделушкой, прежде всего из-за техники и качества изготовления. Ну, так то знающие… Любовь к этой категории явно не относилась, и это хорошо.

Девушка взяла украшение и с любопытством повертела его, осматривая со всех сторон.

– Красивое, – резюмировала она, и сияние её глаз легко затмило сияние камней на колечке.

– Носите. Я сделал его специально для вас, – сказал я, любуясь её улыбкой. – Рад, что вам понравилось. А сейчас разрешите мне уйти. Очень надеюсь, что вы уделите мне внимание завтра.