– Как лягут карты на стол!
И может у него в его жизни тоже все могло бы быть иначе, разложившись, колода карт совсем по-другому. На его лбу постоянно появлялось несколько морщин они не сходили до тех пор, пока он вновь не отпустит свои мысли, словно птицу бьющеюся в клетке, но с уходом мыслей ему не становилось легче, просто становясь пустее.
Егор, закинув сумку через голову, окинул взглядом прогорелый участок земли, угли и реку, точнее ее край, что мелькал меж кустов, словно хозяин квартиру, уезжавший из своего жилища на длительный срок. Он побрел по всему полю, по мосту и оказался на еще не проснувшихся улицах. Солнце, зевая, поднималось в небо, его лучи чуть пробивались средь облаков. В окнах домов начинали вспыхивать лампы, хотя на улице уже становилось довольно светло, люди готовились к проведению дня.
Навстречу Егору шла молодая женщина в плотно облегающих джинсах и желтой маячке, с движением в такт, из-под ее маячки выглядывал пупок и снова скрывался под желтой тканью, за руку она держала своего сынишку, который не охотно и не умело, передвигал свои ноги. Глаза его были сонные, он явно собирался посмотреть еще несколько своих детских, сказочных снов, но ранний возраст является не вольным, где за тебя все делают и расписывают, начиная с одевания и заканчивая ходьбой, а если уж устанут ножки наверняка любящая мама возьмет на ручки и со словами: – Какой же ты у меня тяжелый! – пронесет несколько метров.
Поравнявшись с ними, малыш снизу вверх удивленно смотрел на Егора, а заботливая мама подтянула сынишку к себе ближе и осуждающим взглядом, отогнала бродягу от себя. Егор обернулся, женщина что-то говорила сыну, он думал, что о нем, с сожалением тяжело вздохнул, и снова отвернулся. То чего у меня не будет, так и будут меня сторониться, думал он уходя. В этом маленьком провинциальном городке Егор был единственным Бомжем, хотя его вид был не настолько плох, небритое лицо и длинные волосы, еще не последняя стадия, от него не разило грязью и мочой. Он сам стеснялся своего образа и старался это тщательно скрывать, например не ковыряться в мусорных баках при большом скоплении людей. Да он был Бомж но и он как любой уважающий себя человек имел принципы и старался им не противоречить, конечно о самоуважении ему пришлось забыть и часто приходилось отступать от принципов для того что бы выжить.
Порой следовало идти на унижения, подбирать куски хлеба с земли, практически отнимая у таких же бродяг голубей.
Около ступенек круглосуточного магазина, продавец сметала окурки в мусорку. Осторожно Егор поднялся и вошел внутрь, из кармана плаща он вытащил коричневый дерматиновый кошелек, в котором находилось лишь несколько монет, и, отсчитав нужную сумму, положил на блюдце. Позвякивая монеты, упали в чашку для денег.
– Яву, в мягкой пачке, пожалуйста.
Продавец брезгливо пересчитала монеты и кинула в кассу, после отошла за пачкой. Вернувшись, женщина, не подходя к прилавку за один шаг, кинула пачку «Явы» и, не рассчитав своих сил та, скользила по гладкой поверхности стола и скатилась на пол к ногам Егора. Продавец покраснела и тут же принялась приносить свои извинения:
– Извините, я случайно. – Простите! – с легкой ухмылкой доносилось от нее.
Егор согнулся и поднял то, что ему уже принадлежало, а его глаза наполнились печалью и смущением.
– Ничего-ничего! – он удалился так же тихо, как и появился.
– Это бомж! – сказала напарница-продавец, что вошла с веником.
– Да, я знаю, насобирает денег и заходит за сигаретами, а нам потом с хлоркой отмываться, на такой случай перчатки резиновые иметь хорошо.
– Так ты еще и извиняться начала, зачем? – с ними ведь так и нужно, – продолжала другая.
– Да ты что, тоже ведь человек!
Егор вскрыл пачку и, прикурив от своей зажигалки, почувствовал колоссальную разницу, между его самодельной махоркой и этими, пусть даже дешевыми сигаретами. Обычно у него получалось покупать в день по пачке, но бывали и такие дни, когда и этого счастья не было. Тогда Егор собирал окурки, те с которых еще можно было что-то вытянуть, а с тех, что уже хватало на две-три затяжки, он ссыпал табак в свой сверток. Этот запас он всегда имел с собой, так как любил курить и считал это занятие единственным счастьем в своей жизни.
Егор подошел к мусорной свалке и огляделся, вокруг никого не было. У двух металлических баков стоял старый, пожелтевший и треснутый унитаз, рядом матрас довольно широкий и мягкий в середине которого была дырка размером с кулак.
– Мне бы к реке такой!
Сразу же поплыли мысли в голове у Егора, как удобно он будет на нем спать, мягко, как будет переворачиваться с боку на бок, находясь в глубоком сне.
