О правдистах – искренне…

Прежде всего то, что работать правдисту за рубежом безумно интересно, очень ответственно и небезопасно. Михаил Георгиевич привел несколько примеров. В одной из африканских стран, где уже несколько лет находился его корпункт, было нападение в духе древних аборигенов.

Я сижу на веранде, пишу очередную статью, – рассказывает журналист. – Все тихо, мирно и вдруг – дзынь, с треском разлетается застекленное окошко и в нескольких сантиметрах от меня вонзается в стену обыкновенная стрела. Только начиненная ядом. Выбегаю наружу и слышу лишь шум автомобильных колес. Машина, из которой вылетела стрела, срывается с места и исчезает за поворотом. Вот такая случается дикая охота на иностранного журналиста. Узнать заказчика и исполнителя покушения практически невозможно. Значит, я в этой стране и неофициально объявлен персоной нон-грата. Поэтому делаешь соответствующий вывод.

В память врезался и другой эпизод, рассказанный Михаилом Георгиевичем.

Собкоровская жизнь за рубежом это постоянные перемещения, поездки из одного государства в другое, – заметил он. – Газете всегда нужны оперативные и аналитические материалы из твоих регионов. Поэтому засиживаться на одном месте долго не приходилось. Как-то прилетаю в небольшую африканскую страну, в аэропорту покупаю пачку свежих газет. Надо же насытится свежими новостями. Раскрываю первую попавшуюся газету и у меня глаза на лоб полезли. Во всю первую полосу мой портрет и вверху надпись: «К нам сегодня прилетает русский шпион Михаил Домогацких». Посмотрел я на свое фото: похож, ничего не скажешь. И пошел в кассу покупать обратный билет.

Из рассказов Михаила Георгиевича на встречах с читателями я впервые узнал, что он был переводчиком у Хрущева и Мао Дзедуна.

Можно поподробней? – просили его волжане.

Можно, – улыбался журналист.

Переговоры между двумя лидерами велись на официальном уровне и не на официальном, как говорится, без галстуков: на пешеходной дорожке, на скамейке, в бассейне. О чем же шла речь?

Мао Дзедун просил у Никиты Сергеевича атомную бомбу, – заявил Домогацких. – Причем просил довольно настойчиво.

А Хрущев?

Конечно, отказал. «Зачем, говорит, Китаю такая бомба? Достаточно того, что она есть у нас, в Советском Союзе. Если что, мы Китаю всегда поможем, не оставим в беде».

Как же на это реагировал Мао Дзедун?

Обиделся. Потом стал умолять дать хотя бы одну-две подводные лодки с атомными реакторами. Но Хрущев был непреклонен. Это и послужило, видимо, началом серьезной размолвки. К тому же Мао не мог простить Никите доклада на ХХ съезде партии о развенчании Сталина. Китайский вождь был верным учеником и последователем Иосифа Виссарионовича. Китайцы, – продолжал Домогацких, – нация гордая и легкоранимая. Общение с ними требует не только такта, деликатности, дипломатии, но и уважения к их великой стране, древней культуре. К сожалению, наши руководители не всегда это учитывали, считая Китай младшим братом СССР, пытаясь всячески поучать их лидеров. Иногда дело доходило до курьезов, просто анекдотических ситуаций.

И Михаил Георгиевич поведал два любопытных факта. Это было во время официального визита в КНР Председателя Президиума Верховного Совета СССР Климента Ефремовича Ворошилова. Когда китайские товарищи повезли нашу делегацию по улицам Пекина, Ворошилов, увидя иероглифы на зданиях, где размещались магазины, столовые, кафе, школы, больницы, неожиданно для всех спросил:

А вы до сих пор еще пользуетесь иероглифами?

Сопровождающие высокого гостя китайцы натянуто улыбнулись, не понимая, шутит он или нет. Домогацких сразу понял, что Климент Ефремович, конечно, не шутит, и тут же стал ему объяснять, что иероглифы – древняя китайская письменность и никто, естественно, не собирается от нее отказываться. Ворошилов недовольно хмыкнул:

А я думал, что они уже давно перешли на нашу азбуку. Мы же вместе социализм строим: на одном языке легче разговаривать.

После этих слов Домогацких стало не по себе за дремучее невежество Ворошилова.

…За второй эпизод тоже пришлось покраснеть, испытать неловкость. В один из дней советская делегация выехала в сельские районы Китая. Проезжали мимо рисовых плантаций. Местные крестьяне вместе с солдатами убирали урожай. Гид пояснил:

Наша доблестная армия помогает сельским труженикам.

