Бастард императора

– Видимо, я действительно перетрудился, преумножая богатства нашей фамилии. Так все серьезно?

– Светлые головы с Ворона придумали один эффективный способ уничтожать корабли вблизи своей планеты. Или не придумали, а стряхнули пыль со своего подзабытого наследия.

– А что Империя?

– Сосредоточивается и копит злобу. В злости много гнева и поспешных решений. Нам это на руку. Я хочу, чтобы на Вороне была кровавая бойня. Планетарный штурм. Океан крови. Потом наши СМИ разнесут это по миру.

– Хотите напугать сытых и далеких от политики бюргеров? Что и к ним может постучаться тяжелая звездная пехота Империи?

– Я дал команду всеми силами тормозить исследования в области пространственного прокола. Именно этот эффект используют мятежники с Ворона для расстрела звездолетов империи.

– Сколько у меня есть времени?

– Меньше месяца. И помни, деньги значения не имеют. Здесь не тот случай…

* * *

Сигнал о подготовке к выступлению прозвучал в собачью вахту. Ровно в 5.00 по общеимперскому времени. Имперские ученые, ласково прозванные военными «головастиками», смогли-таки найти противоядие против смертоносных ракет, проникающих сквозь любой силовой щит, и теперь Ворон был обречен.

Десантный батальон капитана Неустроева без суеты оделся, умылся и начал облачаться в боевые доспехи, получать штатное оружие и тройной боекомплект. Звездный десант готовился заняться привычной работой. Облачившиеся бойцы подхватывали самораспаковывающиеся инженерные сооружения и волокли их в десантные катера, операторы боевых дронов выводили своих питомцев из ангаров, прогоняя последние предбоевые тесты прямо на ходу, а артиллеристы проверяли тяжелые самоходные платформы, дожидаясь своей очереди на погрузку.

Сам капитан, уже загрузившись в штабной десантный катер, с нетерпением ждал окончания предстартовой суеты. В 5.15 батальон погрузился. В 5.25 прозвучала долгожданная команда «ключи на старт». Деки десантного крейсера распахнулись, и катера батальона скользнули в открытый космос. Повинуясь командам штаба, батальон выстроился двумя штурмовыми колоннами и стал ждать дальнейших приказов.

Командный катер Неустроева держался в середине строя. А вокруг изготовившихся к десантированию катеров проносились многочисленные малые звездолеты поддержки, вдалеке величественно плыли огромные имперские дредноуты, изредка извергая столпы огня. Еще дальше маневрировали авианесущие звездолеты, принимая и выпуская юркие истребители и неповоротливые штурмовики.

А впереди шло сражение. На высокой орбите Ворона успешно маневрировали тяжелые крейсера прорыва, в большинстве своем беспилотные. Высокая защищенность бронированных монстров позволяла им относительно успешно действовать в условиях численного превосходства обороняющихся и выдерживать многочисленные попадания артиллерийского и ракетного оружия. Не считаясь с отчаянным противодействием, при поддержке уймы малых перехватчиков и штурмовиков, тающий строй тяжелых крейсеров доламывал остатки противокосмической обороны мятежной планеты.

Почти вся орбита Ворона была усеяна рваными пятнами чадящих остовов погибших имперских звездолетов. Вокруг них висело густое, вязкое облако гари, окутывая их пеленой дыма, что затрудняло там работу инженерно-спасательных кораблей.

Время стремительно утекало, но никто даже не прикорнул. Все были возбуждены, на устах звучало одно слово – ШТУРМ.

Спустя два часа уцелевшие тяжелые крейсера принялись отворачивать и выходить из боя. Им на смену поспешили беспилотники разведки. А спустя еще минут двадцать с тыла, с видимым нарастанием количества и частоты понеслись снаряды тяжелой корабельной артиллерии, ожили исполинские пушки гигантских мортир. В очередной раз тысячи и тысячи снарядов и ракет обрушились на несчастный Ворон, превращая в пыль и пепел все, что было разведано и представляло угрозу.