– Это тебе не жесткая земля, – размышлял он мечтая.
Потом он думал и представлял то, как донести такую махину до реки.
– Не, идея явно не удачная?! Ну, проведу я одну ночь на этом шикарном матрасе, а уйду от реки, так его и не спрячешь, ребятня какая ни будь, с ним что угодно сделать может, с собой понятное дело таскать не будешь. А сейчас тащить его к реке, ради только одной ночи, думаю, не стоит, не разумно! – размышлял Егор.
Он со всей силы и злостью топнул ногой по матрасу, из дыры, что посередине, ошарашено, выбежала стая клопов. Егор заглянул в оба бака, те были совсем пусты, лишь на дне что-то лежало, крепко прилипнув к полу, часть мусора не сумевшая оторваться еще с последним забором мусоровоза. Егор побрел дальше.
Постепенно улицы оживлялись и наполнялись людьми, появлялся шум доносившейся не понятно откуда. Солнце светило так ярко, что уже в девять тридцать утра приходилось щурить глаза. Летний день разогрелся до двадцати восьми градусов тепла. Егор развязал пояс плаща и тот распахнулся, под плащом был надет синий свитер, жара начала мучить, он не мог успокоить зуд на шеи и за ухом, нервно почесывая всю правую сторону. Но желание чесаться, не прекращалось, грязь стекала под свитер в ручье пота, неприятное ощущение пронзало все тело, ноги ныли, находясь в носках и зимних ботинках. Бомж добрел до детской площадки и присел на расписанную ножом и шариковыми чернилами лавочку.
Егор развязал шнурки и вытянул обе ноги из ботинок. Высвободив ноги из носок, они словно задышали. Кожа на ступнях была ярко розового цвета, жесткие и неаккуратные ногти, пожелтевшие как осенняя листва. Он взял один из ботинок в руки и разглядывая меховые внутренности подумал о том, как от того избавится?
В нос резко ударил ужасно противный запах. После, Егор убрал сырые носки в сумку, а ноги снова обул в ботинки. Он давно бы сменил обувь по сезону, но боялся где-либо оставить свои зимние ботинки, которые в хорошем состоянии ему достались с мусорки. Боялся Егор, что к зиме такую обувь ему уже не найти.
У лавочки он увидел пивную бутылку, схватив ее, Егор опрокинул горлышко над собой и то, что там оставалось, недопитое каким-то незнакомцем, который видимо вчера не осилил, полилось в пересохшее горло Бомжа. В тот же миг он ощутил как ему этого мало и сам не хотя того, стал завидовать тем, кто может себе позволить купить бутылку пива и, не допивая до дна способен бросить ее у лавочки.
От безделья, Егор стал осматривать лавочку и читать надписи вырезанные ножом.
«Катя Ф. Я тебя люблю»
«Сегодня, мы пили здесь»
«Серега + Аня =?»
«Кто не любит Heavy metal-Лох»
«Сегодня ты крут, сидишь на лавке, а пройдут не заметно годы, стрелой пролетят и лавка……»
Что написано дальше было не разобрать, кусок деревяшки просто отсутствовал.
Егор прочел фразу еще раз, произнося ее вслух:
– Сегодня ты крут, сидишь на лавке, а пройдут не заметно годы…
– Годы? Может быть это гады? – стал всматриваться он.
– Наверное, все-таки годы?! Годы стрелой пролетят и лавка…????? – Егор задумался, что бы там могло быть. И с этой крутящейся фразой удалился.
Небо было ярко-голубым, пробегавшие облака отображали фигурки, словно они были выложены из кусков ваты. Солнечные лучи продолжали смазливо заигрывать с лицами людей, отражениями и зеркалами.
ГЛАВА 3
С приходом вечера, сумерки не пришли, в летние дни темнело довольно поздно. В дверь Лехиной квартиры раздался звонок, находясь в коридоре и уже собравшись выходить, он немедля отварил дверь. На пороге стоял его друг Коля, от которого доносился резкий запах туалетной воды.
– Ну, ты и надушился, весь флакон на себя вылил? – спросил Леша.
– А что сильно пахнет? – Коля поднял за плечи футболку и втянул запах.
– У Ленки спросишь, бросил с ухмылкой Леха, и на выходе посмотрел в большое, старинное зеркало, висевшее на стене.
Выйдя на улицу, ребята отправились на то место, где вчера расстались с девушками.
Раскаленный солнцем день казалось, не остывал, и вечер стоял очень теплым. В Колиной голове вертелась мысль, что эту ночь можно прогулять на пролет так же как и прежнюю, вернувшись, домой под утро.
– Скорее бы хоть в армию призвали! – нарушил тишину Алексей.
– Ты чего это? – удивился друг.
– Родители все на счет работы пилят меня.