Африканский гамбит

Казаки исчезли, только конные следы показывали направление, куда они ушли, и это направление вело вглубь континента. Мысленно пожелав им благополучно сгинуть на его просторах, он погрузился в лодку и убыл на канонерку, выкинув из головы этот случай, как досадное недоразумение.

Глава 4. Тайнос агентос.

Эмин-паша благополучно добрался на припрятанных лодках, по Белому Нилу, до озера Альберта, а потом отправился знакомым караванным маршрутом до океанского порта Момбасы. Недаром на британских рупиях с названием этого города, были изображены весы.

Прибыль и расчёт. Товар и прибыль. Прибыль грабежа с помощью оружия. Фунты, марки, франки, долла?ры. Вот главные символы британской колониальной политики. За помощь Мамбы, он отдал всё наличное золото, но не пожалел об этом ни разу. На его счетах в немецких и английских банках скопилось такое состояние, на которое он мог купить столько золота, сколько весил этот самый Мамба.

Но дело было не в нём, точнее не совсем в нём, а в том, какую силу он представлял. А представлял он не понятно кого, и что. И этим надо было воспользоваться. Из-за больших расстояний, труднодоступности внутренних районов Африки, инфекционных болезней, тяжело переносимых европейцами, продвижение вглубь континента было затруднительно, и, иногда, вообще невозможно. Ещё более затруднительным было направлять сюда свои войска.

Конечно, были у Великой Британии и туземные войска, состоящие из гуркхов и синкхов, да и много из кого, но это было не то, и подразумевало большие расходы, а ещё войска были необходимы в других колониях.

Например, на самом юге Африки, где назревало что-то грандиозное, и надо было немного потеснить буров в их экспансии. Только Великая Британия, над которой никогда не заходило солнце, была достойна глобальной экспансии для получения тысячных прибылей, и навязывания всему миру своей политики.

Добравшись до территорий, которые входили в состав Южной Родезии, Эмин-паша почувствовал себя более свободно, и его путь значительно ускорился. Прибыв в Момбасу, он направился в здание колониальной администрации.

Здание было огромным и двухэтажным. Сделанным из серого камня, доставленного с горных отрогов и из близлежащих каменоломен, оно символизировало незыблемость британской империи, её основательность и непоколебимость, что полностью соответствовало представлениям Эмин-паши.

Он, полюбовавшись монументальным зданием, всего лишь пару секунд, вошёл в полутёмный прохладный холл. Здесь его знали, и приветливо встретив, проводили прямо в кабинет главы колониальной администрации Южной Родезии в Момбасе.

Это был полковник Ричард Вествуд, моложавый выходец из графства Уэльс, высокий и худощавый, с длинным вытянутым лошадиным лицом, и внимательным взглядом голубых глаз. Он немало пожил в Африке, и был участником многих исследовательских экспедиций по чёрному континенту. Ну и, имея звание полковника, работал сразу на несколько структур, в том числе, и на британскую разведку.

– Привет, Рич, – по-свойски обратился Эмин-паша к своему давнему знакомому.

– Здравствуй, здравствуй, Эмин-бей, – немедленно отозвался тот, и, встав из-за стола из красного дерева, вышел к нему, протягивая раскрытую для рукопожатия ладонь.

Пожав друг другу руки, они немедленно уселись на свои места. Ричард Вествуд – в своё широкое и глубокое кожаное кресло, а Эмин-паша, на правах гостя, на роскошный стул, с вычурной спинкой, и набитой конским волосом, кожаной подушкой.

– Сигару… бей?

– Ха, ха, ха, не откажусь!

– Как успехи Эмин, какими судьбами к нам?

Эмин-паша, давно уже отвыкший от хорошего табака, и куривший последнее время всякую местную дрянь, выращиваемую на небольших клочках полей, неграми, отрезал с помощью кинжала кончик сигары, проигнорировав при этом сигаретную секиру на медной массивной подставке.

Отрезав кончик сигары, и небрежно швырнув его на стол, он скривился от вопроса, который задал Вествуд. Отложив подготовленную для курения сигару, он ответил на ожидаемую реплику.

– Рич! Давай не будем играть в кошки-мышки, и рассуждать о русских медовых пряниках. Мы оба знаем, кто мы такие, и ради чего здесь находимся.

– Ты, наверняка, уже знаешь о моих проблемах, и сдаётся, даже больше, чем я. Не так ли, мой уважаемый друг, и мастер масонской ложи.

– Ха, ха, ха, – в свою очередь рассмеялся упомянутый Рич, – вот только не надо сюда приплетать пирамиду с раскрытым глазом, дорогой мой представитель древнего народа, продавшего Христа за тридцать серебряников.

– Фу, как грубо и недостойно, Рич. И это мне говорит лучший агент британской разведки, от Кейптауна до Каира.

– Ну, скажем, следом за мной, сразу идёшь ты, мой уважаемый друг. Англия, Германия, Австрия… кажется, Франция. А где Франция, там и Бельгия. Твои связи превышают количество прожитых тобою лет, мой любезный коллега!

