Леший.

– Ого.

– Ага. Я его вытаскиваю из чешуи и понимаю, что ноги мои держит кто-то.

– Богдан, прости…Откуда вытаскиваешь? Где там это находится?

– Где и у всех! Только ног нет, один хвост. Там под чешуей всё есть, ну это самое… – пробормотал совершенно смущенный и покрасневший Смуров, – Так вот, ноги-то мои держат еще две русалки, и в реку тащат. А та, из которой я…вытащил, за шею схватила и тоже к реке толкает. Я ее рукой каак пиздану в глаз, он аж лопнул и мне на затылок вытек. Она сразу завыла, хватку ослабила, я тогда к ногам подтянулся и наааа в висок одной, а другой хуяяяк в пятачок, и дёру дал. В деревне никому не рассказывал о том, что случилось, там ведь кроме меня сказок никто и не видел. Ну кроме деда возможно.

Я засмеялся, и даже сам Богдан Иванович слегка улыбнулся, вспомнив историю из своей молодости. Потом какое-то время мы сидели молча. Солнце зависло над горизонтом, предупреждая о скором окончании полярного дня. Перед нами лежали Вяземские болота, которые заканчивались стеной леса где-то вдалеке.

– Богдан, а у нас есть какой-то план?

– Есть только идеи. Какой тут может быть план? Видишь вот там вдалеке, после болота начинается лес?

– Ага.

– Ну вот, первая идея такая. Там выделяется одно дерево, я его давно заприметил. Мой дед из Чаваньги, когда сказки рассказывал, говорил, что Леший живет в стволе самого высокого дерева в лесу. Так что можем попробовать —сказал Богдан, взяв свой рюкзак и похлопав по привязанным к нему топору и металлическим колышкам.

– Вы хотите срубить дерево?

– Не только срубить, но и выкорчевать его полностью. Мы должны справиться.

– Так вот для чего вы эти тяжеленные колья тащите. Но если дерево высокое, корни должны быть глубокие. У нас не получится вытащить корни вдвоем.

– Мы хотя бы попробуем. Когда идешь охотиться на Лешего, все что остается – это экспериментировать. Никто не знает, как поймать эту суку. И существует ли она вообще.

– Я думаю, что Лешего не существует, – сказал я, встав на ноги, – Физически, то есть. Это ведь дух леса, какое-то эфемерное существо, вроде призрака или даже Бога, управляющего природой. Как можно поймать что-то подобное?

Богдан Иванович закурил сигарету и посмотрел на свои ногти, пожелтевшие от жгучего солнца и сухости.

– Ты прав, мы совсем не знаем, как он выглядит. Он может быть и старым гнилым пнём в лесу, и набухшей от смолы сосновой шишкой, и заросшей мхом мокрой веткой в буреломе. Или он просто нематериальный дух. Но мы с тобой можем его почувствовать. Когда идешь по лесу и становиться так тихо, что волосы встают на голове дыбом и обосраться можно от страха, он совсем рядом. Даже комары замолкают в этот момент, и не слышно пение птиц. Весь лес чувствует, что он здесь… и молчит. Мёртвая тишина, и твоё дыхание как будто растворяется в разряженном воздухе.

Глаза Богдана Ивановича блестели изумрудным цветом, когда он рассказывал эту историю. Он даже не сразу заметил, как сигарета в его руке догорела и обожгла пальцы с потрескавшейся грубой кожей. Стряхнув пепел и выбросив сигарету в мусорный пакет, он продолжил:

– Ступаешь тогда осторожно, медленно, как будто уважая эту тишину и того, кто находится рядом с тобой. Если услышишь шум ветра – Значит, Леший рад, что ты зашел в гости. Ступай себе мирно, но не забывай, что он всегда на тебя смотрит, и, если что – пинком под зад выкинет тебя из своих владений. Я слышал эту тишину тогда, в Чаваньге. Прекрасное чувство, в котором хочется остаться вечно.

– Я никогда такого не испытывал. Но вы рассказываете так, будто очень любите лес.

– Ты ошибаешься. Я ненавижу этот лес, он ведь тоже часть этого блядского дерьма, что нас окружает. Пусть всё оно горит красным пламенем!

Смуров резко поднялся с опушки и ушёл к себе в палатку. Начинался небольшой дождь, я в спешке собрал газовую горелку и отправился спать. Капли барабанили по палатке, будто успокаивая ноющее от боли тело. И так хотелось остаться в этой наполненной шумом дождя северной ночи, чтобы никогда не наступал новый день.

Железное сердце

– Витя умер, – услышал я голос владельца особняка, и открыл глаза. Я лежал на огромном диване в центре комнаты, и сразу вспомнил, что еще недавно сидел за столом. – Да и хуй с ним! Ты себя как чувствуешь?

Я сел на диван и оглядел комнату. Чувствовал я себя очень странно, как будто меня телепортировали из другого места. Но из какого? Я снова закрыл глаза и вспомнил, как развивается полог на чердаке дачи, и пахнет морским ветром. Как будто я был там несколько мгновений назад. Вдруг раздался звонок в дверь, и хозяин побежал открывать.