Пользуясь представившейся паузой, шустрые буксиры принялись оттаскивать развороченные корпуса погибших звездолетов, освобождая путь десанту.

Наконец интенсивный обстрел стал стихать. Корабельная артиллерия перешла на точечную стрельбу, а десанту был дан сигнал «С богом!».

Первыми в стратосферу ворвались ударные беспилотные дроны и катера десяти бригад особого назначения. Легендарный имперский штрафбат. Смертники, рискнувшие кровью искупить свои прегрешения перед Империей и императором.

Но Ворон не собирался так просто сдаваться. Навстречу катерам потянулись тоненькие огненные всполохи уцелевших противокосмических батарей и росчерки ракет, несущихся на перехват первой волны десанта.

Вой в эфире умирающих людей, заживо сгорающих в стратосфере, был страшен. В помощь десанту кинулись беспилотные штурмовики. Спешно были брошены в помощь многоцелевые фрегаты и корветы. Но навстречу им потянулись малочисленные перехватчики мятежников. Завязались жаркие одиночные поединки.

Имперские катера горели десятками, но прорвавшиеся свое дело знали крепко. Не тратя ни секунды, штрафбатовцы вгрызались в землю мятежной планеты, обеспечивая надежные плацдармы для высадки основных сил космодесанта. Теперь уже превосходство в огневой мощи, наличие продвинутых беспилотных дронов позволило имперцам создать воздушные коридоры, по которым вниз беспрепятственно устремились батальоны звездной имперской пехоты.

Батальону Неустроева повезло. Высадка прошла без значительного сопротивления. Едва зависнув над крохотным плацдармом, отвоеванным смертниками у защитников планеты, катера отстреливали десантные секции и взмывали вверх за новым пополнением.

После жесткого приземления, едва распахивались створки люков, космодесантники торопливо выпрыгивали из непрочных металлических конструкций и с ходу вступали в бой. Первыми выкатывались тяжелые самоходные платформы огневой поддержки, а следом уже шла пехота и дроны поддержки.

Выучка и слаженность батальона позволили его бойцам легко отбиться от первого пробного натиска мятежников, пытавшихся смять десант и уничтожить приводные маяки плацдарма.

Капитан смог осмотреться только когда первая фаза боя стихла. Окрестный пейзаж, окружавший плацдарм, не радовал. Все вокруг было изрыто воронками: разбитые автоматические пушки без лафетов, останки дронов, развороченные снарядами доты.

– Неустроев, доложи обстановку, – прорезался голос командира полка на командной волне.

– Высадились практически без потерь. Развернулись. Заняли оборону.

– Отлично. Что мятежники?

– Сразу подвергся минометному налету, стреляли минут десять. Потом на нас двинулась вражеская пехота, техники у них маловато. Подпустили противника метров на сто и открыли огонь из всех видов оружия. Враг понес большой урон и откатился. За атакой последовал новый обстрел из тяжелых минометов, а за ним вторая атака. Держимся.

– Что по численности у тебя от первой волны десанта?

– Смертников осталось тринадцать боеспособных человек.

– Приказываю усилить их сводным отрядом добровольцев из числа раненых и контуженых, а самим контратаковать и прорываться к Зоологическому музею. Там расположен один из штабов обороны мятежников. Как только летуны дадут нам очередной коридор, я скину подкрепление.

Неустроев коротко ответил: «Есть» и поспешил отдать приказ о начале контратаки. Мятежники прорыв батальона откровенно прозевали. Смяв редкие заслоны, батальон вырвался на оперативный простор. Однако упорства мятежникам было не занимать.

Вскоре космодесант вступил в ожесточенную схватку с кадровыми подразделениями противника и спешно подтягиваемыми отрядами ополчения, которые стремились всеми силами уничтожить батальон. Они бросались в контратаки из засад, устроенных на пологих западных скатах высот «Отчаяния», открывали шквальный огонь из тщательно замаскированных укрытий, которые уже прошли солдаты батальона, бросали гранаты и стреляли ракетами практически в упор из домов и различных построек, стоящих неподалеку.

