Жертва моего рода

– Ба, открой, пожалуйста.

– А с дедом не поговоришь? – спросила она, выйдя из кухни и все еще дожевывая ту злосчастную корку с маслом.

– Нет времени, я должен готовиться, между прочим, к рождению твоего правнука.

Бабушка поморщилась при слове правнук, тем самым напомнив мне, почему последние полгода я не приезжал.

– Думаешь, он просто так эту ерунду затеял? Иди и поговори с ним. Никуда твоя Ирка не убежит. И возьми эту чекушку, чтоб ей пусто было. Неделю прятала… – она махнула рукой и вернулась на кухню. – За сервизом! – добавила она.

Подойдя к допотопной советской секции во всю ширину стены, я раздвинул ненавистные мною еще с детства оранжевые в белый горошек фарфоровые чашки. Вдоволь наглотавшись пыли, за заварником я нашел «Столичную» и вернулся в спальню.

– Вот твоя водка, дед, – и протянул ему бутылку.

– Ой, молодец! – он резко вскочил, нагнулся, подобно акробату, запустил правую руку под кровать и достал два пыльных стакана.

– Подожди, дай сполосну, – я отобрал стаканы и пошел в ванную комнату.

– Да чего там! – крикнул дед. – Раз от стряпни бабкиной не подох, то и пыль один хрен не убьет.

По пути в спальню я прихватил две табуретки для себя и импровизированного столика.

– Вот, – я поставил стаканы на табуретку, а дед зажал бутылку между ног и открутил пробку здоровой рукой.

– Другое дело! – он разлил водку по стаканам. – Ну, прозит?

– Мне за руль, – я отодвинул стакан, как на советском плакате «Нет!»

– Да от пары капель ничего не будет! Не расстраивай старого!

Дед снова попытался всунуть мне стакан, а я снова его отодвинул.

– Дорожной полиции это расскажешь. Дед, ты же меня знаешь.

Он глубоко выдохнул и кивнул.

– Да, такого везунчика еще поищи.

– Так что ты хотел? Мне правда надо в Ригу. Давай, может, я на выходных приеду?

– Погоди ты… у меня разговор есть. Как раз насчет твоего ребенка.

– Да, да, – я закатил глаза. – Слишком рано рожаем, стоило бы нагуляться и все такое.

– Нет, тут другое, – и дед сказал это так серьезно, что даже заинтриговал. – Помнишь, как я потерял ногу, руку и глаз?

– Авария, – на самом деле ничего больше я не знал, так как дед не щедрился на детали этой истории.

– Эх… – протянул он и выпил водки. – А помнишь, что в нашей семье рождаются только мальчики?

– Дед… – нарочито без интереса выдал я, так как тысячу раз слышал эту байку.

– Не перебивай! – он замахнулся культей, словно намеревался стукнуть несуществующим кулаком по табуретке. – А еще в нашей семье принято… – дед нахмурился и стыдливо отвернулся к занавешенному окну, – в общем, обряд один проворачивать.

– В Д-пилские оккультисты я не вступлю, – дед не оценил шутку и сжал стакан, а я испугался, что в меня сейчас швырнут этим стаканом.

– Оккультизм, не оккультизм, а дело важное… судьбоносное, – насупился он. – Все мужики нашего рода через это проходили.

– Слушай, – я мельком глянул на смарт-часы и увидел три сообщения от Иры. – Дед, это все очень атмосферно, но мне реально надо ехать. Ира одна в роддоме, совсем скоро родит, и мне надо быть рядом. А если придется в полнолуние мочиться на цветок папоротника или еще какой-нибудь народной дичью заниматься, я не только рождение ребенка пропущу, но и его взросление.

Дед долго смотрел на меня и усердно массировал культю.

– Ты принимал таблетки? – я подумал, что его снова мучают боли.

– Да бог с тобой и твоими таблетками, – пробубнил дед и выпил второй стакан. – Принеси-ка мне огурчиков с кладовки.

– Может, лучше ба?

– Бабка сегодня сама не своя, – дед кивнул, и я увидел, что бабушка стояла в дверном проеме с намоченной грязной губкой в руках.

Обычно она за словом в карман не лезла, но сейчас стояла, не поднимая взгляда, и молчала. И не третировала деда за водку, а ведь ему разрешалось пить только по праздникам или веским случаям, но сегодня была стандартная среда.

– Ладно.

Лампочка в кладовке не работала, собственно, она перегорела семнадцать лет назад. С фонариком на телефоне я обшарил нижние полки: крупы, макароны, консервы, десять-пятнадцать брикетов с сахаром, столько же акционного кофе, целая гора коробок самого дешевого черного чая «Tess» и пыль. Подобно любым пенсионерам, бабушка с дедом исправно готовились к апокалипсису и затяжной Третьей мировой.

Не решившись копаться в НЗ нижних полок, я залез на табуретку к верхним. Бинго! Среди рядов с банками из-под варений стояли огурцы. И только я схватил банку, как дверь в кладовку резко захлопнулась. Я вздрогнул. Табуретка накренилась, и ноги сразу повело в сторону. Рука машинально оперлась на ближайшую полку, и та хрустнула. Несколько банок чуть не свалились мне на голову. Кое-как удержав равновесие, я спустился с табуретки. В коридоре слышались шаркающие шаги бабушки и шаг-стук деда с протезом. Они о чем-то шептались, но я не прислушивался и просто потянул ручку двери. Та не поддалась.

– Ба? Дед?

– Сашенька, прости нас, – жалобно ответила бабушка. – Это не мы, это все Арвидс Калныньш, чтоб ему пусто было, сволочь такая! Всю нашу семью проклял!

– Ты главное, Санька, держись, – добавил дед. – С этим чертом надо осторожно… торговаться.

Я дернул ручку еще несколько раз, вдруг дверь просто заклинило, и надо лишь приложить побольше усилий, но нет.

– Какие-то детские у вас приколы. Не выпустите? И когда это вы замок сюда поставили? – удивительно, что, заходя в кладовку, я не заметил ни замочной скважины, ни щеколд с обеих сторон двери. – Мне, блин, домой надо!

– Попадешь домой, Санька, обязательно попадешь… – ответил дед. – Но сперва придется побыть тут.

– Слушайте, да, я полгода не приезжал, но вы ж сами доконали меня этой темой с детьми! Давайте так, выпустите меня, и как только Ира родит, мы приедем к вам с малышом!

– Малышом… – простонала бабушка, и по ее скулящему голосу я понял, что она на грани истерики. – А вы имя выбрали?

– Не успели, – вообще, Ира забраковала мой вариант, а сама так ни одного не предложила. – И в кладовке я его точно не придумаю!

Бабушка с дедом перестали отвечать, и меня это сильно разозлило. Я стучал, кричал и еле сдерживался, чтобы не высказать им все, что я о них в тот момент думал. И раз они меня игнорируют, придется выходить по-плохому. Отступив от двери для минимального разбега, я размял плечо и рванул вперед. Дверь вылетела на раз два, как будто ее и не запирали. Затем я, мягко говоря, опешил. Ни бабушки, ни деда, ни коридора. Вместо квартиры каменный тоннель, освещаемый настенными светильниками, и заворачивающая за угол винтовая лестница.

– Так… – протянул я, оглядевшись. – Дед, ба, это что за прикол? Ау! Вы участвуете в каком-то дебильном телешоу? Предупреждаю, если ко мне внезапно выскочит Пельш[5 - Валдис Пельш – ведущий развлекательной программы «Розыгрыш».], я ему нос сломаю.