На пороге стояло несколько мужчин в черных куртках.

– Владислав Георгиевич, кого оформить-то?

– Да Витя дурак, закинулся коксом, и сразу после этого аукнул. Перекайфовать меня решил, сука! Как был полным долбаёбом, таким и помер. Да я любого перекайфую!

– А, Витёк? Так он еще и бухал, как чёрт. Гореть значит хорошо будет! – пошутил один из людей, и сразу же получил одобрительный гогот в ответ.

– Ну пройдите вы без обуви, проявите уважение к погибшему, еб вашу мать! – ругался и размахивал руками Влад, когда люди направились к трупу.

Витя лежал звездой на полу недалеко от стола, и на его бледном лице застыла блаженная улыбка. Люди в черных куртах обступили тело и небрежно бросили его в мешок, сразу же застегнув молнию.

– Бля, а это кто? – чуть ли не подскочил на месте от неожиданности один из гробовщиков, увидев меня на диване.

– Это глубокоуважаемый анчин, – ответил Влад, – между прочим, доставил мне Ауку в наилучшем виде. Смотри вот, как Витька ушатало.

– Ооо анчин, очень приятно! – вежливо поклонился один из чёрных курток, и я кивнул головой в ответ.

Когда они ушли, я всё еще находился в некотором оцепенении и смотрел на ситуацию как будто со стороны. Казалось, что я сижу у себя дома и смотрю на ноутбуке снафф-трансляцию из богатого особняка.

– 

Ох, анчин-анчин… – протянул Влад, наливая себе виски в стакан, – Сам-то как кайфанул?

– Зачем вы налили мне это?

– Угостить анчина – это показатель хороших манер, – улыбнулся хозяин, почесывая свой зад, – А я человек благородный.

– Я пойду.

– Не смею тебя задерживать! Но если будет еще заказ в мой дом, я буду рад угостить. Где ты еще попробуешь Лихо или кикимору? Я знаю, что вам на работе нельзя. Кстати, возьми вот, так сказать, за причиненные неудобства. А то Витя этот сдох прямо перед тобой, нехорошо получилось, нехорошо.

Влад положил на стол несколько пачек со стодолларовыми купюрами. На несколько секунд я задумался, но всё-таки взял деньги и убрал в свой рюкзак.

Несколько дней я не брал новые заказы, думая о случившемся. Я всё видел мертвые глаза Ауки, которому вспарывают живот. А на моих губах все оставался привкус позавчерашнего сока, я запомнил этот вкус и никак не мог избавиться от желания попробовать его снова. Основой моей работы оказалась наркотическая зависимость от сказок, с которыми поступали совершенно зверским образом. Но моя совесть оказалась намного слабее денег, которые оставил Влад. Он дал мне несколько тысяч долларов чаевых. В итоге я выбрал самый неправильный и обманывающий самого себя вариант: поработать еще какое-то время и уйти, когда много заработаю.

– А как ты думал, Пушкин свои сказки от балды придумывал? – сказал мне Распорядитель, когда я поведал ему о своих сомнениях, – Золотая рыбка – это та же Кикимора. Каждое крылышко по желанию исполняет! А Лукоморье, дуб этот зелёный, где леший бродит – он верил, что дух леса именно в этом дубе и живет. У Пушкина даже личный анчин был, поставлял для него лучший товар.

– Что за анчин?

– Ванька Скороход. Легендарная личность, между прочим. Всех сказок переловил. Ну кроме Лешего, разумеется. Вот тебе и быстрый способ стать легендой – поймай Лешего! Но как это сделать – да хуй знает, – Распорядитель мечтательно задумался и выдохнул облако сигаретного дыма, – А еще, завтра у тебя прививка. Норвежская разработка! Хватит тебе уже только на ауков ходить, пора серьезную работу брать.

К моему удивлению, укол я делал не в заброшенном, темном подвале на промзоне, где обитает подпольный доктор, а в обычной поликлинике. Я даже взял номерок на прививку от дизентерии и сидел в очереди с бабушками. Когда загорелась лампочка над дверью, и я вошел в кабинет, там сидел тощий усатый дедушка с седыми кудрявыми волосами. Медицинский колпак был явно мал для его роскошной шевелюры, и небрежно висел на боку, каким-то чудом удерживаясь на голове.

– Так-так, – Прищурившись, посмотрел на меня доктор, и начал рыться в бумажках на столе – Алексей Юрьевич, хм…анчин. Проходите в комнатку на койку, пожалуйста.

Доктор зашел следом за мной в небольшой кабинет и закрыл кабинет на ключ.

– Это для атмосферы секретности, – усмехнулся Нестор Петрович, имя которого было написано на бейджике.

Он подошел к койке и достал из-под нее небольшой красный чемоданчик, который приятно щёлкнул после того, как доктор набрал код. В чемоданчике на мягком ложе из лесного мха красовалась капсула с жидкостью бордового цвета. Доктор с восторгом достал лекарство, поднес его на свет и покачал головой в знак одобрения.