Стрельба не затихала ни на минуту. Повсюду громоздились груды кирпича, темнели закопченные остовы сохранившихся зданий. Израненные деревья, выставив в стороны культяпки веток, сиротливо стояли над провалами воронок.

Пройдя парк, этакое скопище разбитых ударом с космоса тяжелых грузовых платформ, передовая группа батальона, возглавляемая лейтенантом Вагнером, вышла к старинной автостраде, облицованной гранитом, за которой уже виднелась ограда Зоологического музея.

Но на пути батальона встал заранее построенный прочный железобетонный бункер, укрепленный полимерной броней и неслабым силовым щитом. Трехэтажное здание выдержало даже прямой удар с орбиты и пережило бомбардировку имперских штурмовиков. Сканеры показывали, что железобетонные стены имеют толщину до трех метров и не пробиваются никакими снарядами. По всем этажам здания располагались амбразуры, закрывающиеся полимерными бронепластинами. На крышах располагались скорострельные 88- и 122-миллиметровые пушки, лазерные турели и пулеметные гнезда, которые вели огонь прямой наводкой.

Неустроев, получив неутешительный доклад разведки, заосторожничал отдавать приказ на заведомо кровавый штурм. Личный состав вымотался. Из десяти тяжелых орудийных платформ в строю осталось только три. По боевым роботам некомплект уже достиг катастрофической цифры в девяносто процентов.

Собравшись с духом, комбат охрипшим от бесконечных переговоров с подчиненными голосом доложил штабу полка, что задача практически выполнена, батальон закрепился на расстоянии прямой видимости от Зоологического музея. И попросил поддержки, боеприпасов и эвакуации раненых.

В эвакуации и поддержке с воздуха ему было отказано. Космофлот никак не мог побороть упертых мятежников. Те, словно заправские факиры, доставали все новые и новые козыри из рукава, и имперский флот нес огромные незапланированные потери.

Объявив двухчасовую передышку, Неустроев с огромным удовольствием отстегнул лицевую панель шлема своего экзолета и полной грудью вдохнул морозного воздуха.

Через проломы в стенах, в разбитые окна здания, превращенного в командный пункт, врывался свет бушующих в городе пожаров. Огненные блики плясали на лицевых панелях бронескафандров солдат, на оружии, на осколках битого стекла. Кто-то из бойцов, пользуясь короткой передышкой, решил перекусить. Рядом с разложенными на полу гранатами и автоматами появились продуктовые наборы и фляги с водой. Другие принялись с помощью портативных аккумуляторов подзаряжать опустошенные батареи своих обвесов, имеющих внешнее питание и установленных на экзолеты самостоятельно. Операторы принялись спешно чинить уцелевших дронов, тыловики – раздавать последние сбереженные запасы боекомплекта.

Неустроеву есть не хотелось. Он зашел в какое-то помещение, увидел диван, сел и заснул. Ему показалось, что он только закрыл глаза, а его уже тормошили.

– Группа специального назначения. Лейтенант Петров. Прибыли в ваше распоряжение. – Могучий детина, увешанный дополнительными оружейными блоками, выглядел внушительно. Если не сказать больше. Только одним своим видом он олицетворял надежность.

– ГРУ? – спросил Неустроев. Сам, будучи далеко не маленьким мальчиком, а здоровенным бычарой, раскачанным на тренажерах и военных ускорителях, он смотрелся на фоне командира пополнения бледновато.

– Фронтовая разведка.

– Стратеги? – Неустроев про себя присвистнул. Ему прислали настоящих монстров, прошедших невероятный отбор и зачисленных на действительную военную службу в возрасте десяти лет. За их плечами двенадцать годичных циклов адской учебы. Их восприятие и рефлексы на порядки превосходят таковые у обычных солдат. Жесткая программа постоянных тренировок сделала из них идеальные боевые машины запредельного уровня, заточенные для выполнения любых задач.

– Да, управление стратегической разведки. – Лейтенант не рисовался, он был спокоен и абсолютно невозмутим.