Ворошилов пробурчал:

Знаем, какая у вас доблестная армия, если бы не мы, японцы бы вас задавили.

Гид все понял и быстро отвернулся к окошку машины. Домогацких стал лихорадочно подсчитывать в уме, сколько дней осталось до отъезда Ворошилова из Китая, уж быстрей бы заканчивался этот злополучный визит…

Многих читателей «Правды» интересовало, почему мы так щедро помогаем странам третьего мира, а у самих проблем невпроворот.

Думаю, что это не совсем правильная политика, – откровенно признавался Михаил Георгиевич. – Агитировать за наш строй и наши идеи надо хорошей жизнью своих людей.

А что с Китаем, с Вьетнамом, Лаосом? Что там интересного, ценного для вас?

Домогацких отвечал обстоятельно, приводя множество примеров, фактов, различных эпизодов из своих поездок по этим странам.

– Пока там царит еще бедность. Причина – в постоянных войнах, межэтнических конфликтах, в нестабильности режимов, – подвел итог Михаил Георгиевич. – Но пройдут годы и, я уверен, обстановка в этих регионах изменится к лучшему. Порукой тому – трудолюбивый, работящий народ. Особенно, конечно, большой потенциал у Китая. В недалеком будущем он обязательно заявит о себе как о великой державе. Нам, видимо, придется у него многому учиться. (Домогацких оказался реальным провидцем: не прошло несколько десятилетий и Китай стал второй мировой державой, а по некоторым показателям и первой. Вот, что значит, когда у власти и народа единая цель, тогда все проблемы они, как правило, успешно решают. – А.В.)

Были и шуточные вопросы. Один из присутствующих неожиданно спросил у Домогацких:

Михаил Георгиевич, по долгу своей работы я часто бываю в командировках, иногда прихожу поздно домой, жена, естественно, недовольна, ругается, дело доходит до брани. Как мне ей по-китайски ответить, чтобы она не артачилась?

Матерно, что ли?

Конечно.

Китайцы, с кем мне приходилось встречаться, чаще ругаются по-русски. Наш мат в этом плане интернационален.

Женщина из первого ряда поинтересовалась:

Если китаец изменит своей жене, она бежит жаловаться в местный партком?

– Не припомню таких случаев, – улыбнулся Домогацких.

Трудно ли было учиться в Пекинском университете?

Да, – откровенно признался Михаил Георгиевич.

А сколько вы языков знаете?

Семь.

Такие общения видного журналиста с простыми людьми, конечно, приносили дополнительный авторитет «Правде», расширяли круг ее читателей, а мне было вдвойне приятно и за своего знаменитого земляка, и за свою ставшую уже родной газету.

Михаил Георгиевич был не только одаренным журналистом, но и вдумчивым, серьезным писателем. Переезжая из страны в страну, опытный глаз литератора замечал многое, что потом ложилось в основу очерков, рассказов, повестей и романов. Его книги публиковались в разных издательствах. Тематика их была самая разная. Так, очерки и путевые заметки о Китае и его людях стали основой сборника «Народ раздвигает горы».

Долгие годы не давали покоя воспоминания о Великой Отечественной войне. Отдавая должное ее участникам, братьям по оружию, Домогацких напишет «Повесть о десантниках» и «Особое задание».

Пять лет своей жизни Михаил Георгиевич отдал Африке. Где он только не бывал: в Египте и Эфиопии, в Кении и Конго, в Уганде и Танзании. И как результат этих поездок из под его пера вышли книги: «Джамбо, Африка», «Далекое созвездие», «Пылающее копье».

Очень длинной была командировка в Юго-Восточную Азию. Он посещал Индонезию и Малайзию, Вьетнам и Бирму, Сингапур и Камбоджу. Вскоре увидели свет его «Ожерелье экватора», романы «Южнее реки Бенхай», «Гроза на экваторе», «Пропавший в джунглях».

Михаил Георгиевич – заслуженный работник культуры РСФСР, лауреат премии журналов «Огонек», «Новое время», «Знамя». Один из старейших сотрудников «Правды»: 38 лет проработал в этой легендарной газете, причем 29 из них был зарубежным собкором.

Его коллега из «Комсомольской правды», гордость нашей журналистики Василий Михайлович Песков так вспоминал о нем:

«Михаил Георгиевич Домогацких был замечательным человеком – умным, добрым, талантливым. Прожил жизнь долгую и интересную. Много в ней успел сделать… Мы, выросшие на воронежских и липецких черноземах, можем гордиться таким земляком».

Губарев Владимир Степанович

Шел 1986-й год. Как-то мне позвонил из Москвы сотрудник отдела корреспондентской сети и радостно сообщил: