Чучело рыжего кота

– Простите, вы здесь живёте? – не отводя взгляда от уткнувшихся ему в бок грязных тряпок, спросил Зигмунд, чтобы хоть как-то нарушить неловкую тишину.

И сразу же подумал: «Что за дурацкий вопрос? Стала бы она бегать в халате с грязным бельём по коридору, если бы не жила здесь?»

– Да, да, да, – быстро закивала девушка.

Зигмунд поднял свой взгляд на её лицо. Она было откровенно некрасивой, с ужасными выпирающими жёлтыми зубами и красными от недосыпания глазами. Волосы у неё хоть и были собраны сзади хвостом, но всё равно бросалось в глаза, что их давно уже не мыли и не расчесывали. В дополнение ко всему, из носа у неё текло. И хотя она, не переставая, сильно и резко вдыхала в себя воздух, из её левой ноздри виднелась отвратительная струйка тягучей мутно-зелёной слизи.

– Вы, наверное, принесли почту? – спросила она.

Ему не понравился её окаменелый, не моргающий взгляд, и он поспешно замотал головой.

– Нет, я…

– Так значит, вы пришли к Марте? – весело заговорила она, перейдя на восторженный шёпот. – Как здорово! Как это здорово! Я сразу подумала об этом, когда ещё только вышла из комнаты и увидела вас здесь. Я так боялась ошибиться. Но я не ошиблась!

И она прямо-таки запрыгала вокруг него, приплясывая и что-то весело напевая.

– Она так давно вас ждёт! Ах, если бы вы знали, как сильно она вас ждёт! Если бы вы пришли днём позже, Марта бы, наверное, этого не вынесла.

– Да послушайте, дело вот в чём… – начал было Зигмунд, но девушка вновь не дала ему закончить.

– И эти цветы! Они самые лучшие в мире! Моя Марта жутко обрадуется, когда вы ей подарите их. Как они называются?

И девушка вновь принялась радостно прыгать и плясать вокруг Зигмунда, с трудом удерживая в руках гору грязного белья. А тот стоял с сумкой в одной руке и цветами в другой, озадаченный странным поведением девушки, прикидывая, как бы закончить эти затянувшиеся танцы. Вдруг с жутким скрипом открылась дверь, напротив которой они стояли, и оттуда вышла какая-то полная женщина с красным, изуродованным оспой лицом.

– Это вы здесь шумите? – строго, почти свирепо спросила она, глядя на Зигмунда.

– Простите, если мы помешали.

Женщина, закрывавшая своим могучим телом весь дверной проём, даже и не взглянула на девушку. Она подошла ближе и, ткнув пальцем в грудь Зигмунда, сказала:

– Вы здесь не живёте, – женщина не спрашивала, а скорее утверждала.

– Да, я совершенно случайно попал в ваш дом. Видите ли, в чём дело… – начал объяснять Зигмунд, но был грубо прерван.

– Дело в том, – загремела женщина, – что мой муж болен и уснул всего лишь полчаса назад. Я, воспользовавшись тем, что он спит и не нуждается в моём присмотре, хотела приготовить ужин. А вы своим шумом и своими песнями его сейчас разбудите. Понимаете вы это?!

Женщина говорила всё громче и громче и последнюю фразу яростно выкрикнула, прямо в лицо Зигмунду, так что капельки её слюны попали ему в глаза. Из-за открытой двери послышался шум падающей посуды, скрип старой, не смазанной кровати и чей-то хриплый голос.

– Дарья! Кто там пришел? Это с почты?

– Нет, не с почты! – громко крикнула женщина в открытую дверь.

– Дарья! Это с почты пришли? – снова спросил тот же голос.

– Нет! Это не с почты! – ещё громче крикнула она и, повернувшись к Зигмунду, заговорила с какой-то обидой в голосе. – Вот видите, вы всё-таки его разбудили. И теперь я должна буду целый день сидеть рядом с ним, пока он опять не заснёт. А знаете, с каким трудом он засыпает? Он почти совсем не спит! И пока он не спит, я должна сидеть рядом с его кроватью, ни на секунду не покидая его. Ах, как я была рада тому, что сегодня он заснул и я впервые за несколько недель смогу сама приготовить нам ужин. Но теперь, видно, опять придётся сидеть у его кровати и слушать, как он кашляет и сплёвывает мокроту в банку. И мы опять останемся без ужина. Вот что вы натворили своим шумом.