– Или ты будешь с маниакальной настойчивостью утверждать, что у тебя нет с разведками этих стран никаких связей? Или, скажем по-другому, у тебя нет с представителями этих стран никаких общих интересов?

– Шшшш, зашипел, как змея, выползшая из глубокой норы, Эмин-бей.

Набрав в грудь воздуха, он хотел было очередной фразой поставить на место своего торгового компаньона и соратника по многим делам и делишкам, но… сдержался. Обратив снова своё внимание на валявшуюся на столе, и забытую в пылу разговора, сигару, он подхватил её с полированной поверхности дорогого стола, и, вложив в рот, начал искать спички.

– Вот зажигалка, Эмин. Не кипятись. Я, конечно, знаю о твоих проблемах, и скажем так, даже не верю своим глазам, что ты до сих пор жив.

– А ты, оказывается, жаждешь моей смерти? – снова вскипел Эмин- паша.

– Бог с тобой, Эмин. Зачем мне желать твоей смерти, это ведь НЕ-ВЫ-ГОД-НО. Ты же знаешь наш принцип работы: «У Англии нет постоянных союзников, у Англии есть постоянные интересы» – и ты… входишь в сферу её постоянных интересов.

– Давай не будем играть эмоциями, и ты спокойно расскажешь мне, что с тобой произошло....

– Хорошо.

«… и вот, мне пришлось отдать этому черножопому весь свой запас золота, но другого выхода я не видел», – закончил долгий рассказ о своих злоключениях Эмин-бей.

– Так, так, так, – задумчиво протянул Ричард, – то есть, ты утверждаешь, что этот самый команданте Мамба, не так глуп, каким хочет казаться?

– Ты понимаешь, что дело не в том, глуп он, или не глуп. Дело в том, что он развит, и имеет понятие о таких вещах, о которых знают не все белые люди. Умных негров я встречал достаточно, несмотря на то, что мы их считаем дикарями, и расой тупикового развития. Но я ни разу не встречал, чтобы даже простой австрийский бюргер, мог так хорошо разбираться в оружии, иметь понятие о дипломатии, и мастерски загонять в тупик своего оппонента действиями и словами.

–Я видел, как он управляет своими людьми. Как кошка с мышами. Причём, мыши твёрдо уверены, что они не еда.

– Ты преувеличиваешь, Эмин.

– Возможно Рич, возможно. Но он заключил со мной договор, забрал у меня все деньги, заручившись моей помощью, и всё это время меня не покидало ощущение, что меня обманули.

– Он выполнил свою часть договора?

– Да, он задержал суданцев, дав мне время скрыться. Я сплавился по Белому Нилу и прибыл сюда.

– Что он хочет?

– Он хочет оружия. Современных винтовок и револьверов, с огромным запасом патронов к ним, а кроме этого… Впрочем, вот список требуемого им имущества, который он мне надиктовал. При этом, он постоянно порывался написать мне его сам, и это было видно по его дёргающейся руке, и тому, как внимательно, со знанием дела, он следил за тем, как я пишу.

– Понимаешь… Негр, вождь непонятного племени, умеет писать!!! И знает английский и немецкий алфавит!!! Я специально изменял язык, когда писал под его диктовку, а он переспрашивал, почему я начинаю писать на другом языке, и назвал мне его.

– Откуда, откуда он знает английские и немецкие буквы?!!!

– И это при всём при том, что он вылитый дикарь, с безобразной рожей, и усеянным шрамами лицом и телом, которое раскрашено в разные цвета. Единственное, его кожа показалась мне немного светлее, чем у остальных соратников, но это часто встречается у них. Ты же знаешь, нет негров с чисто чёрной кожей, у них море всяких оттенков, начиная с желтого цвета, и заканчивая красно-коричневым.

Ричард задумался на минуту.

– Это метис, – убеждённо заявил он, – видимо, папаша не оставил свою семью, и время от времени навещал её в каком-нибудь порту. Я не удивлюсь, если это был обедневший немецкий дворянин, из карликовых ваших герцогств, вроде Гессен-Дармштадского.

– Приехал, затосковал при виде зелёных бананов и огромных слонов. Был укушен мухой це-це. Впал в ступор и анемичность. Местная негритянка, дочь вождя прибрежного племени, выходила его. В благодарность, он воспользовался её невинностью, подарив ей сына с его «голубой» кровью, и умотал восвояси с изрядным состоянием, полученным в результате торговли слоновой костью.

В родном герцогстве женился, а детей не было. Всё проклятая муха це-це высосала. Или, скажем, были одни дочки. Затосковал по сыну, вернулся в Африку, а там оба-на. Бегает малолетний сынок, с умными глазёнками, и светлой кожей. Сердце отца не выдержало.

Слёзы, сопли, и обучение основам всего: языкам, пониманию законов физики, природы, психологии, ну и прочая лабуда. Потом он снова уезжает, и умирает в гордом одиночестве, либо окружённый одними дочками, в своём замке, например, в Лихтенштейне.