Теперь женщина почти плакала. Зигмунд стоял, не зная, что сказать. Он опустил букет цветами вниз, чтобы случайно не помять его. Заговорила молодая девушка.

– Не расстраивайтесь, Дарья. Я или мама вечером обязательно приготовим вам ужин.

Женщина, которую называли Дарьей, впервые посмотрела на девушку.

– Ах, вы и так уже столько раз помогали нам! Без тебя и твоей мамы мы, наверное, уже давно бы умерли с голоду.

– Дарья! Почему ты так долго стоишь в дверях? Кто там пришел? – опять зашумел хриплый голос.

– Иду! Уже иду! – крикнула Дарья в ответ и, повернувшись к Зигмунду, сказала, – а вам должно быть стыдно за то, что вы сделали. В следующий раз не шумите так в чужих домах.

– Но я и не шумел! – попытался оправдаться Зигмунд.

– Значит, вы хотите сказать, что шумела Мими? – спросила женщина.

И, повернувшись всем своим огромным телом к девушке, она заговорила:

– Мими, должна тебе признаться, что я не могу похвалить твоего ухажёра. Впечатление он производит не самое лучшее. И хотя цветы он тебе принес красивые, но даже они не могут скрыть его грубости и невоспитанности. Я тебе советую бросить его.

Сказав это, она вернулась к себе в квартиру и с шумом захлопнула дверь. Зигмунд и девушка, которую, как выяснилось, звали Мими, остались стоять в коридоре. Мими с укором посмотрела на Зигмунда.

– Неужели вы смогли бы выдать девушку, которой всего лишь захотелось немного потанцевать и спеть песню?

– О чем это вы? – спросил Зигмунд.

– Только что вы сказали Дарье, что это не вы шумели. Вы, конечно же, хотели сказать ей, что это я? – голос у неё стал обиженным, и она чаще задвигала носом. – Наверное, вы и правда не очень-то воспитаны, как сказал Дарья.

Зигмунду стало не по себе. И хотя вся эта ситуация показалась ему смешной, он сказал:

– Да нет же. Я просто сказал ей то, что первое пришло мне в голову. Ведь, согласитесь, я же не стал ей врать, а всего лишь сказал правду, пусть и немного поспешно и не слишком обдуманно. Но вас бы я ни за что не выдал.

– Правда? – жалобно спросила Мими и свободной рукой вытерла нос.

– Честное слово.

Мими заулыбалась, обнажив свои кривые жёлтые зубы. Зигмунд натужно улыбнулся, пытаясь скрыть своё отвращение.

– А правда здорово, что она приняла вас за моего ухажёра? – засмеялась Мими. – Ах! Я вам так за это благодарна! Ещё ни разу никто не говорил мне, что у меня есть ухажёр, даже и по ошибке. Это так приятно.

Мими как-то нервно засмеялась, будто бы стыдясь собственного смеха.

– Можно мне вас поцеловать? – вдруг спросила она.

Зигмунд, сам того не ожидая, инстинктивно сделал шаг назад. Мими это заметила и продолжила:

– Я знаю, что я уродина. И знаете, я уже успела с этим смириться. Но сейчас, когда Дарья по ошибке назвала вас моим ухажёром, я впервые почувствовала себя такой же, как все. Это было так здорово! Я просто хотела вас поблагодарить. Поблагодарить за то, что вы совершенно случайно помогли мне хоть на миг почувствовать себя нормальной девушкой, а не страшилищем, увидев которое все спешат уйти с лестничной площадки или скрыться за дверью своей квартиры. Но я вижу, что вы, как и все, считаете меня чудовищем. Ну что ж, я за это не в обиде на вас. Я привыкла.

Зигмунду стало стыдно за своё необдуманное движение, и он сказал:

– Нет, ну что вы. Я не считаю вас чудовищем. И, конечно же, вы можете меня поцеловать.